скачать книгу бесплатно
Хоган усмехнулся в ответ:
– Знаете, Ричард, джентльмену не пристало так злорадствовать.
– Но откуда Веллингтон узнал?
– Думаю, Феррейра нажаловался. Он, правда, сказал, что ни к кому не обращался, но… – Хоган пожал плечами.
– Этому мерзавцу доверять нельзя. У вас есть парни для грязных дел. Пусть бы прирезали его потихоньку.
– Для такого грязного дела у меня только один кандидат, – вздохнул Хоган, – но и ему пора спать. Так что спокойной ночи, Ричард.
Было еще не поздно, наверное около девяти, но небо уже потемнело, и температура резко упала. Западный ветер принес холодок с далекого моря, между деревьями несмело поднимался туман. Шарп возвращался по знакомой тропинке мимо каменных будок с чудными статуями. Большая часть армии стояла на хребте, оставшиеся расположились вокруг монастыря, и свет их костров еще просачивался в лесок, постепенно слабея по мере того, как Шарп поднимался выше. Его громадная тень, прыгавшая поначалу по стволам, растворилась в темноте. На вершине разводить костры не разрешалось – Веллингтон не хотел, чтобы французы определили места концентрации сил противника. Впрочем, на взгляд Шарпа, они и без того уже все выяснили. Туман сгущался. Из-за окружавшей монастырь стены доносилось пение, но самыми громкими звуками оставались его собственные шаги по выстланной иголками тропе. Вот и последняя из кирпичных будок. Неверный огонек свечи призрачно мерцал за серой пеленой тумана. Заметив коленопреклоненного монаха, Шарп хотел было поздороваться, но потом решил не отвлекать человека от молитвы. Он уже прошел мимо, когда монах резко повернулся, прыгнул и схватил Шарпа за ногу, чуть ниже левого колена. В тот же миг из-за будки выскочили еще двое, и один врезал дубинкой ему в живот. Капитан тяжело рухнул на землю, повернулся, пытаясь вытащить саблю, однако двое нападавших схватили его за руки и затащили в святилище. Места из-за статуй было мало, и один из них отбросил несколько свечей. Другой выхватил из ножен саблю Шарпа и отшвырнул на тропинку. Тем временем монах сдвинул закрывавший лицо капюшон.
Это был Феррагус. Высокий, плотный, здоровенный, он казался еще больше из-за распиравшей его злобы. Шарп попытался подняться, но один из подручных Феррагуса пнул стрелка в плечо.
– Ты мне задолжал, – прохрипел Феррагус. – Много-много денег. Хочешь сейчас рассчитаться?
Шарп молчал. Ему было нужно какое-то оружие. В кармане лежал складной нож, но он знал, что не успеет его достать и уж тем более раскрыть.
– Сколько у тебя при себе? – спросил Феррагус. Шарп не ответил. – Или предпочитаешь драться? – продолжал португалец. – На кулаках, а, капитан? Один на один?
Шарп ответил коротким проклятием. Громила улыбнулся, сказал что-то своим подручным по-португальски, и те принялись обрабатывать лежащего капитана. Шарп спрятал лицо и подтянул колени, защищая живот. Он уже догадался, что будет дальше: отделают так, что шевельнуться не сможешь, и оставят на милость Феррагусу. Исполнению плана, однако, мешала теснота заполненного статуями помещения. Шарп попытался схватить одного из португальцев за ногу, но получил пинок в лицо и завалился на коленопреклоненную статую Марии Магдалины. Глиняное колено треснуло и раскололось, а в руке Шарпа оказался осколок в фут длиной и с заостренным концом. Он ткнул самодельным оружием в ближайшего врага, целя в пах, тот увернулся, и острие скользнуло по бедру. Португалец хрюкнул от боли. Шарп поднялся и, наклонив голову, боднул раненого в живот. Второй португалец саданул ему кулаком в нос и влепил коленом по ребрам, однако капитан успел выбросить руку с глиняным кинжалом, и скулу громилы прочертила кровавая полоса. В следующий момент удар в затылок отправил его в нокдаун, и Шарп рухнул на колени Иисусу. Феррагус выгнал помощников из святилища, освобождая пространство для маневра. От хука в висок зазвенело в голове. Шарп обхватил Сына Божьего за шею и резко оттолкнул. Глиняная голова отвалилась. Португалец провел короткий боковой слева, но Шарп уклонился, вскочил и впечатал голову вместе с терновым венцом в мерзкую физиономию. Орудие развалилось на части, острые края оставили на щеках великана глубокие порезы. Феррагус попятился. Шарп прорвался к выходу, рассчитывая найти саблю, и тут за дверью на него набросились сразу двое. Он ухитрился вывернуться, получил пинок в живот, согнулся, хватая ртом воздух, и упал.
Феррагус, вывалившись наружу, приказал поднять англичанина.
– Ты даже не можешь драться. Ты слаб.
Град ударов обрушился на капитана, коротких, резких, плотных. Со стороны могло показаться, что в них нет силы, но Шарпу казалось, его лягает конь. Феррагус начал с живота, потом обработал ребра и раскроил щеку. Во рту появился вкус крови. Он пытался вырваться, но португальцы держали крепко. Сознание то уходило, то возвращалось. Кулак смял горло, и Шарп захрипел. Громила рассмеялся:
– Брат сказал, чтобы я не убивал тебя, но почему бы и не убить? Кто тебя хватится? – Он плюнул капитану в лицо и приказал подручным отойти. – Что ж, посмотрим, как умеет драться англичанин.
Португальцы опустили руки и отступили. Шарп пошатнулся, сплюнул кровь, моргнул. Саблю было не достать, и даже если бы он дотянулся до нее, у него, наверное, не хватило бы сил поднять ее. Феррагус улыбнулся, видя его слабость, и шагнул вперед. Шарпа повело в сторону, он вытянул руку, удерживая равновесие, и наткнулся пальцами на камень. Не сознавая, что делает, он сжал его и, когда Феррагус ударил, инстинктивно вскинул руку. Кулак врезался в камень. Что-то хрустнуло. Португалец сморщился от боли, отступил и удивленно посмотрел на разбитые в кровь костяшки. Шарп попытался перейти в наступление, но его толкнули в грудь.
– Ну, теперь ты покойник! – прошипел Феррагус.
Боль только укрепила его в желании забить англичанина до смерти. Начал он с того, что нацелился Шарпу в пах, но тот ухитрился подставить бедро. Португалец приготовился повторить попытку, и тут за спиной у него появился свет.
– Что здесь происходит? – прогремел чей-то голос. – Всем стоять!
Два или три человека бежали по тропинке. Должно быть, они услышали что-то, но ничего не видели из-за темноты и тумана. Феррагус дожидаться их не стал. Он сделал знак своим людям, и три португальца, бросив жертву, исчезли за деревьями. Шарп свернулся на земле, стараясь выдавить боль из ребер и живота. Кровь шла из носа, пузырилась на губах. Рядом возник фонарь.
– Сэр? – спросил сержант с синими кантами профоса, армейского полицейского.
– Я в порядке, – прохрипел Шарп.
– Что случилось?
– Воры. Кто такие, не знаю. Просто воры. Черт… Помогите мне подняться.
Двое подняли его. Сержант подобрал саблю и кивер:
– Сколько их было?
– Трое. Ублюдки… удрали…
– Вам надо показаться врачу, сэр. – Сержант моргнул, подняв фонарь к лицу Шарпа. – У вас…
– Нет. – Капитан вложил саблю в ножны, натянул кивер на разбитую голову и прислонился к стене. – Все в порядке.
– Если хотите, мы отведем вас к монастырю.
– Нет. Я иду в роту.
Шарп поблагодарил своих спасителей, пожелал им спокойной ночи, постоял еще немного, восстанавливая силы, доковылял до стены и побрел в расположение роты. Полковник Лоуфорд поставил палатку рядом с новой дорогой, проложенной вдоль хребта. Клапан был откинут, в пламени свечи поблескивали серебро и хрусталь. Услышав оклик часового и невнятный ответ капитана, Лоуфорд приподнялся со стула и громко крикнул:
– Шарп, это вы?
Пройти мимо, притворившись глухим, не было никакой возможности, поэтому Шарп после секундного колебания повернул к палатке командира:
– Так точно, сэр.
– Проходите. Выпейте бренди.
Лоуфорд был не один, компанию ему составляли майоры Форрест и Лерой и лейтенант Слингсби. Все сидели в шинелях – вместе с последним светом дня ушла и жара, а наступившая ночь принесла с собой даже не осеннюю прохладу, а настоящий зимний холод.
Форрест подвинулся, освобождая место на служивших скамейкой деревянных ящиках из-под боеприпасов, и удивленно уставился на Шарпа:
– Что это с вами?
– Споткнулся, сэр. Споткнулся и упал. – Голос прозвучал глухо, и Шарп, отвернувшись, сплюнул сгусток крови.
– Споткнулись? – Лоуфорд смотрел на капитана с нескрываемым ужасом. – У вас нос разбит.
– Сейчас уже лучше, сэр.
Шарп шмыгнул носом и, вспомнив про белый платок, снятый с башни телеграфной станции, вытащил его из кармана. Пачкать столь изысканную вещь кровью было жаль, но он все же утерся, моргнув при этом от боли и заметив глубокую царапину на правой руке, оставленную, наверное, глиняным кинжалом.
– Так, значит, споткнулись? – эхом полковнику повторил Лерой.
– Тропинку плохо видно, сэр.
– И под глазом синяк, – заметил Лоуфорд.
– Если будете плохо себя чувствовать, капитан, – встрял Слингсби, – я с удовольствием возьму на себя командование ротой. – Лейтенант раскраснелся и вспотел – похоже, немало залил за воротник. Выжидающе посмотрев на полковника, он нервно хохотнул и добавил: – Почту за честь, сэр.
Шарп пронзил наглеца убийственным взглядом.
– Ничего, бывало и хуже, – холодно заметил он, – например когда мы с сержантом Харпером французского «орла» захватили.
Слингсби фыркнул, явно задетый враждебным тоном капитана, а другие офицеры смущенно опустили глаза.
Лоуфорд попытался смягчить ситуацию.
– Выпейте-ка бренди, Шарп, – предложил он и, наполнив стакан из графина, подтолкнул его через стол. – Как майор Хоган?
Сидеть было тяжело. Болело все тело. Ребра горели, как воткнутые в грудь полоски раскаленного железа. Шарп не сразу понял вопрос и ответил только после паузы:
– Он спокоен, сэр.
– Да, хорошо бы все так и было. А Пэр? Вы его видели?
– Пэр? – спросил, слегка запнувшись, Слингсби и, проглотив остатки бренди, тут же налил себе еще.
– Лорд Веллингтон, – объяснил Лоуфорд. – Вы его видели, Шарп?
– Видел, сэр.
– Надеюсь, заверили в моем почтении?
– Конечно, сэр, – соврал Шарп и поневоле добавил к одной лжи другую: – Он тоже просил передать вам привет.
– Как любезно с его стороны. – Полковник заулыбался. – И что же? Тоже думает, что французы полезут завтра?
– Генерал ничего не сказал, сэр.
– Может, их туман остановит, – заметил майор Лерой, выглядывая из палатки.
– Или, наоборот, ободрит, – возразил Форрест. – В тумане нашим артиллеристам труднее целиться.
Лерой снова посмотрел на Шарпа:
– Не думаете, что надо показаться врачу?
– Нет, сэр, – соврал Шарп. Ребра нестерпимо болели, голова раскалывалась, да вдобавок ко всему еще и верхний зуб зашатался. Боль собралась в животе, ныло бедро, терзала злость. Он заставил себя переменить тему: – Майор Хоган полагает, что французы ударят утром.
– Значит, нам надо быть наготове, – отозвался Лоуфорд, намекая, что пора расходиться. Офицеры, поняв намек, поднялись и, поблагодарив полковника, стали выходить. Лоуфорд взял Шарпа за руку. – Вы не задержитесь на минутку?
Слингсби, явно хвативший лишнего, допил остававшееся в стакане бренди, щелкнул каблуками.
– Спасибо, Уильям, – сказал он, подчеркивая особые отношения с полковником.
– Спокойной ночи, Корнелиус. – Подождав, пока гости выйдут и скроются в тумане, Лоуфорд повернулся к Шарпу. – Слингсби немного перебрал. С другой стороны, накануне первого боя человеку не помешает укрепить дух. Садитесь, капитан, садитесь. Выпейте еще. – Он тоже взял стакан. – Вы действительно упали? Выглядите так, словно побывали на войне.
– Темень, сэр. Просмотрел ступеньку и… вот…
– Надо быть внимательнее, Шарп. – Лоуфорд наклонился к свече, чтобы прикурить сигару. – Похолодало, да? – Он подождал ответа, но Шарп упорно молчал, и полковник вздохнул. – Хотел поговорить с вами… – он затянулся, выпустил струю дыма, – о новых офицерах. Как Айлифф? По-моему, неплох, а?
– Он еще только прапорщик, сэр. Продержится годик, может, и подрастет.
– Мы все когда-то были прапорщиками, а посмотрите, какие могучие дубы вырастают из крохотных желудей.
– Он еще слишком маленький желудь.
– Его отец, Шарп, мой друг. У него ферма и несколько акров возле Бенфлита. Просил присмотреть за сыном.
– Я за ним присмотрю, сэр.
– Не сомневаюсь. – Лоуфорд попыхтел сигарой. – А как насчет Корнелиуса?
– Корнелиуса? – переспросил Шарп, затягивая время, чтобы обдумать ответ.
Он прополоскал рот бренди, сплюнул, потом выпил. Стало вроде бы полегче.
– Да, как дела у Корнелиуса? Надеюсь, пришелся ко двору?
– Ему еще много чему надо научиться, – осторожно сказал Шарп.
– Конечно надо. Конечно. Но я хотел, чтобы он был именно при вас.
– Почему, сэр?
– Почему? – Прямой вопрос застиг Лоуфорда врасплох, но уже в следующий момент полковник помахал сигарой, как бы говоря, что ответ очевиден. – Думаю, он отличный парень. К тому же, буду откровенен с вами, Шарп, я не уверен, что Ноулз обладает необходимыми для стрелкового командира качествами.
– Он хороший офицер, – не согласился Шарп и покачал головой, о чем тут же пожалел – боль от ребер ударила прямо в сердце.
– Несомненно, несомненно! – торопливо уверил его Лоуфорд. – И характер замечательный. Но стрелки ведь ребята ушлые, верно? Вы – выжлятники! Я хочу, чтобы легкая рота была отважной, дерзкой, наглой! Агрессивной! Умной! Чтобы люди на лету все ловили! – Перечисление необходимых стрелку качеств сопровождалось ударами кулаком по столу, отчего стаканы и приборы каждый раз подскакивали и дребезжали. Впрочем, поняв, очевидно, что ум плохо сочетается с наглостью и агрессивностью, Лоуфорд остановился. Секунду-другую он молчал, подыскивая какое-то более подходящее слово, затем продолжил, так его и не найдя: – На мой взгляд, у Корнелиуса все эти качества есть, и я рассчитываю, что вы их в нем проявите. – Полковник снова взял паузу, но реакции Шарпа не последовало, и он заметно растерялся. – Суть дела в том… В общем, ему кажется, что вы его недолюбливаете.
– Так многие считают, – проворчал Шарп.
– Неужели? – Лоуфорд изобразил удивление. – Хотя… наверное, да. Не все ведь знают вас так хорошо, как я. – Он затянулся. – А вы скучаете по Индии?
– Индия… – Вопрос мог содержать в себе подвох, и Шарп осторожничал. Когда-то, когда Лоуфорд был еще лейтенантом, а он сам рядовым, они вместе служили в Индии. – Вообще-то, мне там нравилось.
– В Индии немало полков, где требуются опытные офицеры, – как бы между прочим заметил Лоуфорд, и Шарп понял – его предали. Слова полковника могли означать только одно: от него хотят избавиться. Он промолчал, а Лоуфорд как будто и не заметил, что сказал что-то обидное. – Значит, я могу уверить Корнелиуса, что все в порядке?
– Так точно, сэр, – подтвердил Шарп и поднялся. – Мне надо идти, сэр. Хочу проверить пикеты.
– Конечно, ступайте и проверьте, – не скрывая разочарования исходом разговора, бросил Лоуфорд. – Нам нужно почаще общаться.
Шарп натянул помятый кивер и вышел из палатки в туманную ночь. Перебравшись через вершину, он стал спускаться по восточному склону. Далеко внизу растянулись размазанной цепочкой огни французского лагеря. Пусть приходят, думал он. Пусть лезут. Его распирало от злости, и злость эта требовала выхода. Не убил Феррагуса, так отвести бы душу на лягушатниках. За спиной послышались шаги, но Шарп не обернулся:
– Что нового, Патрик?
– А что с вами, сэр? – Харпер, должно быть, увидел капитана у палатки Лоуфорда и последовал за ним оттуда.
– Чертов Феррагус. С ним были еще двое.
– Хотели вас убить?
