скачать книгу бесплатно
Развязав одну из веревок, Шарп стащил белый флаг, оказавшийся на поверку большим носовым платком из тонкого материала, с аккуратно вышитыми синими нитками инициалами ПАФ. Феррейра? Он посмотрел вниз – португальский майор наблюдал за ним.
– Ваш? – крикнул Шарп.
– Нет, – откликнулся Феррейра.
– Тогда мой. – Шарп сунул платок в карман – к явному неудовольствию португальца. Интересно, что бы это значило? – Вы бы убрали их, – он указал на привязанных за церковью лошадей, – пока мы не подожгли башню.
– Спасибо, капитан, – холодно поблагодарил Феррейра.
– Ну что, поджигать? – крикнул снизу нетерпеливый Слингсби.
– Сначала я спущусь! – прорычал Шарп.
Оглядевшись еще раз, он заметил вдалеке, к юго-востоку, облачко серо-белого порохового дыма. Шарп достал подзорную трубу, подарок сэра Артура Уэлсли, ныне лорда Веллингтона, положил ее на балюстраду, опустился на колено и направил трубу в сторону подозрительного дымка. Многое рассмотреть не получилось, но и увиденного вполне хватило, чтобы понять главное: французская кавалерия шла в атаку на британский полк, отступавший под прикрытием арьергарда и орудий королевской конной артиллерии. Он даже расслышал глухую пальбу. Повернув трубу к северу, Шарп прошел взглядом по ближайшим холмам, скалам и голым пастбищам. Ничего… ничего… ничего… и вдруг… Что-то мелькнуло. Он присмотрелся.
Кавалерия. Французская кавалерия. Драгуны. Они были еще далеко, примерно в миле от холма, но направлялись определенно к телеграфной станции. В солнечных лучах блеснули пряжки и стремена. Сколько же их? Сорок? Шестьдесят? Сосчитать было невозможно – эскадрон спустился в долину и исчез в тени за камнями. Они, похоже, не спешили. Уж не послали ли захватить телеграфную станцию, которая вполне могла послужить французам, как уже послужила британцам?
– У нас гости, сержант! – крикнул сверху Шарп. Приличия требовали, чтобы он обратился к Слингсби, однако разговаривать с этим человеком сейчас Шарп просто не мог, а потому предпочел оповестить Харпера. – Эскадрон драгун, не меньше. Примерно в миле от нас, но будут здесь через несколько минут. – Он сложил трубу, спустился по лестнице и кивнул ирландцу. – Поджигай.
Смоченная скипидаром солома вспыхнула ярким пламенем, а вот дерево занялось не сразу. С интересом наблюдавшие за этим зрелищем солдаты радостно зашумели, когда огонь пополз наконец вверх, облизывая платформу длинными языками. Шарп прошел к восточному краю холма и посмотрел вниз, но никого не увидел. Может, французы свернули? Может, они рассчитывали захватить башню целой и, увидев, что опоздали, решили вернуться?
К нему подошел Слингсби.
– Не хочу устраивать сцену, – негромко сказал он, – но вы обошлись со мной неподобающим образом. Так разговаривать нельзя.
Шарп промолчал. Он с удовольствием выпустил бы ублюдку кишки.
– Сам бы я стерпел, – по-прежнему не повышая голоса, продолжал лейтенант, – но для солдат это плохой пример. Очень плохой. Подрывает почтение к офицерскому званию.
Шарп знал, что заслужил упрек, однако выслушивать разглагольствования Слингсби не собирался.
– Думаете, они относятся с уважением к офицерскому званию?
– Разумеется. А как же иначе? – Вопрос, похоже, шокировал лейтенанта.
– А вот я никакого почтения не питал, – сказал Шарп. Что это? Уж не пахнуло ли от Слингсби спиртным? Нет, наверное, показалось. – И когда шагал в строю, думал только о том, что все они мерзавцы, которые только хлеб зря едят.
– Шарп! – попытался протестовать Слингсби, но слова так и не слетели с губ, поскольку в этот момент он увидел поднимающихся по склону драгун.
– Их человек пятьдесят или около того, – бросил Шарп. – Идут сюда.
– Может быть, развернуться? – предложил Слингсби, указывая на восточный склон, густо усеянный крупными булыжниками, которые могли бы стать хорошим укрытием для стрелков. Лейтенант вытянулся в струнку и щелкнул каблуками. – Почту за честь лично…
– Какая, к черту, честь… – Шарп качнул головой. – Чистое самоубийство. Уж если драться, то на вершине, а не рассеявшись по склону. Драгунам помахать саблями – одно удовольствие. – Он оглянулся на церковь. Два маленьких, закрытых ставнями окна вполне могли послужить бойницами. – Сколько еще до заката?
– Без десяти минут три часа, – моментально ответил Слингсби.
Шарп задумчиво хмыкнул. В том, что драгуны рискнут атаковать, он сильно сомневался, но если такое и случится, продержаться до заката не составит труда, а с наступлением темноты противник уйдет сам из страха перед партизанами.
– Оставайтесь здесь, – сказал он Слингсби, – наблюдайте за ними и ничего не предпринимайте без моего разрешения. Вы меня поняли?
Слингсби обиженно нахмурился.
– Конечно понял, – ответил он тоном незаслуженно оскорбленного человека.
– Не уводите людей с вершины, – продолжал Шарп. – Это приказ.
С этими словами он повернулся и зашагал к церкви. Интересно, можно ли пробить в этих древних стенах несколько бойниц? Подходящих инструментов, ломов или кувалд, у них не было, но кирпичи выглядели хрупкими, а раствор уже рассыпался.
Дорогу ему преградили майор Феррейра и несколько человек в штатском.
– Дверь заперта, капитан, – сказал португалец.
– Тогда я ее снесу.
– Но это церковь. – Майор укоризненно покачал головой.
– Значит, я сначала ее снесу, а потом помолюсь о прощении. – Шарп попытался пройти, однако Феррейра выставил перед ним руку. Капитан раздраженно посмотрел на него. – Сюда по склону поднимаются французские драгуны. Церковь нужна мне, чтобы защитить своих людей.
– Вы свое дело здесь сделали, – возразил португалец, – так что уходите. – (Шарп не ответил и снова попытался пройти, но теперь перед ним встали уже двое.) – Это приказ, капитан, – стоял на своем Феррейра. – Уходите!
Человек, стоявший на пути Шарпа, сбросил куртку и закатал рукава рубашки, обнажив огромные руки, татуированные зловещего вида якорями. До сих пор капитан не обращал на него внимания, отметив лишь впечатляющие формы, но теперь поднял голову и увидел в глазах верзилы откровенную ненависть. Сложенный, как борец, татуированный, как моряк, португалец без всяких слов давал понять: британцам здесь делать нечего. Звериная физиономия поражала своей уродливостью: тяжелый лоб, здоровенный подбородок, сплющенный нос и глубоко посаженные глазки, в которых не было ничего, кроме желания подраться. Верзила заметно расстроился, когда противник сделал шаг назад.
– Вижу, вы человек благоразумный, – вкрадчиво произнес Феррейра.
– За это меня и ценят, – ответил Шарп и, не поворачивая головы, крикнул: – Сержант Харпер!
Вынырнув из-за угла церкви, ирландец сразу понял, что происходит. Увидев его, громила сжал кулаки. Теперь он напоминал бульдога, который только и ждет, когда же хозяин спустит его с цепи. Впрочем, Харпер знал, как управиться с бешеным псом. На плече у него висело удивительное оружие, изготовленное для королевского флота. Семь полудюймовых стволов стреляли залпом, зачастую не только нанося урон неприятелю, но и ломая плечо стрелку. Признанное слишком мощным, оно тем не менее выглядело едва ли не игрушкой в руках ирландца и смотрело сейчас в грудь человеку, вставшему на пути Шарпа. Курок не был взведен, однако гражданские этого не заметили.
– Есть проблемы, сэр? – с невинным видом спросил Харпер.
Феррейра забеспокоился. Двое или трое из стоявших рядом с ним штатских при появлении ирландца вытащили пистолеты. Защелкали курки. Запахло бедой. Дело могло обернуться кровопролитием, и майор приказал своим людям убрать оружие. Его никто не послушал, однако, когда те же слова повторил татуированный громила, португальцы мгновенно спрятали пистолеты. Отчаянные мерзавцы, напоминавшие Шарпу головорезов, правивших на улицах Восточного Лондона, где прошло его детство, они откровенно боялись своего предводителя. Судя по сломанному носу и шрамам на щеках и лбу, он был уличным бойцом, но при этом человеком небедным, на что указывали дорогая холщовая рубашка, штаны из тонкого сукна и сапоги с золотыми кисточками, сшитые из мягкой кожи. Лет сорока, в расцвете сил, он держался с уверенностью человека, сознающего свое превосходство. Смерив сержанта оценивающим взглядом как потенциального противника, португалец неожиданно улыбнулся, поднял с земли куртку и, отряхнув от пыли, надел.
– То, что в церкви, – произнес он, делая шаг к Шарпу, – моя собственность.
У него был сильный акцент и грубый, словно говорить мешали камни во рту, голос.
– Ты кто? – спросил Шарп.
– Позвольте… – начал Феррейра, но верзила не дал ему закончить:
– Мое имя – Феррагус.
– Сеньор Феррагус. Капитан Шарп. – Майор посмотрел на соотечественника и пожал плечами, как бы показывая, что события вышли из-под его контроля.
Великан сделал еще шаг к Шарпу:
– Ваши дела здесь закончились, капитан. Башни нет, так что можете идти.
Шарп ступил в сторону и, не оглядываясь, направился к церкви. За спиной у него щелкнуло – Харпер взвел курок.
– Поосторожнее, – произнес ирландец, – штука эта ненадежная, бывает – сама стреляет. А если выстрелит, рубашку вам, сэр, сильно попортит.
Похоже, громила двинулся за Шарпом, но сержант охладил его пыл.
Дверь не была заперта. Шарп распахнул ее и остановился на пороге, чтобы глаза привыкли к полумраку после яркого света дня, но потом огляделся, понял, в чем дело, и выругался.
Он ожидал увидеть то, что видел в десятках других церквушек, – голое помещение, но здесь картина была другая. Все пространство занимали сваленные наспех мешки, и только к алтарю вел узкий проход. Выцветший образ Девы Марии украшали листочки с обращениями к небесным силам, оставленные отчаявшимися крестьянами, приходившими сюда в надежде на чудо. Теперь Богоматерь печально взирала на мешки. Шарп вытащил саблю и проткнул первый мешок. Из дырки потекла мука. Такая же белая струйка побежала из второго. Феррагус, видя, что происходит, по-видимому, обратился с претензиями к майору, который неохотно вошел в церковь.
– Мука находится здесь с ведома моего правительства, – сказал майор Феррейра.
– Можете это доказать? – спросил Шарп. – Бумага есть?
– Вас это не касается. Уходите.
– У меня есть приказ, – возразил Шарп. – Каждый обязан выполнять свой приказ. И приказ этот таков: не оставлять французам продовольствия. Никакого.
Он проткнул еще один мешок и повернулся, когда свет заслонила фигура вошедшего в церковь Феррагуса. Великан двинулся по проходу, и Феррейра, чтобы дать ему пройти, прижался к мешкам. Шарп громко кашлянул и шаркнул ногой.
Феррагус протянул руку. На раскрытой ладони лежали монеты. Золотые монеты. Наверное, с дюжину. Они были больше и толще английских гиней и составляли примерно три годовых оклада Шарпа.
– Можем поговорить, – сказал португалец. – Вдвоем. Ты и я.
– Сержант Харпер! – крикнул Шарп. – Что там лягушатники поделывают?
– Остановились, сэр. Ближе не подходят, но и не уходят.
Шарп посмотрел на Феррагуса:
– Вас не удивляет, что здесь появились французы? Может, вы их ждали?
– Я прошу вас уйти. – Феррагус надвинулся на Шарпа. – Вежливо прошу, капитан.
– А если не уйду? Если останусь и выполню приказ? Уничтожу муку? Что тогда, а, сеньор?
Вероятно, верзила не привык, чтобы ему возражали, потому что остаться спокойным ему удалось лишь крайним напряжением воли: лицо напряглось, по телу прошла судорога.
– Если ты не уйдешь, капитан, – проговорил он глухо, – я найду тебя в твоей армии и сделаю так, что ты пожалеешь о сегодняшнем дне.
– Вы мне угрожаете? – изумился Шарп.
Майор Феррейра, стоявший за спиной Феррагуса, попытался вмешаться, но на него уже никто не обращал внимания.
– Возьми деньги, – проговорил Феррагус.
Кашляя и шаркая ногой, Шарп замаскировал щелчок курка. Винтовка висела у него на правом плече, и дуло почти касалось уха. Опуская руку к курку, он взглянул на монеты, и Феррагус, должно быть решив, что убедил британца, поднес золото поближе. В этот самый момент Шарп посмотрел ему в глаза и спустил курок.
Пуля ударила в крышу, а небольшое помещение наполнилось дымом и эхом выстрела. Шарпа оглушило, а Феррагус на полсекунды отвлекся, и в эти полсекунды Шарп врезал ему коленом в пах, ткнул растопыренными пальцами в глаза и нанес короткий удар правой в кадык. В честной схватке у него не было бы ни малейшего шанса, но Шарп, как и Феррагус, считал честные схватки уделом дураков. Он понимал, что должен свалить противника быстро и вывести его из строя наверняка, чтобы тот пришел в себя не раньше чем через час. И у него все получилось. Верзила согнулся от боли, хватая ртом воздух, и Шарп, оттащив его к алтарю, вернулся к застывшему в ужасе Феррейре.
– Хотите что-то сказать, майор? – спросил он и, когда португалец лишь покачал молча головой, вышел из церкви на солнечный свет. – Лейтенант Слингсби! Что там делают чертовы драгуны?
– Держатся на расстоянии, Шарп, – отозвался лейтенант. – А что там был за выстрел?
– Показал нашему португальскому другу, как работает винтовка. На каком расстоянии они держатся?
– Не меньше полумили. Стоят у подножия холма.
– Не теряйте их из виду, – распорядился Шарп. – И пришлите сюда тридцать человек. Немедленно! Мистер Айлифф! Сержант Макговерн!
Прапорщик Айлифф получил задание вынести из церкви мешки с мукой. Солдаты вытаскивали их, резали и высыпали содержимое на землю. Через несколько минут появился и Феррагус. Он хромал и с трудом держался на ногах. Португальцы заволновались, увидев своего вожака, однако дальше сердитых взглядов дело не пошло: силы были явно не равны и им оставалось только смириться. Отдышавшись, Феррагус обратился к Феррейре, по-видимому, с какими-то претензиями, но тому все же удалось образумить соотечественника, и в конце концов все сели на лошадей и спустились с холма по западному склону.
Удостоверившись, что они уехали, Шарп присоединился к Слингсби. Горевшая у него за спиной телеграфная башня внезапно накренилась и с громким треском рухнула, разбросав во все стороны искры и пыль.
– Где лягушатники?
– В том овраге. – Слингсби указал вниз. – Уже спешились.
Развернув подзорную трубу, Шарп увидел двух прячущихся за камнями солдат в зеленой форме. Один из них, тоже вооруженный подзорной трубой, обернулся и посмотрел вверх. Шарп помахал ему рукой.
– Толку от них здесь никакого, верно?
– Возможно, французы еще собираются атаковать нас, – предположил Слингсби.
– Ну, если только им жить надоело.
Судя по всему, сюда они пожаловали, увидев на башне белый флаг, и теперь, когда флаг исчез, а башня обрушилась, не знали, что делать.
Шарп перевел трубу южнее, туда, где из долины, что лежала у дороги за рекой, все еще поднимался дым. Британский арьергард держался, но без поддержки, и Шарп знал, что они вот-вот отступят, потому что на соседние поля уже легли тяжелые тени наступающих колонн главной французской армии. Перед L’armee de Portugal, как называли ее сами французы, стояла задача: отогнать британцев к Лиссабону, а потом сбросить в море, чтобы еще одна европейская страна встала под трехцветное знамя. Впрочем, в данном случае неприятеля ждал сюрприз: выжженная территория, голод и затем оборонительные линии Торрес-Ведрас.
– Что-нибудь видите? – Слингсби подошел ближе, явно горя желанием посмотреть в подзорную трубу.
– Пили ром? – спросил Шарп, снова ловя в воздухе знакомый запах.
Слингсби сначала задергался, потом решил оскорбиться.
– Протираю лицо, – грубовато ответил он, похлопывая себя по щекам. – От мух…
– От чего?
– Да от мух. На островах все так делают.
– Черт знает что. – Шарп сложил трубу и опустил в карман. – Французы там. – Он вытянул руку в направлении на юго-восток. – Тысячи чертовых лягушатников.
Оставив лейтенанта наблюдать за далекой армией, он вернулся к солдатам, которые, вытянувшись цепью, передавали из церкви мешки с мукой и высыпали содержимое на склоне. Издалека могло показаться, что люди стоят по щиколотку в снегу. Мучная пыль плыла в воздухе, словно пороховой дым, мягко ложилась на землю, собиралась холмиками, а между тем из двери вытаскивали все новые и новые мешки. Шарп уже прикинул, что работа займет около двух часов. Поставив в цепь дополнительно десять стрелков, он отправил еще десяток красномундирников для усиления пикета Слингсби. Не хватало только, чтобы красномундирники начали жаловаться, что вся тяжелая работа падает на них, тогда как стрелкам достаются обязанности полегче. Шарп и сам встал в цепь. Прогоревшие уголья от рухнувшей башни выделялись на белом поле черными пятнами.
Они рассыпали последние мешки, когда подошел Слингсби.
– Драгуны ушли, – доложил он. – Наверное, увидели нас и ретировались.
