Асмодей, или Второе крещение Руси

Шая: Старик вас пришибёт.

Свердлов: Как видишь, не пришиб, да и поздно уже! Пять дней до Съезда – Троцкого уже не свернуть, да и Старик всё по хазам прячется, на улице почти не бывает, но ходит в сутане, бритый, в парике. На носу днём и ночью синие очки.

Шая (ошалело): Почему синие?

Свердлов: А чёрт его знает. Конспирация, видно, такая.

Шая (с сомнением): У вас всё готово, а я-то тебе здесь зачем?

Свердлов: Головняк есть, Шая. Письма Хозяина, которые сжечь не успели…

Шая: Обалдеть: жгли письма Старика!? А он-то знает?

Свердлов: Донесли. Но я кое-что уберёг и хочу, чтобы ты надёжно спрятал.

Шая (с ехидцей): Хочешь «сыграть на потом»?

Свердлов: Хочу, чтобы их здесь не замотали. Всякое бывает…

Шая: Понял, Яша, Урал – могила.

Свердлов: Вот тебе папка (подаёт). Билет на завтра как член ЦИКа я тебе выпишу. Переночуешь у меня. Вот ключи (подаёт), сначала занеси папку, а потом гуляй. Я буду чёрт знает когда – через пару часов ЦК. Деньги у тебя есть?

Шая: Хочешь отслюнявить от жалования ЦИКа, куда тебя Старик запихал?

Свердлов: А это как угодно, можно и от партии.

Шая (вспомнил, заинтересованно): Яша, а как думаешь, Ильич германца на деньжата крутанул?

Свердлов: Думаю, что да: иначе бы так не темнил да и не прятался. Да и форсОцов у нас «гуляй – не хочу»! Правда, Старик с Троцким свои капиталы слили в одну кубышку и из неё платят нам жалование.

Шая (понимающе): Ты смотри, «кака беда»! И как жалуют?

Свердлов: Прапор, Шая, получает в месяц 60 рубликов, а наш член ЦК 1000, а то и больше. Вот тебе 500 и валяй развлекаться.

Шая (удивлённо): Ни хрена уха?!

Свердлов (довольный): Для милого дружка…

Шая (рад) … «така» серёжка из ушка. А вон на тебе ещё «кака серёжка» (щупает куртку на Яше). Кожа – настоящая.

Свердлов: Эту «серёжку» царь для армии пошил, да надеть не успел. Вот и дали членам ЦИКа. Шая, хватит трепаться, греби домой.

Шая: Понял, Яша, ауфвидерзейн – исчезаю. (Ушел. Свердлов разворачивает карту).

Свердлов: Что-то было ещё! (вспоминает). Да, Кронверк выдал ещё (ищет бумажку). Ага, вот она: 5000 винтовок, 1000 наганов и патронов по хорошей порции. А ещё Серпуховский арсенал обещал (ищет бумажку. Входит Шляпников).

Шляпников: Твой Шая приехал?

Свердлов: Обстановку на Урале докладывал: выступать не хотят. Оголодали. Съезда ждут. (Нашел записку). Вот она, Серпухов – неплохо. Итого получается… (записывает).

Шляпников: Керенский с фронта вернётся – всех вас снова в «Кресты».

Свердлов: А это мы, Саша, ещё будем посмотреть…

Шляпников: Как не смотри, а Ильичу с вашим Съездом вы все нервы вымотали. Весь извёлся.

Свердлов: Это не Съезд, Саша, это, как мы посчитали, у него шестая революция с крючка срывается.

Шляпников (огрызаясь): Вы уже, кажется, до ручки договорились!

Свердлов (спокойно): Саша, а ты прикинь? Первая в девятьсот пятом. Троцкий с Парвусом создают Петросовет, а Ильича к нему близко не подпускают, потому что появился он в России к шапошному разбору, когда царь уже амнистию объявил. Революцию подавили, Троцкий с Парвусом добровольно пошли в «Кресты» и в Сибирь. А Ильич рванул в Европу, так 10 лет там и просидел. Там же у него второй облом. В пятнадцатом году, додуматься надо, загорелся поднять революцию в Швейцарии: убеждал там социалистов, что маленькая страна может всколыхнуть всю Европу. Даже программу им сочинил, в их партию вступил, стал двупартийцем, а когда понял, что ничего не получается, от отчаяния в Америку засобирался. Ну, а третья, наша февральская, которую он элементарно в Европе просрал, а потом удивлялся: как же это так получилось. Без него.

Шляпников (скептически): Ну, ты и фантазёр!

Свердлов: Никак нет. Несёмся дальше – к четвёртому облому. Ты помнишь, что Ильич под общий смех провозгласил на Первом Съезде Советов? «Мы такая партия – власть брать!» И рванули мы с ним через месяц, в июле, но Керенский нам по морде надавал, а Ильич снова в подполье рухнул. До сего времени сидит. Или что-то не так?

Шляпников: Всё на Ильича хочешь повесить?

Свердлов: А кто у нас голова? Он так и пятую хотел в Финляндии быстренько через пару месяцев сварганить.

Шляпников: Ну, знаешь, Яша! Какая революция в Финляндии? Там недавно прошли выборы в Центральный Совет депутатов. А Ильич там просто жил в подполье…

Свердлов: Жил, Саша, да не просто. Выборы выиграли, как ты знаешь, наши, а главой этого Совета избрали Смилгу. Так Ильич его, после избрания, изнасиловал по полной выкладке: скакать, не ждать! Даёшь быстро революцию! А тот его нежно на хрен послал. Спроси Смилгу. И вот сегодня – шестая попытка! А тут Троцкий со своим Съездом Советов. Вот и психует наш двупартиец – снова проиграть боится.

Шляпников: А для чего, Яша, по твоему, Ильич партию создавал? Власть брать или в бирюльки играть?

Свердлов: Так вот с властью-то, Саша, революции у «партии нового типа» никак не получается. А что создавал Ильич, так нам Троцкий рассказывал: мечтал он о партии железной и всепослушной, о партии «сухого террора»: сказала она, что чёрное это белое – чтобы ни одна душа не прекословила. Так до сего дня и хромаем.

Шляпников: Троцкистская басня, достойная этого аморального типа…

Свердлов: О морали Ильича ты лучше помолчи. Одну «моральную басню» он как-то даже рассказал на одном из судов европейских социалистов: если, говорит, в партии раскол, то лидер в политической борьбе освобождается от всяких моральных ограничений. У девяти судей мозги расплавились. Его друг Юлик Мартов назвал его за это политическим шарлатаном.

Шляпников: Но это не даёт вам право отвергать сегодня революционный план Ильича.

Свердлов: Саша, в июле «по его плану» мы уже попытались, и что? Мы в «Кресты», а Ильич в бега. Недавно появился и опять: «даёшь пролетарское восстание»! А мы тут совсем по другому мекаем…

Шляпников: Против Ильича! Как быстро вы стали правоверными троцкистами.

Свердлов: Слушай, прекрати свой трёп: как ты знаешь, Сталин на дыбы вставал, но Ильич Троцкого и в партию, и в ЦК всё-таки «продавил». Хотя ни того, ни другого на Съезде не было. (Входит взволнованный Троцкий)