Бескрылый – Посланник бога

Алексей Корнелюк

Бескрылый – Посланник бога

Глава П

Предисловие, которое трудно пропустить

Обычно мы (то есть я с тобой, читатель) предисловие пропускаем – и это оправдано. Но не сейчас. Предисловие здесь, скорее, как предостережение, чтобы мы сразу поняли, подходим друг другу или нет… Всё как у пёсиков на улице, которые обнюхивают друг друга.

Гав?

Начнём с меня. Кого я в этой непростой книге видеть не хочу.

Если ты верующий фанатик, ну из тех, кто читает «Отче наш» при каждом отключении света и крестится у каждого храма… что ж, эта книга не для тебя. Бикоз я тебя обижу. Правда, ненамеренно. Пока.

Гав.

Идём на следующий круг.

Если ты, дорогой читатель, из обидчивых… ну знаешь, задевают тебя по ерунде, и вот ты уже весь трясёшься от злости, то тоже закрывай эту книгу. В мире есть столько нежных, милых романчиков. Здесь всё не так. Здесь будет местами цинично и больно, но зато правдиво. А мне потом за твою расшатанную психику отвечать? Нет.

Гав.

Всё, обнюхивание закончено.

Всем остальным я рад. Сердечно жму руку и рассчитываю, что через юмор, метафоры и безумные диалоги вы разглядите суть. А суть она… о важном. О вечном.

Представьте, что вы смотрите кино. Задача хорошего писателя – не рассказывать, а показывать. Не сомневайтесь сразу, не кидайте попкорн в экран в порыве негодования. Это кино, и в нём всё будет идти так, как задумал сценарист. То есть я.

Садитесь поудобнее, берите газировку – и приятного просмотра.

Что я вам обещаю в век, когда никому верить нельзя? Что вы хорошо проведёте время и с этого киносеанса выйдете с приятным, полезным послевкусием.

Вот, глядите, уже первая сцена началась…

Глава 1

…Я встретил его на обочине. Потерявшегося ангела, утратившего возможность летать…

– Нет, чувак, так не годится. Ску-учно-о-о. Так никто твою книгу не прочитает. И вообще, зачеркни вот это. – ангел указал на слово «утратившего».

– Но ведь это правда! – запротестовал я.

Ангел поморщился и отвернулся.

– Говорю тебе, оживи текст, сделай всё без этих вымученных литературных приёмов. Расскажи так, будто… ну не знаю… – он почесал ногтем висок, – будто рассказываешь эту историю другу.

Я снова взялся за блокнот, поднёс кончик ручки к бумаге, задумался… и приступил.

Текст сам собой выскакивал из-под руки. Я корябал и корябал свою историю о том, как познакомился с ангелом. Ввернул несколько абзацев предыстории, чирканул о себе, как, ничего не подозревая, просто ехал в такси – и вдруг встретил его… его…

Я прикрыл блокнот, поглядел на взлохмаченного ангела, на то, как он отбивает рукой ритм, как качает головой в такт музыке, и ткнул его.

– Ну чего тебе? – ангел снял наушники.

– Как тебе?

Он пробежался глазами по первой странице.

– Сократи. Ты опять пытаешься слезинку из читателя выдавить. Зачем все эти истории про то, как тебе тяжело жилось? У всех жизнь не сахар, давай без театральщины…

Ловя очередную порцию критики, я на глазах багровел. Отворачивался. Отводил глаза. Порывался выйти из машины. Поправлял зеркало заднего вида.

– Будь собой, приятель. В нашей книге важны детали…

– В нашей?

– Ну да, в нашей.

Я смотрел в светлое, серьёзное лицо ангела. И ведь ни одним мускулом не дёрнул, ни улыбки, ни черта… Серьёзен, как экономические новости.

– Ты хочешь сказать, что когда я напишу книгу и издам её, я должен приписать в соавторы ангела?

– Без балды.

Я застонал и кинул блокнот на заднее сиденье.

– Может, сам тогда и напишешь свою чёртову историю?

– Эй-эй, во-первых, не выражайся мне тут. Во-вторых…

Я сложил руки на груди.

– Что?

– Ну, ты знаешь…

– Ничего я, блин, не знаю! Я с ангелом сижу, который выклянчивает соавторство. И вообще, если сейчас кто-то пройдёт мимо тачки и увидит меня в ней, я ведь… ну… со стороны это выглядит так, будто я разговариваю сам с собой?

– Ты же со мной говоришь.

Я провёл ладонью по лицу.

– Тебя же не видно?

– Нет.

– Ясно.

– Что ясно?

– То, что я разговариваю сам с собой, и в соавторство в мою книгу напрашивается ангел.

…

– Так ты впишешь меня?

Из меня вырвался глухой смешок.

– А Господа Бога я могу приписать в соавторство?

– Нет.

– Это почему?

– Ты же с ангелом разговариваешь, а не с Богом.

Хм… хм… Я посмотрел на ангела и про себя подумал: «Чёрт, мне же ни за что не поверят, что я общался с ангелом. Он выглядит так, словно не знает, что такое расчёска. А ещё этот крючковатый нос…»

– Я умею читать мысли, – осёк меня ангел. Он поднял вверх палец, закрыл глаза и сказал:

– Кажется, я понял, с чего действительно стоит начать нашу историю…

Глава 2

– Да?

– Да… погоди, я выстраиваю сюжет.

Я приоткрыл форточку, впуская свежий осенний ветерок. Я любил сентябрь за его тёплые деньки, за то, как он раскрашивал листву на деревьях в ярко-жёлтый, за последние шашлыки в этом году… за…

– Всё, погнали. Записывай.

Я повернулся к ангелу.

– Блокнот бери.

Перегнувшись к заднему сиденью, я пальцами ухватил блокнот и пачку чипсов.

– Выброси эту гадость.

– Я есть хочу.

– Вот и поешь нормально, а это… – ангел сморщился, словно облизал шерсть мокрого котёнка. – Выкини.

«Ладно, быстрее начнём – быстрее закончим», – подумал я про себя и, открыв чистую страницу, стал ждать указаний.

– Пиши, почему ты стал избранным… Эй… ЭЙ! Хорош ржать! Раз ты как-то меня видишь, значит, избранный!

– Я?.. Ну да… да, избранный… Как же, вот так жил и не догадывался о своей избранности?!

– Так дело не пойдёт. Раз мы взялись за книгу, то соберись…

– Сдалась мне твоя долбанная книга! Я таксист! Таксист! Тебе о чём-то это говорит? Я баранку кручу восемь часов в день, какая тут избранность? Спина отваливается, животик вот вырос… – я показал на обтянутый майкой бугорок, – в глазах искры пляшут, если резко встану, пломба вот вылетела на заднем зубе… Таких избранных не бывает, понял?

Ангел улыбнулся.

– Вот так и запиши.

Я вздохнул. Ладно, не отвяжется же, пока не напишу. Я записал всё, что сказал до этого.

– А такси сколько водишь?

– Ну, четыре года… Точнее, через месяц будет четыре года.

– А зачем водишь?

Поёрзав на сиденье, я взял с подстаканника бутылку воды. Опустил ладошку на крышку и, не открывая, сказал:

– Потому что ничего другого не умею.

Пил я молча. Не знаю, понимал ли ангел смысл сказанных слов… По барабану… Причина у меня обычная, человеческая – безнадёга. Когда домой возвращаться тошно, а люди, которых я вожу на заднем сиденье, – это всё, что у меня есть. В такие моменты я живой, ощущаю нужность.

– …и это напиши, – тихо сказал ангел.

– Зачем? Ты думаешь, все люди на своих местах? Тут каждый второй – юрист, потому что так хотел папа, или менеджер, потому что так хотела мама… или таксист, потому что так никто не хотел, но так вышло.

– Пиши, пиши…

Я уже не вздыхал, а просто писал. Да, жизнь у меня была бесцветная, пресная… но жизнь моя. Я как-то свыкся, привык и местами обустроился.

Живу один в однокомнатной квартире на окраине Барнаула. В панельке, где утром слышно, как соседка ложкой размешивает сахар, а вечером – как муж размешивает её.

Дома у меня попугайчик живёт. Волнистый, жёлтенький. Продавец обещал, что он говорить начнёт. Не начал… Может, не о чем ему со мной разговаривать?

В разводе. От первого брака остались дочь, алименты, проплешина на затылке и раз в год поздравление с днём рождения.

Попугай в курсе. Его, кстати, Гриша зовут. Но история про дочь его не трогает. Тронула бы – заговорил бы, так ведь?

Я Грише много чего рассказывал. И о том, как с друзьями связь потерял, и о том, как цены растут, и то, сё, пятое, десятое… А ему хоть бы хны… Вылупится своими глазами-бусинками, чирикнет и в зеркальце своё уставится.

Я вот в зеркало редко смотрю, а если смотрю, то с печалью на лице. Лицо моё, надо сказать, постарело. Морщинки вот на лбу и вокруг глаз вылезли… или они всё время там были, не знаю.

Щёки как щёки, к ним претензий нет. Разве что щетина, которую я так хотел, так и не проклюнулась… в отличие от морщин. Одно время я даже спреем специальным пользовался. Не помогло.

– Пу-пу-пу, притормози-ка тут, – вставил ангел. – Ты хорошо разогнался, но чего-то не туда… Ладно, про Кешу весело-задорно получилось, но про морщинки ты брось. Кремом бы увлажнялся или не заедал всё сахаром. Ты вообще в курсе, как сахар на старение кожи влияет?

– Вас этому в академии ангелов учат? – Я отложил блокнот, готовый к новому заходу на препирательства.

– Да ты что, друг мой, какая академия? В интернет выйди и почитай.

– Ты знаешь, что такое интернет? – ухмыльнулся я.

– А как же… Кто, думаешь, помог его изобрести?

– Погоди… Я сейчас шапочку из фольги надену… Так, где она тут… – я потянулся к бардачку и стал копошиться внутри.

– Ладно, юморист, хватит. Начало положено. Что-то мы о тебе рассказали… но вот понимаешь… – тут ангел пощёлкал пальцами, – не хватает самого главного. Что-то же в тебе есть? Если ты не избранный и пресный, как недосоленный суп, то значит, в тебе есть что-то особенное? Крохотное, маленькое, скрытое от посторонних глаз… Вспоминай. Может, ну… тебе по голове били в детстве?

Я закатил глаза и стал думать… Всё-таки было кое-что особенное, и я продолжил историю.

Глава 3

– Не-не-не, я сам, дай угадаю… Как-то ты с лестницы упал и обрёл…

– Шишку? – закончил я за него.

– Да какую шишку! Если ты ангела видишь, значит, паранормальные способности открыл, и… Ты куда собрался? Мы же клиента ждём.

Я открыл дверцу и сплюнул кисловатую слюну.

– Жрать я хочу… Жрать. Чипсы же ты есть не разрешаешь.

«Хонда» завелась с надрывом, в салоне запахло бензином.

– Ладно, только недалеко. Тут скоро клиент появится.

Я не ответил. Мне уже довелось подвезти двух «клиентов» ангела, и, честно говоря, занятие то ещё… хм. О них я чуть позже расскажу.

– Тогда, может, ты активированного угля переел и активировался?… Нет? В школе тебя не обзывали? Рюкзаком по голове не били?… Что, тоже нет?

Я молча крутил баранку. До ближайшей шаурмы полтора километра.

– Сдаюсь, я не знаю, откуда у тебя способности… А может, у тебя мать ведьма?

– А вот это очень даже может быть, – ответил я.

– Вот видишь, и легенда нарисовалась. У тебя, кстати, цыганские черты лица, вот этот твой взгляд из-под густых бровей… Ты цыган?

Перестроившись в крайний ряд, я сказал:

– Прадед грузином был.

– Хорошо-хорошо… А то имел я дело с цыганами, так в конце концов не они тебе, а ты им должен остаёшься.

Я краем глаза посмотрел на ангела… И ведь не поймёшь – серьёзен он или придуривается.

– Ну, а сам ты как? В книге же два главных героя. Сам как сюда попал?

– Книга хоть и наша, но главный герой я, а ты – второстепенный.

Я приметил свободное парковочное место и аккуратно оставил машину.

– Мою историю так просто не расскажешь… Всё началось с…

Я открыл дверь и вылез.

– Какого?! – раздался глухой возглас ангела за закрытой дверью.

«Пусть у второстепенного персонажа будут плохие манеры», – подумал я про себя и стал рассматривать меню.

Остановившись на грибной с сыром, сделал заказ. Протянул 150 рублей, отошёл от ларька и проверил колёса. Резина почти лысая, на протекторе подцепил заплатку ногтем… вроде нормально.

Встаю, подхожу к лобовому стеклу и вытираю салфеткой голубиный помёт.

– Готовэ.

Я развернулся и, подойдя, взял из рук продавца шаурму размером с локоть. Сажусь на бампер. Откусываю…

– Мою историю будешь слушать?

Ангел материализовался на крыше, свесив ноги на лобовое стекло.

Жую…

– …Всё началось с того, что я перестал выполнять нормативы, стал замыкающим ангелом и брёл в конце списка полстолетия.

– А-а-аххх!

– Что?

– Горячо.

– Где твоё уважение? Ты общаешься со святым ангелом!

– Слезь с крыши, святой ангел, и вообще… Я второстепенный персонаж, как хочу, так и веду себя.

Ангел скатился по лобовому стеклу.

– Ладно, ты тоже будешь главным персонажем… Но я буду главнее!

Мы переглянулись. Я откусил крупный кусок, не сводя с него глаз.

– Рассказывай давай…

– Да, в общем, всё. Решили меня сослать в земной мир. Только вот… – ангел почесал затылок. – Я не совсем понимаю, почему именно сейчас и сюда… Ну то есть, пойми меня правильно, Барнаул – это вообще где? Ладно бы Москва, Питер… Там, говорят, интеллигенции много…

– Барнаул – центр мира, – жуя, сказал я.

– Вкусно?

– Пойдёт. – вытираю губы салфеткой. – Выходит, ты падший ангел, или как?

– Не упал я! Говорю же, сослали меня. И крылья мои отобрали. Вот и вынужден я с тобой околачиваться.

– Не хочешь – не околачивайся. Иди в свой Питер к интеллигенции.

Я одним броском закинул пакетик в урну.

– Если бы всё было так легко… – Ангел встал с бампера и вернулся на пассажирское сиденье.

Возвращался он, конечно, эффектно. Я и в школе законы физики не понимал, а тут такое… Он вообще сквозь стены проходит, но при этом его задницу как-то удерживает кресло. Как это работает – мне не понятно.

Я сел за руль и запустил двигатель.

– Есть у нас кое-что общее.

– Ну?

– В школе меня тоже оставляли на второй год как отстающего.

– И что было потом?

– Ну, в ПТУ пошёл. Может, тебе тоже в ПТУ для ангелов пойти?

Ангел почесал подбородок.

– А что такое это ваше ПТУ?

– Путёвка в Твою Удивительную жизнь.

– Ммм… Звучит неплохо, – ответил он.

Я взглянул на часы – 6:30… Через пять минут выйдет клиент ангела.

Глава 4

Клиентом стала девушка с заспанными глазами. То и дело зевая на заднем сиденье, она держала в одной руке зеркальце, а в другой – помаду, пытаясь накраситься.

– Заговори с ней… скажи, что её губы словно бутон цветка и всё такое, – подначивал ангел.

Молчу.

Светофор замигал, и я чуть было не выехал на красный. От резкого торможения девушка выронила зеркальце.

– Ой, простите.

– Ничего, всё нормально.

Подняв с пола зеркальце, она два раза чмокнула губами, проверяя… Не знаю, что там проверяют девушки, чмокая губами. Мизинцем левой руки аккуратно что-то стёрла.

– А вы куда так рано?

– Я говорю, комплимент ей скажи, а не допрос устраивай, – прошипел ангел.

Девушка с безучастным видом смотрела в окно.

– Сейчас не гони. Едь размеренно и не торопись. Каждая секунда на счету.

Я кивнул ангелу, включил первую передачу, тронулся.

– Ну так куда?

– На собеседование.

– В 6:30 утра?

– Вообще, в 7.

– А-а-а-а…

– Вот сказал бы комплимент – не попал бы в такую дурацкую ситуацию, и «а-а-а-акать» бы не пришлось.

Я сжал руль.

– Красивые у вас волосы.

Делаю вид, что не замечаю ухмылку на лице ангела.

– Спасибо.

– У тебя пульс подскочил, шаурмой, что ли, траванулся?

– Отстань.

– Что, простите? – спросила девушка.

– Говорю, отстаём или нормально всё?

Девушка посмотрела на часы, расправила на коленях бежевую юбку и сказала:

– Нет, всё нормально.

– Не газуй, медленнее едь, чего же не понятно, надо, чтобы она опоздала.

«Кому, блин, надо?» – подумал я про себя.

Вот так уже третий раз ангел не вводит в курс дела и ставит перед фактом.

«Как я, блин, её опоздаю? Кружить, что ли, вокруг адреса начну?»

– Именно, – прочитав мои мысли, ответил ангел. – Сверни на другую дорогу. Вот тут давай…

Я резко взял вправо. Посмотрев в зеркало заднего вида, заметил, как девушка нахмурила лоб.

– А разве не по Ленина было быстрее?

– Нет, там сначала быстро, а потом в пробку встанем.

Проехав два квартала, я упёрся в преграждающий путь шлакоблок с табличкой «Ремонт дороги». Сдавая назад, я развернулся и почувствовал запах её шампуня.

– Жди… жди… жди…

Я ждал, чувствуя, как потеют ладошки, и в тот момент, когда решил выехать из двора, мигая аварийкой, выехал мусоровоз и перегородил проезд.

– Отличненько, – ангел потёр ладони.

Мусоровоз еле двигался, то тут, то там останавливаясь, чтобы очистить уличные баки.

– А вот теперь я опаздываю.

Я скосил глаза на зеркало заднего вида.

– Да скоро домчим, тут же рядом.

Дверь открылась, и девушка вышла. На сиденье она оставила 300 рублей и быстрым шагом пошла через дворы.

– Дело сделано.

– Дело? Сделано? У нас город маленький, такими темпами всю клиентуру потеряю!

– Ты на задании. Это важнее любой клиентуры.

– Ну-ну, задании… – я почесал затылок, наблюдая, как бедный мусорщик бежит за следующим баком. – Мне хоть приплатят? У вас там, на небесах, деньги есть? Или чем вы там расплачиваетесь за небесную шаурму?

– Кармакоины. Слыхал о таких?

– Нет.

– Вот и бедный ты человек, раз не слыхал.

Я потянулся к сиденью и забрал 300 рублей.

– Так в чём, собственно, задание заключалось? Ну, опоздает она, дальше что?

– О-о-о-о…

– ?

– Дальше всё. Жизнь другая будет у неё.

– Почему ты говоришь, как магистр Йода?

– Кто?

– Йода.

– Кто?

– …Забей, – я открыл кошелёк и сделал его толще. Слегка толще, на три купюры.

– Ладно, человек, давай я расскажу тебе о том, как функционирует этот мир, и да пребудет с тобой сила.

– Внатуре Йода.

Я хмыкнул и припарковался.

Глава 5

– Теперь пойдём.

– Что? Куда? – я нехотя вылез вслед за ангелом. – Ну?

– Доверься и за мной.

Ангел быстрым шагом пошёл ко двору пятиэтажки.

Двор как двор. Ржавая горка, качели с выдранными сидушками, покрышки в форме лебедей вокруг клумб. Лавочки, подъезды. Лавочки, подъезды.

– Куда мы идём?

– Ч-ш-ш!

Услышав, как сзади крадётся автомобиль, я встал на бордюр, давая возможность «Ниве» проехать… и пройти сквозь ангела.

Свернув направо к одному из подъездов, ангел прошёл сквозь дверь и… пропал. Я постоял, потоптался на крыльце, прочитал несколько объявлений, ещё раз потоптался…

– А ты куда это собрался? – раздался противный, как скрежет мела о доску, голос старухи.

– Я-то?

– Ты, ты! Какие тут знакомые живут? Я тут всех знаю.

Голос старухи доносился из зарешечённого окна первого этажа.

– Курьер я.

– Давай, что там принёс, я передам.

Я уже начал лихорадочно что-то придумывать, как дверь домофона приоткрылась.

Я нырнул внутрь, услышав за закрытыми дверьми:

– Наркоманы ё**ые!

– Ты чего так долго? Меня чуть бабка не съела.

– Проверял кое-что. Пошли.

В подъезде пахло затхлостью, а из приоткрытой двери, ведущей в подвал, тянуло сыростью.

Оказавшись между третьим и четвёртым этажом, ангел подошёл к окну и указал на него. Я вгляделся в оконную раму.

– Что тут?

– Присмотрись.

Я присел на корточки. Вся рама вдоль швов была нашпигована окурками. Я уже хотел повернуться, как увидел раскачивающуюся от порывов воздуха паутину. Паука на месте не было.

– Так и что? Паутина и паутина.

Ангел тоже сел на корточки рядом, потёр руки, словно хотел согреться, и, направив открытую ладонь на паутину, зажёг мягкий свет.

– Никогда не задумывался, почему паук плетёт такой узор?

Я всмотрелся в рисунок. Он был… он был удивительным. Не то чтобы я никогда паутину не видел, просто впервые придал значение её узору. Он не был идеальным, но всё же смотрелся целостным. Каждая паутинка сплеталась с другой, и все они тянулись к сердцевине…

– Внимательнее… – прошептал ангел.

Я подвинул лицо ближе, но не слишком – на случай, если паук вылезет и решит на меня прыгнуть.

Интересно… Сердцевина сплетена как закручивающаяся спираль, не идеальный круг, а именно спираль.

– Одинаковых паутин не бывает. Все они обладают своим индивидуальным рисунком. И разница…

Ангел сделал ещё один неопределённый жест рукой, и паутина начала расплетаться, будто кто-то поставил видео на перемотку назад.

– …и разница в том, откуда и куда тянется паутинка. Эти изменения на первый взгляд незаметны. Как и человеческие поступки: в моменте не понять, что изменилось, но будь уверен – узор твоей жизненной паутины стал другим.

Ангел встал, я поднялся следом.

Паутина осталась прежней, фокусы с визуализацией пропали. Из щели в оконной раме показался паучок. Не знаю, смотрел ли он на нас, но я смотрел на него точно. Знал ли он, какой урок нам преподал? И был ещё один вопрос, который меня интересовал. Его я решил задать вслух:

– А так ли важно самому пауку плести паутину, зная, что она уникальна?

Ангел взял паузу и заговорил только тогда, когда мы подошли к машине.

– Паук не задумывается над уникальностью рисунка. Он просто плетёт и плетёт свою паутину.

– И?

– Опоздав на собеседование, девушка незаметно для себя переплела свой жизненный узор. Теперь понятно?

Я сел за руль. В машине всегда чувствуешь себя безопаснее.

– Слушай, а ты записать это в свой блокнот не хочешь? И-и-и… мы с тобой во всей этой истории забыли одну маленькую деталь.

– Это ещё какую?

Ангел улыбнулся, приподняв одну бровь…

Глава 6

– Мы же тебя не описали…

– Меня что?

– Вот смотри. Читатель погрузится в историю, а как он тебя визуализирует? – спросил ангел.

– Да я-то откуда знаю, я таксист, а не писатель, – отложив блокнот на колени, я посмотрел в боковое окно.

– Ладно, ладно… Давай попробуем вместе. Ты это… в вашем земном мире пользуешься успехом у противоположного пола?

Я замялся. Как сказать… вроде да и вроде нет… если выпить – да, а если нет…

– Запиши, что герой у нас средненький. Не красавец, но и не урод.

– Сам ты средненький!

– Пиши. И вообще, как тебя зовут?

Я взялся корябать ручкой в блокноте.

– Мне представлялось, что ангелы всё и так знают.

– Так как?

– Ну, Гриша.

– Как попугая, что ли?

– Это попугая как меня. Я его в свою честь назвал.

Ангел присвистнул.

– А ты не промах, парень. Ладно… Опиши там свой нос, глаза, брови, лоб – всё, что нужно, чтобы читатель тебя представил.

– Да я-то как это сделаю? Ты издеваешься?

Ангел потянулся и открыл зеркальце.

– Вот смотри. Что видишь – то и пиши.

У меня голова шла кругом. Что вижу… что вижу… Я с этим лицом 31 год живу, но характеристику ему давать не научился.

– Нос как нос, лоб как лоб… Как это описывать?!

– Ладно, давай упустим эту деталь и обыграем так… – ангел зыркнул на меня. – Блокнот открывай и пиши.

Я повиновался.

– Он был обычным парнем с ничем не примечательной внешностью. Конец.

– Как-то скучно.

– Так это ты с этим лицом живёшь, не я.

Я поджал губы.

– Слушай, ангел, а ты сам-то что? Красавец? Выглядишь как взлохмаченный студент из богатой семьи, лицо такое аристократическое, словно со статуи сошло.

– Так не говорят.

– Что не говорят?

– «Словно со статуи сошло».

– А-а-а-а!

– Успокойся.

Я взял бутылку и стал пить. Вытерев рот рукой, взглянул на блокнот. Несколько капель упало на бумагу, и чернила на словах «Он был обычным парнем» расплылись.

Я поднял глаза и завизжал, ударившись головой о стенку двери.

– Что, сладкий, испугался красивой женщины?

Я несколько раз моргнул, протёр глаза. Моргнул ещё раз. Передо мной сидела нарисованная красотка из моего любимого детского фильма «Кто подставил кролика Роджера». Знойная рыжая красавица с большими буферами. Она вся светилась и выглядела реальной, насколько могут выглядеть реально нарисованные персонажи.

– Я могу принимать внешность кого угодно. Хоть дельфина, хоть покемона, – и тут его лицо стало меняться с немыслимой скоростью, будто внешность – это скины в игре: крутишь колёсиком мыши и примеряешь на себя любую. На миг мне даже показалось, что я увидел Джареда Лето из 30 Seconds to Mars. Наконец внешность вернулась к привычному мне взлохмаченному студенту.

– Так что не парься, описывать мою внешность – пустая трата времени.

– Знаешь, что будет, если в книге я упомяну, что ты на миг становился дельфином или покемоном?

– И что же?