скачать книгу бесплатно
Rlecteur de Cologne etc
par
louis van Beethoven
Oeuvre 21.
Graude Sonate pour le piano-forte
composee et dediee
a Monsieur
le comte de Browne
Brigadier au cervice de S. M. J. toutes les Russies
par
Louis van Beethoven oeuvre 22.
В этих заглавиях придется еще кое-что изменить или исправить, это предоставляю вам. Вскорости ожидаю от вас письма, а также произведения, которые желал бы видеть напечатанными, так как уже появились и появляются в печати некоторые другие пьесы, относящиеся к этим номерам. Саломону я уже написал, но так как сообщение ваше считаю лишь слухом, которому вы так легко поверили или, пожалуй, предположением, навеянным на вас рассказами о том, что я септет отправил Саломону, то по отношению подобным легковерным приятелям могу лишь по принуждению именоваться другом вашим, Л. в. Бтхвн.
Вена, 8-го апреля 1802 г.
Какой черт посоветовал вам, господа, предложить мне сочинение подобной сонаты? Во время революционной горячки она, пожалуй, была бы уместна, но писать подобную сонату теперь, когда все стремится войти в колею, когда Бонапарт заключил с папой договор! Будь это еще «Вечерня» или что-либо подобное, – ну, тогда я немедленно схватил бы кисть в руки и большими, фунтовыми нотами написал бы Credo in unum. Но, Боже милостивый, сочинять такую сонату – в эпоху восстановления христианства, – это – это не по мне – и ничего из этого не выйдет. Теперь скорым темпом приступаю к моему ответу. Дама эта за пять дукатов может получить от меня сонату, которую я напишу, сообразуясь с ее планом в эстетическом отношении, но не придерживаясь указанных ею тонов. Она может пользоваться ею для собственного удовольствия целый год, в продолжение которого ни я, ни она не вправе издавать ее. По истечении же года соната принадлежит исключительно мне, т. е. я могу издать и издам ее, а дама эта может, во всяком случае, просить, чтобы я посвятил ей сонату, если полагает доставить себе честь этим. Ну, господа, да хранит вас Господь. Соната моя гравирована очень красиво, но пришлось слишком долго ее ждать. Септет мой поторопитесь пустить поскорее в свет, так как толпа ожидает его. Вам ведь известно, что септет этот имеется у императрицы, а в имперской столице, как и —… я не ручаюсь вам, поэтому поторопитесь. Г. Молло недавно опять издал мои квартеты полные всевозможных опечаток, которые в неизмеримом количестве кишат в них, подобно рыбам в воде, т. е. до бесконечности. Questo е un piacere per un autore: признаюсь, шкура моя покрыта уколами и ранами от этих прекрасных изданий моих квартетов. Ну, прощайте и вспоминайте меня, как и я вас. Преданный вам до смерти Л. в. Бетховен.
14 июля 1802 г.
Купец, для которого вы так великодушно пролили кровь свою, не пришел ко мне; очень жаль, не то я дал бы своей собственной крови, чтобы пощадить вашу – 7-т в 2-х частях не нравится мне, почему? – и как? Для императрицы один экземпляр на лучшей бумаге, готово, сойдет – у меня имеется кое-что новое, скажите только, что вам надо – что нового в вашем ученом Лейпциге? Я на даче и немного разленился, чтобы затем быть еще более деятельным.
Как всегда ваш истинный друг Бетховен.
Вена, 22-го сентября 1803 г.
Сим объявляю вашею собственностью все произведения, о которых вы мне писали, и перечень которых вновь будет вам списан и прислан за моею подписью. Что касается цены – 50 дукатов, то я согласен. Довольны ли вы этим? Может быть, вместо вариаций для виолончели и скрипки могу предложить вам несколько вариаций четырехручных на тему одной песни; стихи Гете также должны быть напечатаны в них, так как вариации эти вписаны мною в альбом, и я считаю их лучшими. Довольны ли вы? Эти аранжировки сделаны не мною, но мною просмотрены и местами вполне отделаны, что, однако, не дает вам основания объявить, будто переложения эти мои, так как для этого у меня вовсе не хватило бы ни времени, ни терпения, а с вашей стороны это было бы ложью. Довольны ли вы?
Прощайте. Не могу вам желать ничего другого, как всякого благополучия; готов бы все принести вам в дар, если бы затем я сам был в состоянии перебиваться, но подумайте только, что все вокруг меня состоит на службе и имеет определенные оклады жалованья для своего существования; но, Боже, как определить на службу к императорскому двору такого parvum talentum com ego?
Ваш друг Л. в. Бетховен.
Еще более значительное место в жизни и деятельности Бетховена занимает другая издательская фирма в Лейпциге, более обширная, более старая и богатая, а потому лучше приспособленная для издания таких обширных и сложных композиций, какими являлись произведения Бетховена сто лет тому назад. Известный типограф и книгопродавец Иоганн Бреиткопф родился в 1719 году, в Лейпциге, где содержал небольшую словолитню, типографию и книжную лавку, перешедшие к нему от отца. Он совершил в немецком книгопечатании значительный переворот, введя усовершенствованную форму букв, округлив прежние, слишком длинные буквы и изобретя подвижные типы для печатания нот. В 1794 году его сын Христофор, школьный товарищ и друг Гете, наследовал от отца обширную типографию с книжным и музыкальным магазином, но вскоре, в 1800 году, умер, оставив дело своему компаньону, Хертелю. С одной стороны, стремясь к сближению с этой фирмой, предвидя в ней достойного сподвижника своей деятельности, с другой – возмущаясь порой неисправным печатанием и стремясь сохранить свое достоинство, Бетховен ведет с ней обширную переписку, пестрящую то вежливыми, то грубыми упреками в опечатках, то льстивым заискиванием, то холодным высокомерием.
В этой переписке, начавшейся в 1801 году, встречаем указание на горячее участие Бетховена к престарелой дочери И. Себ. Баха (Регина, ум. в 1809 г.), доживавшей свой век в нужде и тем вызвавшей в Al.-Mus.-Zeitung воззвание редактора последней, Фр. Рохлица; в другом письме композитор признается в переложении сонаты, ор. 14, № 1, на «квартет с. и.» (струнных инструментов), хотя возмущается склонностью других к подобным аранжировкам; в третьем – предлагает издание вариаций (ор. 34) и еще более замечательных вариаций (ор. 35); в четвертом письме бессвязно, взволнованно излагается один из обычных тогда случаев контрафакций, вызвавший негодование композитора, едва сдержанное братом Карлом и приятелем Зонлейтнером (секретарь придворного театра и составитель либретто оперы «Фиделио»), в пятом он как бы оправдывается в том, что выпустил свои вариации (ор. 34), против установившегося обычая, под отдельным опусом; в дальнейших письмах встречаемся с вариациями на английский гимн (серия 17, № 18), с вариациями на английскую народную песню (серия 17, № 19), с маршами ор. 45, с oratorium («Христос на Масличной горе») ор. 85 и др., а также с игрой слов Бах и Bach (источник) и с легким взрывом гнева по случаю разногласия в определении размера гонорара.
Бетховен. Художник Штейнгаузер. 1796
К издателям Брейткопф и Хертель в Лейпциге.
Вена, 22 апреля 1801 г.
М. Г. Простите за поздний ответ на ваше письмо; я долго болел и был обременен занятиями, а так как вообще я не очень прилежный писака, то все это облегчает вину мою; что касается вашего предложения относительно моего произведения, то мне очень жаль, что не могу в данный момент быть вам полезным. Будьте любезны уведомить меня, какого рода произведения желаете иметь, именно: симфонию или квартет, сонату и т. п., чтобы я мог сообразоваться, в случае если у меня окажется то, что вам необходимо или желательно. Здесь у Молло, если я не ошибаюсь, появится до 8 произведений, у Хофмейстера в Лейпциге также 4 произведения – при этом должен заметить, что у Хофмейстера выйдет первый из моих концертов и, следовательно, одно из слабых моих произведений и у Молло один концерт, хотя писанный позже, но также не принадлежащий к лучшим моим работам, это только предупреждение для вашей музыкальной газеты, в случае суждения об этих произведениях, если они будут исполняться, а именно: в лучшем случае их можно назвать лишь порядочными. Музыкальная политика требует задержать у себя некоторое время лучшие концерты. Вашим гг. рецензентам рекомендуйте более осторожности и благоразумия, особенно относительно произведений молодых авторов, иного это может испугать и отбить охоту к усовершенствованию, что касается меня, то я считаю себя далеким от подобного совершенства, вполне безупречного, и все же вопль ваших рецензентов был в начале для меня настолько обидным, что я стал сравнивать себя с другими и не только не согласился с этим, но успокоился, решив, что они ничего не смыслят в этом, еще более успокоился я, заметив, что превозносятся таланты, в действительности, довольно посредственные и уже почти забытые; – итак, pax vobiscum – мир им и мне – я никогда ни одного слова не упомянул бы об этом, если бы вы сами не начали этого. Недавно один из приятелей сообщил мне размер суммы, собранной для дочери бессмертного Бога гармонии; меня поразила ничтожность этой суммы, собранной в Германии, и в особенности в вашей Германии, желавшей воздать должное почтенной женщине в память великого отца; это навело меня на мысль издать одно из лучших моих произведений по подписке в пользу этой особы, а сбор и ежегодный доход представить публике, чтобы устранить всякие упреки. Вы могли бы в этом много помочь. Сообщите мне скорее, как бы это сделать в лучшем виде и раньше, чем умрет эта Бах, чем иссякнет этот ручей и перестанет поить нас. Само собою, что это произведение должны издать вы.
С глубоким почтением остаюсь преданный вам Бетховен.
В близком будущем, милостивый государь, напишу вам я сам – очень занят, притом мелкие неприятности сделали меня на время совершенно неспособным к некоторым делам, – между прочим, можете вполне довериться моему брату, который ведет все мои дела.
Вена, 13 июля 1802 г.
С истинным почтением весь ваш Бетховен.
…Относительно аранжировок я сердечно рад, что вы отвергли их, некоторые с чудовищной яростью бросаются перекладывать даже фортепианные пьесы для скрипки, хотя эти инструменты ничего общего не имеют, хотелось бы истребить это стремление: я утверждаю, что только Моцарт мог сам перекладывать свои фортепианные пьесы на другие инструменты, также и Гайдн, то же самое подтверждают мои фортепианные сонаты, хотя я не склонен пристегнуть себя к этим двум великим именам не только целые страницы должны быть сохранены, или переделаны, но необходимы добавления и в этом-то камень преткновений, а чтобы преодолеть его надо либо самому быть композитором, или же, по крайней мере, надо иметь такую же фантазию и сноровку; я переложил сам только одну сонату на квартет для с. и., уверяю вас, что это стоило мне большого труда.
Вена, 18 октября 1802 года.
К тому, что брат мой пишет, прибавлю еще следующее, – я написал два произведения в форме вариации, из коих одно состоит из 8 вариаций, а другое из 30; оба написаны в совершенно новом стиле, каждое в ином своеобразном характере, я предпочел бы напечатать их у вас, но при непременном условии гонорара около 50 дукатов за оба вместе, – не заставляйте меня напрасно обращаться к вам с предложением, уверяю вас, что не будете раскаиваться в приобретении этих двух произведений – каждая тема в них обработана на особый лад; когда у меня появляются новые идеи, то я сам не замечаю их, но узнаю об этом лишь от других, но в этот раз могу сам уверить вас, что в обоих произведениях приемы совершенно новые и самобытные – никак не могу согласиться относительно того, что вы мне однажды писали о попытке сбыта моих произведений, лучшим доказательством успешного распространения моих сочинений должно быть то обстоятельство, что почти все иностранные издатели постоянно просят у меня новых рукописей и даже гравировщики, на что вы совершенно основательно жалуетесь, хлопочут о том же; Зимрок уже несколько раз просил меня дать ему какие-либо пьесы в полную собственность и предлагал плату, как и все другие издатели, тем не менее примите, как некоторого рода предпочтение, предложение мое, обращенное из всех издателей только к вам, ибо ваша фирма всегда заслуживает отличия
ваш Л. ван Бетховен.
Вена, 13 ноября 1802 года.
Спешу сообщить вам только самое важное, – примите к сведению, что эти плуты Артариа, в то время как я по болезни находился в деревне, выпросили себе у графа Фриса quintet для гравировки под предлогом, что таковой уже напечатан, здесь имеется, а их экземпляр неверен, и несколько дней тому назад в самом деле вздумали таковым обрадовать публику. Добродушный гр. Фрис, давшись в обман и не подозревая мошенничества, уступил им, меня лично он спросить не мог, – меня не было, но, к счастью, и узнали об этом своевременно – это было во вторник на этой неделе, стремясь охранить честь свою и оградить вас как можно скорее от убытков, я предложил этим подлецам два новых произведения, чтобы только они уничтожили все издание, а более хладнокровный приятель, находившийся у меня, спросил: вы хотите еще вознаградить этих плутов? Затем это дело уладили и выработали условия, причем он появится у вас, – на чем я настаивал, – они же обязуются выпустить потом, эти великодушные мошенники решили выпустить свое издание только по прошествии трехнедельного срока со дня появления здесь ваших экземпляров (утверждая, что гр. Ф. подарил им этот экземпляр). Пришлось заключить договор с таким сроком и я был принужден отдать им произведение, которое оцениваю, по меньшей мере, в 40 #. До заключения сего условия, точно посланник небес, является мой добрый братец, бежит к гр. Фрису; все дело представляет собою величайшее в мире мошенничество. В частности же, как ловко они устраняли встречу мою с графом, да и все прочее сообщу в следующем письме; я также отправляюсь к Ф., и прилагаемое обязательство пусть будет доказательством, что я все сделал, чтобы предохранить вас от убытков, а изложение всего пусть служит вам доказательством, что нет жертвы, которой я не принес бы ради своей чести и ради ваших интересов. Из обязательства вы усмотрите их намерения, полагаю, что вы по возможности ускорите присылку экземпляров, и, если возможно, назначите ту же цену, что и мошенники. Зонлейтнер и я все еще принимаем все меры, чтобы уничтожить все их издание – имейте в виду, что Молло и Артариа в действительности уже представляют один торговый дом, значит, собралась целая семья плутов. Не забыли ли вы посвящения Фрису, ведь мой брат поместил его на первой странице. Я сам переписал обязательство для вас, так как бедный брат мой слишком обременен делами и тем не менее сделал все возможное, чтобы оградить вас и меня, к тому же он очень огорчен потерей верного пса, которого называл своим любимцем, вам самим следует поблагодарить его за все, я уже сделал от себя, он заслужил это – представьте себе, что со вторника до вчерашней ночи я был занят исключительно только этим делом и одна только мысль об этой мошеннической проделке достаточна, чтобы понять, как противно иметь дело с этими презренными людьми.
Л. в. Бетховен.
Вена, 12 ноября 1802 года.
Обязательство.
Нижеподписавшийся обязывается настоящим ни под каким предлогом не рассылать и не продавать ни здесь, ни в ином месте квинтета, полученного от г. графа Фриса и написанного Люд. в. Бетховеном, пока подлинное издание не будет в Вене в обращении в течение 14 дней.
Бетховен. Художник К. Хорнеман. 1803
Артариа и Комп.
Вена 18 декабря 1802 г.
…вместо всяких криков о новой методе сочинения вариаций, как это делают наши гг. соседи gallo-франки, как например один известный компонист презентовал мне фуги, по новой методе, которая заключается в том, что фуга более не похожа на фугу и т. п., – я хотел бы обратить внимание непосвященных на то обстоятельство, что эти в. следует отличать от других и полагал бы сделать это самым ясным и простым маленьким предисловием, каковое прошу вас поместить как для маленьких, так и для больших в., на каком языке и на скольких языках – предоставляю вашему усмотрению, так как мы бедные немцы принуждены объясняться на всех языках – вот это предисловие:
«Так как эти в. значительно отличаются от моих прежних, то я обозначил их не номерами, как делал прежде (напр., № 1, 2, 3 и т. д.), а включил в число моих больших произведений, тем более что и темы мои собственные.
NB. Если находите необходимым что-нибудь изменить или исправить, то предоставляю вам.
Вена, 8 апреля 1803 года.
Уже давно, давно хотел я вам написать, но множество занятий оставляют мне мало свободного времени и позволяют мне писать лишь записки. Относительно вариаций вы заблуждаетесь, полагая, что их немного, но они не могут быть так обозначены, как например в больших, где вариации растворились в adagio, а фуга, конечно, не может быть названа вариацией, как и начало этих больших вариаций, которые, как вы сами уже заметили, начинаются темою в басу, затем написаны в 2, в 3 и четыре голоса и только тогда появляется тема, но все же не может быть названа вариацией и т. д.; если это вам невразумительно, то пришлите мне, как только будет напечатан один экземпляр, корректуру с рукописью, чтобы я мог избежать недоразумений. Вообще окажете мне большую услугу, если посвящение аббату Штадлеру совсем снимете с больших вариаций и вместо него сделаете это, при сем прилагаемое, т. е. dediees etc. A Monsieur le Comte Maurice Lichnovski, это брат князя Лихновского и недавно оказал мне неожиданную услугу, а другого случая не имею теперь доставить ему удовольствие; если уже поместили посвящение аббату Штадлеру, то я охотно приму на себя расходы по замене заглавного листа, не смущайтесь только, сообщите мне стоимость этого, заплачу с удовольствием, очень прошу об этом, если только еще не отправлены. Посвящение малых вариаций остается то же, то есть княгине Odescalchi. За прелестные пьесы Себастьяна Баха шлю вам глубокую благодарность, я буду хранить их и изучать. Если будет продолжение, то также пришлите мне, – если имеете хороший текст для кантаты или для какого-нибудь вокального произведения, то сообщите мне.
Ваш искренно уважающий Бетховен.
Вена, июнь 1803 г.
Я неисправим в отношении корреспонденции, вообще ленив писать, а тут уж надеюсь на ваше снисхождение, – надеюсь, вы уже получили письмо моего брата, где он просит вас составить указатель поистине невероятного множества грубых опечаток, через несколько дней пошлю вам список, как красиво издание и как жаль, если вы выпустите его так нерадиво и небрежно – так как вы гравировали вариации мои по моей рукописи, то боюсь, что вкралось много ошибок и очень желательно получить сначала от вас корректурный экземпляр, это ужасно неприятно, так красиво гравированные ноты полны ошибок, в особенности для автора; в больших вариациях забыли упомянуть, что тема заимствована из моего балета, а именно «Прометея», или по-итальянски «prometeo», что должно быть обозначено на заглавном листе, и если это возможно, еще раз прошу об этом, т. е. в случае, если они еще не вышли, заглавный лист должен быть заменен, и я согласен принять расходы, – здесь в Вене все это быстро забывается и не приходит на ум, постоянное разбрасывание и усиленная деятельность вносят в подобную работу большой беспорядок, простите меня, что так поздно заявляю об этом, – из-за одного стихотворения не стоит хлопотать, когда упомянутое вами выйдет, то желательно получить от вас и тогда разобраться. Не забудьте относительно вариаций, как о корректуре, так и о заглавном листе, если еще возможно, – если я здесь могу быть вам чем-либо полезным, то пишите
вашему покорному слуге Людвигу ван Бетховену.
Сентябрь 1803 года.
Предлагаю вам за 300 фл. следующие произведения:
1) два собрания вариаций, в одном из которых находятся в. на «God, save the King», а в другом – на «Rule Britannia»;
2) песнь перепелки, текст которой может быть вам знаком, в ней три строфы и все положены на музыку отдельно;
3) три марша в четыре руки, легкие, не очень короткие, а последний из них так велик, что может быть назван маршем трех маршев – отвечайте с ближайшей почтой, так как дело спешное, – некоторые любезно присланные вами вариации оказались не совсем безупречными в отношении опечаток, – желательно мне заранее просмотреть также другие, потому что я все же боюсь найти в них еще более значительные опечатки; – о Бахе постараюсь в самом начале зимы, потому что в настоящее время здесь мало выдающихся лиц, а без них ничего не наладится – передайте глубокую благодарность г. редактору М. Z. за любезное помещение лестного для меня сообщения относительно моего oratorio, где газета грубо лжет о назначенной мною цене и подло меня поносит, это доказывает, вероятно, беспартийность – согласен – если это служит впрок М. Z.
Каких только добродетелей ни требуют от истинных артистов и, конечно, не без основания, но зато как гнусно, низко, когда позволяют себе с легким сердцем забрасывать нас грязью.
Отвечайте немедленно, в следующий раз о прочем.
Как всегда ваш преданный Л. в. Бетховен.
NB. Все, что предлагаю вам здесь, совершенно ново, – к сожалению, так много старых негодных пьес моих было продано и украдено.
Вена, 23 октября 1803 года.
Так как вы желаете иметь еще другие инструменты от других мастеров, то рекомендую еще Ц. Похак, работа исправная, цены и типы инструментов прилагаю, – также еще И. Мозер, указатель цен и инструментов которого получите в следующий раз, – его работа также хороша и позволяет надеяться, что со временем будет в числе лучших инструментальных мастеров и даже превзойдет их.
Л. в. Бетховен.
Вена, 26 августа 1804 года.
Некоторые обстоятельства вынуждают меня, глубокоуважаемый Хертель, сообщить вам следующее: – вероятно, дошел также до вас слух, будто я заключил контракт на все мои произведения (отказав всем другим издателям) с одной венской фирмой; вследствие запросов многих иностранных издателей относительно этого считаю необходимым сим сообщить вам, что это неправда, вы сами понимаете, что подобного предложения я не мог также принять от вас, по крайней мере, в настоящее время, – нечто другое очень беспокоит меня, а именно: некоторые издатели моих сочинений так возмутительно тянут выпуск их в свет, оправдываясь разными причинами, помню я хорошо, что вы однажды писали мне, что можете выпустить большое количество экземпляров в течение нескольких недель, – у меня теперь несколько рукописей, которые по этой причине я решил предоставить вам, в надежде видеть их вскоре изданными – поэтому перечислю вкратце, что могу дать вам мое oratorium: – новую большую симфонию: – концерт для скрипки, виолончели и фортепиано с целым оркестром – три новые solo-сонаты, если пожелаете, то также одну с аккомпанементом – если хотите взять эти вещи, то будьте любезны определить время выпуска, так как я очень желал бы, по крайней мере, первые три произведения видеть в печати как можно скорее, мы условимся относительно срока письмами или по контракту (согласно вашему предложению), каковой, уверяю вас, выполню в точности. Oratorium до настоящего времени еще не вышло, потому что я прибавил к нему совершенно новый хор и некоторые места изменил, потому что целое oratorium я написал лишь в несколько недель и кое-что потом не совсем удовлетворяло меня, поэтому я задержал его до сих пор, эти изменения сделаны после того, как мой брат писал вам о нем – симфония называется Bonaparte, кроме прочих обычных инструментов введены еще три облигатных валторны – полагаю, что это заинтересует музыкальную публику – я желал бы, чтобы вы издали это не в партиях, а в партитуре, относительно других вещей ничего не имею прибавить, вот только концерт с подобными тремя солирующими инструментами представляет собою нечто также новое, – если вы согласны принять упомянутые произведения на предложенных условиях, то я уступлю их вам за гонорар в 2000 (две тысячи) фл. – клянусь вам честью моею, что касательно отдельных произведений, как например сонаты, это мне убыточно, ибо за одну единственную соло-сонату дают мне около 60 #, не думайте, что хвастаюсь – я далек всегда от этого – только ради быстроты издания готов я на ущерб, прошу немедленно ответить относительно этого, – надеюсь, что г. Вимс будет доволен моим письмом, каковое беру на себя смелость отправить через вас. В ожидании скорого ответа остаюсь
ваш преданнейший Людвиг ван Бетховен.
Вена, 16 января 1805 года.
Как видно, вы еще не получили посланного мною вам пакета – в нем симфония и две сонаты, остальное при первой возможности – все только из-за недостатка хороших переписчиков – одно опаздывает, другое приходится задержать, так как имею только двух, причем один пишет очень посредственно и теперь болен – это, конечно, вызывает затруднения, к тому же зимою я часто болею, а потому менее могу заниматься побочной работой, чем летом, и несмотря на это прилагаю часто большие усилия, совсем не соответствующие истинной композиции, я приложил маленький романс – как и почему – вы поймете из письма моего, приложенного к нотам; князь Лихновский вскоре напишет вам относительно моей оратории; он действительно, что в его положении, представляет редкий пример – один из преданнейших друзей моих и покровитель музы моей
всего лучшего, с истинным почтением
остаюсь вашим покорнейшим слугою Л. в. Бтхвн.
Март 1805 г.
Только вчера получил я ваше письмо, помеченное 30-м января, – я, конечно, принужден был справиться о причине такого запоздания и мне объяснили все в здешней почтовой конторе; теперь понятно, что письмо ничуть не было задержано, – в чем я могу при первом требовании получить письменное удостоверение. Хотя связь между содержанием вашего письма из Парижа и запоздание этого – мне совершенно понятно, тем не менее все эти выходки, вместе взятые, настолько унизительны для меня, что я не желаю даже говорить о них; ведь вам сообщили причину замедления. Ошибка в том, что мой брат неправильно указал время переписки. Гонорар далеко менее того, который я беру обыкновенно – Бетховен не занимается болтовнею и презирает все, что может получить помимо своего искусства и своих заслуг, – а поэтому пришлите обратно все мои рукописи, включая и романс – я не приму и не могу принять меньшего гонорара, только за обусловленный мною можете получить рукописи. Так как оратория уже отослана, то пусть она останется у вас пока вы ее поставите, последнее вам разрешается, если даже вы ее оставите не для себя, – после постановки можете ее мне прислать обратно и если тогда найдете для себя подходящим гонорар в 500 фл. по венскому курсу, – с условием таковую выпустить только в партитуре и оставить за мною право здесь в Вене издать фортепианное переложение, – то благоволите ответить. Между нами нет и никогда не было посредников, которые нарушили бы наше соглашение – нет, – помеха в самой природе вещей – которую я не могу и не хочу изменить.
Прощайте
Людвиг ван Бетховен.
Вена, 18 апреля 1805 г.
Я сам очень сожалею, что предназначенные для вас две рукописи до сих пор не высланы, неустранимые препятствия, а именно отсутствие переписчика в совершенстве знающего свое дело и усиленные занятия единственного моего копииста, которому я теперь принужден поручать такие рукописи, помешали мне и делают даже в эту минуту невозможным выполнить обещанное. Приму все меры и надеюсь в течение 4–6 недель непременно выслать. Вместе с тем прошу настоятельно, если ничто вам не помешает, немедленно приступить к печати уже гравированных пьес, чтобы симфония и две сонаты непременно через два месяца появились в свет. Задержка в появлении моих произведений уже не раз приносила значительный ущерб мне, как автору, и потому я твердо решил в будущем назначать срок и ни в коем случае от него не отступать. Что касается платы, то нам обоим будет удобнее, если вы пришлете пока 700 фл. за три произведения, каковые уже находятся у вас, а по получении двух остальных вещей пришлете остальные 400 фл. Установить порядок расчета удобнее всего, если вы, что я сим предлагаю вам, каждый раз будете присылать деньги сюда вашему комиссионеру, которому я по получении платы тотчас буду вручать соответствующее удостоверение в праве собственности по надлежащей форме. Если эти условия немедленной уплаты и способа ее неподходящие, и если вы, со своей стороны, не можете обеспечить моих требований, то мне ничего не остается, хотя это очень неприятно, как покончить с вашими делами и потребовать немедленного возврата рукописей, которые вы уже получили.
Партитуру оратории князь Лихновский сам передаст вам в конце этого месяца; если партии уже заранее распределены, то ее можно скорее поставить. В случае, если возьмете симфонию, было бы хорошо поставить ее с ораторией, обе вещи совершенно заполнят целый вечер. Если обстоятельства не помешают, то полагаю и прошу передать сбор г-же Бах, которой я уже давно обещал кое-что.
Людвиг ван Бетховен.
К этому же времени относятся также две записки к издателям, к Артариа и Лейдесдорфу, из коих первый, видимо, добился через два года после контрафакции квинтета ор. 29 законных прав на издание этого произведения в пределах Австрии; в обращении к Лейдесдорфу, известному в свое время пианисту и автору модных пьес, Бетховен прибегает к излюбленной игре слов, он переставляет части фамилии его и пишет Dorf des Leides, что означает – «село страданий».
Гг. Артариа и Ко.
Сим уведомляю вас, что дело относительно нового квинтета между мною и графом Фрисом уже покончено. Граф сегодня уверил меня, что он этим желает сделать вам подарок. Сегодня уже не успеем составить письменного договора; следует покончить с этим в начале будущей недели. Для вас достаточно пока и настоящее уведомление, за которое надеюсь заслужить вашу благодарность.
Ваш покорный слуга Людвиг ван Бетховен.
Вена, 1 июня 1805 года.
К композитору Лейдесдорфу в Вене.
Село страданий!
Дайте предъявителю сего, г-ну Рису, что-нибудь легкое для четырех рук или, еще лучше, подарите. Ведите себя согласно с беспорочным учением. Прощайте.
Бетховен.
Minimus.
Столь частые сношения с издателями в эту эпоху неминуемо вытекали из чрезвычайной плодовитости композитора, создавшего и отделавшего для печати около 1802 года десятки прелестных произведений, к числу которых, кроме вышеперечисленных, относятся: скрипичные сонаты ор. 23, 24, 30, 47, менуэт (сер. 18, № 11), прелюдия (сер. 18, № 13), две забытые ныне сонаты (сер. 16, № 37 и 38) сомнительного происхождения, трио ор. 25 (переделанное затем автором в дуэт ор. 41), музыкальная шутка на Цмескаля (изд. в 1865 г.), вокальное трио с ак. оркестра и Allegretto (не изданы), романсы ор. 32, 48, романс для скрипки с оркестром ор. 50, ряд фортепианных сонат ор. 27, 28, 30, 31, 49 и бесподобный ор. 26 с прелестным похоронным маршем, написанным под впечатлением необычайного успеха оперы Паера «Ахиллес», и похоронного марша этой оперы, приводившего Бетховена в восторг и вызвавшего его как бы на состязание; можно лишь удивляться тому, что композитор, долгими годами обрабатывавший многие свои произведения и создававший из 3–4 – 5 частей сонаты или симфонии стройные, цельные по главным мотивам творения, оказался столь нетерпелив и опрометчив, поместив погребальный марш между беспечным скерцо и финальной токкатой. В этом марше поразительна бесподобная модуляция из as-moll в каденцию D-dur, на первый взгляд дикая, причудливая, но при ближайшем разборе вполне правильная и естественная
Кому незнакома также соната d-moll (op. 31, № 2)! Стремительные порывы к какому-то чудному идеалу, энергия, мощь глубоко захватывающего, благородного чувства облечены здесь в классически выдержанные формы, подобно внешнему спокойствию позы известной статуи Микеланджело в Риме, олицетворяющей внутреннее возбуждение и глубину испытанных «избранным народом» страданий. Окончив своего «Моисея» гениальный скульптор воскликнул:
– Теперь говори!
Бетховен, дойдя в конце 1-й части сонаты d-moll до наибольшей выразительности музыкальной речи, вводит небывалый дотоле в фортепианном произведении речитатив, как бы обращаясь к помощи слова, как бы повторяя восклицание Микеланджело, раздавшееся впоследствии в 9-й симфонии со струн контрабасов.
Процесс издания рукописей Бетховена сопровождался часто неприятностями, вызываемыми опечатками и корректурными ошибками, каковые в нотах приводят публику к гораздо более глубокому заблуждению, чем в книгах. Такое неправильное издание квинтета ор. 29 фирмой Молло вызвало две публикации автора в «Венской газете».
К любителям музыки.
22 января 1803 года.
Я уже уведомил публику, что квинтет мой в C-dur появился у Брейткопфа и Хертеля в Лейпциге; вместе с тем должен заявить, что я не причастен к изданию этого квинтета, выпущенному одновременно господами Артариа и Молло в Вене. Я вынужден прибегнуть к этому уведомлению главным образом по той причине, что издание это полно ошибок, опечаток и для исполнения негодно, тогда как Брейткопф и Хертель, правомерные собственники этого квинтета, приняли все меры к выпуску издания в возможно наилучшем виде.
Людвиг ван Бетховен.
Воззвание к публике.
