Партия на троих

– Вы очень любезны, принц, но, увы, я не могу дать то, чего вы хотите. У меня нет никаких тайных счетов. Верите или нет, я служил королю Колету Второму и Ниару за идею, а не ради того, чтобы набить карманы.

– Чем более благопристойным кажется человек, тем больше тайн он старается скрыть.

– Стереотипы далеко не всегда работают.

– Можно подумать, вы с другой планеты.

Борган пожал плечами.

– Я не могу дать вам то, чего вы требуете, принц. Но я могу дать вам совет…

– Я не нуждаюсь в твоих советах. Ты двадцать лет отравлял разум моего отца, ты действовал как жалкий трус и предатель.

– И всё же. Я знаю, что вами движет жажда реванша. Вы подыскиваете повод для войны с Директорией. Одумайтесь, принц. Любая война – это кровь, это разрушения, это страдания множества людей. То, что произошло двадцать лет назад, не должно повториться. Да, мы потеряли Левобережье. Но посмотрите – за последние десятилетия Ниар изменился в лучшую сторону и без потерянных провинций. Наши люди живут богаче и спокойней, чем двадцать лет назад. Мы добились технологического прорыва, мы добились экономического чуда. Благодаря тому, что всё это время ваш отец благоразумно остужал горячие головы и занимался развитием страны, а не бросался очертя голову в очередную авантюру. На дворе давно не те времена, когда экономика государства была завязана на владение пахотными землями, а площадь занимаемых территорий и количество проживающих крестьян оказывалась прямо пропорциональна наполняемости казны. Сегодня выигрывают государства, развивающие инфраструктуру, привлекающие инвестиции, стимулирующие частную инициативу. Политическая стабильность, благоприятный бизнес-климат, права и свободы людей – вот формула успеха государства. И всё это, принц, вы хотите перечеркнуть, ввязавшись в очередную бойню. Ради чего?

– Ради спасения ниарцев, живущих на оккупированных территориях.

Канцлер примерил на себя ироническую улыбку

– Можете рассказывать это своим вдохновенным сторонникам, но не оскорбляйте меня попытками скормить эту чушь. Я знаю вас лучше, чем вы думаете, Теи Ривелл. Я наблюдал, как вы росли и вижу, кем вы стали. Вы неплохой человек, принц – но слишком тщеславный. Вас тяготит величие правителей прошлого. Тень Арно Завоевателя неизменно витает над вами, –его и других королей, императоров. Мечта оставить след в истории – вот настоящий мотив для действий Его Высочества Теи Ривелла. Ах, принц, родиться бы вам несколькими веками раньше, во времена абсолютизма. Но нет, и это делает из простого наследника трона фигуру почти трагическую. В чём драматизм ситуации? В том, что современный мир – время, когда монархия отмирает. Колет Первый, ваш прадед, нераздельно властвовал над Ниаром. Фаро Третий был вынужден поступиться правами монарха, казавшимися незыблемыми, и принять Конституцию. Сегодня мы стоим на пороге окончательного превращения короля в символическую фигуру. Может, это произойдёт при вашей жизни, может, поколение спустя. Это понимал ваш отец, это чувствуете вы. Но подсознательно сопротивляетесь, не сознавая, что пытаетесь преградить путь несущемуся локомотиву истории. Отойдите в сторону, принц, заклинаю именем Демиурга, иначе вас сметёт вместе с Ниаром.

– Интересная теория. Должен признать, кое в чём ты прав, Борган. Ривеллы правят уже две сотни лет, и я намерен сделать всё, чтобы династия оставалась на престоле ещё столько же. Что до остального – ты знаешь меня недостаточно хорошо, чтобы разбираться в моих мотивах. Левобережье Тихой не просто отторгнутая территория, но и богатейшие залежи ресурсов. В том числи урана, который, как известно нашей разведке, Директория использует в своих разработках ядерного оружия. Я не могу позволить им завершить проект, получить преимущество над нами…

– Или же вы просто до сих пор переживаете гибель брата и смерть матери, вините в этом ооласцев и желаете отомстить им. Переносите личную детскую травму на межгосударственные отношения.

Теи замолчал. Глубоко запавшие глаза сверлили бывшего канцлера. Наконец, он встал со своего места:

– Ты не сказал ничего, что могло бы заинтересовать меня. Пустая трата времени.

– Ваше Высочество, откажитесь от мести, откажитесь от безумной войны! Это моё последнее предупреждение!

И без того бледное лицо принца, казалось, совсем обескровилось.

– Я бы мог приказать прикончить тебя прямо здесь, – процедил он.

– Я так не думаю.

– Как я уже говорил, мы знакомы недостаточно хорошо. Сейчас тебе вобьют в глотку твою наглость.

– Это ваше последнее слово? – даже не дрогнул канцлер.

– Ле-Ре, я больше не хочу видеть этого человека. Мне всё равно, что вы с ним сотворите.

Теи развернулся и направился к выходу из помещения. Олеек махнул рукой, и охранники, достав из-за поясов дубинки, двинулись в сторону Боргана. Принц спешил покинуть комнату для допросов – он никогда не наслаждался насилием. Внезапно за его спиной раздался странный шум, хрип, крики и топот ног – при том, что охрана наверняка дождалась бы, пока Теи выйдет. Развернувшись, принц с удивлением увидел нечто совершенно необъяснимое: канцлер оказался свободен, обрывки верёвки, державшей его на стуле, валялись на полу. Рядом, тщетно пытаясь остановить хлещущую их горла кровь, корчился охранник. Второго Борган оторвал двумя руками от земли землёй и, бросив в сторону, сбил с ног ещё двух человек.

– Стража! Стража! – крикнул принц, пятясь назад.

Канцлер ринулся в сторону Теи, на ходу отшвырнув вставшего между ним и властителем Ниара Ле-Ре. В правой руке Боргана что-то блеснуло. Лишь годы занятий с учителем фехтования, традиционные для мужчин рода Ривеллов, позволили в последнее мгновение инстинктивно уйти в пируэт. Выпад, который должен был пронзить грудную клетку, пришелся на руку, разорвав костюм и оставив глубокие порезы. Но даже скользящий удар оказался достаточно силен, чтобы выбить принца из равновесия. Его пируэт закончился болезненным падением спиной на каменный пол. От расправы Теи спасли двое охранников, ворвавшихся в помещение и с ходу кинувшихся молотить канцлера дубинками. Но несчастные неверно оценили своего противника – впрочем, как и все в комнате. Разорвав живот одному и швырнув об пол другого, Борган снова обратил внимание на молодого правителя. Теи, уставившийся на правую руку канцлера, обмер в ужасе и изумлении: странно вытянувшиеся пальцы венчали острые окровавленные когти. Канцлер приготовился к прыжку – последнему для его жертвы.

Грянул выстрел, за ним ещё один. Обе пули попали в цель, на груди Боргана появились кровоточащие раны. Он запнулся и качнулся в сторону – не упал, а, взревев от злости, снова ринулся к принцу, занеся над собой чудовищную лапу. Третий выстрел пробил висок. Канцлер мешком рухнул на пол.

Ле-Рэ, прихрамывая, подошел к поверженному противнику, продолжая целиться в него из револьвера. Его начальник королевской охраны принца всегда носил при себе. Подойдя почти вплотную, он сделал контрольный выстрел, после чего, наконец, обернулся к Теи.

– С вами всё в порядке, Ваше Высочество?

– Кажется, да, – принц не отрываясь, смотрел на когтистую руку мертвеца. – О Демиург, что же это за существо?

– …По вашему приказу мы с герцогом Эвранианским подобрали команду из высококлассных биологов и медиков, которые могут держать язык за зубами. После начала работы они сперва впали в настоящий шок, а теперь испытывают крайнюю степень возбуждения. Большинство сошлось во мнении, что Борган не принадлежит ни к одному виду, обитающему на нашей планете.

– Ты хочешь сказать, что моим отцом манипулировал чужепланетчик?

Ещё неделю назад Теи сам рассмеялся бы над любым, кто вслух произнёс нечто подобное. Но произошедшее на Тюремном острове поколебало его уверенность.

– Не я, учёные. По их словам, у канцлера необычное строение мозга и нервной системы, а тело вовсе представляет нечто невероятное. В нём полно странных образований, назначение которых никто не может понять. Но, похоже, именно благодаря одному из них Борган смог чудовищным образом трансформировать руку и освободиться от пут. Подробности можете спросить у них сами.

– Невероятно, – принц встал с кресла и принялся мерить кабинет шагами. – Пришелец со звёзд! На должности канцлера! Это какое-то безумие. Но почему он открылся после стольких лет?

– Возможно, Ваше Высочество, он хотел предотвратить планируемое вами вторжение в Директорию

– Чужепланетчики в союзе с Шат Наарской кликой? Не думаю, – Теи принялся массировать виски. – Хотя, конечно, если их агент так близко подобрался к королевскому трону у нас, то почему бы и рядом с Советом Директоров не находится чужаку? В этом случае они опасаются войны по каким-то своим причинам… Хм… А если именно их влияние остановило наше наступление после Шомора? Ведь Борган играл активную роль в заключении мирного договора. Ле-Рэ, что могло бы заставить тебя вмешаться в драку между двумя государствами, заставив их помириться?

– Угроза моим интересам.

– Вот и я так думаю. Возможно, у чужепланетчиков есть база на территории Директории. Или им нужен доступ к каким-то ресурсам, а война мешала. Или у них есть другие, далеко идущие планы в отношении наших государств, – принц хлопнул кулаком по ладони. – В любом случае, к партии присоединился новый игрок, и это путает мне все карты. Я не могу начать войну, не будучи уверен, что рядом со мной нет других… людей, подобных Боргану.

– Что прикажете, Ваше Высочество?

Принц понуро опустил голову.

– Пригласите в кабинет моего дядю. Нам нужно отсрочить вторжение на неопределённый срок… Проклятый Борган, кажется, он всё равно добился своего. Я ненавижу его, но не могу не восхищаться. Мерзавец даже из могилы смог загнать меня в угол. Сначала надо вычистить Ниар от его соплеменников, найти способ вычислить их.

– К слову, у наших экспертов есть пара идей.

Глава 17

Наступила осень. Пришедший с севера циклон принёс в Шат Наар ранние заморозки и дожди. Было пасмурно, дул холодный порывистый ветер. Моросило. Между зданиями разных эпох, нависавшим над узкими улицами, сновали шатрэнианцы. Закутавшись в плащи и пальто, подняв воротники, они спешили по своим делам, перешагивая через растекшиеся по мостовой лужи, запрыгивали в забитый продрогшими пассажирами общественный транспорт и проклинали водителей автомобилей, то и дело обдававших зазевавшихся пешеходов водой из-под колес. Счастливцы из числа тех, кому не нужно было никуда торопиться, сидели за столиками многочисленных кафе, пожевывали гар-гар и пили местный аналог земного кофе, созерцая уличную сутолоку сквозь большие, часто во всю стену, окна.

Макаров, слившись с бежево-серой, по цвету плащей модного в этом году фасона, толпой, плыл в плотном людском потоке, спрятав руки в карманы и втянув озябшую голову в плечи. На нем была добротная новенькая одежда, модная шляпа, а в кошельке лежала приличная сумма денег – спасибо любезным подпольщикам. За такую заботу он был готов еще некоторое время вести себя хорошо и терпеть следовавших по пятам шпиков.

Только оказавшись в столице директории, побродив две недели по её улицам, Олег стал по-настоящему понимать недовольство революционеров. Шат Наар оказался невероятно выразительным срезом общества Директории, до крайней степени поляризованного. Величественные здания соседствовали со старыми обшарпанными жилыми домами, где в крохотных квартирках жались друг к другу люди. По городу в сопровождении кортежа легионеров проносились правительственные лимузины, ради которых перекрывали улицы, искусственно создавая пробки. В это же время метро оказывалось переполнено унылыми горожанами с серыми, как брусчатка, лицами. По местному телевидению транслировали передачи о красивой жизни популярных «звёзд» кино и эстрады – в то время как у метро и храмов Демиурга собирались стаи попрошаек, а в подворотнях прятались от ветра проституты и проститутки.

Шат Наар только издалека казался красивым. Вблизи город, зажатый в горных отрогах, перенаселённый, грязный, казался пораженным вялотекущей болезнью, медленно отнимавшей былое величие. Яркие огни неоновых вывесок и кичливые рекламные баннеры не прикрывали, а скорее подчёркивали убогость зданий-коробок, среди которых безнадёжно затерялись ещё сохранившиеся архитектурные памятники.

И всё же столица Директории завораживала Олега своим особым ритмом жизни, уличным хаосом, так непохожим на современные земные города. Он чувствовал себя путешественником во времени, находящимся в прошлом родной планеты.

Когда машина привезла троих беглецов в столицу, Еланаар поселил Олега в съёмной квартире, владела которой мрачного вида бабка, сгорбленная временем, не более разговорчивая, чем табурет, на котором она могла сидеть часами. Макаров не сомневался, что старушка шпионит за ним. На улице его всегда сопровождало не менее двух человек, старавшихся быть неприметными. Скорее всего, это у них получилось бы, не пройди Макаров специальную подготовку перед отправкой на Шат‘рэ. Было ясно, что Еланаар не решил ещё, что делать со свалившимся на его голову ниарцем, и пока продолжал держать его в пределах досягаемости.

За время пребывания в Шат Нааре, Макаров ни разу не видел Еланаара и лишь дважды встречался с Мршаа. Старик, оказавшись в городе, сразу зарылся в какое-то тайное убежище и, как догадывался Олег из скупых разговоров с Раэленом, проводил нечто вроде заседания генерального штаба революции. Сам бывший легионер явно пребывал в возбуждённом состоянии, хотя и тщетно пытался скрыть это от землянина. Оппозиционеры к чему-то готовились, и отставной майор принимал в этом активное участие. Была ли эта активность связана с планируемыми действиями против пришельцев или же носила более традиционный антиправительственный характер, Макаров не знал, а посвящать его в эту тайну никто не спешил. Впрочем, он и не ожидал откровения с их стороны. В самом деле, кто он для них? Ниарец, с которым Мршаа дважды судьба столкнула при странных обстоятельствах, человек, с которым их объединял только совместный побег? Да уж, очень существенная причина для доверия. Спасибо еще, что не выкинули из машины или вообще не вышибли мозги – так, на всякий случай.

Этого он, надо признать, опасался. В последнее время Макарову всё чаще казалось, что шатрэнианцы вокруг него становятся более нервными. Если беспокойство подпольщиков ещё можно было понять, то с остальными объяснение роста агрессии не всегда удавалось найти. Он несколько раз становился свидетелем того, как прямо на улице возникала потасовка, буквально на ровном месте. Каждодневная хроника происшествий, которую крутил один телеканал, становилась всё более кровавой. На левом берегу Тихой активизировались сепаратисты, проведя несколько террористических актов. В ответ Шестой Легион устроил масштабный рейд, введя комендантский час в одном из городов. На этом фоне Олег уже начал сомневаться в своих давнишних скоропалительных выводах относительно способностей шатрэниан к эмпатии. А заодно подспудно ожидать пули в затылок от становящихся всё более непредсказуемыми и опасными революционеров. Это вовсе не входило в его планы. Олег твёрдо решил уйти от слежки при первых подозрениях, что лимит гостеприимства со стороны людей Воалена Еланаара исчерпан. Но он не хотел идти в никуда, и потому всякий раз, выходя в город, старался найти хоть какие-нибудь следы присутствия землян.

Макаров знал, что в Шат Нааре действовало несколько сотрудников Шатрэнианской экспедиции – Директория была одним из ведущих государств на планете, и, естественно, стояла в ряду приоритетов для наземных исследований. Вот только он не знал, где жили агенты и под какими именами скрывались. Несмотря на то, что конечной целью заброски Олега на планету ставилось проникновение в командные структуры Шестого Легиона и, в дальнейшем, посещение Подземного города, свой путь он должен был начать в Олаандире. Лишенный всяческой аппаратуры, не мог он и выйти на связь с кем-нибудь из землян. Отправиться на юг в поисках знакомых контактов Олег тоже опасался. В таком мегаполисе, как Шат Наар, затеряться было легко, но пришельцы, которые, несомненно, до сих пор разыскивали его, наверняка взяли под наблюдение вокзалы и выезды из города. В общем, всё, что оставалось – шататься по столице, чувствуя, как вынужденное безделье всё больше угнетает его

– Ки-шоот, смотри, куда прёшь, – раздался гневный голос. Макаров посмотрел в сторону говорившего: краснолицый детина высунулся из окна своего автомобиля, грозя кулаком. – Жить надоело что ли, кретин?

Олег посмотрел на сигнальный столб: голубой флажок разрешал переход через дорогу. Ещё один пример того, как мир вокруг постепенно сходил с ума. Решив оставить без внимания ругань разгорячённого водителя, он спокойно пошел дальше.

Макаров почувствовал голод и по крутой узкой лестнице поднялся в первое попавшееся кафе, расположенное на втором этаже ближайшего здания. Этот район города он ещё не осматривал, и потому не знал, что его ожидает внутри. Как оказалось – небольшое видавшее виды заведение со старой, изношенной мебелью, в котором кое-как поддерживалась чистота. Однако из кухни вкусно пахло, а большая часть столов была занята людьми, так что Олег решил не искать удачи в другом месте, а сел у окна.

Тут же к его столику подошел усатый мужчина в белом переднике, с лёгким поклоном протянув меню.

– Цто угодно любетцному поцетителю?

«Брагонец», – машинально отметил Олег, услышав цокающий акцент и посмотрев на кожу оливкового оттенка. Брагон был небольшим островным государством на дальнем юге. С тех пор, как двадцать лет назад там установилась военная диктатура, многие страны Шат’рэ пережили наплыв эмигрантов, а с ними и рост популярности брагонской кухни, предлагавшей самые немыслимые сочетания специй и ингредиентов.

За пару минут определившись с выбором, Макаров отпустил официанта и присмотрелся к публике. В углу переговаривалась молодая парочка, рядом с ними сидел нервный человек, периодически проводивший ладонью по засаленным волосам. Три брагонца шумно говорили на родном языке, непрестанно жестикулируя. Большую часть публики составляли мужчины и женщины в деловых костюмах, торопившиеся съесть свои порции до окончания обеденного перерыва. У барной стойки цедили алкоголь два солдата, с интересом наблюдавших за выпуском теленовостей

– …После того, как в городе начались в массовые беспорядки, Директорат принял решение об установлении камендантского часа. По словам директора Тирпаа за этим стоят террористы из организации «Республика Оолас». В настоящее время правительство разрабатывает меры по наведению порядка.

– Наверняка пошлют легионеров, – сказал один из армейцев, отхлебнув из своего бокала.

– Тем меньше их останется в столице. Ненавижу проклятых ублюдков, – буркнул его сослуживец.

Олег присмотрелся к происходящему на экране. Оператор демонстрировал горящее здание с развороченным взрывом входом. На фасаде виднелась покрытая копотью эмблема Легиона – ящер, сжимающий в когтях цифру «шесть». Похоже, Еланаар наконец начал действовать, приводя в движение давно ждавший своего часа отлаженный механизм революционного подполья. Назревало нечто грандиозное.

Олег выглянул в окно кафе – и все его мысли оказались заняты непритязательной лавочкой старьёвщика, расположенной на другой стороне улицы. Боясь ошибиться, он сделал несколько медленных пасов руками, приказывая нанитам внутри организма усилить зрение.

Нет, он не ошибся.

Сохранение внешнего спокойствия Макарову стоило немалых усилий. На нижнем этаже обшарпанного трёхэтажного здания, под вывеской со скромным названием «Всякая всячина», располагалась стеклянная витрина крошечного магазина. На ней, среди видавшей виды домашней утвари, каких-то покрытых пылью шкатулок, статуэток, потрепанных книжонок и прочей рухляди, скромно притаилась репродукция «Портрета госпожи Лизы Джоконды» Леонардо да Винчи.

Это был условный сигнал, идеальный знак для того, чтобы обозначить место расположения сотрудника Агентства планетарных исследований. Репродукция не самого лучшего качества в облезлой раме ни для жителя Шат’рэ, ни для пришельца, не знакомого с земной культурой, не сказала бы ровным счетом ничего. Но для уроженца любого из миров Федерации изображение одного из самых известных произведений искусства было как маяк в ночи, ведущий судно в уютную гавань. Наконец-то поиски Макарова, столь долго бывшие безрезультатными, увенчались успехом.

Впрочем, оставалась еще одна проблема: предстояло избавиться от хвоста. Из кафе шпиков видно не было, но они наверняка крутятся неподалёку. Скорее всего, даже следят за чёрным ходом. К счастью, у Олега давно был готов план действий как раз для такой ситуации. Вытащив из-за пазухи купленный недавно блокнот, он начал сверяться с графиками движения общественного транспорта, тщательно изученными за проведённые в Шат Нааре дни. Между тем, официант принёс заказанные блюда. В самый раз – не исключено, что нанитам понадобится дополнительная энергия.

Когда, наконец, все приготовления были закончены, Макаров расплатился, надел на голову шляпу и вышел на улицу, стараясь не глядеть в сторону витрины с заговорщически улыбающейся «Моной Лизой». Пройдя несколько кварталов, он зашел в торговый центр – один из тех, что заранее наметил в разных частях города для реализации своего плана. Первым делом Олег взглянул на висевшие в вестибюле часы. Шатрэнианцы пользовались десятичной системой времяисчисления с 25-часовыми сутками, однако Макаров ориентировался в ней столь же легко, как и в более привычной для землян. Подсчитав, сколько времени у него осталось, землянин немного побродил по торговым залам, прикупив недорогие наручные часы, авторучку, петарды, коробок спичек и зонт, после чего снова вышел на улицу, направившись к автобусной остановке.

На полпути к ней он остановился, надел на руку только что приобретённые часы и, сделав вид, что смотрит время, поймал в отражение стекла циферблата своих преследователей, неотступно двигавшихся по пятам на некотором расстоянии.

Автобус интересовавшего Олега маршрута уже стоял на остановке: система общественного транспорта в столице Директории работала безупречно. Заскочив внутрь за несколько мгновений до того, как двери закрылись, Макаров украдкой подсмотрел, как засуетились люди из его «хвоста», поспешно ловя такси. Все верно, так и должно быть. Теперь разрыв между ними увеличился на секунды, которые преследователи затратят, расплачиваясь с таксистом.

Проехав несколько остановок, Олег в расчетное время вышел из автобуса и направился в сторону станции столичного метрополитена, которым так гордились жители Шат Наара. Ему не пришлось тратить время на покупку жетонов к турникетам, так как они всегда лежали в одном из карманов. Спустившись на длинном эскалаторе к платформе, он заторопился к одному из составов, в который набивались люди. Был вечерний час пик, все возвращались с работы, поэтому царила страшная сутолока и давка – как раз то, что нужно. При всем желании группа слежения не сможет сократить расстояние с Олегом так, чтобы успеть заскочить в отходящую электричку и, при этом, не привлечь к себе внимания, тем самым сорвав все свое скрытное, как они полагали, наблюдение. Протискиваясь сквозь толпу, Макаров пробивался к вагону – и, в итоге, оказался одним из последних, кто влез в переполненный состав. Двери закрылись, электричка тронулась с места, оставив раздосадованных подпольщиков стоять на перроне, проклиная свою нерасторопность. Наверняка теперь один из них кинется к телефону-автомату, докладывать о том, что объект потерян и необходимо срочно выслать людей на станции метро по пути следования, а другой помчится наверх, на улицу, чтобы, поймав машину, ринуться сломя голову к ближайшей станции в надежде, что у Олега не возникнет мысли сойти именно на ней, или что он не будет слишком торопиться выйти из подземки.

Отчасти тот, второй, окажется прав. Макаров вышел именно на ближайшей станции, но не спешил её покидать. Вместо этого, подойдя к мусорному ведру, он бросил в него тлеющий спичечный коробок с петардой внутри. Торопливо отойдя в сторону, Олег на ходу разобрал авторучку, сделав из её металлических деталей подобие отмычки.

Раздался громкий хлопок. Люди на станции испугано заголосили. Воспользовавшись поднявшимся переполохом, землянин проскользнул мимо сотрудников станции в тоннель метрополитена. Добравшись до первой же двери в технические помещения, Олег с помощью самодельной отмычки открыл простенький замок. Очутившись в технических коридорах, он отыскал аварийный выход на поверхность, через который и выбрался на улицы.

Морось к тому моменту успела перейти в настоящий ливень. Раскрыв зонт, он окончательно затерялся в толпе людей, прячущихся под брезентовыми куполами самых разных расцветок. Теперь можно вернуться к лавке старьевщика.

Пройдя пару кварталов и убедившись, что слежки нет, Олег залез в припаркованное у обочины такси и, указав адрес, откинулся в кресле. Кажется, Фортуна повернулась к нему лицом.