скачать книгу бесплатно
– А я немного подержу их. Тогда у тебя будет шанс. Вместе не успеть: побежим вдвоём – они нас снимут, а просто спрятаться – тот же расклад.
– Нет! Я без тебя…
В голосе Элеоноры снова послышались истерические нотки, и Митя понял, что она вот-вот сломается.
– Эля!!! Всё, давай без пионерства! У тебя двое детей!
– А у тебя…
– Вот за моей и присмотришь, ежели чего… Всё. Делаем! Иначе сейчас те подойдут. И запомни – беги изо всех сил! У тебя будет минута, максимум – полторы. По выстрелу – бежим.
После этих слов Митя чуть приоткрыл дверь, аккуратно прицелился и дал короткую очередь. Боевик из дозора рухнул с простреленной головой как подкошенный.
– Давай пошла!..
Эта торговая улочка оказалась заметно шире по той причине, что здесь, между рядами стационарных лавок, располагались временные лотки для уличной торговли. Перебежав ее, Митя и Элеонора заскочили в лавку тканей, которая также оказалась брошенной хозяевами.
– Давай! Снова черным ходом! Не тормози!!
Образцов подтолкнул Элеонору в спину, и та, сдерживая рыдания, скрылась в глубине лавки. Оставшись один, он, баррикадируя вход, подтащил туда несколько прилавков, а сверху набросал с десяток рулонов разноцветных тканей, соорудив таким образом нечто вроде укрепточки с невысоким бруствером. Не ахти какая оборонительная позиция, но – все же лучше, чем совсем ничего.
– Так, бляха-муха… – зашептал Митя, укладываясь. – Ну давайте, суки!
Расклад – хуже не придумаешь. По опыту я знал, что обычного, на тридцать патронов рожка, при средней плотности боя хватит секунд на 25. А учитывая, что парнишка-лейтенант успел немного повоевать, хорошо, если там сейчас оставалась хотя бы половина патронов. Правда, имелся еще запасной, «манерный», рожок на сорок пять. Но что с того? Даже и с ним много не навоюешь. Это все досужие разговоры, что стрелять нужно одиночными, тщательно выцеливая. Для любителей компьютерных игр, возможно, такой совет и подойдет, но в реальной ситуации нервы, как говорится, не железные. Жить захочешь, сам не заметишь, как начнешь судорожно на пусковой крючок давить. Щелк, другой, третий и – все. Ку-ку, Гриня!
Но и прорываться с таким боезапасом нереально – вдвоем всяко медленнее получится. Да и не задержишь никого на ходу, боевики тебя запросто, особо не напрягаясь, с расстояния 60–70 метров положат. Вот потому-то я и взялся подарить Элеоноре примерно минуту. За которую, если повезет, в принципе довольно далеко убежать можно. Что же касается перспектив собственных…
Чего греха таить – я тогда действительно решил, что всё, что отпели курские соловушки. Даже молиться начал…
Суки появились пару минут спустя.
Похоже, не сразу сообразили, что случилось с их дозорным. И Мите очень хотелось верить, что эти драгоценные секунды добавили Элеоноре лишнюю фору. Сердце его лихорадочно отстукивало мгновения, а те все тянулись, тянулись, и в конце концов он потерял им счет.
Боевики шли осторожно, медленно.
В какой-то момент командир показал рукой двум подчинённым, чтобы те переместились через лавки на другой ряд. Но именно этого Митя допустить никак не мог. И – не допустил: двумя очередями положил обоих. Оставшиеся боевики, уходя с линии огня, отшатнулись в лавки, что напротив, и в следующую секунду на его позицию обрушился шквал огня. По счастью, пули пока лишь крошили дерево, пластик и рулоны тканей.
– Господи, иже еси на небеси… Да светится имя твоё… Да придет царствие твое…
Автоматическая стрельба неожиданно прекратилась. Выждав немного, Митя чуть приподнял голову и очень вовремя разглядел выскочившего на улицу боевика с гранатометом. Все правильно, из лавки стрелять он не мог, иначе реактивная струя там понаделала бы дел! Минимум контузила бы его же товарищей. Успев среагировать, Митя дал длинную очередь последними в рожке патронами. Он не увидел – попал или нет? – тем не менее выпущенная граната ушла много выше и левее.
Судорожными движениями Митя перезарядил автомат, даже не сняв со второго рожка «манерный» замшевый чехол. Передёрнув затвор, он отер рукавом вспотевший лоб и глубоко вздохнул:
– Ну вот и всё… Господи… Царствие твое…
И тут за его спиной вдруг послышались шум, крики. А затем, перекрывая их, раздался звенящий, пронзительный голос Элеоноры:
– Митя, это я! Это мы! Не стреляй! Я наших встретила, Митя!!
И действительно – сзади, с черного хода, в лавку хлынули сирийские военнослужащие во главе с тем самым «гостиничным» майором. Перепрыгивая через Митину баррикаду, «гвардейцы Асада» лавиной хлынули в торговые ряды, открыв такой огонь на подавление, что боевики почти перестали огрызаться в ответ.
– Ты живой?! Ты цел?! Боже мой… Господи…
Вбежавшая в лавку последней Элеонора бросилась к Мите, уставилась на него, как будто видела в первый раз, а затем уткнулась головой ему в грудь и заплакала. А он, тяжело дыша, стоял словно бы в оцепенении, будучи слишком переполнен адреналином, чтобы осознать, поверить в свое счастливое спасение…
* * *
Сирийские силы безопасности провели зачистку рынка профессионально и быстро. Не прошло и получаса, как стрельба повсеместно прекратилась, и настала пора заняться мертвецами. В частности, двумя молоденькими лейтенантами из группы сопровождения русских журналистов. В тот момент, когда Митя и Элеонора возвратились в лавку сладостей и пряностей, люди майора уже успели придать телам погибших офицеров подобающие позы (глаза закрыты, руки и обращенные в сторону Мекки ноги выпрямлены) и накрыли мертвые лица платками.
Митя достал из-под прилавка оставленную здесь камеру. Попытался ее осмотреть, но пахнущие порохом руки все еще продолжали трястись мелкой дрожью. Чтобы успокоиться, он достал сигарету, закурил и принялся жадно вдыхать дым.
Внезапно на плече майора подало голос переговорное устройство: офицер выслушал сообщение, нахмурился, подозвал Митю и негромко заговорил с ним. Сидящая на полу, привалившись к стене, Элеонора, продолжая судорожно стискивать в руках свои туфли, тревожно уставилась на этих двоих.
– Что?! Что он сказал?
Митя ответил не сразу. Сперва сглотнул подступивший к горлу ком, и лишь потом выдавил хрипло:
– Я так понял… Вроде где-то рядом американку убили… Журналистку…
– Дэнс?!!
* * *
При римлянах эта улица называлась виа Ректа, то есть Прямая улица. Ее современное имя – Мидхат Паша. Протянувшаяся с востока на запад в Старом городе Дамаска, она существует здесь еще с античных времен – согласно преданиям, по ней хаживал сам апостол Павел. По мере продвижения в восточную (христианскую) часть города Мидхат Паша становится все более цивилизованной, запруженной всевозможными бутиками, ресторанами и кафешками, стилизованными под густую экзотику. И вот как раз возле входа в одну из таких местных кофеен, скорчившись в позе зародыша, лежал в пыли и в крови американский оператор-стажер Боб Ли и дико выл по-звериному.
В паре метров от парня валялось изломанное женское тело в брючном костюме некогда бледно-голубого цвета. Тело было без головы. Длинная палка, с насаженной на нее отрезанной головой, стояла здесь же, прислоненная к стеклу окна-витрины. Глаза у головы были широко распахнуты. Словно бы от удивления…
После первого шока, когда происходящее лишь частично осознаётся как реальность, Элеонора решительно отобрала у Мити микрофон, зажмурившись, сделала несколько шагом к витрине, развернулась и… Неожиданно внятно и чётко скомандовала:
– РАБОТАЕМ, МИТЯ!
Тот страшный стендап у мёртвой головы Пруденс мгновенно попал в Интернет, хотя лично мы ничего не выкладывали. И – стал культовым, как ни страшно это звучит. Время сейчас такое. Картинка – самое главное. А тут… Голова американской телезвезды и русская телезвезда в белом шикарном окровавленном костюме и в десантных ботинках. В общем, Элеонора в одночасье превратилась чуть ли не в Че Гевару. Её показывали все каналы мира…
Глава шестая
– …Вот на хрена их туда понесло?! – риторически вопросил Медвежонок. Спросил лишь затем, чтобы нарушить затянувшееся после очередного стаканчика араки тягостное молчание. – Экзотику восточного общепита, при желании, можно было красиво, а главное – спокойно подснять даже в здешнем ресторане. Картинка вышла бы – ничуть не хуже!
– Хакавати.
– Чего?
– Хакавати. Так арабы называют своих сказителей, – хмуро пояснил Митя. – Колоритные такие мужички. Опять же – уходящая натура. Пруденс знала, что в Дамаске осталась всего парочка мест, где их можно увидеть и услышать вживую.
– Вот и послушала. В натуре…
Вечером этого бесконечного дня они снова обосновались в гостиничном баре Salasabil. Пили араку. Не закусывая. Много и часто. Да только не в коня корм, не забирало.
– Землякам и коллегам – мое почтение!
Митя и Паша синхронно обернулись. И синхронно же уткнулись в корреспондента Первого канала Антона Верницкого.
– Здорова, Антон. Накатишь?
– Нет, спасибо, парни. В другой раз.
– Ему выпивать с конкурентами инструкциями Константина Львовича запрещено, – на рефлексе откомментировался Медвежонок.
Получилось предсказуемо, а потому не смешно.
– Митя, друг, выручай! До зарезу потребен с тобой синхрончик[14 - Синхрон (тв-сленг) – кусок записанного в сюжете либо программе интервью.] минуты на полторы, не больше. Эксклюзива не прошу – чисто эмоцию.
– Что там было, как ты спасся, каждый лез и приставал, – процитировал Высоцкого Медвежонок. – Меньше чем за двести баксов не соглашайся! И это еще по-божески. Со скидкой главному пропагандистскому каналу.
– Паша!
– Чего?
– Подкассетник захлопни, вот чего! Дай с человеком поговорить.
– Без проблем. Говори.
– Антох, вот честное слово, при всем уважении, но я сегодня – пас. И – сил нет, и сам уже никакой. На одной только кочерге и держусь.
– Может, тогда завтра? С утреца?
– Ладно. Перед завтраком поднимитесь ко мне. Номер 376. Я постараюсь к тому времени что-то такое придумать-исторгнуть.
– Отлично. Спасибо, Митя.
– Пока не за что. А может, все-таки опрокинешь?
– Нет, извини. Через час материал в Москву пересылать, а у нас еще конь не валялся… Кстати, вы уже видели съемку, выложенную на «Аль-Джазире»?
– Нет. А что там?
– Гляньте. Там такое… Короче, полный пиздец!
С этими словами Верницкий удалился.
– Медведяра! Глянь, чего там он проанонсировал? А то я телефон специально в номере оставил. Достали все!
Медвежонок подхватил со стойки свой смартфон, равнодушно произвел ряд манипуляций большим пальцем, и вдруг, резко изменившись в лице, севшим голосом просипел:
– Вот чёрт…
– Чего там?
– Тут такая хрень… Бля… Сволочи!
– Да что там?!
– Тут, Митя… Короче, тут… – Медвежонок нервно сглотнул. – Понятно, почему они Боба Ли оставили в живых. На, смотри сам… Полчаса назад в Интернет выложили…
Казалось бы, в этой жизни меня уже почти невозможно было чем-либо удивить или напугать. Но после просмотра лишь несколько секунд любительской съёмки боевиков в груди у меня все буквально закаменело от ужаса: на картинке вооруженные до зубов бородачи заставляют Боба Ли отрезать голову еще живой Пруденс, а потом принуждают его же плясать с мертвой головой возле трупа, подбадривая парня дикими выкриками, выстрелами и хлопаньем в ладоши…
– Твою ж мать… Нелюди! Они же нелюди! Стая упыриная! Выключи!!!
Подрагивающей рукой Митя налил себе полный стакан, махом, как воду, выпил и посмотрел на часы:
– А Элеонора что-то… Если она успела это посмотреть, как бы её повторно не накрыло.
– Может, сходишь за ней?
– Да, пожалуй.
Митя слез с табурета, двинул было к выходу, как вдруг обнаружил в зале Сухова, в одиночестве сидящего за чашечкой кофе. В том, что они с Медвежонком его заход проморгали, не было ничего удивительного – они сидели спинами к двери. Но вот Коля со своего места не срисовать их не мог. Из чего следовало, что игнор был сознательным. Вызванным: либо деликатностью, либо…
– Только прежде сигаретку раскурю. С одним товарищем, – озвучил Митя и направился к столикам.
Взаимное приветствие старых приятелей на сей раз оказалось на порядок суше, чем два дня назад, в Шереметьево. И вообще – Сухов выглядел очень усталым и непривычно раздраженным.
– Не возражаешь, если я подсяду, покурю с тобой?
– Валяй. Но сразу предупреждаю: у меня очень мало времени.
– Я тебя долго не задержу. – Митя сел напротив, достал сигареты. – Свежую картинку с Мак-Ги и Бобом видел?
– Да.
– Ну и?
– Что?
– Что обо всём этом думает человек, который… для Большого Начальника рекомендательные справки пишет?
Глаза Мити смотрели неулыбчиво, строго, и Сухов явно понял, что разговор предстоит непростой.
* * *
А Элеонора Сергеевна не спускалась в бар по той причине, что у нее внезапно образовался сеанс скайп-общения с Москвой. Последние несколько часов такого общения от нее так же, как и от Мити, домогались десятки людей. Причем – из самых разных уголков земного шарика. Госпожа Розова всем отказывала, но проигнорировать настойчивые вызовы непосредственного начальника все-таки не смогла, отозвалась.
– …Ну как ты?
– А вы сами, Александр Михайлович, как думаете?
– Думаю, что паршиво.
– Если выражаться литературным языком, то – да. Где-то близко к тому.
