Вася и волшебный календарь

Константин Жупанов

Вася и волшебный календарь

Глава 1 Начало начал или день Лифтового хозяйства

ПРОЛОГ

На окраине Москвы, где пока еще лежит асфальт а не гранит, а небо не мерцает огнями небоскребов, жил парень по имени Вася. Обычный, как утро понедельника, он колесил по улицам с посылками, словно тень в потоке времени. Выпускник Института культуры 2020-го, он ютился в съемной «однушке», где стены помнили чужие мечты, а холодильник гудел грустнее виолончели. Его дни текли, как вода из крана с подтекающим вентилем: предсказуемо, монотонно, без сюрпризов.

Но судьба любит ироничные повороты. Однажды в руки Васи попался отрывной календарь – неказистый, пыльный, с пожелтевшими уголками. Он повесил его на кухне, даже не подозревая, что это не просто сборник дат, а волшебный билет в мир, где каждый день – дверь в новую сказку. Отрывая листок за листком, Вася пробуждал магию праздников: День космонавтики уносил его к звездам, День граненого стакана превращал московские дворы в хрустальные лабиринты, а День тяжелой металлургии… О, это была история, после которой он месяц обходил строительные краны стороной.

Теперь его жизнь – калейдоскоп из смеха, дрожи в коленях и моментов, когда сердце замирает между «ой» и «вау». Он танцевал с домовыми в День ЖКХ, убегал от разъяренных пчел в День пасечника и однажды, в День тишины, узнал, о чем шепчутся московские стены. Но главное – он понял: календарь не просто отсчитывает время. Он его меняет.

И пока Вася спит, прижав к груди курьерскую сумку, старые страницы шелестят на ветру, рисуя новые узоры приключений. Что новый день ему готовит?..

Василий проснулся от звука будильника, который трезвонил так, будто хотел не просто разбудить, а вырвать его из объятий сна с криком: «Вставай, неудачник, жизнь проходит!» Он потянулся к телефону, выругался шепотом и выключил назойливый звон. За окном уже светало, но свет был какой-то унылый, будто сам ноябрь решил напомнить, что он – царь серости и тоски. Василий зевнул, почесал затылок и посмотрел на потолок, где уже третий месяц висела трещина, напоминающая очертаниями то ли карту мира, то ли след от падения метеорита. «Ну, хотя бы не на голову упадет», – подумал он с горькой иронией.

Он встал с кровати, потянулся и босиком пошел на кухню. Холодильник встретил его тихим гулом, словно извиняясь за то, что внутри него – только вчерашний борщ, пара яиц и упаковка кефира с истекающим сроком годности. Василий вздохнул, налил себе кофе и сел у окна. За стеклом кипела жизнь: люди спешили на работу, кутаясь в куртки и шарфы, машины сигналили в пробках, а вдалеке виднелась реклама нового торгового центра, обещавшего «рай на земле за три платежа по 9999 рублей». Василий фыркнул: «Рай, конечно. Особенно когда у тебя зарплата курьера.»

Он допил кофе, надел свою куртку с выцветшими логотипами доставки и вышел на улицу. Воздух был холодным и влажным, словно сама природа решила напомнить, что жизнь – это не сказка, а бесконечный марафон по доставке самых разных вещей. Василий сел на автобус и поехал в сторону работы. По пути он думал о том, как все в его жизни стало однообразным: одни и те же маршруты, одни и те же заказы, одни и те же дни. Даже праздники, которые раньше казались чем-то особенным, теперь были просто поводом для дополнительных заказов. «День космонавтики? Отлично, значит, будет много пиццы для офисов. День граненого стакана? Замечательно, бар на углу закажет много бутылок водки», – с сарказмом думал он.

Но в этот день все должно было измениться. Вернувшись домой после работы, Василий нашел у двери странный сверток. Внутри был старый отрывной календарь, который выглядел так, будто его последний раз использовали в эпоху СССР. На обложке красовалась надпись: «Календарь праздников и приключений». Василий фыркнул: «Приключения? В моей-то жизни?» Но что-то заставило его повесить календарь на стену. А на следующее утро, оторвав первый листок, он даже не подозревал, что его скучная жизнь превратится в череду невероятных, веселых, страшных и порой опасных событий, связанных с самыми необычными праздниками.

Но об этом – позже. Пока что Василий просто ехал на работу, ругая свою судьбу и мечтая о чем-то большем. А за окном, между тем, уже начиналась сказка.

1 февраля. День лифтового хозяйства

Утро 1 февраля началось для Василия так же, как и все предыдущие: с будильника, который звенел так, будто хотел не просто разбудить, а вырвать его из объятий сна с криком: «Вставай, неудачник, жизнь проходит!» Василий, как истинный философ, уже давно пришел к выводу, что будильник – это не просто прибор, а орудие пытки, изобретенное теми, кто ненавидит человечество. Он потянулся, зевнул и посмотрел на потолок, где трещина, напоминающая карту мира, все так же напоминала ему о бренности бытия.

Одевшись и выпив кофе, который по вкусу напоминал жидкость для снятия лака, Василий вышел из квартиры. В подъезде его ждал лифт, который, как всегда, скрипел и стонал, будто просил пощады. Василий зашел внутрь и нажал кнопку первого этажа. Лифт дернулся, как пьяный матрос на палубе, и… остановился. Свет мигнул, и Василий оказался в кромешной тьме.

– Ну, конечно, – пробормотал он. – только мне так может вести!

Из динамика раздался голос, который звучал так, будто его обладатель только что проснулся после столетнего сна:

– Привет, Василий! Сегодня День лифтового хозяйства, и я, Лифтовой, Это тоже самое что Домовой, только Лифтовой, решил устроить тебе небольшой квест. Чтобы лифт поехал дальше, тебе нужно выполнить задание.

– Какое еще задание? – возмутился Василий. – У меня работа! Я курьер! Меня ждут клиенты!

– Ах, клиенты, – усмехнулся Лифтовой. – Ну, тогда тебе придется спеть песню про лифты. Или рассказать анекдот. Выбирай.

Василий вздохнул. Он понял, что спорить с голосом из динамика бесполезно. Он выбрал анекдот:

– Почему лифт – это как жизнь? Потому что то вверх, то вниз, а иногда просто застреваешь.

Лифтовой засмеялся, и лифт снова ожил. Василий вышел на первый этаж, чувствуя себя героем, который только что прошел первое испытание. Он посмотрел на часы и понял, что уже опаздывает. «Ну, хоть не на весь день», – подумал он.

По дороге на работу Василий размышлял о своих проблемах. Скоро нужно было платить за аренду, а деньги он потратил на новый телефон, который украли буквально на прошлой неделе. «Жизнь – это как лифт, – подумал он. – То вверх, то вниз, а иногда просто застреваешь.»

Но Василий не знал, что это только начало его приключений. Впереди его ждали еще много застреваний, заданий от Лифтового и, возможно, даже что-то большее, чем просто доставка пиццы. Но это позже. А пока что он шел на работу, мечтая о том, чтобы этот день закончился как можно быстрее.

Работа курьером, как известно, – занятие для джентльменов удачи, философов и тех, кому не хватило фантазии выбрать профессию посложнее. Офис «Быстрой доставки №7» располагался в подвале здания, чьи стены украшали не шедевры живописи, а пятна плесени в форме материков. Василий, войдя, тут же наткнулся на Алену – диспетчера, чьи глаза напоминали два озера, а улыбка – солнечный зайчик, случайно залетевший в подвал. Она сидела за столом, заваленным бумагами, и что-то печатала так быстро, будто клавиатура была ей личным врагом.

– О, Вася! – Алена подняла взгляд, и Василий почувствовал, как трещина на потолке его жизни слегка затянулась. – Вчерашний клиент звонил, хвалил тебя. Говорит, ты как Фантомас – появился, исчез, и пицца горячая!– Прив-привет, – выдавил Василий, внезапно обнаружив, что его язык превратился в ватный шарик.

– Ну, я… стараюсь.Он хотел ответить что-то остроумное, но вместо этого произнес:

Алена протянула ему папку с документами, и их пальцы ненадолго соприкоснулись. Василий тут же представил, как его сердце, словно старый лифт, застряло между этажами «надежда» и «паника».

– Сегодня развезешь договора по офисам в «Небоскрёбе на Набережной», – сказала она, подмигнув. – Там лифты быстрые, не то что наши.

«Лифты» – слово, от которого у Василия задёргался глаз. Но он лишь кивнул, сунул папку в рюкзак и поспешил к выходу, мысленно ругая себя за то, что не спросил, не хочет ли Алена вечером кофе. Или чаю. Или просто воздуха из соседнего парка.

«Небоскрёб на Набережной» сверкал стеклом и сталью, словно гигантский холодильник для миллиардеров. Василий, войдя в вестибюль, почувствовал себя муравьём в бронзовой туфле. Лифты здесь были настолько футуристичными, что казалось, они вот-вот спросят: «Ваше предназначение в этой вселенной?»

– Снова ты, Василий? Ну что, готов к заданию №2?Он нажал кнопку 25-го этажа. Двери закрылись с мягким шипением, и… лифт вздрогнул, будто вспомнил, что забыл выключить утюг. Свет погас, а из динамика раздался знакомый голос:

– Опять?! – взвыл Василий, тыча в кнопки. – Я уже спел, рассказал анекдот! Мне работать надо, понимаешь? Аренду платить! Телефон новый купил, а его…

– О, деньги! – перебил Лифтовой. – Значит, сейчас задание финансовое. Слушай внимательно: назови три причины, почему лифт лучше банка.

Василий прислонился к стене. Его жизнь, и без того напоминавшая плохой анекдот, теперь явно писалась автором с больной фантазией.

– Во-первых, – начал он, – в лифте не требуют справку о доходах. Во-вторых, он никогда не скажет: «Ваша кредитная история нас не устраивает». В-третьих… – он замолчал, вспомнив, как вчера потратил последние деньги на телефон. – В-третьих, лифт хотя бы иногда поднимает тебя наверх.

– Браво! – засмеялся Лифтовой, и лифт рванул ввысь, будто его пнул невидимый великан. – Но учти: следующий раз споёшь романс про шаровые опоры!

Выбравшись на 25-й этаж, Василий взглянул на часы. «Если я сейчас побегу, успею до конца смены», – подумал он, но в голове уже копошилась крамольная мысль: а что, если эти лифтовые коллапсы – не совпадение? Может, вчерашний календарь с надписью «праздники и приключения» всё-таки не шутил?

Однако размышлять было некогда – впереди ждали клиенты, документы и мысль о том, что завтра снова придётся видеть Алену. А это, как ни крути, было куда страшнее любого Лифтового.

Москва к вечеру 1 февраля напоминала замерзший компот: слякоть, снежок, и прохожие, спешащие домой. Василий, ковыляя с рюкзаком чувствовал себя героем эпоса, который прошел через девять кругов лифтового ада. Лифтовой, словно режиссер дешевого сериала, подкидывал ему задания на каждом шагу: спеть гимн шатунам лифта на мотив «Калинки», станцевать ламбаду в кабине размером с холодильник и даже прочесть стихи собственного сочинения про гидравлическое масло.

– и даже изобразить пантомиму «Лифт будущего», что привело к аплодисментам камеры наблюдения.Василий напоминал белку в колесе, если бы колесо было напичкано лифтами, заданиями от Лифтового и клиентами, которые, как нарочно, селились на 15-х этажах. За день он успел: – станцевать лезгинку в кабине лифта (Лифтовой требовал «оживить атмосферу»); – назвать 10 причин, почему кнопка «Закрыть» – лучший друг человека («Она единственная, кто слушается!» – орал Василий);

Клиенты на 18-м этаже застали его в позе вдохновленного Есенина, но, видимо, решили, что это новый тренд курьерского сервиса – «доставка с артистическим подходом».

Но после того, как на 20-м этаже бизнес-центра Лифтовой попросил его «спеть гимн шагающего экскалатора», Василий взбунтовался. «Хватит! – заявил он динамику. – Отныне я – покоритель лестниц!» И покорял. 7-й этаж, 12-й, 18-й… Ноги гудели, как провинциальный оркестр, но зато лифты остались позади. Или так ему казалось.

Василий кряхтел, потел и думал о том, что если бы Эверест был в Москве, его бы уже покорили курьеры – из-за страха перед лифтовыми квестами.

– Метафора моего банковского счета, – бурчал Василий, вспоминая потраченные на телефон деньги.Лифтовой, впрочем, не сдавался. Когда Василий, задыхаясь, вползал на очередной этаж, из вентиляции доносился смешок: – Эх, Вася, ты что, думаешь, лестницы тебя спасут? Жизнь – это лифт! А лифт – это метафора!

«Ну конечно, – подумал Василий. – Кошачьи фобии – это именно то, чего не хватало моему дню.»Но судьба, как плохой анекдот, всегда находит способ вернуться. Возвращаясь домой, Василий увидел бабушку с кошкой в переноске, тщетно тыкавшую в кнопку лифта. – Внучек, помоги! – взмолилась она. – Мой Мурзик боится лестниц!

– Какой Алене?! – Василий обернулся и обомлел: в углу лифта стояла… сама Алена, смущенно теребящая прядь волос.Лифт захлопнулся, свет погас, и Лифтовой захихикал: – Последнее задание! Готов? – Да отстань ты! – взорвался Василий. – Я уже танцевал ламбаду про шаровые опоры, сравнивал тебя с банками… – Тише, герой! – огрызнулся голос. – Сегодня задание простое: признайся Алене в чувствах.

Оказалось, она шла в гости к подруге в том же доме. Лифтовой, видимо, устроил им свидание в стиле «пока не признаешься – не выйдете».

– Я… это… – Василий понял, что Лифтового слышит только он. – Знаешь, лифт – он как жизнь. То застреваешь, то… э-э-э…– Вася, ты чего молчишь? – спросила Алена, глядя на него, как на человека, который внезапно заговорил с потолком.

– Давай, Ромео, время тикает!Лифтовой фыркнул в динамике:

– Алена, ты знаешь, почему курьеры любят лифты? Потому что иногда там можно встретить того, ради кого хочется… застрять.И тут Василий, вспомнив глаза Алены, которые были красивее всех лифтов мира, выпалил:

Что ответила Алена, история умалчивает. Лифт дёрнулся, двери открылись, и Василий выскочил, как ошпаренный, оставив за спиной смех Лифтового и тишину, которая вдруг стала очень многозначительной.

––

Дома Василий, сняв куртку, обнаружил в кармане листок календаря: «1 февраля – День лифтового хозяйства». На обороте мелким шрифтом: «Поздравляем! Вы активировали “Год приключений”. Отменить нельзя. Рекомендуем подписаться на плюс-подписку».

– Да я тебя … – Василий рванул календарь со стены, но тот прилип, словно был приклеен философией фатализма. Пинки, дёрганья и даже попытка поддеть его старым ботинком ни к чему не привели. Календарь висел, насмехаясь, как чеширский кот, оставивший видимой только улыбку.

А за окном Москва зажигала огни, превращая февральскую слякоть в зеркало из тысяч бликов. Люди спешили по домам, не подозревая, что где-то среди них бродит курьер, чья жизнь отныне будет измеряться не километрами, а безумными праздниками из старого календаря.

Василий вздохнул, посмотрел на трещину на потолке и подумал, что завтра, возможно, стоит купить Алене кофе. Или чай. Или просто сказать то, что не успел в лифте…

P.S. Жизнь, как лифт, иногда застревает, чтобы дать нам шанс сказать то, что давно пора. Или спеть. Или станцевать. Главное – не забыть, что кнопка «отмена» не работает.

продолжение следует…

Глава 2 День сурка и ездовых собак

Вася и календарь приключений. День сурка и ездовых собак

Жизнь Василия, московского курьера с дипломом института культуры, напоминала старый лифт: то вверх, то вниз, а чаще – просто застрять между этажами «скучно» и «безнадёжно». Всё изменилось, когда он нашёл советский отрывной календарь, чья обложка кричала: «Праздники и приключения!» Василий, человек практичный, повесил его на стену – не из веры в чудеса, а потому что гвоздь уже был вбит.Краткое содержание предыдущих частей

Первый же день – 1 февраля, День лифтового хозяйства – доказал, что календарь не шутит. Лифты Москвы внезапно объявили Василию личную войну. В каждом он застревал, а голос «Лифтового» – этакого домового с чувством юмора сапожника – требовал выполнить абсурдные задания.

К вечеру, едва успев развезти заказы, Василий обнаружил, что календарь приклеен к стене прочнее, чем советские лозунги к истории. На обороте оторванного листка красовалось: «Подписка на приключения активирована. Возврат невозможен.» Что ждёт завтра – День ёжика или Всемирный праздник анекдотов про пингвинов? Василий не знал. Но глядя на трещину в потолке, напоминавшую ему карту новых странствий, он с ужасом и любопытством думал о завтрашнем дне.

А за окном Москва, сверкая февральской слякотью, будто подмигивала: «Держись, курьер. Это только начало.»

День сурка и ездовых собак

Василий проснулся с ощущением, что вчерашний день был слишком насыщенным, чтобы быть правдой. «Возможно, сон, – подумал он, потягиваясь. – Или галлюцинация от переедания вчерашнего борща.» Но, увидев календарь, который всё так же висел на стене, а вокруг него следы отчаянных попыток его сорвать (включая отпечаток ботинка на обоях), Василий понял: это не сон. Это реальность, которая, судя по всему, решила с ним поиграть в какую-то странную игру.

На календаре красовалась дата: «2 февраля». Василий посмотрел на неё с подозрением, как будто это был не листок бумаги, а предупреждение о грядущем апокалипсисе. «Ну уж нет, – подумал он. – Сегодня я ничего не буду рвать. Ни листков, ни нервов. Просто пойду на работу, заработаю денег на аренду и забуду про этот бред.»

Он сделал свои утренние дела, попутно вспоминая вчерашнюю ситуацию с Аленой. «Что она подумала? – терзался он. – Может, решила, что я сошёл с ума? Или, что хуже, что я просто неудачник, который даже в лифте не может двух слов связать?» Мысль о том, что сегодня ему снова придётся видеть её на работе, заставляла его сердце биться так, будто оно пыталось вырваться из грудной клетки и сбежать в более спокойное место.

Василий вышел из квартиры, твёрдо решив начать день с чистого листа. Но едва он переступил порог подъезда, как на него свалилась смешная, но досадная неприятность. Соседский кот, который обычно спал на перилах, решил, что Василий – идеальная мишень для прыжка. В результате кот благополучно приземлился на его плечо, а Василий, поскользнувшись на льду, упал и ударился головой.

Очнулся он у себя в кровате. «Что за…» – начал он, но тут же замолчал, увидев, что на календаре всё так же значилось «2 февраля». Он посмотрел на часы – 7:30 утра. «Не может быть, – подумал он. – Я же уже вставал!»

Василий попытался выйти из квартиры ещё раз. На этот раз он дошёл до автобусной остановки, где его обрызгал проезжающий мимо грузовик с надписью «Чистая вода – для чистых душ». Он снова очнулся в кровате. 2 февраля. 7:30 утра.

Третий раз он попытался дойти до работы пешком, но споткнулся о голубя, который, видимо, решил, что Василий – идеальная посадочная площадка. И снова – кровать. 2 февраля.

– Ну всё, – сказал он календарю, который, казалось, хихикал в ответ. – Ты победил.

Он сорвал листок. На нём значилось:

День сурка (зачёркнуто)

День водных и болотных угодий

День ездовых собак

И подпись: «Нужное выбрать.»

Василий сел на кровать, держа листок в руках. «Ну конечно, – подумал он. – День сурка. Я уже это проходил. Три раза.» Он вздохнул, представив, как мог бы провести день: болота, собаки или бесконечный цикл пробуждений в одной и той же кровати.

Мысли о Алене снова нахлынули. «Что, если она сегодня даже не придёт на работу? – терзался он. – Или, что хуже, придёт, но будет смотреть на меня, как на человека, который признаётся в любви только в застрявших лифтах?»

А ещё была аренда. Деньги, которые он потратил на телефон, теперь казались не просто ошибкой, а катастрофой вселенского масштаба. «Ну почему я не купил что-то дешёвое? – ругал он себя. – И почему вообще телефон украли именно у меня.»

Но что-то в этот день было иным. Василий чувствовал это, хотя и не мог объяснить. Может, это был запах кофе, который он сварил себе утром. Или свет, который пробивался сквозь шторы. Или просто осознание, что даже в самом безнадёжном дне можно найти что-то хорошее.

Он посмотрел на календарь. «Нужное выбрать, – прочитал он ещё раз. – Ну что ж, посмотрим, что ты мне приготовил.»

С этими словами и мыслями о том, что у него жизнь и так как болото, Василий ткнул пальцем в календарь, выбрав «День ездовых собак» – исключительно из солидарности к существам, которых тоже заставляют таскать чужой груз по первому свистку. Ожидая, что сейчас с потолка свалится упряжка хаски или начнётся метель посреди кухни, он замер. Но ничего не произошло. Только холодильник урчал, как пёс, которому снится кот. «Может, календарь устал? – подумал Василий. – Или просто решил дать мне передышку перед новым адом?»

Дорога на работу напоминала прогулку по музею скуки: серое небо, лужи-зеркала, отражающие лица прохожих, похожих на мокрых воробьев. «Погода как в марте, – думал Василий. – Только жизнь как в ноябре.»

В офисе Алены не было. «Выходной, – пояснил коллега. – Воскресенье же!» Василий не понял, рад он или нет. С одной стороны, не придётся краснеть, с другой – краснеть всё равно хотелось.

Разнарядка была проста: доставить огромный пакет в какой-то офис за городом. Странно – подумал он – выходной ведь, все нормальные люди отдыхают.

Василий, чья география ограничивалась маршрутом «дом-работа-магазин», сел в электричку, напоминающую консервную банку с окнами. Василий сел у окна, рядом же оказалась бабушка в платке, чей взгляд говорил: «Сынок, я тебя сейчас допрошу, как гестапо.»

– А курьеры разве не служат? – не унималась бабушка. – Мой внук служил! Теперь в менты пошёл. А ты…– В армии служил? – начала она. – Нет, – ответил Василий, пытаясь уткнуться в телефон. – А почему? Здоровье? – Ну… работаю курьером.

Василий, спасаясь, сделал вид, что заснул. Бабушка вздохнула и переключилась на женщину с котом в переноске, спросив, не хочет ли кот в менты.

За окном мелькали дачи, похожие на скворечники для гигантов, и проталины, напоминающие, что февраль в этом году решил подражать марту. Пассажиры обсуждали погоду, как будто это была сенсация: «Снега нет – глобальное потепление! В наше время зимы были зимние!»

Выгрузившись на полустанке, Василий увидел вывеску: «Клуб ездовых собак „Северный ветер“».

Василий, ступив на территорию клуба ездовых собак, почувствовал себя так, будто попал в параллельную вселенную. Вокруг, несмотря на аномально тёплую зиму, лежал снег – белый, пушистый и, казалось, специально привезённый сюда из Сибири, чтобы напомнить всем, что февраль всё-таки существует. «Глобальное потепление, – подумал Василий, – видимо, сюда ещё не добралось. Или собаки его прогнали.»

Он отдал пакет на ресепшене, где девушка с косичками и в шапке с помпоном приняла его с таким видом, будто это был не пакет с флажками, а золото инков. «Спасибо, – сказала она. – Вы же останетесь на соревнования?» Василий хотел отказаться, но тут увидел её.

Алена.

Она стояла у упряжки, возясь с ремнями и командуя собакам так уверенно, будто была не диспетчером в доставке, а капитаном арктической экспедиции. На ней была ярко-синяя куртка, шапка с ушками (Василий подумал, что это, вероятно, фирменный стиль клуба) и перчатки, которые она то снимала, то надевала, чтобы поправить упряжь.

Василий, как заворожённый, смотрел на неё. Он даже попытался помахать рукой, но движение получилось таким робким, что его можно было принять за попытку отогнать невидимую муху. Алена не заметила.

Вокруг кипела жизнь. Собаки – хаски, маламуты, самоеды – лаяли, выли, виляли хвостами и, казалось, обсуждали между собой, кто сегодня победит. Люди в ярких куртках и шапках с помпонами (видимо, дресс-код клуба) командовали, смеялись и подбадривали своих четвероногих спортсменов.

– Ну, кто тут у нас самый быстрый?– Марш! Вперёд, Байкал! – Не тяни, Тайга, не тяни!

Василий стоял в стороне, чувствуя себя так, будто попал на съёмки фильма про Аляску, но забыл сценарий. Он даже на мгновение забыл про календарь, про аренду и про то, что вчера признался Алене в лифте. Всё это казалось таким далёким, как будто происходило не с ним, а с каким-то другим Василием, который, возможно, всё ещё застрял в лифте.

Он наблюдал, как Алена проверяет упряжку, разговаривает с собаками и смеётся с отцом, который, судя по всему, был здесь главным. «Озеров, – подумал Василий. – Клуб ездовых собак. Ну конечно, как же ещё?»

– Внимание, участники! Сегодня у нас гонки на короткую дистанцию. Победитель получит кубок и годовой запас корма для собак!Соревнования должны были начаться с минуты на минуту. Судья с мегафоном объявил:

Собаки завыли в ответ, будто понимая каждое слово. Василий, глядя на это, подумал: «А ведь жизнь – это тоже гонка. Только вместо собак – проблемы, вместо упряжки – работа, а вместо кубка – аренда.»

Но тут он заметил, что Алена, наконец, посмотрела в его сторону. Их взгляды встретились. Она улыбнулась.

Василий почувствовал, как что-то внутри него ёкнуло. «Ну всё, – подумал он. – Сейчас или никогда.»

P.S. Автор календаря, видимо, считал, что лучший способ найти любовь – отправить человека к ездовым собакам. Василий же начинал подозревать, что лучший способ – просто быть рядом с Алёной. Но пока что оба варианта казались одинаково стремительными и непредсказуемыми.