Ярость

Во время ужина, наконец, познакомился со всеми. «Браток» Евгений ограничился едва заметным кивком, ни рукопожатия, ни слова. Его папаша буркнул сквозь зубы что-то, расценённое мною как приветствие, а вот Галина внезапно изобразила радушие, начала задавать вопросы. И в каждом сквозило: «Надеюсь, ты тут ненадолго». Когда я рассказал о взрыве, Светка заохала, даже у Марины промелькнуло сочувствие. Петровна же не преминула усомниться, что детонацией могло выбить окна:

– Так это что, бомба там взорвалась у них? Прямо террористы какие-то. Надо же… И только у тебя разбились стёкла?

«Кому ты свистишь?» – прочитал я в её наглых глазах и понял, почему Ромку трясёт от одного её имени. Я тоже не переваривал таких людей. Н-да, видимо, моё пребывание тут окажется тяжелее, чем предполагалось.

Потом я поведал, как обстоят дела в городе. Про пожары, про отсутствие помощи, про собачью эпидемию. Все тут же стали возмущаться, что власти не сделали вообще ничего для преодоления кризиса.

– А что они могут? – спросил я в ответ, отнюдь не ради защиты чиновников.

Просто мои собеседники, возможно, не осознавали до конца, что именно произошло. Техники почти нет, БТРы одни ездят, а на них много не навозишь – это не грузовик. Электричества нет, газа нет, воды нет. Связи нет, рации только старые работают, но их немного. И даже они до вчерашнего дня были бесполезны из-за сплошных помех. С пайками вот непонятно, тут я согласен. Должны всё равно как-то раздавать, людям-то жрать надо.

– Потому что всё по своим да нашим разошлось! – заявила мама Галя.

– Или разграбили. Вот это и странно. Были же патрули, армию привлекли, курсантов. Куда делись-то все?

– Да потому что властям всегда плевать на народ! Сами обеспечены, на людей насрать.

Ещё минут пять ругали правительство, как местное, так и федеральное, затем мама Галя с нескрываемой злостью выдала:

– Американцы, сволочи, что б им пусто было, тварям!

– При чём тут американцы-то? – подивился я. – Солнышко вините.

– Да какое солнышко? – накинулась она на меня. – Ихние опыты это. Всё пресмыкаетесь перед ними, а им лишь бы извести русского человека да богатства наши захватить! Доказали же, что у них оружие есть, как его, климатное.

«Климаксное», – едва не поправил я, чудом сдержавшись. Вместо этого рассказал о встрече на дороге:

– Вояки подтвердили, что была очень сильная магнитная буря. И успокоилась она только вчера. Накрыло не одну Россию, а вообще всех. Весь мир. И Америку тоже.

– Ну, не знаю, – состроила тётка крайне недоверчивую гримасу. – Что, прямо вот вообще везде? Какая-то фантастика просто… Андрюш, ты что думаешь?

– Да-а, э-э, я… как бы… не физик, – забормотал тот в растерянности.

Женю спрашивать было и подавно бессмысленно, поэтому разговор быстро угас. Разъяснять детали тупой клухе я не хотел, новых вопросов тоже никто не задавал, возможно, по той же причине – чтобы не выслушивать её бредовые выводы. Постепенно все разошлись.

Несмотря на напряжённую атмосферу, я впервые за много дней чувствовал себя почти превосходно. Лежал чистый, в одних трусах (!), на свежем постельном белье. Дома тепло, не нужно напрягать волю, чтобы высунуть нос из-под одеяла – роскошь по нынешним временам. Уже засыпая, подумал, что ветер завывает гораздо громче, чем час назад. Но мне уже было всё равно.

За ночь метель переросла в настоящий буран. Порывы ветра на открытом месте вполне могли сбить с ног, а мело так, что видимость упала метров до трёх. На моей, и не только на моей, памяти в Питере не было ничего подобного. Значительно увеличился расход топлива, хотя термометр за окном показывал не больше минус десяти. Мы живо откопали брёвна во дворе и сложили их возле сарая, поскольку внутри едва хватило места для козлов и пары-тройки чурбаков. Пилили там по очереди, готовые дрова относили в теплицу, благо она была из поликарбоната и пока держала напор стихии.

Ещё одной рутинной и ежедневной заботой было перетапливание снега. Тринадцать человек потребляли чертовски много воды, поэтому процесс казался бесконечным. Баки, вёдра, тазики стояли возле каждой батареи, постепенно наполняясь неприятной на вид жидкость, покрытой плёнкой пузырей. Затем она куда-то исчезала, а ёмкости снова нужно было наполнять снегом.

На самом деле все эти хлопоты не были обременительными, я бы с удовольствием только этим и занимался, лишь бы иметь повод выйти из дома лишний раз. Полагаю, мой приход усугубил и без того непростую обстановку, а многодневный буран накалил её до предела. Мы сутками были вынуждены пялиться и слышать друг друга, поэтому любая мелочь, на которую раньше никто бы и внимания не обратил, превращалась в крайне значимую и весьма болезненную проблему. Например, в доме было целых три туалета, один на втором этаже, два – на первом. Казалось бы, сложностей не должно возникать в принципе. Но стоило только закрыть дверь, как в сортир непременно нужно было попасть кому-то ещё. Причём кое-кто – и я подозреваю, кто – имел быдляцкую привычку дёргать ручку столь яростно, словно хотел оторвать её. В точности также всякие невоспитанные люди намекают в поезде, что пора освобождать помещение. Света нарочито громко гремела посудой, наверху все топали, словно отрастили себе копыта или обулись в деревянные башмаки. Все разбились на кучки, пищу старались принимать маленькой группой и как можно быстрее покидали кухню, чтобы не пересечься, не дай бог, ещё с кем-то.

Наверное, будь мы связаны узами покрепче, многих напрягов можно было бы избежать. У свояченицы имелась уйма настольных игр, от домино до детских ходилок и той же «Монополии». Дети в них играли, а вот взрослые не собрались даже перекинуться в картишки. Хорошо, у стариков сохранилась кое-какая библиотека, ещё из бывалышных бумажных книг. Только читать особо не получалось, разве что в светлое время суток, у окна. У деда Саши работали оба генератора, но всё упиралось в топливо, запасов которого никто из Савельевых не сделал. Пара канистр солярки да содержимое бака «Шевроле» – вот и весь ГСМ. Тем не менее рукастый Иваныч соорудил временную проводку, запитав от аккумуляторов двенадцативаттные лампочки. Они давали скудный свет, но и его экономили жёстко. Посему мне ничего не оставалось, как ворочаться на неудобном самодельном ложе, слушать завывание ветра, заглушаемое раскатами богатырского храпа старика, да гонять в голове тяжёлые думы. И всё чаще и чаще приходила одна и та же мысль: мы просто сидим и ждём, а надо действовать. В чём именно должно заключаться действие, я до конца не определился. Наметил лишь некоторые шаги. Согласятся со мной – хорошо. Нет – их проблемы, но так жить становилось невыносимо.

Глава 4

Ночью буран усилился, сугробы намело по самые окна. Во время завтрака я спросил, где тут рынок, поскольку его не могло не быть. У меня оставалось порядка восьмисот пятидесяти тысяч чужих денег, которые уже обесценились более чем вдвое. Правда, мои личные доллары подорожали, но сейчас стоило озаботиться именно рублями. И обратить их в нечто более надёжное. В ту же водку, бензин и продукты. Коллапс только нарастал, и конца ему было не видать. До наступления реального тепла ждать не меньше месяца, и только тогда можно будет расходиться по домам. Если они, дома, к этому времени не сгорят. А пока нам придётся терпеть рожи друг друга. Улучшенные бытовые условия и наполненные закрома помогут снять хотя бы часть моральных проблем. В это я был готов вкладываться. Тем более что бабло не моё. О том, как их отдавать, я уже не задумывался. Если и спросят – наготове имелось с десяток историй, куда они подевались, одна правдоподобнее другой.

Оказалось, что в самом посёлке никакой торговли не было, но в Горбунках работал стихийный базар. Парни даже ходили туда разок. Проблема заключалась в том, что до Горбов, как их тут называли, больше пяти километров, и по нынешнему бездорожью, да без лыж, прогулка превращалась в тяжёлое испытание. За несколько дней до моего прихода Роман, Андрей и Евген отправились на разведку – узнать что почём. Наличности у них было мало, списка толком не составили, даже канистру взяли всего одну. К увиденному оказались не готовы, потому что цены там, как я понял, задирали даже выше, чем у меня на районе. Купить почти ничего не успели – им нагрубил кто-то из барыг, они ответили, в результате едва не дошло до драки. Побить не побили, но пришлось спешно уйти.

– Как метель утихнет, сходим ещё раз, – предложил я. – Нужно подумать над перечнем, возьмём побольше тары под солярку. На санках много можно увезти…

– Сева, там цены – космос! – перебил меня Ромка. – Пачка макарон пятьсот рублей, водка от тысячи и выше.

– Другого рынка нет. А если бы и был, то вряд ли сейчас где-то дешевле. У меня есть деньги, поэтому надо закупиться, пока всё не подорожало ещё больше. Только обговорим, как потом компенсировать будете.

Дарить я ничего никому не собирался.

Галя отреагировала мгновенно:

– В каком смысле – компенсировать? Мы же вроде решили, что всё в общий котёл.

– Общий котёл подразумевает примерно равный или равноценный вклад всех участников. Сейчас речь идёт о том, что я вношу деньги за всех. Поскольку у меня нет возможности заниматься благотворительностью, надо понимать, готовы ли вы возместить потом мои расходы. Так будет правильно.

– Не, ну раз ты так хочешь, давайте всё посчитаем – кто сколько внёс, кто сколько съел и выпил. Мы тожа вкладывались. Да, Паш, мальчики?

Мальчики промолчали, ответила Светка:

– При чём тут съел и выпил? Сева не об этом говорит.

– А о чём? Раз решили всё считать, так давайте! Женя с Андрюшей тогда консервы покупали, рис, на бензин деньги давали.

– Не забудьте учесть мой вклад, – добавил я. – Вы вот гречку с тушёнкой кушали сегодня на завтрак, а она, между прочим, семьсот рублей за пачку стоит.

Все вытаращили глаза.

– Об этом и говорю, – продолжил я развивать мысль, пока не разразился скандал, – цены растут не по дням, а по часам. Есть возможность затариться сейчас на всех, так почему ей не воспользоваться? Но я один не собираюсь тянуть эту лямку. Нам тут жить не меньше месяца, прикиньте, в какие суммы всё выльется.

– Почему месяц? – встряла молчавшая до этого Марина.

– Сама подумай. Пока не придёт тепло, никто не сможет вернуться в квартиры. Наладят что-то за это время – хорошо. Но я бы рассчитывал на худший вариант. К нему и надо готовиться. Еда и солярка – вот два приоритетных ресурса. Нужно посчитать все имеющиеся запасы, определиться со списком необходимого и, как только позволит погода, пиз… э-э… топать в Горбунки. Санки нормальные, на них много можно увезти. Но мне нужны гарантии, что потом, когда всё закончится, вы не пойдёте в отказ.

– И как ты предлагаешь всё это считать? – спросила Светлана. – Я согласна, что один человек не должен кормить ораву чужих людей. Но Галина Петровна тоже права, отчасти. Мы будем учитывать вообще всё? И что каждый внёс раньше?

– Нет, считаем только сейчас. Грубо говоря, с этого момента формируем общий фонд. Каждый вносит туда некую сумму. Фиксируем расходы. Потом, когда всё наладится, делим затраты на всех, включая детей…

– И детей?! – всплеснула руками мама Галя.

– А вы как хотели? Или они святым духом будут питаться?

– И ты что же, со своей родной дочери долги будешь требовать?

– Не мелите херни! – разозлился я.

– За базаром следи! – моментально вскинулся её сижавый сынок.

– Ты сам хуйню несёшь тут! – возопила оскорблённая баба. – Паша, ты чего молчишь?

В общем, попытка создания концессии на паях потерпела фиаско.

Второй скандал случился уже вечером. Девчонки мыли посуду, и Настя случайно использовала воду, предназначенную для готовки. Сущая ерунда, но Светлана отреагировала слишком эмоционально. Настёна убежала в слезах, зато примчалась Галя. Крик быстро перешёл в ор, по полу загремели кастрюли, на шум пришли мужики. Я не стал смотреть, чем закончатся разборки, и вышел на улицу. Здесь меня поджидал приятный сюрприз – буран явно стихал. Всё ещё мело, но ветер растерял былую силу. Правда, стало холоднее. Взял лопату и принялся расчищать дорожки – физический труд порой и впрямь бывает полезен. Под монотонную работу хорошо думается. Если погода не выкинет очередной финт, завтра надо идти на рынок. У меня оставалось несколько часов, чтобы придумать, как преодолеть сопротивление некоторых членов нашего сообщества. И я твёрдо решил найти нужные аргументы. А если договориться не удастся, пойду один. У меня дочь, я не мог допустить, чтобы она голодала.

Утром меня разбудили крики. Обычно я вставал сразу вслед за дедом Сашей, а тот был ранней пташкой. Но сегодня ухитрился проспать. Потягиваясь, с удовлетворением отметил, что впервые за неделю выглянуло солнце. Как можно скандалить в такой прекрасный день? Судя по голосам, сцепились опять Света и Галя. Я разобрал имена Насти и Аньки. Продолжение вчерашнего или новый повод нашли? Выпростал тело из-под одеяла и только успел натянуть штаны, как в комнату вбежал Иваныч:

– Сева, собирайся, девчата пропали!

Как стало ясно из обрывков информации, проскальзывающей между воплями и взаимными обвинениями, девицы исчезли ещё до рассвета. Отсутствовала верхняя одежда, обувь, рюкзачки обеих. Недосчитались термоса и кое-чего из еды. То есть, явно не просто погулять пошли, а куда-то специально собрались. Но никакой записки не оставили. Младшие дети, допрошенные с пристрастием, со слезами заявили, что ничего не знают. Бабы снова накинулись друг на друга с упрёками, а я понял, что это может продолжаться до вечера. Сыщик из меня, конечно, никудышный, но хватило ума сообразить, что после такого снегопада должны остаться следы. Быстро переоделся в лыжный костюм, сунул в рюкзак пару запасных перчаток, проверил, на месте ли зажигалка и ножик. Подумал было о пистолете, но не стал рисковать. От собак отобьюсь палками, если что. Света дала полпачки крекеров, предложила подождать, пока вскипит чайник, но я отмахнулся – некогда.

Цепочка чётких следов вывела к улице Нижняя Колония, где девчонки свернули направо. Значит, в город намылились. Здесь тропинка была уже более утоптанной, и они наверняка прибавили в скорости. Поначалу я надеялся быстро нагнать беглянок, поскольку тем идти без лыж тяжеловато. Но следы местами шли прямо по насту, который вполне выдерживал их вес. Всё равно что по асфальту бежать. Но на перекрёстке с Волхонским шоссе ниточка оборвалась. По дороге недавно прошла техника, и отпечатки девчоночьей обуви исчезли. Я задумался – куда они вообще потащились? Из всех возможных вариантов с уверенностью можно было исключить только Анькину квартиру, поскольку там остался труп бабушки. Будь на моём месте Рома, тот, напротив, решил бы, что именно туда дети и направились. Он считал Настю эмо, только, похоже, слабо разбирался в молодёжной субкультуре. Для него что эмо, что гот, что сатанист – без разницы. Но тихая, замкнутая брюнетка с чёлкой, закрывающей глаза, не обязательно должна исповедовать какой-либо культ. К тому же я сильно сомневался, что это поветрие ещё живо. Мне казалось, все эмо повзрослели ещё лет десять назад. Да, она странная, эдакая тень, а не девушка, не помню, чтобы слышал от неё больше десяти слов за день. Полная противоположность оторве Анне. Вообще, удивительно что они спелись, даже разница в четыре года не повлияла. И всё же на адрес с мёртвой женщиной на балконе я бы ставил в последнюю очередь. Тогда куда?

Кузнецовы жили на Ваське12, если они собрались туда, то понятно, зачем запас еды. Или же девицы пошли к подругам. О которых я, к слову, не знал ничего. Или ещё куда-нибудь. Оставалось одно – искать следы. Машины перемесили снег, но где-то девчонки свернут в город. Нужно просто внимательно смотреть. Главное, чтобы не попёрлись через «таджикскую засаду». От этой мысли по спине прошёлся нехороший холодок.

След нашёлся примерно через сотню метров. Сначала увидел глубокие выемки в сугробе на обочине, а потом отпечатки ног прямо посреди дороги. Уставился на них, как баран, не понимая, как так вышло, что девочки тут потоптались, а потом словно исчезли. И вдруг в голове сложилась картинка: вот они идут вдоль трассы, их догоняет колонна, они сходят на обочину, транспорт останавливается и… Чёрт! Неужели их подобрали? Рисунок колёсного протектора указывал в направлении кольца, значит, вполне могли подсадить. А вдруг этих дурочек схватили? Нет, я понимал, что солдат ребёнка не обидит, но девки уже далеко не дети. Насте восемнадцать, Анька, хоть и моложе, вполне может пиво без паспорта покупать. И фигурой в мать пошла – грудь уже размера третьего, наверное. Сука, только не это! Уняв приступ лёгкой паники, попытался ещё раз всё проанализировать. Мужских следов рядом нет, вообще никаких нет, кроме этих двух пар. Значит, хотя бы здесь на них точно никто не нападал. Но зачем они вышли на середину дороги? И тут же пришёл ответ: потому что сели в кузов грузовика, а не в кабину! Несмотря на лёгкий мандраж, я улыбнулся – неплохой следопыт из меня вышел. Хорошо, что дальше?

Вырисовывалось два варианта: вернуться и доложить обстановку, либо двигать по следу колонны. Куда-то же они ехали, значит, в теории, я смогу их догнать. Когда-нибудь. Первый вариант предполагал гораздо меньше усилий с моей стороны. Но что получим в итоге? Новую порцию криков и упущенное время. И кто искать будет? Рома староват уже для беготни. Братья-акробаты? Эти вполне могли бы пригодиться, будь у нас ещё хотя бы пара лыж. Посему, как говорили в одной полузабытой рекламе – при всём богатстве выбора другой альтернативы нет. Приняв решение, я устремился дальше по трассе.

Тщательный осмотр перекрёстков показал, что пропавших нигде по пути не высаживали. Колонна направилась прямиком на КАД, где поехала в сторону ЗСД. Я пересёк развязку над Таллинским шоссе, где впервые увидел людей. Несколько человек внизу деловито выносили что-то из комплекса «Леруа-Мерлен». Повезло кому-то, такие магазины сейчас не меньший клондайк, чем продуктовые гипермаркеты. Там ведь и печками для дачи торговали, и дерева полно, и утеплителя. Э-эх, Иваныча бы сюда запустить на часок. Дальше виднелись занесённые снегом руины под закопчёнными золотыми арками – сгоревший «Макдоналдс». Случайность или кто-то реализовал свою ненависть к фастфуду и символу глобализации? Надеюсь, хоть продукты забрали. В памяти всплыл вкус чудесных бургеров, картошечки-фри, и в животе заурчало. Отогнав гастрономический морок, я ускорился – сначала найти пропащих, потом перекус.

Наверху ощущался ветер, и я заметил, что над Финским заливом громоздятся плотные облака. Как бы опять погода не испортилась. Когда добрался до съезда на Дачный проспект, небо уже заволокло тучами, а в воздухе заметались первые снежинки. Искать следы на развязке не пришлось – увидел две фигурки, приближающиеся снизу к эстакаде, и сразу узнал красный пуховик Анны.

– Дядя Сева, а вы что тут делаете? – удивилась девица, когда подошла ближе.

– Телевизор смотрю! – в сердцах ответил я.

– Нет, ну серьёзно!

– А вы как думаете?

– Не знаю. На лыжах катаетесь? – с показным весельем предположила она.

– Ага, я ж известный спортсмен. Лучше скажите, что вы тут делаете?

– Ой, мы хотели к моей подруге в гости сходить. Почти дошли уже, а Настя вспомнила, что записку не оставила. Говорит, маман беспокоиться будет. Типа, нервничать. Вот, обратно идём. Да с нами всё нормально, не волнуйтесь.

– А тебе не пришло в голову тоже кого-нибудь предупредить? – поинтересовался я.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

      Клетка Фарадея – устройство, изобретённое английским физиком и химиком Майклом Фарадеем в 1836 году для экранирования аппаратуры от внешних электромагнитных полей. Представляет собой клетку, выполненную из материала, хорошо проводящего электрический ток, например, из меди.

2

      Ленинградская АЭС – атомная электростанция, расположенная в Ленинградской области, рядом с городом Сосновый Бор, в 35 километрах от Санкт-Петербурга. Крупнейшая в России действующая атомная электростанция. Сравнение с Чернобылем неслучайно – обе АЭС имеют примерно одинаковую мощность, и используют один и тот же тип реактора, РМБК-1000. Хотя на ЛАЭС, кроме них, стоят ректоры другого типа.

3

      Газгольдер – здесь, относительно небольшой (от 500 до 5000 литров) подземный резервуар для хранения природного газа.

4

      Мурмурация – явление скоординированного полёта огромных стай птиц (скворцов, галок, ворон и т.д). В процессе мурмурации стаи сбиваются в грандиозные, непредсказуемо изменяющиеся фигуры, словно подчиняясь коллективному разуму. Считается, что это своеобразный механизм защиты от хищников.

5

      Суржик – разговорный язык, включающий в себя элементы русского и украинского языков.

6

      ЗСД, Западный скоростной диаметр – внутригородская платная автомагистраль в Санкт-Петербурге.

7

      Лёва не совсем прав. Во время введения режима Чрезвычайного положения (оно отличается от режима Чрезвычайной ситуации) у населения, в исключительных случаях, допускается временное изъятие оружия и боеприпасов. Эта норма прописана в Федеральном законе о «Чрезвычайном положении». Во время режима ЧС изъятие оружия законом не предусмотрено.

8

      «Бобик в гостях у барбоса» – советский мультипликационный фильм, снятый в 1977 году по одноимённому рассказу Николая Носова.

9

      .308 Win, .308 Winchester – коммерческий вариант стандартного НАТОвского патрона 7.62х51 мм.

10

      Шестидесятка, БТР-60 – советский бронетранспортёр, разработанный в 1959 году. Первый серийный отечественный четырёхосный (восьмиколёсный) бронетранспортёр. Внешний облик БТР-60 практически без изменений повторялся в более поздних моделях, включая БТР-90. Указанная в романе машина, судя по всему, прошла модернизацию, так как изначально на БТР-60 устанавливали бензиновые силовые установки. Герой же описывает звук дизельного двигателя.

11

      ИРП, индивидуальный рацион питания – набор продуктов питания в условиях, когда невозможно приготовить горячую пищу. В просторечии – сухой паёк.

12

      Васька – Васильевский остров, район Санкт-Петербурга, расположенный на одноимённом острове в дельте реки Невы.