История Вельского футбола

Сержант Карнавин завершил войну в должности начальника радиостанции 286-й базы авиационного обслуживания, пройдя весь путь с первого до последнего дня войны. Александр Павлович награждён орденом Отечественной войны III степени, медалями «За боевые заслуги», «За отвагу», юбилейными медалями.

После демобилизации в 1946 году работал в должности тренера-инструктора ДСО «Спартак», начал непростое восстановление с нуля красно-белого сообщества. Затем работал преподавателем физвоспитания и физруком Вельского лесохомического техникума. В конце сороковых был избран членом бюро райкома ВЛКСМ, перешел на работу в комсомол. Скончался в 1999 году.

Николай Васильевич МОХОВИКОВ («Вельская средняя школа»/«Спартак»)

Родился в 1920 году. Закончил 7 классов Вельской средней школы (где и начал играть в футбол), затем Лесотехнический техникум, в котором стал спартаковцем, одним из лучших защитником красно-белой команды…

Далее о судьбе молодого спортсмена Коли Моховикова (успевшего уже жениться) приводим рассказ его племянницы Ольги Лебедич, проживающей в Уфе:

«Осенью 1940 года Николай был призван на армейские сборы и направлен на строительство оборонительных сооружений на финскую границу. Вернулся в конце декабря 1940 года. Добирался до дома несколько дней, ехал в тамбуре вагона. Шёл пешком. Моему папе запомнилось, что сапоги его заледенели и настолько примерзли к ногам, что на них поливали кипятком, чтобы снять. Несмотря на холод и усталость, по дороге срубил и принёс ребятишкам елочку. В начале января заболел и 25 января 1941 года умер от воспаления легких».

Юрий Константинович ФЕТИСОВ («Вельская средняя школа»/«Спартак»)

Родился (ориентировочно) в 1915–1917 гг. Сын известного педагога, преподавателя Вельского техникума К.К. Фетисова.

Закончил Вельскую среднюю школу, играл за команду «Спартак», по игровому амплуа – полузащитник. В конце тридцатых годов уехал учиться в Ленинград в военное училище.

Дальнейшая судьба неизвестна.

Борис Африканович НИКИТИНСКИЙ («Лесосплав», Усть-Шоноша)

Родился в 1921 году. В предвоенное время был одним из лучших спортсменов поселка и находился в расцвете сил. В 1940 году ему было 19 лет, на сохранившемся портрете того времени мы видим на груди Бориса пять (!) спортивных наград и значков, которые просто так не присваивались… Выступал за местную спортивную команду, был рабкором газеты «Вельский лесоруб».

В 1941 году Борис Никитинский ушел на фронт, дослужился до старшего лейтенанта, в 1943 году уже был командиром взвода связи 1384-го стрелкового полка. Погиб в 1943 году под Сталинградом, награжден медалью «За отвагу». Его портрет находится в школьном музее Усть-Шоноши.

3. Футбол в воюющей стране

Взрослого футбола в годы войны не было в Вельском районе, но не в стране. В некоторых городах проходили не только товарищеские матчи, но даже регулярные чемпионаты.

24 июня 1941 года, то есть через два дня после начала войны, в Донецке состоялся матч между местным «Стахановцем» и сталинградским «Трактором». Все четыре военных года не прерывался чемпионат Москвы (за исключением нескольких отмененных матчей в октябре 1941-го, когда враг стоял в 30 километрах от города)… В 1942 году играли в футбол в блокадном Ленинграде (состоялось, как минимум, два матча). Известна трагическая история «Матча смерти» в Киеве в том же году. В начале мая 1943 года состоялся футбольный поединок в разрушенном Сталинграде, где местное «Динамо» принимало московский «Спартак». В 1944 году уже был возобновлен розыгрыш Кубка СССР.

***

Оказывается, и на Русском Севере в годы Великой Отечественной войны иногда проводились футбольные соревнования. Так, в книге В.М. Куничева «История великоустюгского футбола» (Вологда, 2000 г.) рассказывается о матчах сборной Великоустюжского района, сыгранных в 1943 году. Устюжане на своем поле принимали команды Котласа и Каргополя, и в обеих встречах одержали победы – 6:3 и 4:0.

***

Есть сведения о футбольных матчах и в действующей армии. Естественно, речь не идет о подразделениях, находящихся на линии фронта и принимающих участие в боевых действиях. А вот учебные, формирующиеся, находящиеся в резерве или на переформировании воинские части практиковали футбол частично в качестве физподготовки военнослужащих, частично ради их досуга. Играли стихийно в периоды затишья и организовано, в рамках соревнований между частями, до войны и после ее завершения (как известно, большинство солдат и офицеров вернулись домой в 1946–1947 годах).

***

Некоторые вельчане-фронтовики, игравшие в футбол в 30-е годы, не расставались с мячом и в военные годы. Об этом, в частности, рассказывает Анатолий Павлович Карнавин в своих мемуарах «О времени и о себе», отрывки из которых публиковались в 2011 году в газете «Вельск-инфо». В первом фрагменте речь идет о событиях мая-июня 1941 года, во втором – мая-июля 1945-го.

«…В летнем лагере мы занимались спортом. Я играл в сборной команде авиаполка и авиабазы по волейболу и футболу. Ежедневно после обеда спортсменов освобождали от службы, мы шли на тренировку. Чередовали – день волейбол, день футбол. Получали дополнительное питание (в обед давали два вторых блюда). Всей организацией и тренировками руководили физрук и заместитель командира авиабазы.

В начале мая начали усиленную подготовку к первенству дивизии по летним видам спорта. С 10 по 18 мая разыграли первенство дивизии по волейболу и футболу. По результатам полуфинальной игры в городе Скиделе вышли в финал. На игре присутствовал командующий Особым Западным военным округом генерал Павлов. Он поздравил нас с победой, вручил призы и грамоты, каждому члену команды пожал руку. Прославленный генерал, Герой Советского Союза (за Испанию) и командующий округом жал руку рядовому солдату-курсанту. Все были на седьмом небе от гордости.

После финала ВВС Особого Западного военного округа мы вышли на первенство округа всех войск. 22 июня была назначена встреча по футболу в Бобруйске. Усиленно готовились и по волейболу, и по футболу. Нам создали все условия: хорошо кормили, от занятий на это время освобождали, всем сшили единую форму, выдали отличные бутсы, мячи, постригли под полубокс – с разрешения замполита базы (в то время солдат стригли «под ноль»). Командир авиабазы подполковник Иванушкин отменил разрешение замполита. После небольшого спора между двумя начальниками причёски спортсменам узаконили приказом по гарнизону. Мы были очень рады.

Международная обстановка ухудшалась. Даже я, солдат первого года службы, чувствовал, что «пахнет порохом». Немецкая авиация постоянно нарушала нашу границу, через день да каждый день объявлялись тревоги. За два дня до войны на самолёте «Дуглас» (все надписи на самолёте были по-английски) прилетела комиссия из Москвы для проверки боевой и политической подготовки.

21 июня мы провели последнюю тренировку по футболу, вечером, после ужина, я уложил в чемоданчик свою форму. А 22 июня в 02.00 объявили боевую тревогу. В полной боевой готовности (противогаз, винтовка) весь экипаж явился на радиостанцию. Рация была мощная 11-АК, на двух машинах ГАЗ-АА. В 4 часа утра 22 июня над аэродромом появился немецкий самолёт МС-110, на бреющем полёте обстрелял самолёт «Дуглас», на котором прилетела московская комиссия, и истребители, которые заправлялись после патрулирования и готовились к очередному вылету. Израсходовав боезапас, МС-110 на бреющем полёте улетел на свой аэродром. Через несколько минут над нами появилась буквально туча – не менее сорока МС-109. На «бреющем» они обстреливали людей и технику, уничтожая наши истребители прямо на взлёте.

За первые 2-3 часа, начиная с рассвета, немецкие самолёты сожгли и обстреляли все палатки, в которых размещался лётно-технический состав, подожгли штаб полка, склад ГСМ и другие объекты. Оставшиеся в живых – техники, механики, мотористы, лётчики сгоревших самолётов, личный состав авиабазы – лесами пробирались на восток. Все шоссейные дороги были под контролем немецкой авиации.

(«Вельск-инфо», № 10, 4 мая 2011 г.)

«…После окончания войны мы стояли во Франкфурте, нас передвинули в город Фюрстенберг, куда и прибыла наша рота связи вместе с 768 БАО. Наступил мир. Мне поручили готовить молодых радистов – на смену нам, старослужащим. Я занимался с ними 3-4 часа в день.

В свободное время увлекался волейболом, футболом, легкой атлетикой (бег 800-1000 м, прыжки в длину, метание гранаты).На первенстве дивизии наша команда показала очень хорошие результаты по большинству видов спорта. Нам присудили первое место. За хорошие показатели в соревнованиях я получил поощрительный отпуск на 30 суток, без дорог. Летом 1945 года я приезжал из Германии в Вельск, а в феврале 1946 года был демобилизован из рядов Советской Армии с формулировкой «годен к нестроевой службе» (приказ 336, ст. 2). После долгожданной демобилизации вернулся в родные края почти через шесть лет».

(«Вельск-инфо», № 12 от 11 мая 2011 года)

***

Очень помогла спортивная закалка и боевой опыт руководителю «Лесосплава Александру Дмитриевич Сумарокову. Летом 1941-го он уже имел офицерское звание, первые месяцы (до ноября) занимался мобилизационной работой, физической, строевой и военной подготовкой призывников в Архангельске, затем воевал на разных фронтах, защищал Москву, освобождал Прибалтику. После завершения войны старший лейтенант Сумароков еще больше года передавал свой опыт молодому пополнению, зарекомендовал себя как отличный организатор и умелый командир. Естественно, все это время он уделял большое внимание спорту, был организатором различных соревнований, в том числе и футбольных…

В честь первой годовщины Победы командующий войсками Прибалтийского военного округа, Герой Советского Союза генерал армии Иван Баграмян наградил Александра Сумарокова Благодарственным письмом, в котором, в частности, говорилось:

«…Военный Совет благодарит за безупречное служению Отчизне Вас, воина победоносной Красной Армии, прошедшего славный путь в Великой Отечественной войне.

Вы возвращаетесь домой в знаменательные дни…

Будьте достойны славного имени фронтовика, умножайте свои боевые заслуги в мирном созидательном труде во славу нашей Великой Родины.

В добрый путь, наш боевой товарищ!

Желаем успехов в работе и в жизни!

г. Рига, 9 мая 1946 года».

***

Были также вельчане-фронтовики, которые впервые увидели футбольный мяч и познакомились с этой замечательной игрой именно в военные годы – на обширных просторах Советского Союза и Европы. Некоторые из них после возвращения домой присоединились к местным футбольным командам.

4. Иногородние граждане на вельской земле в военные годы

Отдельно следует отметить еще несколько категорий людей, которые в годы войны, в основном не по своей воле, оказались в Вельском районе. Речь идет о десятках тысяч граждан, среди которых была и известная доля спортсменов хорошего уровня, в том числе и футболистов. Некоторые из них, по разным причинам, осели в Вельском районе и в следующие два десятилетия сыграли значительную роль в развитии вельского футбола.

В основном, появление такого большого количества иногородних и даже иностранных граждан на вельской земле в промежуток времени с конца 30-х до начала 50-х годов связано с одновременным совпадением нескольких серьезнейших процессов и событий мирового, государственного и регионального масштабов: политические репрессии тридцатых годов, начало строительства Печорской железной дороги, несколько волн беженцев из разных регионов СССР, а затем прибытие военнопленных и «труд армии» в годы Великой Отечественной войны, строительство депо и поселка Кулой, а также Солгинского домостроительного комбината.

В результате названных крупных событий прошла крупнейшая в истории Поважья миграция огромных масс людей (сначала сюда, потом обратно), в какой-то степени изменившая социальные и качественные показатели местного общества. Следует хотя бы кратко упомянуть эти группы временных мигрантов (в большинстве своем – «мигрантов поневоле»).

Во-первых, это профессиональнее строители, инженеры, прорабы, железнодорожники, которые в годы войны и сразу после ее завершения принимали участие в строительстве железной дороги Печорской железной дороги с 1937 по 1946 годы.

Во-вторых, большое количество военных строителей и железнодорожников, служащих внутренних войск, частей НКВД, то есть людей в военной форме.

В-третьих, ссыльные и спецпоселенцы (раскулаченные крестьяне), прибывшие в Вельский район задолго до строительства железной дороги и отбывавшие здесь свои сроки, заключенные Севдвинлага (с 1940 года), направленные специально на строительство участка от Синеги до Котласа.

В-четвертых, подневольная и бесплатная рабочая сила так называемой «трудармии», мало чем отличающаяся от заключенных Севдвинлага и копирующая его структуру. Как признается А.Э. Гарвардт, на доклад которого мы сошлемся ниже, Персональный состав рабочих колонн «труд армии» формировался из представителей «неблагонадежных пародов», то есть народов, составлявших титульные этносы государств, с которыми Красная Армия вела бои в 1939–1945 гг. В число этих народов попали финны, венгры, поляки, румыны, болгары, латыши, эстонцы, норвежцы, шведы, литовцы, греки, китайцы, корейцы, но большинство численного состава «трудармии» составляли советские немцы.

В-пятых, граждане, эвакуированных в годы войны в Вельский район из оккупированных территорий Светского Союза.

В-шестых, специалисты и рабочие из различных регионов страны, задействованные на строительстве станции Кулой и Солгинского ДСК, так называемые «вербованые», работавшие на лесозаготовительных предприятиях.

Сколько же всего людей из разных городов, советских республик и иностранных государств прошло через Вельский район с 1937 по 1950 годы?

Официального ответа на этот вопрос нет, наверняка эти цифры давно и надолго засекречены. Мы можем лишь очень примерно подсчитать их численность, опираясь на открытые (то есть далеко не полные) данные.

По подсчетам А.Э. Гарвардта, изложенном им в докладе «Применение труда заключённых и «трудармейцев» в строительстве Северной железной дороги» на Стефановских чтениях 19-20 марта, общая численность заключенных Севдвинлага, только прямо занятых в строительстве железной дороги от Коноши до Котласа, существенно превышала 100 тысяч, не считая десятков тысяч так называемых «спецпереселенцев» из числа раскулаченных, а также какая-то часть из 6000 трудармейцев», задействованных на всей дистанции дороги («Двинская земля», Вып. 4, Вельск, 2005). Эти люди располагались на территории четырех районов – Коношского (частично), Котласского (частично), а также полностью на территории Вельского и Устьянского района. То есть можно предположить, что на территории Вельского района работали, по крайней мере, 40-50 тысяч заключенных, спецпоселенцев и трудармейцев.

Что касается эвакуированных и беженцев в годы войны, то по разным оценкам за 1941–1942 годы в Вельский район прибыло от до 10 тысяч человек.

Намного сложнее даже примерно подсчитать число гражданских специалистов, «вольнонаемных» и «вербованных». Не говоря уже о количестве военнопленных на строительстве Солгинского ДСК, о которых десятилетиями ходят легенды, но не опубликовано ни строчки официальной информации. Но и тут, наверняка, общий счет идет на тысячи.

В итоге получается астрономическая для небольшого Вельского района цифра в 50-60 тысяч человек по самым скромным оценкам. Понятно, что подавляющее большинство людей уехали на родину, значительная часть заключенных Севдвинлага погибли…

Но какая-то, пусть и небольшая, часть этой многотысячной армии строителей, специалистов, военнослужащих и ссыльных, после войны навсегда остались жить в Вельске, Кулое и Солгинском… Даже если 5% остались, то это уже 3 000 человек.

Многие из них «в прошлой жизни» были жителями столичных и областных городов, среди них встречались и хорошие спортсмены (в том числе и несколько полупрофессиональных футболистов, о них речь впереди). Они оказали заметное влияние на все сферы общественной жизни района, в том числе и на развитие вельского футбола.

5. Когда отгремела война… (1945–1947)

Страшную трагедию пережил наш народ за четыре военных года. Многие не вернулись с фронта, на полях сражений остались самые лучшие, самые сильные, самые смелые. Среди них – очень много спортсменов. Далеко не все выжившие и победившие в этой войне вельские футболисты приехали после войны в родной город, но даже среди вернувшихся немногие продолжили выходить на зеленый газон. Фактически все пришлось создавать заново, с чистого листа.

Правда, главные организаторы были в строю – Александр Сумароков, Анатолий Шпягин, Александр Карнавин, Борис Басов, Лев Бабышев… Они первыми начали восстанавливать с нуля разрушенное футбольное хозяйство в 1946 году, но занимались этим непродолжительное время.

Снова вернемся к воспоминаниям Нины Васильевны Шпягиной:

«Мы с Анатолием познакомились почти сразу после его возвращения в Вельск…

Первое время он работал в леспромхозе, часто бывал в командировках, но каждые выходные все равно пропадал на футболе. То дома играли, то в соседние районы выезжали, в общем, не так часто его можно было дома застать… Любил он эту игру до самозабвения. Дружили они тогда с Левой Бабашовым, Борей Басовым, и другими ребятами из команды, а мы, жены и подруги, ходили за них болеть. Мне казалось, они почти всегда выигрывали и занимали первые места…

В 1945–1947 годах стадиона в Вельске еще не было. Анатолий всегда меня звал на футбол, а я его спрашивала: мол, где же вы играете, у вас и поля-то нет? Оказывается, они оборудовали футбольную площадку под Плесо и там гоняли мяч. Мы их дожидались неподалеку.

После футбола ребята обычно предлагали всем вместе «попить чайку», и мы шли к кому-нибудь в гости. Конечно, не всегда такие посиделки чаем ограничивались. Лева Бабышев, например, был не дурак выпить. Но все это как-то не мешало никому – парни были молодыми, сильными, прекрасными спортсменами. Все свободное время отдавали футболу, а зимой – лыжам…

В первые годы после демобилизации он продолжал играть. Но в 1947 году Анатолий Яковлевич поступил в Архангельский пединститут и постепенно стал все меньше времени отдавать футболу… После получения высшего образования он преподавал в лесохимическом техникуме, затем работал инспектором РОНО, заведующим заочным отделением в сельскохозяйственном техникуме… Анатолий Яковлевич ушел из жизни в 1993 году».

В молодости все представляется в радужных красках, поэтому не станем осуждать излишний идеализм автора воспоминаний. На самом деле с физкультурой все было очень плохо: в городе на тот момент не осталось ни одного стадиона и ни одного спортивного общества. Пытались восстановить хотя бы кружки в учебных заведениях… Поначалу этим временно (с 1945-го до октября 1946 года) занимался инструктор военного отдела райкома ВКП(б) В. Макарьин.

После демобилизации и возвращения в Вельск Александр Сумароков и Александр Карнавин сразу же были назначены на руководящие должности: первый в октябре 1946-го стал председателем районного спорткомитета, второй возглавил районное отделение ДСО «Спартака» еще раньше, в феврале этого же года. Казалось бы, чего еще нужно – руководители двух ведущих довоенных футбольных клубов возглавили вельский спорт, им и карты в руки! Однако у молодых руководителей были более широкое поле деятельности, на одном футболе они замыкаться не могли. Более того, тогдашнее руководство области и района вовсе не считало футбол «спортом номер один». Приоритет отдавался совсем другим видам – легкая атлетика, лыжи, даже более доступный широким массам волейбол был значимее и популярнее футбола!.. Не говоря уже о ГТО. Волей-неволей Сумарокову и Карнавину пришлось сосредоточить свое внимание именно на массовых дисциплинах, много ездить по району, возрождать систему ГТО, восстанавливать исчезнувшие за годы войны спортивные кружки и секции на предприятиях и в учебных организациях…

От Александра Павловича Карнавина из первых уст мы узнаем о плачевной ситуации в вельском спорте в первые послевоенные годы. Вернемся снова к его биографической книге «О времени и о себе». Вот фрагмент из главы «В народном образовании» (стр. 35–38):

«После демобилизации в феврале 1946 года я почти не отдыхал. Надо было устраиваться на работу… Мне предложили спортивную работу – тренером-инструктором при ДСО «Спартак». Спорт я любил и считал, что с этой работой справлюсь.

Взялся за дело. При всех лесохимических артелях создал низовые коллективы физкультуры, заказал 300 пар лыж для восьми низовых коллективов. Договорился с управляющим областного лесохимического союза Гершензоном, убедил его, что удержать молодёжь в артелях можно, лишь заинтересовав и приобщив их к спорту.

Центральная секция была при Вельском лесхимсоюзе. Я ездил по лесхимартелям, организовывал соревнования, сдачу норм ГТО. Условия работы тяжёлые, молодёжь не очень активно занималась спортом, да и питание было неважное».

Как видим, про любимый вид спорта – ни слова. В других направлениях Карнавину удалось кое-что сделать уже за первые месяцы своей работы на новой должности. К июлю первого послевоенного года уже рапортовали о том, что «за два месяца в ДСО «Спартак» вновь вступили 194 человека». Скорее всего, это было преувеличение, но работа началась… В следующем 1947 году в Дне физкультурника участвовали уже 130 спортсменов. Судя по газетным публикациям, лучшими вельскими атлетами того года называли Бориса Макарьина, Гладких и Цыпнятова.

А футбол в 1946–1947 годах в Вельске был малозаметен. В программах Дней физкультурника этого вида спорта не было в принципе хотя бы потому, что в городе отсутствовал стадион, попросту негде было играть. Два послевоенных года спортивный праздник проходил… на площади Свободы и в Летнем саду: больше был негде. Соревновались лишь в беговых дисциплинах, метании гранаты, стрельбе, гимнастике и волейболе.

Единственное, что успели сделать Сумароков и Карнавин после войны для вельского футбола, – срочно, наспех сколотить из знакомых им футболистов (которые на тот момент были под рукой) сборную Вельска для участия в розыгрышах Кубка Архангельской области 1946 и 1947 годов. Скорее всего, это были два последних турнира, в которых Александр Сумароков и Анатолий Карнавин выступали не только как организаторы, но и как действующие игроки.

Последними они были и для Анатолия Шпягина, которому в первые два послевоенных года было не до футбола из-за подозрений чекистов и военкома – он играл редко, а осенью 1947 года и вовсе уехал на учебу в Архангельск.

Лев Бабышев и Борис Басов, известные футболисты тридцатых, после войны поиграли недолго, до рубежа сороковых-пятидесятых.

Знаменитый и отчаянный «Лева-Левочка», кумир мальчишек, после войны начал злоупотреблять горячительным, потом женился, появились серьезные семейные проблемы, и его фамилия вскоре исчезла из футбольных отчетов. В последующие десятилетия часто менял места работы, но говорят, что перед выходом на пенсию работал на Вельской Лесобазе. Жили Бабашевы на углу Красной и Советской (там сейчас расположен магазин «Магнит»), после кончины Льва Александровича его супруга продала дом и уехала из Вельска. Сохранилась семейная фотография…

Дольше всех из «звезд» довоенного футбола продержался «Слон», по некоторым данным, он даже успел сыграть за «Труд» в финальном матче Кубка Архангельской области 1950 года… К сожалению, о Борисе Басове, несмотря на все усилия, информацию собрать так и не удалось…

Герои предыдущего десятилетия один за другим сходили со сцены, поэтому футбольные команды в Вельском районе пришлось возрождать уже новому поколению спортсменов.

6. Первые послевоенные футболисты, которым негде было играть (1946–1947)

Клубные команды, распавшиеся в 1941-м, в сороковых годах долго не удавалось восстановить. В первые послевоенные годы, как мы уже знаем, было не до этого… Добровольные спортивные общества футболом не занимались, да и не было их по существу. Карнавин начал в спартаковском с нуля и занимался другими вопросами. О деятельности ДСО «Лесосплав» информации практически нет, команды «Сельхозтехникум», «Педтехникум», «Лесосплав» (Усть-Шоноша), «Спартак» (Аргуновский) также еще не успели восстановиться после войны.

Да и где могли играть эти команды, если в Вельске вообще не было стадиона, не было ни на одного футбольного поля! В воспоминаниях современников мы находим свидетельства о том, то футболисты тренировались и играли, но… на пришкольном пятачке на Сталинской и в деревне Плесо. Ни одного сообщения в прессе или в документах о проведении товарищеских матчей между клубными командами в 1945–1947 годах нет. Не сообщается даже о традиционных поединках с Верховажьем и Шенкурском… То есть футболисты в Вельске в тот момент уже были, а команд и стадионов еще не было…