Незнакомка в зеркале

– Я понимаю, ты не хочешь ничего лишнего, и не подумай, что я старомодна, но не могла бы ты меня выслушать?

– Конечно.

Она убирает руки и делает еще один глоток чая.

– Во-первых, я хочу, чтобы ты знала: я вижу, как счастлив с тобой Гэбриел, и рада этому. Найти любовь – такое событие, которое стоит отметить, и вряд ли я преувеличу, если скажу, что мне бы очень хотелось поделиться счастьем сына и его серьезным решением со всеми родными и друзьями. Я хочу, чтобы все они познакомились с тобой, Эддисон, и присутствовали в важный для тебя и Гэбриела день. Понимаешь ли ты это?

– Думаю, да, – говорю я, уже чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля.

– Это важное событие в вашей жизни, и его нельзя проскочить впопыхах. У нас достаточно средств, чтобы подарить тебе чудесную свадьбу, как полагается. Мы с тобой и Хейли выберем свадебное платье, это будет такое развлечение! Если хочешь, мы могли бы провести церемонию и прием в загородном клубе. Но если тебе интересно посмотреть другие варианты, пожалуйста. Мы сделаем все, что ты хочешь.

Блайт берет папку и передает мне.

– Вот, я подобрала для тебя. Это информация о разных местах, о флористах, фотографах и так далее. Вы с Гэбриелом можете изучить все это дома. Я договорюсь о встрече с Филиппой Морган, посмотрим свадебные платья. Если хочешь, даже в Нью-Йорк съездим.

У меня голова идет кругом от ее планов. Звучит устрашающе: платья, примерки, меню, списки гостей, да еще стоять и произносить клятвы друг другу перед кучей народа. Я засовываю буклеты в свою папку.

– Я покажу Гэбриелу и спрошу, что он об этом думает.

Теперь ее лицо выражает решительность.

– Гэбриел сделает все, чего тебе захочется.

Стало быть, выбор за мной. Если я буду перечить, то замужняя жизнь начнется с жирного минуса напротив моего имени.

– Вы правы, Блайт. Мы просмотрим брошюры и выберем место. С этого и начнем, – тут я делаю паузу. – Сейчас почти середина сентября. Как вы думаете, получится организовать все к ноябрю?

– О нет, милая. Мероприятия такого масштаба требуют долгой и тщательной подготовки.

Она наклоняется ко мне.

– Но в следующем году в это же самое время вы будете танцевать свой первый супружеский танец.

Добравшись до машины, я первым делом звоню Хейли, которая, к счастью, сразу берет трубку.

– Привет, это я. Только что попрощалась с твоей мамой.

– И как прошло? – спрашивает она.

– Не так, как я надеялась. Я пришла с мыслью, что она согласится на скромную свадьбу, а в итоге сама согласилась на фурор года.

Слышу смешок Хейли.

– Так я и думала. Очень люблю маму, но если уж она что решила, то разубеждать бесполезно.

И уже серьезным голосом:

– Понимаю, тебе не хочется быть в центре внимания целой орды их друзей, но, с другой стороны, вы с Гэбриелом наверняка будете так сосредоточены друг на друге, что перестанете обращать внимание на остальных.

– Может быть, не знаю. Но всю эту махину придется готовить целый год.

– Хм. Об этом я не подумала. Но я уверена, время пролетит быстро. И я тебе точно говорю, это будет незабываемый день, и ты останешься совершенно довольна. Понадобится помощь – я всегда рядом, ты же знаешь.

– Да. Спасибо, Хейли. Конечно, ты права, – говорю я, хотя все еще сомневаюсь. – Я позвоню тебе завтра. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, сестрица, – отвечает она и вешает трубку.

Дома я иду в спальню переодеться в уютный спортивный костюм вместо льняных брюк и шелковой блузки. Со вздохом сажусь просматривать папку Блайт. Открываю и вижу разделители, на которых ее аккуратным почерком выведено: «ПОДАРКИ ПОДРУЖКАМ НЕВЕСТЫ И ШАФЕРУ», «МУЗЫКА», «СУВЕНИРЫ ГОСТЯМ», «ЦВЕТЫ», «ПРИГЛАШЕНИЯ», «ФОТОГРАФЫ», «МЕСТА». Она продумала все. Листая первый блок, я с тяжелым чувством осознаю, что единственная женщина, с которой я дружна настолько, чтобы пригласить в подружки невесты, – это Хейли. За два года в Филадельфии я так и не завела друзей, кроме Гэбриела и его семьи.

Первый буклет – «Тиффани»: великолепные браслеты, ожерелья, серьги, подвески, самая низкая цена – 300 долларов. Мне не по карману, я не зарабатываю столько в фотомагазине. Хотя Блайт и Тед и предлагают покрыть все расходы, эту часть я хотела бы оплатить сама. Есть буклеты из других магазинов, о большинстве которых я даже никогда не слышала. В последнем красуются фигурки «Ладро»: фарфоровые женихи, невесты и подружки невесты.

Я переворачиваю буклет, с другой стороны вижу картинку: две девочки сидят на скамейке, одна обнимает другую за плечи. В голове вспыхивает воспоминание, и буклет выпадает из моей дрожащей руки. Я сижу в темной комнате, вокруг могу различить только тени. Обнимаю за плечи кого-то, кто сидит рядом, и эти плечи трясутся.

– Тсс, он тебя услышит, – шепчу я, чтобы она замолчала.

– Не делай этого, – шепчет она в ответ. – Ты не сможешь.

Я отпускаю ее и шарю под матрасом, пока рука не нащупывает что-то твердое. Ствол ружья. Я крепко сжимаю его и слышу другой голос, исходящий от кого-то еще:

– Убей его, ты должна его убить.

Звонок телефона возвращает меня обратно в реальность. Я ловлю ртом воздух, откидываю прядь со взмокшего лба. Оглушенная, с трудом встаю и беру телефон с кухонной стойки. На экране имя Гэбриела. Выдыхаю и отклоняю вызов. Не могу говорить с ним прямо сейчас. Закрываю глаза, пытаясь вернуть воспоминание, но безрезультатно. Единственное, что осталось, – ярость такой силы, что, прежде чем осознать свои действия, я со всего размаху швыряю телефон в стену и, даже не глядя, знаю, что дисплей разбит вдребезги.

5. Джулиан

Джулиан поставил перед Валентиной тарелку с сахарным печеньем. От одного отломил кусочек и сунул себе в рот. Пек по рецепту Кассандры, но получилось не то. Да и все теперь было не так. Вздохнув, он взял стакан с минералкой и облокотился на кухонную стойку.

– Спасибо, пап, – пробормотала Валентина с полным ртом.

– Наконец-то дождь кончился, – сказал он. – Что бы нам такого придумать?

Валентина посмотрела на него, широко раскрыв глаза.

– А пойдем в «Америкэн Гёл», где куклы? Ну пожалуйста.

Отец снисходительно улыбнулся и кивнул. Конечно, он баловал дочь, но она такой славный ребенок и столько пережила – Джулиан был готов на что угодно, лишь бы она была счастлива.

– Ты уже знаешь, какую куклу хочешь?

Она торжественно кивнула.

– Я хочу куклу с зелеными глазами, как у меня и мамы. И темными волосами, как наши. Так я маму точно не забуду.

Ему пришлось собрать волю в кулак, чтобы не показать, какую боль причинили ему эти слова. Он протянул руки, Валентина подбежала и крепко обняла его. Когда она разжала объятия, он легонько взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза.

– Ты не забудешь маму, солнышко. Обещаю. Ведь мы каждый вечер смотрим на ее фотографию, перед тем как о ней помолиться.

У Валентины задрожала нижняя губа.

– Почему она ушла? Не любит нас больше?

Это уже что-то новое. Они много раз говорили об исчезновении Кассандры, но Валентина была очень умной девочкой для своих семи лет и чем старше становилась, тем больше задавала вопросов.

– Конечно, любит. Она пытается вернуться. Надо только запастись терпением и ждать.

Валентина нахмурилась.

– Не хочу ждать. Так нечестно.

Джулиан еще раньше заметил, что ее обычно радужное настроение в последнее время изменилось: она все чаще капризничала, даже скандалила иногда. Он сжал ее руку.

– Понимаю, моя принцесса.

Он спрашивал себя, правильно это или нет – поддерживать в ней надежду. Чтобы поиски продолжались, он все еще платил каждый месяц внушительную сумму детективу. Но он не мог поверить и никогда не поверит в то, что Кассандра мертва. Если бы она покинула этот мир, внутреннее чутье подсказало бы ему это. И он бы не поверил без доказательств. Где-то она существует, и когда-нибудь он вернет ее домой. В этом он был уверен.

* * *

В тот вечер, уложив дочку спать, Джулиан подошел к туалетному столику Кассандры, выдвинул ящик и вынул кожаный дневник, который нашел после ее ухода. Подробная хроника их совместной жизни словно приближала его к Кассандре, чтение умиротворяло, как если бы она еще была рядом. Он уселся в глубокое кресло у кровати и открыл дневник на первой странице, уже не раз перечитанной.

Джулиан сделал мне предложение! Пригласил меня пообедать в «Рикардс», заказал бутылку их самого дорогого шампанского. Я тотчас увидела, что на дне хрустального бокала блестит бриллиант. Кольцо подходит мне совершенно, конечно, как и сам Джулиан. Кажется, жизнь наконец-то повернула в правильное русло. Последние месяцы он был моей защитой и опорой, но я и мечтать не могла, что он чувствует ко мне то же, что я к нему. Наконец-то у меня будет собственная семья. Мы заговорили о детях, и он сказал, что хочет их так же сильно, как я. Пора мне распрощаться с мучительным прошлым и обратить взгляд в прекрасное будущее.

В груди защемило, он вздохнул и закрыл дневник. Как она была красива в тот вечер! В течение нескольких недель он до мельчайших подробностей планировал, как будет делать предложение. Ответ он наперед не знал, но все понял по ее взгляду, когда она заметила кольцо. И, в отличие от многих знакомых пар, они не охладели друг к другу с годами, наоборот, их любовь стала крепче.

Он встал, вышел из комнаты и приблизился к детской. Осторожно приоткрыв дверь, он проверил, спит ли Валентина. Своими черными как смоль волосами, которые веером лежали на подушке, и безупречной фарфоровой кожей она даже во сне была поразительно похожа на Кассандру. Это сходство было ему и утешением, и проклятием. Он тихо шагнул вперед и остановился у кровати, глядя на Валентину.

– Не волнуйся, радость моя. Я верну ее. Все закончится хорошо, обещаю.

6. Блайт

Блайт смотрела на сына, сидевшего по другую сторону стола, и ее переполняла всепоглощающая любовь к нему. Он пришел к ней обедать, как всегда по воскресеньям. Еще когда Гэбриел и Хейли были маленькие, Тед и Блайт договорились, что воскресенья – это святое. В остальные дни они могли бегать как заведенные – работа, спорт, другие занятия, но воскресенье обязательно посвящали семье. Утром – церковная служба, потом бранч в клубе, вечером – домашний обед, который дети, когда подросли, помогали готовить. Но в тот день удовлетворение от того, что за столом собрались самые любимые люди на свете, омрачалось неотвязной тревогой.

Блайт перевела взгляд на Эддисон и почувствовала, как в ней пробуждается привычный боевой дух. Эддисон и Гэбриел, несомненно, очень любят друг друга. Он влюбился по уши и сразу, а она, трудно отрицать, казалась доброй и заботливой. К тому же это очень красивая женщина: бледная кожа, глаза как сверкающие изумруды – полная противоположность белокурой и голубоглазой Дарси, с которой у Гэбриела были серьезные отношения, пока он не встретил Эддисон.

Остальных членов семьи, похоже, не смущал тот факт, что прошлое Эддисон целиком окутано тайной. Хейли обожала ее и называла «сестра, которой у меня никогда не было». Теда как будто тоже не беспокоило, что сын женится на женщине, которая сама знает себя не лучше, чем остальные. Но Тед вообще всех любил. Да и Блайт невеста сына не то чтобы не нравилась. В конце концов, как напомнил ей Гэбриел, Эддисон не виновата, что у нее амнезия.

Блайт помнила, с каким выражением лица он пришел и сказал ей, что открыл новый талант: таким, будто нашел бездомную собаку или потерявшегося котенка. Он без остановки говорил о прекрасной и талантливой молодой женщине, которую спасли добрые люди, и Блайт сразу поняла – дело пропащее. Если бы это Хейли привела Эддисон в дом, размышляла Блайт, она с радостью приняла бы ее как названую дочь. Больше всего ее тревожило, что однажды Эддисон вспомнит, кто она, и вернется в свою прежнюю жизнь. Насколько они знали, замужем она уже побывала. И у Блайт зародилось зловещее предчувствие, что Эддисон разобьет ее сыну сердце.

– Мама, ты меня слушаешь?

– Что? – спросила она, застигнутая врасплох.

– Мы с Эдди пойдем на «Красавицу» в следующий четверг, ну этот мюзикл Кэрол Кинг. Вы с папой не хотите присоединиться? Можем где-нибудь пообедать сначала.

– Звучит заманчиво. Как думаешь, Тед?

Блайт оставалось переделать уйму дел, в субботу намечалась вечеринка по случаю дня рождения Теда, но она все равно была благодарна за приглашение и ничем не хотела обидеть Эддисон. Она догадывалась, что идея взять их с Тедом в театр принадлежала именно Эддисон. Блайт не то чтобы ждала этого, но когда Гэбриел встречался с Дарси, они все время ходили вдвоем в театр, и ему редко приходило в голову пригласить родителей. А с тех пор как на сцене появилась Эддисон, он стал проводить с семьей гораздо больше времени. Блайт хотелось верить, что Эддисон страстно желает быть частью семьи, но порой она невольно задавалась циничным вопросом, не втирается ли эта женщина к ним в доверие. Блайт сама ненавидела подобные мысли, но мать привила ей осторожность, необходимую при их богатстве.

Тед улыбнулся.

– Конечно, отличная идея.

– Я очень рада, что вы пойдете с нами, – сказала Эддисон, тепло улыбнувшись.

Когда они кончили обедать, Эддисон вскочила и принялась собирать тарелки. Блайт подняла руку.

– Не нужно, милая. Грейс все сделает.

Она постаралась произнести это без досады. Эддисон обедала у них не первый раз, и Блайт раздражало, что приходится все время напоминать о наличии прислуги. Зачем она так настойчиво убирает свою тарелку, что это – маленький бунт против их образа жизни?

– Простите, – сказала Эддисон, покраснев. – Наверное, у меня была такая привычка. Хотела бы я это знать.

Гэбриел быстро взглянул на мать, и она подавила вздох.

– Понимаю. Я не хотела ставить тебя в неловкое положение. Давайте выпьем кофе в гостиной.

Гэбриел одобрительно кивнул, и Блайт снова подумала, насколько все непросто. Вырази она малейшее сомнение в его привязанности к Эддисон, это лишь усилит его упорство. У него золотое сердце, но воля железная – если он свернет с пути, то исключительно по своему выбору.

Тем не менее защитный инстинкт обеспечил Блайт перевес. Гэбриел и Эддисон согласились на помолвку длиною в год, чтобы организовать свадьбу как следует. Значит, у нее есть целый год, чтобы выяснить все, что нужно, об Эддисон, или как там ее зовут на самом деле. С этой целью Блайт уже записалась на прием к детективу. Какой бы милой и обаятельной ни казалась Эддисон, Блайт просто не позволит ей войти в семью, пока не узнает, кто она на самом деле.

7. Эддисон

Мы притормаживаем у дома Оливеров, и меня снова поражает его величественность. Гэбриел паркует свой «ленд ровер», тут же лакей открывает дверцу со стороны пассажира, занимает место Гэбриела за рулем и отгоняет машину. Сегодня шестьдесят лет Теду, и Блайт устраивает в его честь грандиозное застолье с более чем сотней гостей. Никак не могу привыкнуть к тому, какой у них широкий круг знакомств и как часто бывают приемы. Гэбриел тоже общителен и любит проводить время в большой компании, и меня, при моей склонности к общению наедине, это беспокоит.

Едва переступив порог, я вижу Дарси. Они с Блайт сидят у обеденного стола и разговаривают. Дарси очень красива сегодня: платье-комбинация с цветочным узором, высокие плетеные сандалии, белокурые волосы не собраны у шеи, как обычно, а распущены. Всегда удивляюсь, насколько уверенной в себе и в своем месте в мире выглядит Дарси. Она общается непринужденно и с удовольствием, и в этом источник ее обаяния.

Особенно это касается общения с моей будущей свекровью. Они склонились друг к другу и разговаривают с видимым интересом и оживлением. Злюсь на себя за то, что их взаимоотношения вызывают у меня досаду. Знаю, родители Гэбриела надеялись и ожидали, что они с Дарси в один прекрасный день поженятся. Вот его мать поднимает голову и видит нас, улыбается, машет рукой, и я чувствую, как у меня сжимается горло.

– Опаздываешь, мой милый. Зачем покупали новые часы, раз ты ими не пользуешься? – дразнит она Гэбриела и целует его в щеку.

Затем берет за руки меня:

– Я так рада тебя видеть, Эддисон. Выглядишь просто чудесно.

Блайт всегда внимательна и добра ко мне; впрочем, она радушна ко всем.

– Спасибо, – отвечаю я, улыбаясь как можно приветливее, и поворачиваюсь к Дарси. – Привет, Дарси!

– Гэбриел, Эддисон, привет! – говорит Дарси с легким кивком.

Она явно испытывает неловкость, но любезна. Ей с детства привили хорошие манеры, и это чувствуется. Все-таки интересно, ненавидит ли она меня. Когда мы с Гэбриелом познакомились, они с Дарси встречались. Позже он сказал мне, что порвал с ней еще до нашего первого свидания. Да, он настолько порядочен. И все же она его еще любит. Вижу это по тому, как она на него смотрит: улыбка бледнеет, а в глазах появляется печаль.

– Рад, что ты пришла чествовать папу, – говорит Гэбриел.

Неловкое молчание, которое, слава богу, быстро нарушает Блайт:

– Дарси как раз рассказала мне чудесную новость, – она обнимает Дарси за плечи и притягивает к себе. – На следующей неделе у нее второе прослушивание с Филадельфийским оркестром!

Гэбриел восхищенно улыбается.

– Дарси, потрясающе! Вот это да! В каком качестве?

– Вторая скрипка. Несколько недель назад было прослушивание перед комиссией, а вчера они позвонили и пригласили прийти снова.

– Надо быть ненормальными, чтобы тебя не выбрать, – искренне говорит Гэбриел. – Ты шла к этому все время, сколько я тебя знаю.

Ее лицо светлеет.

– Помнишь, какие мы устраивали представления, когда были маленькие? Я играла, а ты пел. Бедные наши родители, мы заставляли их часами сидеть и слушать.

Блайт смеется.

– Я уже и забыла. У тебя и тогда хорошо получалось.

Она поворачивается к Гэбриелу.

– Не обижайся, но я рада, что ты не стал делать певческую карьеру.

Гэбриел отвечает матери недовольным взглядом.

– Ну спасибо. Раз так, буду петь «С днем рожденья» как можно громче.

Все смеются, а я стою с застывшей улыбкой, стараясь не показать, насколько лишней себя чувствую. Осознает ли Дарси, как ей повезло, что она с детства знала, чем хочет заниматься в жизни? Она такой талантливый и опытный музыкант, что, хотя ее основной инструмент – скрипка, великолепно играет и на фортепиано. Мне вообще кажется, Дарси удается абсолютно все: теннис, плавание под парусом, верховая езда – да что угодно.

А мне удается фотография, наблюдение за другими. Может, потому, что я больше смотрю, чем участвую? Меня снова одолевают сомнения и острое желание убежать. Но сколько можно убегать. Джиджи не устает напоминать мне, что со временем я накоплю воспоминания. Пройдет десять лет, двадцать. У меня снова будет прошлое, и за это стоит побороться. Надо смириться с тем, что Дарси помнит всю свою жизнь и во всех ее воспоминаниях присутствует Гэбриел. Что бы я себе ни говорила, какая-то часть меня все время ждет, что он опомнится и скажет, что возвращается к Дарси, что со мной он был то ли ради разнообразия, то ли в благотворительных целях. Я с трудом глотаю ком в горле и присоединяюсь к поздравлениям в адрес Дарси, гоня от себя навязчивые мысли.

– Спасибо, – произносит она и уходит, извинившись.

Блайт, наверное, заметила мое смущение и смотрит на меня ободряюще, но Гэбриел ничего не замечает.

– Пойдем, возьмем что-нибудь выпить.

Он протягивает мне руку, и мы проходим дальше в комнату, посылая приветственные кивки в море друзей, стоящих небольшими группами. Ко мне приближается пара, старые школьные друзья Гэбриела, и мы обмениваемся дежурными фразами. Однако я слушаю вполуха, оглядывая комнату в поисках Дарси. У меня внутри все сжимается, когда я вижу, как она подходит к Теду и тот по-медвежьи стискивает ее в объятиях. Она вручает ему маленькую коробочку в обертке, и я снова вспоминаю о том, что у нее с семейством Оливеров долгая общая история. Гэбриел следит за моим взглядом и кладет мне руку на плечо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Пер. Д. Вознякевич. Здесь и далее прим. пер.