Письма отшельника

– Где вы их видели?» – «Нет, конечно, я не изучал их быта, – отвечал чиновник министерства, – но ведь это так известно, что они растленны…»

Каково это суждение? Прошло с тех пор очень много лет. Этот самый чиновник поехал потом на Восток, долго прослужил в свободной Греции, и, верно, теперь он сам посмеется над своими прежними взглядами, если случайно прочтет это письмо мое.

Теперь он, может быть, будет порицать греков свободного королевства за их демагогический дух, за их эллинский фанатизм; он, вероятно, будет жаловаться на периодические припадки их русофобии, бросающей их поочередно в предательские объятия то той, то другой западной державы… Он назовет их, вероятно, скорее слишком жесткими, суровыми, сухими, но уж никак не «растленными».

Прошли, говорю я, года и года. Я сам прожил десять лет в Турции; имел много дел и сношений и с турками, и с болгарами, и с греками и вернулся на родину. На родине встретил я одного старого знакомого… Он человек жизни скромной, семейной, внимательно читает прописи Смайльса, находит себя православным, несмотря на то что враждует против монашества и монастырей… И в то же время в восторге от Михаила, Митрополита Сербского… Зашел разговор о греко-болгарской распре. Я претендую немножко знать ее историю и ее тайный для многих смысл… Но знакомец мой самоуверенно прервал меня, сказав, как бы вы думали, что?

Он в 74-м году сказал то же самое, что говорил чиновник министерства в 61-м году.

«Греки люди растленные… Фанариотское духовенство исполнено лжи… Болгары, народ молодой и свежий, как и вообще югославяне. Они сохранили в чистоте весь дух первобытного христианства!!!» Что такое это? Какое это христианство первобытное и что значит сохранить в чистоте его дух?.. Какая фраза!.. Ничего осязательного и ясного!..

И кто это именно сохранил этот дух: селяне ли и горцы болгарские, которые с точки зрения православных верований своих и патриархального быта своего очень похожи на греческих селян и горцев Крита, Эпира и Фессалии, с тою только не совсем лестною для славян разницею, что у последних (т. е. у греков) все как-то выразительнее, изящнее, живее[2]… Или этот дух первоначального христианства сохранили лучше нас и греков все эти Жинзифовы и Дриновы, которых мы знаем хорошо!.. Хитрые буржуа европейского покроя, имеющие все худые качества византийцев (да! именно византийцев), но не имеющие того правильного и высокого православного направления, которому не изменяли византийские греки даже и в самые несчастные дни своего t падения.

Или, может быть, этот чистый дух сберегли для нас болгарские епископы, которые, зная очень основательно все уставы Церкви и все апостольские правила, нарушили их сознательно и ловко, именно настолько, насколько было нужно, чтобы, отделяясь от Патриарха даже и в смешанных греко-болгарских областях, ничем слишком резким не поразить ни свой простой народ, ни русское общество? Они знали, что для простого болгарина главное дело в том, чтобы клобуки на попах были по-гречески разлитые кверху[3]; они знали также, вероятно, что русское общество равнодушно к церковным делам и считает их формалистикой, что русская дипломатия боится перехода болгар в униатство гораздо больше, чем нужно этого бояться; знали, должно быть, еще, что в России сразу и различить не сумеют ни тонкого раскола от грубой ереси, ни понять великой разницы между собственным, правильным административно-государственным обособлением от Патриарха и болгарским филетическим (племенным) мятежом…

Болгарские демагоги знали все хорошо и все сделали ловко, дабы вылущить свое население поскорее из греков во Фракии и Македонии. Они заставили Россию идти за собой с повязкой на очах!

Не правда ли, умно?.. Умно, конечно, льстиво и коварно!.. Но где ж тут чистота «древлеславянского» духа?.. Неужели первобытное, свежее христианство югославян должно состоять в подобном племенном макиавеллизме, разрушающем Церковь?..

Избави нас Боже от христианства Чомаковых и Каравеловых!

Русское непонимание греко-болгарских дел простирается до того, что мне случалось слышать легкомысленные слова по этому поводу даже от примерных русских монахов…

– Помилуйте, какие-то фанариоты… – сказал мне недавно один прекраснейший инок, светски образованный, духовно вполне достойный почтения, умный, добрейший сердцем.

«Какие-то фанариоты…» Как вам это нравится?.. Монах этот, впрочем, так умен и правдив, что я сразу мог его образумить.

– Возненавижу Церковь лукавствующих, – сказал я ему. Церковь же лукавствующих была в этом случае скорее болгарская, чем греческие Церкви, которые, в ущерб греческой национальности, объявили болгар раскольниками, ибо дали им этой анафемой средство немедленно выделиться повсюду из смешения с греками и поставить себе везде особое болгарское начальство. «Два епископа (т. е. два православных епископа) в одном городе управлять не могут; но так как нас, смиренных, бедных болгар, эти изверги греки признавать православными более не хотят, то мы этому очень рады и поставим везде по городам рядом с греческими своих епископов, подобно армянам, католикам или русским староверам! Да здравствует султан Абдул Азиз, наш покровитель!»

Вот она, Церковь лукавствующих, которой мы потворствуем!

Что значит личное лукавство людей в общих церковных и в политических делах?.. Почти ничего; оно вредно или полезно, смотря по принципу или роду интереса, которому оно служит…

Что такое личное коварство перед судом духовным? Грех, немощь личная, против которой есть у христиан правила борьбы душевной, есть покаяние… Многие из святых, многие из мучеников, быть может, хитрили в минуты падения; они были люди; считать святых безгрешными – грех. Апостол Петр схитрил от страха и отрекся от Христа на мгновение. В этом смысле и епископы болгарские лично не должны быть слишком строго судимы; они могли согрешить из тщеславия, гордости, из человекоугодия, своекорыстия…

Но можно ли православным людям поддерживать Церковь лукавствующих? Церковь, основанную на тончайшей лжи, на каком-то чрезвычайно искусном, едва приметном издали отщеплении!

Нет, самая резкая догматическая ересь была бы не так опасна, потому что она не носила бы столь невинной и обманчивой личины, не издевалась бы над нашим невежеством, не подкрадывалась бы к самому сердцу нашему, ныне столь жалостливому и свободолюбивому!..

Примеров русского незнания, русских заблуждений, русской фразы нет конца!..

Конечно, не я один могу их привести; но и вы сами, и все те, которые принимают участие в нашей газете, столь почтенной и серьезной.

Одна ничтожная заметка Нестора о льстивости греков сколько наделала вреда!..

Мало ли что могло показаться летописцу. И он был человек «немощный», как и все люди; и он мог заблуждаться. Надо принять в соображение и то, что византийские греки были в то время гораздо образованнее русских и уже по этому одному казались ему хитрее всех других людей, льстивее, лукавее…

По поводу подобных древних наблюдений, не всегда удобно применимых к нашему времени, я вспоминаю ответ, данный мне одним очень молодым кандиотом простого звания. Нынешние критяне вообще очень симпатичны, и самая хитрость их не груба и не противна, а, напротив того, имеет в себе что-то мягкое, веселое и ласкающее… Этот же юноша, о котором я вспомнил, был воплощенное простодушие и честность… Я что-то спросил у него, он ответил… «Я не верю тебе; ты лжешь, – сказал я ему шутя, – апостол Павел говорит, что критяне все лжецы».

– Когда, когда жил апостол Павел!! С тех пор сколько перемерло народу. Все люди переменились, – возразил мне, смеясь, молодой грек.

Авторитет апостола Павла важнее авторитета нашего летописца; однако в этом случае не руководиться исключительно замечанием апостола будет так же не грешно, как не грешно согласиться, что русло какой-нибудь реки или глубина какого-нибудь озера, упоминаемого в Священном Писании, изменились с течением веков.

Не знаю, случилось ли с вами это, а мне случилось слышать эту фразу Нестора «греки льстивы до сего дня» от очень серьезных людей, от людей умных и даже… от людей государственной службы… Правда, тут есть разница; ученые, исключительно кабинетные, нередко бывают наивны и сентиментальны в политике, не понимают иногда и вовсе того, что государственная, так сказать, психомеханика не может руководиться одними «моральными» соображениями и вкусами. Они часто не знают, что действия и противодействия естественной международной борьбы должны основываться как можно менее на личных симпатиях и увлечениях, хотя бы и целых масс, ибо тогда не следовало бы воевать против турок, так как известно, что лично многие из них честны, просты сердцем, приятны в частных сношениях и делах, даже очень добры и мягки в мирное время и пока не распалено до безумия их религиозное чувство…

Но люди государственной службы всё это знают, и почему они тоже упоминают некстати в разговорах своих о словах Нестора, я понять не могу! Так, плохое остроумие какое-то. А в мыслях у них совсем другое…

Такого рода людям всегда понравится, например, русский «кулак» – консерватор, очень хитрый в частных делах и непоколебимый, искренний в религиозных и государственных убеждениях своих. И мне такой человек нравится, и я его уважаю; но мне нравится не менее его и православный грек точно такого же «стиля» или закала; а некоторые дипломаты наши, хваля подобного русского, в то же время грека, на него очень похожего и ему равносильного и по твердости верований, и по личным слабостям, непременно назовут льстивым (т. е. лживым) фанариотом.

Отчего же это? Мне кажется, что опытные дипломаты тоже заблуждаются в этом случае, но несколько иначе, чем тот знакомец мой, чтущий прописи Смайльса и не чтущий монахов, о котором я говорил выше, – они заблуждаются, но не так, как чисто кабинетные люди.

Заблуждения дипломатов в греко-болгарском вопросе происходят, конечно, не от добродушного искания человеческой, прогрессивной правды на земном шаре – искания, неприличного их высокому званию, опыту и уму, но от той ложной мысли, будто бы Россия должна для выгод своих, для укрепления собственной силы, во что бы то ни стало угодить югославянам, и в особенности этим болгарам, отныне и впредь долженствующим стать верными проводниками руссизма на Востоке. (Хороши проводники, ратующие против той самой Церкви, которой учение и предание возрастили Россию! Хорош руссизм – бельгийская «говорильня» с хамоватыми атеистами во главе!)

Вероятно, те из дипломатов наших, которые стояли за болгар, в пылу практической деятельности не нашли времени осмотреться кругом внимательно и понять того до грубости поразительного факта, что во всей Европе чисто национальное начало, т. е. племенное, разрешившееся от религиозных уз, при торжестве своем дает плоды вовсе не национальные, а, напротив того, в высшей степени космополитические или, точнее, революционные.

В Италии – эмансипационный национализм погубил папство и даже по духу и общественному быту сделал итальянцев более похожими на французов, чем они были до 59-го года, т. е. менее национальными. Вторая империя, служа чужому либерально-национализму, погубила и себя, и Францию; создав Италию, она ослабила себя и послужила косвенно как германскому, так и славянскому, опять-таки либеральному национализму. В торжествующей и почти вполне объединившейся Германии немедленно началось глубокое социальное брожение, и единство власти и племени повлекло за собой усиление атеизма и анархических наклонностей. Побеждая Францию, Германия у себя наткнулась на роковую культурную борьбу с папством, от которой не знает как теперь избавиться, и, с другой стороны, в побежденной стране, во Франции, унижением империи она подготовила возможность якобинской республики Греви-Гамбетта, имеющей в свою очередь скоро и несомненно перейти в нечто еще худшее.

Национально-либеральное начало обмануло всех, оно обмануло самых опытных и даровитых людей; оно явилось лишь маскированной революцией – и больше ничего. Это одно из самых искусных и лживых превращений того Протея всеобщей демократизации, всеобщего освобождения и всеобщего опошления, который с конца прошлого века неустанно и столь разнообразными приемами трудится над разрушением великого здания романо-германской государственности.

Поэтому-то и болгарское национальное движение противу Патриарха и канонов для России опаснее и вреднее всего остального на свете; это самый злокачественный припадок проклятой либерально-прогрессивной (т. е. космополитической) заразы!

Я прерываю это письмо – оно и так слишком длинно…

Примечания

1

Г. Злотовичем, ныне умершим Авг 1885 г.

2

Примеч. Чем я виноват, что это правда?

3

Болгарская «интеллигенция» (!) всегда горячо отстаивала внешний греческий облик своего духовенства; она держалась за разлатые черные клобуки именно в то время, когда ею уже были нарушены столькие незримые, но существенные правила христианской дисциплины.