Life must go on

Возвратившись в комнату он обнаружил, что Натали снова сбросила с себя во сне одеяло, и по-прежнему спала в позе эмбриона. «Ну и пусть» – подумал Маркус, голой в предрассветный час она смотрелась ещё более привлекательнее. Он поставил её кофе на столик возле кровати, а сам уселся напротив в кресло и, закинув нога на ногу, попивал латте, любуясь своей гостью.

Вскоре Маркусу пришла в голову интересная мысль, как следует потратить оставшееся время. Он поставил своё кофе на столик, рядом с чашечкой для Натали, и вышел из спальни, для того чтобы вернуться с альбомными листами, папкой, и двумя карандашами. Он вновь расположился на том же кресле, напротив обнаженной девушки. Маркус решил предаться напоследок своему давнему влечению – рисованию. А именно изобразить портрет Натали. В детстве он мечтал стать художником и какое-то время посещал художественную школу, но как он уже говорил ранее, из-за наставлений опекунов, художником он не стал. Сейчас же у него был прекрасный шанс сделать свой первый портрет. Прекрасный шанс – потому что последний.

Первый эскиз не понравился Маркусу ещё в зачатке, поэтому он откинул замаранный лист альбома в сторону и принялся за второй. Листы падали из рук Маркуса медленно, аккуратно разрезая воздух, плавно ниспадали на пол. Первые шесть листов стали жертвой неопытности, ещё трое пополнили их ряды из-за придирчивости творца. Со временем Маркус приловчился выводить основные линии ног, талии, плеч и рук, но стоило перейти к голове, как начинались трудности. «Да уж, поздновато браться за такое занятие», – подумал Маркус, но тем не менее продолжал попытки. Он чувствовал радость творчества, которая, приходя, вытесняет все наболевшее, всё окружающее. В первый час своей работы он испытал прилив таких сил, что наверняка мог бы проработать весь день, жаль только, что ещё одного дня не будет.

Забывшись, Маркус стал менее тактичен и аккуратен. Листы теперь падали на пол с характерным шелестом. От одного такого упавшего листа пробудилась Натали. Она нехотя открыла глазки, и долго пыталась сосредоточиться после глубокого сна, чтобы понять происходящее. Она видела перед собой Маркуса, видела его напряженную работу, вскоре она увидела, вернее почувствовала, свою наготу, но в утренних сумерках этого не стеснялась, у неё было молодое и красивое тело, и она это знала. После пробуждения Натали задала самый тревожащий её в данное время вопрос:

– Мы уже умерли? – тихим после сна голоском прошептала она.

Маркус вздрогнул от неожиданности, он настолько отстранился от действительности, что позабыл, что его натурщица – живой человек.

– Пока ещё нет.

– Как долго нам осталось?

– Наверняка не знаю, но если верить вчерашним прогнозам то час, полтора.

– Я не хочу умирать. – сказав это, Натали пустила слезу, которая вскоре переросла в сдержанное рыдания.

Маркус растерялся, он в упор смотрел на Натали, и не мог понять, что ему делать. Услышав её рыдание, у него внутри словно что-то оборвалось, что-то умерло. Она стала настолько дорога ему за эти сутки, что её слезы выкорчевывали у него в душе сквозную дыру. Он отложил альбомный лист и забрался к ней в постель, чтобы обнять, это всё, что было в его силах, и тем не менее это очень многое. В его руках она постепенно пришла в себя.

– Я надеялась уснуть и больше не проснуться. Понимаешь? – говорила она.

– Понимаю. Прости, это я тебя разбудил.

– Нет, я и без того плохо спала, мне снились кошмары. Например, мне почудилось, что ты надолго выходил из комнаты, а я осталась одна и смертельно замерзла.

– Я и вправду выходил надолго из комнаты. – признался он, крепче прижав её.

– Зачем?

– Мне нужно было прогуляться. Не хочется тратить остатки жизни на сон. Хочется действовать, не важно как.

– Но тогда ты примешь смерть в процессе жизни, а это больно и страшно. Умереть же во сне – это нежный венец жизни. Раз уж провидение написало за нас сценарий нашей гибели, и даже заранее оповестило нас о дате, не оставив нам возможность выбора и шанса, то тогда я хочу принять уготовленное как можно безболезненней.

Маркус призадумался, а потом сказал:

– Я могу предложить тебе снотворное, если ты желаешь уснуть.

– Я была бы тебе признательна.

– Жди, я скоро приду. – ответил он, встав и покинув комнату.

Пока его не было Натали перелезла на другой край постели, ближе к креслу на котором сидел Маркус и работал. Вокруг кресла были раскиданы альбомные листа с изображение человека, свернутого клубочком. В утренней дымке ей потребовалось время, чтобы разглядеть рисунок, созданный карандашом, и узнать в нём себя. Она подняла несколько рисунков и откинулась назад, удобно располагаясь на подушках. Натали детально осматривала изображения, отсеивая неудавшиеся, пока в её руках не остался один альбомный лист. В это время вернулся Маркус с пачкой таблеток и стаканом воды.

– Ты всё-таки решил стать художником! Я рада. Тем более что у тебя неплохо получается. – встретила его Натали.

Он уселся на край кровати, предварительно оставив таблетки и воду на столик с кофе.

– Я давным-давно учился этому, оттого получается более-менее сносные портреты.

– Этот, так в точности оригинал. – указала она на лист, который держала в руках.

– Ну да, только он без головы. – заметил Маркус.

– У тебя ещё будет время его доработать.

Первые слова, пришедшие в голову к Маркусу были: «Уже нет времени», но вспомнив недавние слёзы своей подруги, он решил не говорить этого.

– Да, я ещё успею его улучшить. – соврал он.

Она слышала, что он солгал, но её это устроило. Отложив рисунок в сторону, Натали протянулась за таблетками и выпила сразу четыре, затем, недолгое время подумав, она выпила ещё две.

– Полежишь со мной? – спросила она, укутавшись одеялом.

– Конечно. – ответил он, вновь снял одежду и проник к ней под одеяло.

Она сразу же устроилась у него на плече:

– Я хочу замуж. – жалобно сказала Натали.

– Выходи за меня.

– Правда?

– Серьезно.

Она приподнялась на локтях, чтобы посмотреть ему в глаза, а потом снова улеглась на место.

– Ты так говоришь, потому что знаешь, что это невозможно сейчас исполнить.

– Я правда хочу жениться. Мне уже надоело готовить самостоятельно.

– Тогда ты не угадал с выбором, потому что я готовить не умею.

– Я верю, что ради родного человека ты сможешь измениться. – улыбаясь, проговорил он. – Все меняются, ради родных.

– Ладно, я согласна…

За таким нелепым и несерьезным диалогом они встретили рассвет. Натали уснула, а Маркус продолжил лежать с ней в постели и обнимать её, глядя на занавешенное окно. Время неумолимо шло вперед. В тихой квартире был слышен ход часов, которые беспристрастно и объективно отсчитывали секунды. Вскоре каждый тик-так стрелки часов глухой болью в груди встречался Маркусом. Ему было страшно. Если верить вчерашним прогнозам у него оставалось минут пятнадцать. Он неловко убрал руки от Натали, перелез через неё к столику со снотворным и, не запивая, проглотил сразу восемь таблеток, после чего вернулся в постель. В этот момент забарабанил дождь и заглушил собою звук часов, чем заслужил огромное признание Маркуса.

Не взирая на употребленное снотворное, он так и не заснул. В полудремоте он ещё раз прокручивал сегодняшний день, ещё раз задумался о смысле и о ценностях жизни, и, вспоминая всех встреченных сегодня людей и себя самого, он пришел к вполне логическому умозаключению: истины, затрагивающей умы и души абсолютно любого человека, не существует. На третей по счету от солнца планете живёт слишком много личностей, и потому единогласно утвердить что ценно, а что не очень, нет возможности, хотя у многих такое желание возникает. Ценности человека во многом зависят от его возраста, мудрости, даже от принадлежности к тому или иному полу, и особенно от контекста жизни. Примитивное и потребительское желание поесть, считается таковым только в мирное время, тогда как во времена войны – это зачастую ценнее самореализации, нравственности, набожности и других духовных ценностей.

В итоге, для того чтобы уяснить, что же на самом деле важно и ради чего стоит жить, каждому нужно перестать слушать каждого на этапе построения собственных целей, ибо каждый учит другого только своим ценностям, в то время когда ценности всегда индивидуальны, почти интимны.

Маркус уже почти задремал, но всё же видел сквозь ресницы, как за окном озарилось небо ярко-багровым светом, комната наполнилась горячими красками, а потом сокрушительный, неописуемой громкости грохот, землетрясение, и тьма, кругом всё заволакивающая. В момент оборвалось дыхание десятков тысяч людей, унося в сгущающуюся темноту все их ценности и всю их важность. Поиски смысла жизни уступали место смерти.

7

Черный BMW модели X5 с мятым после столкновения боком плавно преодолевал все ухабы федеральной трассы, не взирая на то, что машина двигалась быстрее положенного. В момент когда кусок астероида уничтожил целый город позади заднего бампера BMW, в результате возникшей сейсмической активности машину стало трясти на дороге, а моментами даже подкидывать в воздух. Огромных трудов стоило водителю не потерять контроль над техникой и продолжить движение, не останавливаясь. В пассажирском кресле была беременная женщина, до того, как кусок астероида уничтожил город, она спала, но из-за начавшегося землетрясения сон улетучился. Она открыла глаза и вцепилась одной рукой в дверную ручку, а другой придерживала свой округлившийся живот. Женщина на девятом месяце и должна была родить со дня на день. За рулём был её муж, желающий успеть стать отцом, ради этого он целые сутки уезжал прочь от города, не спал и почти не ел. Это оказалось просто в экстремальной ситуации, потому что пределы человеческого организма раскрываются именно в таких случаях. Этим мужем и женой была та самая пара, которая сутки назад столкнулись с Маркусом на перекрестке, в результате чего Маркус отдал им свою машину, чтобы они покинули город, умирающий в этот миг. Их встреча произошла не так давно, а так многое изменилось, в частности самого Маркуса уже не было.

Почти отец взволнованно посмотрел на пробудившуюся ото сна жену, в его взгляде было беспокойство, и надежда, что она начала рожать. Но нет.

– Наш дом умер. – подытожила она.

Он молчал и гневно сопел. «Как будто я не знал!» – подумал он про себя. От волнения и напряжения на его висках собрались капельки пота. Она же напротив была образцом спокойствия, уже никуда не торопилась, ничего не желала, почти похоронила себя.

– И нам тоже недолго осталось. – флегматично сообщила она.

– У нас ещё есть сутки.

– Куда мы едем сейчас?

– Подальше.

– Но ведь мы уже обеспечили себе ещё два десятка часов, а далее умрет не только один город, а вся цивилизация, где бы она не находилась. К тому же я устала сидеть, мы безостановочно ехали целые сутки. Давай остановимся в каком-нибудь мотеле и в нём останемся.

– А если начнутся роды? – от волнения, он не особо понимал, что говорит.

– А ты считаешь, что в машине рожать сподручнее, чем в мотеле?

– Нет, мне просто трудно сейчас что-либо соображать. – признался он, опять-таки не задумываясь, – там ведь столько людей было…

– Вот именно «было».

Дальше они ехали молча. До первого попавшегося придорожного мотеля:

– Этот подойдет? – спросил он.

– Сегодня в них нет особой разницы.

После этих слов он свернул с дороги, пересек часть трассы по встречной и, не концентрируясь сильно на парковке, остановился так, что занял сразу два места. Но кому до этого было дело? Муж вышел из машины и, поторапливаясь, обогнул её спереди, чтобы открыть дверь и помочь своей супруге выбраться, после чего взял её под рук, и они вмести направились к входу. Пока они шли по улице, их настигли огромные залежи пыли, песка и земли, которые в результате столкновения астероида поднялись в воздух и на огромной скорости разлетались в разные стороны от эпицентра, гонимые образовавшейся взрывной волной.

Мотель, стоявший на дороге, принадлежал мужчине преклонного возраста, который жил и работал в самом заведении, поэтому после визита парочки их вскоре встретил сам владелец. Им оказался смуглый армянин с густыми черными бровями. Он по обыкновению одевался строго, брюки, рубашка, туфли, но сейчас на нём была домашняя майка с разводами и шорты с тапками. Не успели гости оглядеться вокруг, как он уже осмотрел их с ног до головы.

– Вы с умершего города? – спросил армянин.

– Да.

– Ваших много сегодня. Можете выбрать свободную комнату и располагаться, сколько захотите, – Он кивнул в сторону административного столика, возле которого была прибита доска с ключами от свободных номеров, – или вернее сказать, сколько осталось.

– Спасибо, а что с кухней?

– Повар сегодня не работает по понятным всем причинам, но вы можете пройти на кухню, она в конце этого крыла, – армянин показал в сторону одного из двух коридоров, – и приготовить себе что-нибудь поесть, можете брать любые продукты.

– Ещё раз спасибо вам.

Владелец мотеля говорил без особой учтивости и уж тем более гостеприимности, он просто предоставлял информацию монотонным голосом, словно граммофон в метрополитене.

– Спасибо вам, что выбрали мой мотель. – без тени признательности ответил армянин по привычке и ушел в одну из комнат.

Муж изучил оставшиеся ключи от номеров и выбрал по его мнению номер ближе к кухне. Они собирались остаться здесь до конца, так что близость пищи будет небольшим удобством.

Мотель был двухэтажным, вход в него располагался посередине первого этажа, и сразу же перед посетителями представал административный столик от которого вправо и влево раскидывались два коридора, здесь же по центру была винтовая лестница на второй этаж. По бокам коридоров напротив друг друга размешались комнаты. Всего их было восемь, по четыре на каждом этаже. Оставшееся место на первом этаже занимала кухня, а на втором бильярдная. Здесь было ужасно грязно и пыльно, пахло маслом после выпечки, и если более детально изучать помещение, то можно было найти и гнезда насекомых. Помимо этого, как показалось гостям, в помещении пахло хлоркой. Это заведение было пригодно только для того, чтобы от безысходности здесь переночевать, но сейчас не было времени выбирать.

Разместившись в комнате, молодые люди по очереди приняли душ, в котором было всего одно полотенце и один набор одноразового шампуня, но им этого хватило, они же одна семья. Почти сразу же после душа муж улегся на кровать, от многочасовой концентрации за рулём его клонило ко сну так сильно, что он не смел сопротивляться животному инстинкту. Предварительно наказав своей супруге, что если начнутся роды, то она немедленно должна будет его разбудить (хотя она и так это знала), он уснул, но проспал всего три часа, больше не смог себе позволить.

Когда он проснулся его ждал приятный сюрприз в виде праздничного стола. Жена во время сна своего мужа приготовила жаренный картофель с курицей, а так же несколько видов салатов, помимо этого на столе стояла бутылка белого вина.

– Мне не сиделось на месте, – сказала она, уловив его удивленный взгляд, – открой, пожалуйста, вино.

– Где ты раздобыла припасы?

– Хозяин мотеля же уведомил нас о том, чтобы мы поискали еду на кухне. Я поискала и не в чём нам не отказывала.

Проницательная женщина положила рядом с бутылкой штопор, коим незамедлительно воспользовался муж.

– Мне хочется праздновать.

– Повод не слишком радостный. – пессимистично произнес муж.

– Да черт с ним с поводом! Мне надоело, что ты только и думаешь о том, что мы скоро умрём! И без того тошно…

– Но ведь это правда. О чём ещё я могу думать?!

– О чём-нибудь более приятном. Например о том, что у нас ещё есть целый день впереди!

– Всего один день…

Она закатила глаза, что не осталось незамеченным. Муж поспешил оправдаться:

– Пойми, – продолжил он, – я ведь не столько о себе пекусь, сколько о ребенке, он ведь даже не увидел белого света, не сделал и единого глотка воздуха. И самое страшное, что я бессилен чем-либо помочь ему. Вот что меня гложет.

– Ты и так сделал всё, что в твоих силах. – поддержала она его, – Кроме конечно вина, оно до сих пор ещё не налито.

Он молча исправил эту оплошность, впрочем себе он не наливал.

– Я уже пожил и если бы только мне сегодня довелось умирать, то я бы не был столь зол и мрачен. Но здесь дело обстоит иначе. Я несу ответственность за тебя и за того парня, – он указал столовым прибором на её живот, после чего принялся есть картошку.

– Ты не должен себя винить в происходящем…

– Нет, должен! Я столько времени тратил зря в своей жизни, ещё до нашего знакомства. А ведь я мог намного раньше создать семью, чтобы до этого пресловутого конца света подарить жизнь другому человеку. Чтобы достичь этой светлой цели! А сейчас я не успеваю… Вот и всё!

Она молча допила вино, и налила себе ещё один бокал, в этот раз сама.

– А знаешь, дорогой, о чем я думаю?

Он посмотрел на неё и отрицательно покачал головой.

– Я думаю, что ты не прав.

– В чём?

– Ты считаешь, что мог бы изменить концовку своей жизни, если бы прожил по-другому какие-то моменты, а я считаю, что в конечном итого всегда одно и тоже – смерть.

– Ты говоришь нелепые вещи…

– Нет послушай меня. – потребовала она, – Что бы ты не делал, к чему бы не стремился, итог всё равно ясен. Смерть. Из этого следует, что главное не цели в жизни, а способы их достижения. Ты преодолел чудовищный маршрут за сутки. Ты ответственнейший отец на планете. Не спал и не ел, и смог-таки подарить своей семье ещё несколько часов жизни. Это дорогого стоит! И ребенок твой, пусть даже он и не смог сделать самостоятельный вдох, но тем не менее он живой. Я чувствую его под своим сердцем, как он шевелится, как он признателен тебе за всё. Ему с тобой повезло. Нам с тобой повезло.

Мужчина уперся локтями в стол, закрыл лицо ладонями и скупо заплакал. Вечером у него родился сын. Он сам принимал роды у своей жены. Последнюю ночь эта пара провела по бокам кровати, в середине которой лежал маленький сверток, в котором самостоятельно дышало самое большое достижение в их жизни. Они его заслужили.

8

Кардиомонитор показывал нормальные шестьдесят четыре удара сердца в минуту. Дыхание стабильное. Вот только глаза было больно открывать, слишком яркий свет причинял боль. Маркусу потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к искусственному свету, сперва сквозь плотно зажатые веки, после сквозь ресницы, и только после предварительной подготовки он смог открыть глаза. Он уставился в белый потолок. И снова запах хлорки, преследующий его всё время. Маркус резко пошевелил головой, отчего левый висок поразила глухая боль, настолько сильная, что глаза заволокла красно-темная пелена.

– Аккуратнее. – предостерег его женский голос.

«Это и есть рай?» – подумал Маркус, – «Или перепутье, где меня определят либо наверх, либо вниз?»

– У вас голова была пробита, поэтому не делайте резких движений. – говорил всё тот же голос.

– Я жив?

– Конечно, – усмехнувшись над неожиданном вопросом, голос продолжил говорить, – у вас серьезная травма, но наши хирурги вас залатали, так что вам ничего более не угрожает.

– А как же астероид? Или кто-то выжил?

Возникла неловкая пауза. Если бы Маркус мог сейчас крутить головой, то он бы заметил недоумение на лице санитарки, дежурившей в этот момент в его палате.

– Я сейчас же позову вашего лечащего врача. – ответила она и покинула палату.

Оставшись один, Маркус пришел в себя. Он осторожно, памятуя о недавней боли, осмотрелся и увидел, что находиться в одноместной палате. До середины стены были синей краски, а вверху на них была нанесена белая штукатурка. Рядом с его койкой находилась капельница с антибиотиками, кардиомонитор, на пальце пульсоксиметр, столик с вазой, а в ней одна белая хризантема, которая, бедненькая, никак не могла справиться с едким запахом хлорки. Маркус недовольно закатил глаза, вспомнив о хлорке, всё время дежурившей рядом с ним.

Пришел врач:

– Добрый день, Маркус, – заботливо поприветствовал он своего пациента, – я ваш лечащий врач – Никола Рихардович. Вы даже представить себе не можете, как я рад вашему пробуждению.

Маркус пытливо смотрел на довольного врача, у него было слишком много вопросов, и он никак не мог решить, как начать их задавать. Врач увидел это и пришел ему на помощь:

– Вы пребывали в травматической коме трое с половиной суток. Это очень длительное время и мы начали уже волноваться о серьезности вашего положения. Вы это понимаете?

Маркус по-прежнему молчал.

– Что вы помните из последнего? – задавая вопрос, Никола склонился над пациентом и, достав карманный фонарик, посветил им в глаза Маркусу, который незамедлительно отреагировал недовольной гримасой, чем ещё более обрадовал врача.

– Помню свою квартиру, рядом была Натали, а потом астероид поставил точку. Поэтому меня очень интересует то, как я выжил?

– Эммм… Итак, Маркус, видимо вы видели очень правдоподобный сон, так как последний известный мне иноземный объект, упавший на поверхность земли, датируется пятнадцатым февраля двух тысяча тринадцатого года.

– В таком случае, как я здесь оказался?

– Вы попали в аварию на своей машине. Помните это?

– Помню. Но я тогда получил лишь легкий испуг и только.

– Не совсем. Подушки безопасности сработали уже после того, как вы получили травму головы. У вас была дыра в черепе, вы потеряли много крови и оказались в коме. Вам было произведено переливание крови, и оказана хирургическая помощь. Маркус, вы были на волосок от гибели.

Маркус замолчал, слишком сильно слова врача расходились с тем, что видел он сам. Но постепенно пазл произошедших событий стал собираться у него в голове, от этого он робко спросил:

– А что случилось с Натали?

Никола смотрел на своего пациента с снисходительной жалостью.

– Я не знаю, – ответил он, – вас никто не проведывал всё это время, в том числе и Натали.

– Я познакомился с ней после аварии.

– В таком случае, скорее всего она плод вашего подсознания.

Маркус закрыл глаза и беспрепятственно погрузился в сон, раздираемый противоречивым чувством, то ли радостью и легкостью от того, что живой, то ли тоской и горечью от того, что Натали – просто вымысел. А ведь он прожил вместе с ней самый насыщенный день в его жизни. Осознание того, что всё было выдумкой, навалилось на него тяжелым грузом: оказывается он не одолжил машину родителям, которые, как он узнал во сне, смогли-таки родить, он не пытался срасти человека, ограбившего его, он не наводил оружие на Платона и не спасовал перед выстрелом, и самое главное, он не встречал Натали. Не существовало никакой Натали, этой вульгарной, хищной молодой девушки со стройным станом, показавшей ему бесценность человеческих объятий.

Маркус пробыл в клинике ещё пять дней, пока не восстановился после травма, но вот пришла пора выписываться, вернее ему так захотелось, хотя Никола Рихардович рекомендовал ему ещё двое суток палатного режима. Маркус стоял в регистратуре, где заполнял бесчисленное множество бумаг: счета, выставленные ему за период его пребывания в клинике, справки, подтверждающие его травматическое состояние для работы, заполнялась его личная медицинская карта, составлялся график последующих визитов Маркуса в клинику для послеоперационной диагностики. Помимо этой волокиты требовалось ещё решить дела уголовные: Во-первых, его BMW находилась на штраф-стоянке в уполномоченных органах власти, во-вторых, впереди был суд, где предстояло решить судьбу участников ДТП, ведь кем-то было нарушены правила. Но вся эта бумажная «феерия» была так далека от Маркуса, который до сих пор не мог проститься с Натали.

После заполнения бланков, документов и справок он вернулся в палату, сгреб остатки своих вещей и отправился поблагодарить своего врача.

– Это вам, – сказал Маркус, бестактно просовывая Николе три тысячи рублей, – Спасибо за отменную работу.

Никола смущенно взял деньги и ответил:

– Да не стоит таких благодарностей. И помните, что вам сейчас противопоказана физическая нагрузка. Даже от секса я советую воздержаться хотя бы на недельку.

Маркус усмехнулся:

– Вы своим советом поставили крест на всех моих дальнейших планах.

– Уверен, что человек, который заново родился, обязан иметь в запасе множество планов на ближайшую жизнь. Поделитесь с нами, теми кто не ведал смерти?

– Для начала стоит найти вторую половинку, с ней появляется смысл в жизни…

ноябрь 2014 – май 2015