скачать книгу бесплатно
– Конечно, я и пакет без тебя вскрывать не стану, это было бы нечестно по отношению к тебе, ведь, господин Солано сказал, что это касается тебя тоже.
– Хорошо, значит, прочтём вместе, – хорошее настроение стало возвращаться к Юноне, и она тоном заговорщицы продолжила, – совсем скоро, в один из ближайших вечеров, Вы с Фискалом навестите нас. Мы посадим мальчиков играть в шахматы, и, воспользовавшись этим временем, изучим бумаги. Вот будет обидно, если вся тайна не стоит таких предосторожностей! Ну, а теперь, выше нос, нам пора возвращаться в бальную залу, а то Артур и Фискал уже, наверное, заскучали, бедняжки, не будем больше томить их нашим долгим отсутствием.
И они спустились в бальную залу, где их действительно уже ждали Артур и Фискал. Вечер продолжался, они снова смеялись, шутили и танцевали. Фискал держал руки Милидии и девушка чувствовала через него спокойствие, он вселял в неё веру в жизнь, любовь и счастье.
«Столько лет одиночества, даже они не стоят одного этого мгновения, – думала госпожа Фейрфак, – теперь я понимаю, почему проводила все эти годы одна. Я ждала любви и училась любить сильно. Сильная любовь, это не когда не можешь без человека, это когда не можешь с другими. Ведь, никому другому, я не позволила бы меня и коснуться. Я бы умерла, но никто бы не целовал меня, кроме него. Он единственный, с кем я впервые почувствовала, что мне хорошо и не страшно».
Глава 12. Сенсации.
Теплое сентябрьское солнце ударило в окна. В гостиной её тоже не было.
«Наверное, обрадовалась солнечному утру и уехала кататься – подумал Фискал – маленький бесёнок, она всегда делает то, что она захочет!»
Юноша достал из выдвижного ящика стола небольшую коробочку и открыл её. В ней был изящный, открывающийся и закрывающийся медальон с портретами. Он открыл его, и, всё ещё чувствуя лёгкую обиду, укоризненно посмотрел на портрет, под которым аккуратными золотыми буквами было выведено: «Милидия Фейрфак».
«Маленький, непослушный, избалованный бесёнок, вот кто ты! И как в такую можно было влюбиться? – Промелькнуло в его голове, – определённо во всём виноваты эти глаза, эти прекрасные, игривые карие глаза».
Разумеется, медальон с их портретами был не обычным. Весь фокус состоял в том, что стоило его только снять с шеи и перекрутить несколько раз цепочку, как он тут же увеличивался в размерах и становился шкатулкой-тайником, раскрутишь цепочку назад и это вновь маленький изящный женский медальон.
Он убрал медальон. Когда Милидия вернётся, он подарит ей его.
Глаза Фискала упали на номер с утра появившейся газеты. При Совете Волшебников была небольшая редакция, которая занималась поиском всех новостей. «Сенсация, вот, то, чего ждёт наша публика» – любил повторять главный редактор, господин Испонье.
«Своей жизни нет, вот и копаются в чужой, – недовольно подумал господин Фейрфак, – ещё и мне принесли все эти сплетни». Он уже был готов выкинуть газету в камин, как вдруг заметил кричащий заголовок: «Блеск Звезды»:
« Несколько дней назад Совету Волшебников наконец-то была представлена госпожа Милидия Фейрфак (в девичестве графиня Тересса-Милидия-Дарианна-Виктория-Доротея де*Шеврез). – Начиналась статья. – Что же скрывалось за нежеланием господина Фейрфак ранее ввести в Совет Волшебников свою жену, имя которой уже стало легендарным. Ранее все обыкновенно говорили о слабом здоровье госпожи Фейрфак, и о потрясении, которое пережила впечатлительная девушка, однако, некоторые факты из её биографии заставляют нас думать, что под предлогом «слабого здоровья» могут скрываться иные причины. До сих пор неясно, что заставило наследницу богатого графского состояния скрываться под вымышленным именем и работать домашней учительницей? Впервые имя этой девушки прозвучало в Совете Волшебников в январе нынешнего года, и было напрямую связано со скандальной историей исключения господина Фейрфак, а так же его двоюродной сестры Иванджелины Орнальдегольд (ныне баронессы де*Кверлик) и господ Риверс. В ситуации, сложившейся тогда до сих пор нет ясности. После некоторое время говорилось о таинственном исчезновении графини де*Шеврез, и далее, она самым невероятным образом вновь появляется на арене событий вместе с господином Джайсон. Однако даже все эти, по меньшей мере, странные моменты биографии госпожи Фейрфак ничего не стоят по сравнению с теми обстоятельствами, которые сопутствовали её встречи с Тальфом Аренс. До сих пор мы не имеем точных сведений, куда исчез наводящий на всех ужас волшебник из Чёрной Башни. Всем было известно, о могуществе господина Аренс, так что крайне наивно было бы думать, что слабая хрупкая и неопытная девушка могла бы противостоять ему. Из этого возникает вопрос, за что он пощадил её? Некоторые волшебники были так легковерны, что возомнили, будто бы Милидия де*Шеврез своей любовью, своей добротой и своей самоотверженность вызвала звездопад необыкновенной красоты. Однако ничего необычного в этом звездопаде не было и быть не могло, и сам его факт можно приписать обыкновенному совпадению, которым талантливо воспользовались, чтобы прославить имя Милидии Фейрфак. Весьма наивно верить в чудесную сказку, о светлом и чистом ангеле, воплощённом в земной девушке, который был так прекрасен и высок в своих стремления, что будто бы был равен звезде, долетел до звёзд и заставил падать звёзды целые сутки, да так, чтобы из-за падения этих звёзд исполнялись все самые невозможные мечты. Всем понятно, что такого быть не может, так не бывает!
Эта статья должна окончательно развеять все самые пустопорожние иллюзии наиболее легковерных членов Совета Волшебников. Как ни красиво звучит сказка о волшебном звездопаде, это всего лишь пустая мечта, а та, которую нам выдают за ангела и звезду, самая обыкновенная земная женщина, да к тому же с весьма сомнительной репутацией, сияющая в своём мнимом, смехотворном блеске».
Ф. Леверг
Алая краска гнева бросилась в лицо молодому человеку. «Как могла эта набитая дура произнести имя моей Милидии, она не стоит и кончика пальчика моей жены! Но я этого так не оставлю, о, если бы Фруалис не была женщиной…»
И тут страшная догадка осенила Фискала, алая краска на его лице сменилась смертельной бледностью. «Если Милидия увидела всю эту мерзость, то это совсем не утренняя прогулка. Она ушла от меня! Маленькая гордячка, это весьма в её духе, ушла, ничего не взяв, без объяснений, не оставив и строки!» Господин Фейрфак с ужасом подумал, что последний раз, когда Милидия решилась на побег, он нашёл её замерзающей в лесу, потом она тяжело заболела и едва не умерла от воспаления лёгких. И никому не известно, что могла вытворить эта невероятная девушка в этот раз.
«Надо немедленно отправляться искать её, пока не поздно!» – Промелькнуло в его голове.
В этот момент дверь гостиной распахнулась и в комнату вошла госпожа Фейрфак. Лицо у молодой женщины было разгорячённым, в глазах играли вечные озорные огоньки. На ней была шоколадно-коричневая амазонка, а из-под шляпки цвета крепкого кофе кокетливо выбилось несколько тёмно-каштановых прядей.
– Какое прекрасное утро, милый мой, – воскликнула девушка, на лице которой было написано такое неподдельное счастье.
«Она ничего не увидела,» – с облегчением подумал Фискал.
– Ну что же ты на меня так смотришь, – и она чуть склонила голову, – точно ты меня сто лет не видел. – И тут голос её слегка изменился. – Ты сердишься, ты обиделся на то, что я каталась одна? Но, милый мой, я просто не хотела тебя будить, а утро было так соблазнительно прекрасно. Прости меня, я ведь знаю, тебе со мной непросто.
– Я люблю тебя Милидия, и если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы не пережил этого.
– Со мной ничего не может случиться, – она подошла и положила руки ему на плечи, коснулась губами его губ, она знала, что должна была сделать именно это. И в этот момент для них не существовало никого на свете, были только они одни. Не было ни лжи, ни подлости, была только их любовь и этот краткий миг счастья.
– Спасибо, что ты у меня есть именно такая, – прошептал он, – спасибо, за то, что ровно двадцать один год назад ты родилась.
– Ты знаешь, – она потупила глаза.
Вместо ответа он подал ей коробочку с медальоном.
– Какая прелесть – воскликнула девушка, открывая складную крышечку медальона, – как чудесно ты придумал с портретами, ты и я, спасибо.
– Я тебя никогда не покину.
– Я знаю, ты всегда со мной, здесь – она коснулась рукою груди, указывая на сердце, – и здесь – девушка закрыла глаза и провела по ним ладонью, – перед мысленным взором, ведь мысли видят лучше глаз. Ты всегда там был, когда мне было больно или страшно, я всегда закрывала глаза, и ты приходил.
– Милидия.
– Фискал.
И они снова прижались друг к другу, и снова их губы сомкнулись в поцелуе. Это, конечно, был не первый их поцелуй и не последний, но им до сих пор казалось, что всё это впервые. Они слишком долго были одиноки и теперь обрели друг друга, ни он, ни она ведь до сих пор не верили, что они вместе и от этого так смотрели друг на друга. Быть рядом им было так же необходимо, как дышать. «Ну а с Фруалис мы ещё поквитаемся» – подумал господин Фейрфак, в уме которого уже созрел план мести.
***
Иванджелина гневно, наскоро закрепляла свои русые волосы, так словно стремилась передать шпилькам и гребням всё своё негодование.
« Низкая душонка, сплетница, ревнивая интриганка, раскрашенная дура, но как только у неё хватило наглости написать эту статью. Но Милидия, она ведь такая тонкая, хрупкая и впечатлительная, она ведь никому никогда ничего не делала плохого. Это всё из-за кузена. Но, в конце концов, Фискал никогда не выделял госпожу Леверг, и конечно, волен выбирать себе возлюбленную, и будем откровенны, выбрал одну из самых достойных, правда, слишком уж сентиментальную и болезненную. И Фруалис к этому не имеет никакого отношения. Где Эдвард? Куда он ушёл с самого утра? Но может быть и хорошо, что он пока ничего не знает. Мне самой стоит поговорить с Фруалис, не стоит вмешивать в это дело кого-либо из мужчин, хотя бы, потому что они слишком вспыльчивы. Хотя я и сама не знаю, откуда мне взять столько самообладания, чтобы сразу не расцарапать лицо этой подлой дуре, – она кинула строгий взгляд своему отражению в зеркале, – а Эдвард пусть завтракает в одиночестве. Мы женаты всего лишь несколько дней, а он уже исчез с самого утра. Что же наслаждайтесь моим отсутствием господин барон».
Выходя из дома, Иванджелина де*Кверлик наскоро натягивала перчатки, и в этот момент она едва не столкнулась с мужем:
– Доброе утро, – Эдвард попытался привлечь к себе девушку, но та резко отстранилась от него.
– Где ты ходишь? – Баронесса смерила юношу обиженным взглядом, но тут же была вынуждена приподнять платье, прямо об него тёрся маленький щенок Сен-Бернар, на вид ему было два-три месяца. – Что это?
– Это Берг, – должно быть своей веселостью юноша хотел развеять дурное настроение Иванджелины, которому он пока не придавал должного значения, – знаешь милая, я ведь всегда мечтал иметь собаку.
– Это же Сен-Бернар, они потом такие огромные вырастают, нет, это немыслимо. Об этом не может быть и речи!
– Но Ива!
– Чтобы к моему возвращению щенка в нашем доме не было! – Девушка была готова рвать и метать, – или сам уходи, вместе с ним, раз собака для тебя важнее, чем я.
– Ива, не горячись, успокойся…
– Я абсолютно спокойна, – огрызнулась девушка, – чтобы к моему возвращению собаки здесь не было!
И баронесса быстрым шагом начала удаляться, давая понять мужу, что разговор окончен.
« Все его увлечения для него важнее, чем я, – ревниво подумала Ива, – а что завтра, что завтра Эдвард, уйдёшь в плаванье, бросишь меня, да, конечно, я знаю Вас, господин капитан?! Вам нужны моря, дальние страны, ураганы и бури, сраженья, приключенья. Всё это для Вас важнее, чем я. Какая же я дура, я ведь знала за кого выхожу замуж! Все Вы такие! Без синих волн и дальних дорог не могут жить мужчины, а жёны, что ждать их, считая года?! Ни за что, никогда, слышишь Эдвард!»
***
– Госпожа, Вас ожидает баронесса Иванджелина де*Кверлик, просить? – Доложила молоденькая камеристка со смазливой мордашкой Фруалис Леверг.
– Ива?! Вот это мило, да проси, – госпожа Леверг заглянула в зеркало. В затемнённых тонах её оформленного в восточном стиле будуара золотом играла её распущенные волосы. Ядовитая улыбка скользнула по губам молодой женщины.
« Я тоже молода и красива, я тоже могу быть любима и желанна. И я хочу этого. Я всегда получаю то, что я хочу, и какая разница какими способами. Ну а тот, кто стоял у меня на пути, прости, прощай».
Вошла Иванджелина.
– Ах, доброе утро, госпожа баронесса, ведь, кажется, так я теперь должна Вас называть? – Воскликнула Фруалис, – как прошла Ваша свадьба, простите, забыла отправить поздравительную открытку.
– Госпожа Леверг, я думаю, Вы понимаете, что заставило меня прийти к Вам? – Иванджелина сделала вид, что не заметила кривляний Фруалис.
– Конечно понимаю, Вы пришли пригласить меня вступить в общество по защите исчезающих видов животных, которое Вы организовали на пару с госпожой Риверс. Итак, Ваша подопечная уникальный вид: маленькая серенькая мышка, дворянского происхождения, прошу заметить и с внушительной родословной, умеет летать и в темноте светится, как звезда.
– Прекратите оскорблять госпожу Фейрфак. Ваша статья просто возмутительна, каждое слово в ней наглая ложь и бессовестная клевета. Я не знаю, какие причины побуждают вас ненавидеть госпожу Фейрфак, но…
– Ну, конечно, как Вам это понять госпожа де*Кверлик, Вы ведь носа не поднимаете от своих умных книжек. У Вас всё правильно, всё системно, и это, по-вашему, и есть любовь?!
– Любовь или неудовлетворённое тщеславие? – Едко заметила Иванджелина, – если Вы действительно любите, Вы должны уважать выбор того, кого любите. Сударыня, я требую, чтобы Вы написали опровержение и публично извинились перед госпожой Фейрфак.
– А я требую безграничную власть над землей и корону вселенной, и что с того?
– Сударыня, если Вы не сделаете то, о чём я Вас пока прошу, то тогда…
– Что тогда?
Одно из окон будуара вдребезги разбилось, в комнату со свистом влетел камень, обёрнутый какой-то бумагой.
– Это возмутительно! – Воскликнула Фруалис и бросилась к окну, однако злоумышленник уже скрылся.
– Однако, это недурно, – проговорила Ива, рассматривая бумагу, – узнаю почерк, поздравляю Вас, госпожа Леверг, Вас покорили Вашем же оружием, счастливо оставаться.
И баронесса де*Кверлик спешно удалилась. Оставив Фруалис самостоятельно изучать свежий номер газеты и памфлеты, напечатанные в нём, под которыми стояло авторство Ф. Фейрфак:
Нам всем известно, господа,
Есть в мире зло и доброта,
Их разделить сложнее, господа,
Граница явно не видна.
Иные громко говорят о блеске мнимом,
Однако не забыли и себя украсить мишурой.
Ведь, главное, держать обман таинственно хранимым,
Кичась своей надменной красотой.
Иное размалёвано лицо,
Так, словно жизнь вся – это маскарад,
Но снимем маску, вот смотрите же, оно,
Оно хранит в себе опасный лживый яд.
А подлинность сокрыта далеко,
Что делать, таково его призванье,
Понять их суть не каждому дано
Любовь и красота таинственное знание.
О чистоте все будут говорить,
Судить порою глупо и неверно,
Но грязи ведь дано же всё чернить.
Стирать собой всё светлое так мелко.
Коль подлость с глупостью в содружестве живёт,
Я и гроша за них за всех не дам.
Но знаю я: по морю жизни наш корабль плывёт,
Назло судьбе, назло врагам, он паруса свои раскрыл семи ветрам.
***
Эдвард сидел на траве в саду и держал на коленях спящего маленького щенка. Своею твёрдой рукой юноша ласково проводил по пушистой шёрстке собаки. Серые глаза молодого барона были печальными и задумчивыми.
« Я ведь была несправедлива к нему утром, – подумала, выходя в сад Ива, – в конце концов, что плохого в собаке. Я была взвинчена из-за Фруалис, вот Эдвард и попал под раздачу».
Увидев выходящую к нему жену, юноша быстрым движением, спрятал щенка под свою куртку.
– Как ты его назвал? – Спросила Ива, присаживаясь рядом на траву.
– Берг, – в голосе молодого человека прозвучала плохо скрываемая обида.
– Милый мой, прости, я была резка с тобой сегодня утром. У меня было плохое настроение, вот я и сорвалась на тебя. Не обижайся, пожалуйста.
– Хорошо.
– И Берг пусть у нас остаётся, если ты ещё не передумал, хорошо?
– Правда?! – Молодой человек улыбнулся, и глаза его весело засверкали.
