скачать книгу бесплатно
Глаза всех присутствующих устремились в сторону Милидии. Девушка почувствовала, что её щёки выдают её. Второй раз повторять одну и ту же ложь слишком отвратительно. Но помощь пришла с самой неожиданной стороны.
– Он умер – выговорил господин Фейрфак.
Эта фраза уже не требовала никаких дополнительных объяснений, никто не хотел знать большего. Однако от проницательных глаз Юноны Риверс не ускользнуло смущение подруги. Рассудительная девушка не удовлетворилась этим ответом, но скрыла это, решив впоследствии поговорить с Милидией наедине.
– Теперь к делу – произнёс господин Фейрфак, но уже без прежнего азарта – сейчас я вскрою пакет, который нам адресует господин Эвирлок. С Вашего позволения, я буду читать вслух, а позже, мы чуть подробнее всё обсудим.
Фискал сорвал печать, под внимательные взгляды своих друзей и начал читать.
« Я рад приветствовать Вас, мои юные друзья.
От имени Совета Волшебников, и от себя лично приношу Вам извинения за те события, которые Вам пришлось пережить. Вы знаете, что я лично редко присутствую на заседаниях Совета, и Ваше дело изначально было представлено мне в неверном свете. Но тем больше чести Вам, молодые люди, ведь Вы сумели справиться с ложью и клеветой, которой Вас окружили. И Ваша смелость, Ваша жертвенность, Ваш юношеский пыл и главное, Ваша дружба побороли то зло, которое мы допустили». – Фискал на мгновение прервался. Не только он, но и другие были обеспокоены страшными воспоминаниями, о которых так легко судили те, кто с ними не соприкасались.
– Продолжай, – мягко попросила Милидия.
« Вы мне нравитесь, все ввосьмером. Какая тайная, необъяснимая сила притягивает друг к другу пылкие, честные юные души? Что связывает Вас? Это великолепно, что Вы так привязаны друг к другу, такая искренняя дружба, почти неестественна для нашего мира, где жизнь многих проходит в погоне за наживой и карьерным ростом. Но так же при Вашей открытости и чистоте, Вы не лишены и амбиций, Вы деятельны, умны и действительно талантливы. Необъяснимая светлая энергия бьёт из Вас ключом, а потому, Вы мне нравитесь.
Мои юные мечтатели, я предлагаю Вам весьма интересный опыт. Именно Вы возглавите Институт Невероятных Чудес. Без разногласий с Советом, а, напротив, с его позволения Вы займётесь тем, что, как нам известно, Вас давно интересует. В Вашем пользовании будут лучшие мировые библиотеки и архивы, Вы сможете совершать путешествия не только в пространстве, но и во времени, изучите новые методы магии, а может, и откроете новые направления в развитии чародейства».
– Что Вы об этом думаете? – Фискал опять прервался.
– Звучит недурно, однако продолжай, – попросила Ива.
«Мне кажется, именно Вы, господин Фейрфак достойны стать директором этого волшебного учреждения. Вы сердце Вашей компании, какое-то необъяснимое очарование помогает Вам собирать вокруг себя людей, кроме того, Вы так талантливы, у Вас нестандартное критическое мышление, Вы энергичны, деятельны и идеи, которые Вы обычно предлагаете невероятны, но необыкновенно верны. Все давно отмечают Ваши лидерские качества, но в Вас нет ни лжи, ни фальши.
Вас же, господин Риверс, я прошу занять пост заместителя директора. С Вашим здравым смыслом, Вашей рассудительностью и точностью, Вы легко справитесь с данной работой. Кроме того, я буду спокоен, если при господине Фейрфак будет находиться человек Вашего склада. Должен же кто-то остужать его чрезмерный пыл и сдерживать его легкомыслие».
По лицам молодых людей скользнуло несколько игривых улыбок. Ничуть не смущаясь подобной критикой в свой адрес, Фискал продолжил чтение.
«Теперь, к лабораториям, которыми Вы займётесь, господа. Мне бы хотелось, чтобы Вы уделили особое внимание путешествиям во времени. Это неоценимый опыт и обширные знания, новые исследования, открытия, приключения, не так ли? Но подобные путешествия, пусть даже не очень продолжительные связаны с определёнными трудностями, крайне утомительны и требуют от тех, кто их совершает смелости и предприимчивости. Здесь нужен человек твёрдый и решительный, как Вы, господин де*Кверлик. Мне кажется, что Вам, с Вашим характером и привязанность к путешествиям придётся по душе подобное занятие.
С другой стороны, мне бы хотелось, чтобы Вы и сами принимали гостей. Да не удивляйтесь, именно гостей, из прошлого и будущего, выдающихся, талантливых людей. Может быть, Вам бы удалось брать у них интервью, да и просто общение с ними могло бы пойти Вам на пользу. Я думаю, этим следует заняться Вам, Юнона Риверс. Итак, Ваша лаборатория напоминает нечто вроде уютной гостиной, где тем, кого принимают приветливая, добрая девушка предлагает чай или кофе. Вам надо будет исполнить роль репортёра, журналиста, и да, с Вашим умом, Вашей общительностью, Вашим чудесным сердцем Вы легко найдёте самые важные и интересные вопросы. Подобное занятие будет необыкновенно полезно Вам и Вашим друзьям, Вы почерпнёте знания и опыт, и как знать, может быть, что-то из этого натолкнёт Вас на новые открытия.
Теперь о Вас, господин Джайсон. Насколько мне известно, Вы с Вашей тонкой душевной организацией необыкновенно чувствительны к красоте. Так воплотите же её в форму, и магия здесь поможет Вам. Поэзия и музыка, живопись и искусство, сделайте же прекрасное доступным для понимания.
Не заинтересовало бы вас так же и выведение магических существ. Идея практически фантастическая, но почему бы всё-таки Вам не попробовать, ведь невозможное сегодня становится возможным завтра. Займитесь этим, принцесса Оливия, мне кажется, Вам с Вашим мягким характером пойдёт на пользу данная деятельность.
Практика показывает, что мы прекрасно изучили болезни физического характера, но мало что знаем о душевной боли. А ведь она является определяющим фактором, в вопросе будет ли человек жить или нет. «Человека можно спасти, если только он сам захочет жить» – говорите Вы, госпожа Орнальдегольд. Так разрешите эту дилемму, сударыня, разберитесь, от чего человек может разучиться смеяться и мечтать, куда исчезает улыбка, почему появляется отвращение к компании друзей, найдите причину всех этих явлений и устраните её. Это можно поручить лишь Вам, Вы так сведуще в этой области и уже работали с подобным случаем. Мне кажется, именно Вы должны возглавит Лабораторию Волшебной Фармации.
Ну и конечно Вы, таинственная госпожа Фейрфак, не хотели бы Вы заняться изучением механизмов, на основе которых построено колдовство? Попробуйте разные ключики, подбирайте, экспериментируйте, занимайтесь разработками новых колдовских устройств. Именно на Вашу лабораторию, юная леди, на Лабораторию Волшебной Механики я возлагаю большие надежды.
Ко всему прочему Вы можете отобрать себе учеников. Каждый из вас будет по часу в день проводить урок для юных волшебников. Наиболее способных ребят Вы можете взять к себе, для помощи в лабораториях, ведь у нас нет хорошо подготовленных специалистов в данных областях. Вот и займитесь этим.
Мне остаётся лишь пожелать вам удачи в Ваших начинаниях, господа. Остальное, а всё остальное у Вас есть. Я не знаю, какая счастливая звезда Вам светит, но определённо, она самая яркая».
« Зачем он про звёзды?» – Невольно мелькнуло в голове у Фискала. Его васильковые глаза обеспокоенно скользнули по жене. Милидия уловила его взгляд и мягко улыбнулась, будто бы говоря: «Не беспокойся ни о чём, со мной всё хорошо». Сама таинственность этого мгновения была столь же чужда всем остальным, сколько значительна для них двоих. Никто не заметил этой короткой паузы. Но всё же, даже, если чьи-то проницательные глаза и обратили на неё внимание, она едва ли была понятна кому-то кроме них. Всё осталось между ними двумя.
– И что же Вы обо всём этом думаете? – К господину Фейрфак вернулась его прежняя лёгкость и весёлость.
– Ну что же звучит весьма недурно. – Ива чуть улыбнулась.
– Но получится ли у нас? – Глаза впечатлительной Оливии беспокойно искали поддержки.
– Не попробуешь, не узнаешь, – Артур окинул девушку спокойным взглядом, – так что надо пробовать.
– Нет, господа, – Юнона мило засмеялась, – по мне так это прекрасно.
– К мечтам мы молодостью призваны, не так ли? – Закончил за неё Зензивер.
– Именно.
– И полные надежд и дум высоких, ждём на Земле свой звёздный час. – Эдвард привлёк к себе Иву.
– Так значит, решено, господа, мы принимаем предложение Совета Волшебников. – Фискал обернулся к Милидии, в его взгляде и голосе проскользнула плохо скрываемая нежность. – А ты, что скажешь ты?
– Где ты, там и я, супруга верная твоя.
– В таком случае, позвольте поцеловать Ваши ручки, Заведующая Лаборатории Волшебной Механики.
Глава 8. Ещё одно совещание.
Леоне Эвирлок устало наклонил голову на плечо, сидя в глубоком кресле, старик изучающе рассматривал молодого человека, работающего за письменным столом. Всё в нём было как-то очень правильно и точно заостренно, право, в его чертах было слишком много острых углов: аккуратно уложенные прямые, графитового цвета волосы, губы, не умеющие улыбаться, или по крайне мере слишком редко делающие это, треугольный подбородок, чернеющие брови, вздёрнутый нос. Он не был красив, но должно быть, стоило бы ему захотеть изменить выражение лица, сбросить маску серьёзности, он бы стал весьма привлекателен. Леоне Эвирлок ещё раз обеспокоенным взглядом окинул своего помощника, слишком уж тревожила его бледность господина Солано.
«Что за мода пошла среди молодых людей на эту нездоровую бледность, на кого из них не посмотришь, у каждого из них лицо, точно полотно. И эта маленькая аристократка Милидия, она сама бела, как звезда в ночи. Милая, благородная, недосягаемая девочка. И Фискал, как он изменился в последнее время. Но они привыкли летать, они ведь живут среди своего бескрайнего небесного пространства. Я поражён, право, эти двое, я не думал, что меня ещё можно чем-то удивить. Они ведь всё-таки встретились, и, несмотря на всю свою спесь, они всё-таки поняли друг друга. Такие встречи происходят раз в тысячу лет, и они ещё себя покажут, я в этом не сомневаюсь. Н? меня беспокоит Патрик, неужели тоже любовная лихорадка, едва ли, а всё же, как знать? Быть может, Шарлиза? Да, должно быть, во всяком случае, похоже на то, интересно, давно ли?»
– Так вы исполните моё поручение, Патрик?
Молодой человек оторвался от своих бумаг и потерянным взглядом посмотрел вокруг.
– Конечно, господин Председатель, – отчеканил он.
– Вы беспокоите меня Патрик, прошу Вас, развейтесь, останьтесь, скажем, сегодня на праздник. Дурно в Вашем возрасте избегать танцев и веселья.
– Я исполню Ваше поручение и, соблюдая все необходимые приличия уеду.
– Почему же так?
– Я не люблю праздности и шума.
– Вы погубите себя однообразной работой. Прошу Вас, проведите этот вечер у господ Фейрфак, ведь именно Вы помогли тогда мне и всему Совету отделить истину ото лжи, ведь именно Вы склонили его принять сторону этих смелых молодых людей, так что в их победе есть и Ваша заслуга, так что это и Ваше торжество тоже.
Юноша ещё сильнее побледнел. Его голос не выдал ни волнения, ни страха, ни каких-либо иных эмоций, но прозвучал очень отрывисто.
– Вы сами знаете, что за эту историю я меньше всех достоин уважения. С самого начала я поняла, что Милюзетта Фейрфак лжёт, но сделал вид, что поверил ей, кроме того, я преподнёс Вам всю эту историю в неверном свете. Я действовал, исходя из своих симпатий и антипатий, тогда мне казалось, что это всего лишь мерзкая любовная интрижка. Я подумал, что Милюзетта с её испорченным, деспотичным характером старой девы, решила наказать за неповиновение племянника и племянницу, а за одно и госпожу и господину Риверс. Я не затруднил себя даже поинтересоваться, какую роль во всей этой истории играет госпожа Милидия де*Шеврез. Очередное увлечение Фискала, ведь барышни к нему прямо сами на шею вещаются. Что же, думал я, пора наказать легкомысленного повесу. Свою ошибку я понял, когда всё зашло слишком далеко. Когда господин Аренс уже начал действовать, когда появились первые признаки его пагубной деятельности. Да, тогда я встретился с этими молодыми людьми, а после этой встречи все свои впечатления передал Вам. Тогда я ещё не осознавал всей опасности, которую представляет господин Аренс. Нам с Вами удалось добиться от Совета лишь того, чтобы была задержана Милюзетта Фейрфак, и только. Мы обещали не мешать этим молодым людям, но сама идея этого их предприятия казалась мне сплошной блажью. Противопоставить хрупкую слабую девочку, почти ребёнка, могущественному волшебнику?! Более гениального плана придумать было нельзя! Но пусть разбираются сами, нас ведь всё это ещё мало касалось… А потом, когда стало известно об ужасах, которые творил господин Аренс, и о том, что происходило в это время со всеми ними, о том, как вопреки всему Фискал, да и все остальные защищали Милидию, и о том, как поступила эта девушка, я осознал весь ужас, того, что допустил Совет Волшебников. Какая-то необъяснимая сила, родившаяся в Милидии, позволила сохранить ей жизнь, но ведь могло быть и иначе.
– Довольно господин Солано, ни один Вы виноваты в том, что произошло. Если уж на то пошло, то вмешаться во всё происходящее должен был Председатель Совета Волшебников.
– Да, но я подавал Вам неверные сведенья.
– А по-вашему я первый день живу на свете, по-вашему я не имею представления о лицах задействованных в этой истории. Все персонажи более или менее понятны, смущает только один…
– Милидия.
– Да, что-то есть в ней такое необъяснимое, она загадка для всех, для себя самой, а ведь девушка отнюдь не глупа, её муж не может разгадать её, но должно быть, поэтому он её и выбрал, из-за того что она такая, ведь и он другой. Тальф Аренс просчитался, он не учёл, что-то упустил в ней, а странно, ведь этот человек так основательно изучал всех тех, с кем имеет дело. Я говорил с ней и не могу понять, кто же она, наконец?
– И всё же я не высокого мнения о ней. В ней нет логики, её поступки не последовательны, её цели непонятны. Это просто глупый капризный ребёнок, она увлекается, а потом бросает надоевшую игрушку. И все окружающие потворствуют ей в этом.
– Значит, и я потворствую?
– Да, если на то пошло, то да, – напряжение молодого человека дошло до предела, он гордо вскинул голову, будто бы готовый критиковать весь мир.
– Я нахожу, что Вы в последнее время стали слишком угрюмы, господин Солано. Так не годится. Я не понимаю, откуда в Вас столько предубеждения против всех этих достойных молодых людей. Я давно знаю Вас, и знаю лучшие Ваши стороны. Так почему Вы чуждаетесь всех, почему бы Вам не подружиться с ними? Все они очень приятны и доброжелательны, а госпожа Фейрфак, которую Вы так беспощадно критиковали, сама доброта и милосердие, и, кстати, очень хорошо отзывалась о Вас. Я не понимаю всей этой Вашей отречённости от жизни, уже ли Вашему сердцу чужды узы дружбы или любви?
В непроницаемом лице молодого человека можно было уловить мгновенное смятение. Одна секунда и оно стало столь же холодным. Точно процеживая каждое слово, он с явным нажимом произнёс:
– Я никогда не смогу стать их другом, а до глупой влюблённости мне нет никакого дела.
– Значит так?
– Да, так.
– Ладно, оставим этот вопрос. Но теперь же, хоть на миг отбросьте Вашу предубеждённость и откровенно выскажите своё мнение об Институте Невероятных Чудес, что Вы об этом думаете?
– Проект прекрасен, и я согласен с назначениями всех его руководителей, кроме одного. Я категорически против назначения господина Фискала Фейрфак на пост директора. У этого человека нет чувства ответственности, он легкомыслен, ветрен, горд, заносчив, самолюбив, он максималист и всё время стремится прыгнуть выше головы. По-моему это место должен занимать более рассудительный и опытный человек, а не пылкий юнец с испорченным характером.
– Вы несправедливы к нему.
– Да несправедлив, потому что, – голос Патрика дрогнул, казалось, юношу в этот момент облили холодной водой, нездоровая краска бросилась ему в лицо, – потому что, я ненавижу его!
Произнеся это, молодой человек сник, опустив голову. В его преобразившемся лице проскользнуло уже не скрываемое сильное, жгучее страдание. И странно, именно в этот момент в нём появилось что-то незнакомое, лишённое этой обычной суровости и замкнутости. Это была накипевшая боль, но именно она дела его прекрасным. Возможно ли, чтобы боль и страдание были прекрасными? Нет, ведь это противоречит закону жизни. Но теперь, он обнажил душу, он стал естественным, и должно быть оттого, его благородное горе казалось чистым и красивым. Но всё это не переставало быть бедой, не исчезала смертельная бледность, и не переставало быть ненавистью. И всё-таки?!
« Я не случайно подумал про Фискала и Милидию, когда она совершила то, что совершила, она, должно быть, была именно такой. Точно как мраморная безжизненная статуя, одна, светла, чиста. Звезда с её холодным чарующим светом, вот кто она, далёкая прекрасная звезда. А Фискал, каково ему было слышать из уст возлюбленной: «Забудьте мены!», каково ему было узнать, что она уже не привязана к жизни. Но всё ведь прошло, и совершилось чудо, которое не сотворил бы ни один волшебник. И они правы, не надо его объяснять, не надо искать его причину, они заслужили счастье. Но право, какая перемена. Теперь ещё и Патрик…»
Как это не удивительно, Леоне Эвирлок не рассердился на дерзкого юношу, нет, напротив, он всмотрелся в его лицо, точно так же как врач всматривается в лицо тяжело больного, ища причину недуга. « Это Шарлиза, определённо Шарлиза». – Подумав так, Председатель Совета Волшебников обратился к юноше строго, но не жестко, скорее назидательно, с явным участием.
– Успокойтесь, и возьмите себя в руки, бедный мальчик.
– Простите, я спокоен, не важно, что Вы подумали, ничего нет, и никогда не было. То есть, я действительно не люблю господина Фейрфак, он насмешлив и заносчив, но это ни к чему не имеет отношения. Да что это со мной сегодня?!
– Я понимаю Вас, Вы должно быть не совсем здоровы, не ездите сегодня никуда. Я сам поеду к господам Фейрфак и сам поговорю с Милидией.
– Нет, что Вы, зачем Вам так себя утруждать. Я покажусь на вечере, мне должно быть действительно следует развлечься. Не беспокойтесь, я буду благоразумен. А теперь, если позволите, до вечера мне следует уладить ещё некоторые дела.
– Как Вам будет угодно.
Молодой человек торопливо ушёл, забрав пакет для Милидии Фейрфак. Леоне Эвирлок проводил его долгим задумчивым взглядом. «Скверная история, – подумал он. – О, молодость, сколько пыла и страсти, но как они страдают».
Глава 9. И ещё одно совещание или немного о тайном сговоре.
Тред Крий выкурил уже пятую папиросу, сидя в ожидании в каком-то дешёвом трактирчике. Напротив него сидел Эмиль Сьюди.
«Да, напарник у меня нечего сказать, сначала выслуживался перед Милюзеттой, теперь переметнулся к нам. Самый последний из всех трусов, теперь сидит и трясётся, и озирается, будто кто-то может разыскать нас в этой дыре. Да и если заметят вместе, что с того!» – Думал господин Крий.
Зажигая шестую папиросу, Тред Крий не находя темы для разговора со своим соседом, решил придаться своим приятным чаяниям. «А Фруалис не справедлива к этой малышке Фейрфак… о…, девочка недурна! Конечно внешне пуританочка, вся такая благородная и неприступная, но как знать что там внутри. При таком то личике, и таком носике, гордом вздёрнутом носике, а что за губки! Коралл! Интересно, её муженёк, этот смазливый, желторотый птенчик научил её целоваться?! Что за головка, ах, леди, от чудесных маленьких ножек, до кончика носа – леди! И всё-таки, как целуются настоящие леди?!»
– Позвольте, выпить с Вами, господа, – к ним подсел человек, долго сидевший до этого в отдалении. – Выпьем за всех честных людей. За здоровье всех мечтателей и прожектёров!
Узнать его было невозможно, явно наигранный голос и накинутый на лицо капюшон плаща скрывали личность этого господина.
– Сударь, мы с приятелем хотели бы уединиться, мы так давно не виделись. – Эмиль Сьюди спотыкался на каждом слове, и руки его нервно дрожали.
– О, не беспокойтесь, я не помешаю Вашему уединению, а, может быть даже напротив, – неизвестный чуть приоткрыл лицо, так, что оно стало видно двум его собеседникам. – Так выпьем же, господа за всех мечтателей, за всех безумцев, что как мотыльки, сами летят на пламя.
– И за феечек, что вьются вокруг них! – Подхватил Тред Крий.
– За феечек?! – Человек в плаще расхохотался, – это же за какую из них? За куколку блондиночку или за холодную шатенку, а эта милая рыженькая, о, она так хороша. А может, Вы так увлечённо мыслите о брюнеточке, учтите, если всё пойдёт гладко, получите даже её.
– Да, но мотылёк, что оберегает её слишком уж нахален.
– И что с того, такие дерзкие мотыльки всегда впереди, они первые опаляют свои нежные крылышки, а мы наслаждаемся их пламенем, сколько это возможно. У этих мечтателей одна особенность, они хорошо горят, пылко так, страстно, порою, пока она горят, даже свершается нечто невозможное. Никто не может, а они могут. А как только мы выжмем всё из них всё, то тут наступает пора избавиться от ненужного материала.
Эмиль Сьюди брезгливо поморщился, а Тред Крий зло оскалился после таких слов незнакомца. Однако после этого тон таинственного человека стал серьёзнее и жёстче:
– Однако оставим эту забавную ботанику, пусть ею занимается Институт Невероятных Чудес, так, кажется, они себя называют. Что же, это дело в их компетенции, это всё на что способны наши романтики. Выждем время, пусть покажут себя во всей красе. Никаких глупостей, господа, особенно это относится к Вам, Тред, не вздумайте ухлёстывать за госпожой Ф. . Зарубите себе на носу, её муж – это безудержный мечтатель, но он вспыльчив, пылок, и к тому же по уши в неё влюблён. Кстати, насколько мне известно, этот молодой человек имеет не только острый язык, но и острую шпагу. Не ссорьтесь с ними, пока… Пусть всё идёт своим чередом, но всё-таки мне бы хотелось, чтобы Вы вошли в доверие к этим господам. Займитесь этим, господин Сьюди.
– Но я не могу, едва ли они забыли, что я был тогда с Милюзеттой Фейрфак.
– Уже Милюзеттой Аренс.
Лица его собеседников исказились неподдельным удивлением.
– Я знаю точно, что говорю. Тальф Аренс жив и женился на Милюзетте, кроме меня это знаю ещё Милидия и, должно быть, Председатель Совета Волшебников.
– Почему же Тальф не убил девушку?
– А я думаю, он и не собирался её убивать. Ему хотелось поиздеваться не столько над ней, сколько помучить Фискала. Он хотел устроить представление из страданий влюблённого, но в последний момент, он оказался слишком слаб и сентиментален, для того, чтобы быть злодеем до конца, да к тому же и сам был влюблён. Идиот. Двадцать лет не мог выкинуть из головы женщины, не удивлюсь, если все его попытки возвеличиться были только ради неё. Соглашусь, всё было продумано неплохо, его замысел потрепал их всех и виновных и не виновных. Но он сам всё сломал, в конце, надо же растрогался из-за девчонки!
– Из-за хорошенькой девчонки.
– Ну, это зависит от вкуса. И всё-таки, господин Сьюди, о Вас они не высокого мнения, отсюда следует, что довериться они Вам не доверятся, но осторожны с Вами не будут. Покайтесь, признайте свои ошибки, это подействует на чистые девичьи сердца, а юноши слишком легкомысленны в двадцать-двадцать пять, чтобы что-то заподозрить. Тальф жив и это наш козырь. Когда всё будет готово, Вы кое-что нашепчите об этом господину Фейрфак. И тут представьте себе гнев и ненависть молодого страстного, обманутого влюблённого, который поклялся отомстить за свою жену.
– Будет скандал?
– Нет, что Вы это дело чести, только его дело, и как можно, чтобы здесь фигурировало имя женщины. Но такие удары хороши, когда задевают за живое и обрушиваются неожиданно, все вместе. Поэтому, будьте готовы, а заодно и понаблюдайте за настроениями в Совете. Не может быть, чтобы их успех не вызвал завести и злобы, в своё время мы сыграем и на ней. А пока я хочу собрать кое-какой материал, до встречи, господа, в следующий раз я сам отыщу Вас.
Глава 10. Фруалис и Шарлиза.
Лучи вечернего солнца лились через витражное окно, тепло, переплетаясь с золотыми и розовыми тонами хорошенького маленького будуара. В воздухе стоял тонкий запах роз, букеты которых были расставлены в комнате. Четыре девушки приводили себя в порядок, готовясь к празднику. Было заранее решено, что в этот вечер на маскараде четыре знакомые нам пары, обыграют четыре времени года. Что ж было бы весьма забавно посмотреть на кадриль, состоящую из зимы, весны, лета и осени. Оливия тонкими пальцами закрепляла ландыши по верху своего платья, Юнона заканчивала укладывать свои рыжие волосы под венок из васильков, ромашек и других полевых цветов, Иванджелина шнуровала завязки на рукавах своего алого с золотом платья, шнуровка была похожа на поспевшие колосья пшеницы. Все четыре молодых девушки весело переговаривались, шутили и напоминали четырёх лесных нимф, так легки, нежны и неуловимы были они, точно вышедшие из грёз юного поэта. На несколько мгновений Милидия замерла в нерешительности у зеркала. Она совсем не была похожа на зиму, такой, как её обычно представляют, холодной, строгой. Напротив, образ, созданный ею, раскрывался совсем иначе, особая утончённость и хрупкость девочки, делали её по-своему величественной, а лёгкое белое платье с серебряной вышивкой, синими и голубыми вставками лишь сильнее подчёркивало нежность и чистоту этого юного создания. Пальцы щёлкнули по замку инкрустированной перламутром шкатулки и извлекли из неё жемчужное ожерелье. Колеблясь, с детской стыдливостью, она надела его на шею. Чуть розоватый теплый жемчуг, оказавшись рядом с холодными тонами, неожиданно сыграл цветом слоновой кости и подружился с образом.
