скачать книгу бесплатно
– Не твоё собачье дело, – говорит ему егерь, – твоё дело сказать. А сказал, так езжай дальше, не стой у моего забора.
– Оно, конечно, конечно, – кричит Петер и радуется, что не сказал егерю о том, что те двое, что жарят оленя, на вид весьма опасные.
Взмахнул хлыстом и повёз сено дальше, половину надо ведь было старосте отдать.
А Клаус Кёллер стал собираться. Взял большой нож, аркебузу, что господин ему выдал, пороховницу повесил через плечо. Быстро и умело оседлал конька своего и поехал по дороге в сторону оврага.
Надо, конечно, было напарника позвать, но напарник его всю заслугу по поимке браконьеров себе бы приписал, так как он был старшим егерем, а Клаус младшим, поэтому Клаус решил изловить сволочей сам, единолично. Тем более, что это простые горожане.
Торопился егерь. И вскоре он был на месте. Уже чувствовал запах дыма и жареного мяса, что разлетался по округе. Он даже следов на дороге не смотрел, так торопился их изловить. За такое дело можно и награду получить – господин молод, и поэтому ещё не жаден, – а может даже, и повышение
А когда увидал этих бюргеров, во-первых, пожалел, что не позвал напарника, а во-вторых, про себя пообещал набить морду мужику Мюллеру за то, что не сказал, что эти людишки весьма на вид непросты, хоть и не солдаты. Но отступать было уже нельзя, и Клаус, взяв аркебузу и подпалив фитиль, поехал к этим разбойникам. А разбойники жрали мясо и пили пиво из жбана, а увидав его, вовсе даже не испугались, а лишь поднялись с земли и встали руки в боки в ожидании, когда он подъедет. А он, подъезжая, уже кричал им грозно, чтобы страха нагнать:
– Эй вы, сволочи! А ну-ка покажите руки! И говорите, есть ли железо при вас?
А сам подъезжает ближе и поднимает аркебузу.
– Ты бы, дядя, не лаялся бы так с незнакомыми-то людьми, – нагло заявляет ему лопоухий.
И стоят с ухмылками оба и оружия не боятся. И арбалет лежит рядом, и ножи у обоих на поясе.
«Ох, Петер Мюллер, быть твоей морде битой, крепко битой», – думает егерь.
А пока он думал, тот, что пониже да покоренастей… раз, и уже у его коня стоит… два, и под уздцы его цепкой рукой схватил… три, и уже за ствол аркебузы схватился, и на себя её тянет и смеётся ртом беззубым:
– Это ты что, дядя, фитиль-то поджёг, а на полочку запального пороха насыпать забыл? Как ты стрелять-то собирался? Или думал, что мы фитиля дымящегося испугаемся?
Егерь даже растерялся от такого проворства опасного человека и думал, что теперь ему ответить, а тут этот мужик так дёрнул за ствол, с такой силой, что вырвал аркебузу из сильных в общем-то рук егеря:
– Дай сюда, не игрушка это для дураков. Вещь сие опасная.
Но при этом узду коня он выпустил, и егерь тут же коня поворотил и погнал его прочь. А аркебузу он вернёт, сейчас только до поместья господского доскачет, и вернёт. А Петер Мюллер… У, подлец, теперь-то точно легко не отделается.
– Ишь, как полетел, – глядя ему вслед, говорил Ёж. – Скоро и сам господин пожалует.
– Пожалует, куда денется, – соглашался Сыч, разглядывая аркебузу. – А вот аркебузка-то дрянь. Больше трёх талеров нам за неё не дадут.
– Врёшь, – отвечает ему товарищ, – опять врёшь. Пять талеров выручим. И я свои две с половиной монеты должен за неё получить.
– Пять талеров, – кривляется Сыч и смотрит на приятеля с укоризной. – Неблагодарный ты, Ёж, человек. И очень жадный к тому.
– Уж кто бы про жадность говорил, – отвечает Ёж и садится снова к мясу и пиву поближе.
Часа не прошло с тех пор, как Сыч и Ёж отобрали у егеря аркебузу, как из кривых ворот старого и неказистого замка с шумом и залихватским гиканьем выехали шесть господ на отличных конях.
Были они, те господа, молоды и при железе, и при аркебузах, и даже пистолеты у них были. И первым среди них летел на отличном коне не кто иной, как семнадцатилетний Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург, третий сын покойного Конрада Густава фон Мелендорфа, восьмого графа фон Малена, и младший брат нынешнего Теодора Иоганна, девятого графа фон Малена.
А сзади на своём коньке, едва поспевая за господами, ехал егерь Клаус. И ехали они ловить обнаглевших браконьеров, что осмеливаются убивать оленей в лесу господина и, обнаглев от безнаказанности, жарить их прямо у дороги. Нет, Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург, родной брат девятого графа фон Малена, такого допустить не мог и гнал своего коня, волнуясь, что бродяги, которые убили оленя, убегут быстрее, чем он туда приедет. Он очень хотел их повесить. Прямо у дороги, на крепком суку, чтобы все проезжающие видели, как господин этих мест бывает строг с ворами и браконьерами.
И, к радости молодого господина, браконьеры не сбежали, а лишь поднялись и стояли, ждали, когда он и его свита приблизятся. Но чем ближе подъезжал, тем удивительнее было для него то, что он видел. А видел он, как из леса, из-за спин пирующих браконьеров, выходят люди весьма военного вида, и не один, и не два их, а целый десяток, и все с аркебузами, и у всех на запястьях дымятся фитили, и ставят они своё оружие на рогатки, и целятся мерзавцы… целятся в Гюнтера Дирка Малена фон Гебенбурга и его людей. И командир у них есть. И смотрит этот командир на господина окрестностей и на людей его весьма недружелюбно. А люди господина хватаются за оружие, кто-то даже кричит:
– Измена! Стойте, сеньор!
Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург коня остановил в двадцати шагах от военных людей-браконьеров и кричит им как можно более грозно:
– Кто вы такие, и кто из вас старший, и что вы делаете на моей земле?!
И тут из леса выезжают два человека на добрых конях, оба при железе, люди, сразу видно, благородные, один из них, тот, что едет первый, без шапки, молод, белокур, красив, вида опять же военного, и едет он с видом заводилы. И, подъезжая, кланяется и говорит с достоинством:
– Господа, угрозы никому из вас нет. Спрячьте оружие.
– Кто вы такой?! – кричит Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург. – И что ваши люди делают на моей земле?!
Но кричит он так, что крик выдаёт его волнение. А тут ещё к нему подъезжает его егерь и шепчет:
– Господин, они ещё и сзади!
Фон Гебенбург поворачивается и видит: дорогу назад ему преграждает десяток всадников.
– Кто вы такой, добрый господин?! – срывающимся голосом снова кричит Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург.
– Имя моё я вам назову, только наедине, – отвечает белокурый красавец. – Другим его знать не надобно.
– И что же вам нужно, господин, который скрывает своё имя от честных людей?! – кричит самый смелый из свиты фон Гебенбурга.
– Только разговор с вашим сеньором, только разговор. Уверяю вас, господа, вашему сеньору ничего не угрожает, ни животу его, ни свободе, ни чести. Мне нужно только отъехать на пятьдесят шагов отсюда и переговорить с ним с глазу на глаз.
Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург обернулся, видно было, что ему очень не хочется беседовать с кем-то подобным, но показать трусость перед своим выездом он, конечно же, не мог.
– Хорошо, господин, который скрывает своё имя, я отъеду с вами для разговора.
Белокурый молодой человек поклонился и показал ему рукой, куда ему ехать.
– Меня разбирает любопытство, – говорил белокурому фон Гебенбург, – о чём же мы будем с вами говорить?
– Говорить вы будете не со мной, а с другой персоной, – отвечал его спутник, – а имя моё Максимилиан Брюнхвальд.
– С другой персоной? – удивился фон Гебенбург. – С кем же?
– Он ждёт вас, сейчас вы всё узнаете…
Они свернули с дороги в лес и скрылись из вида всех прочих.
– Хорошо… Брюнхвальд… Брюнхвальд… Я где-то слышал ваше имя…, – Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург старался вспомнить, где он его слышал, и тут его глаза округлились, он вспомнил. И даже хотел повернуть. – Брюнхвальд! Вы же служите фон Эшбахту!
– Да, и господин фон Эшбахт ждёт вас, – отвечал Максимилиан, хватая за узду коня молодого господина, чтобы, не дай Бог, он не кинулся прочь отсюда. – Прошу вас сюда, вон его карета.
Глава 6
Пришлось молодому господину с коня слезать, так как господин Эшбахт был не верхом. Родственники раскланялись вполне вежливо. И Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург спросил:
– Говорят, моя сестра на сносях, как здоровье её?
– Да, так и есть, скоро, думаю, у вас будет племянник новый, если, конечно, монахиня, которую я приставил к жене, не врёт, – отвечает кавалер. – Может, уже к концу сентября.
– Дай того Бог, – вежливо говорил господин Мален. Он всё ещё не понимал, для чего его таким способом вызвали на разговор, но начинал думать, что господин Эшбахт хочет через него помириться с графом. И ещё больше укреплялся в тех догадках, когда Волков начал спрашивать его:
– Кажется, графиня принесла чадо мёртвое?
– Да, к сожалению, долгожданный мальчик умер, – отвечал молодой фон Гебенбург.
– Господу будет ещё один ангел, – произнёс Волков и перекрестился.
– Прими Господь его душу, – согласился с ним Гюнтер Дирк Мален, тоже крестясь.
– А ведь других сыновей у него нет?
– Нет, только две дочери.
– А второй ваш брат хвор, и жену навещает не часто, и детьми до сих пор не богат, – спрашивал кавалер.
– Да, второй мой брат Генрих детей не имеет вовсе, он и с постели из-за болезни не каждый день поднимается, – отвечал ему родственник, всё ещё до конца не понимая, куда клонит рыцарь.
– Думаю, случись что с вашим старшим братом, так ваш брат Генрих титул вам по недужности своей переуступит.
– Что? К чему вы это спрашиваете? Зачем говорить о таком? – не понял Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург. – Да и что же случиться может с графом?
Волков не стал отвечать на вопрос молодого человека и продолжал:
– Говорю, что семейство ваше в случае смерти графа титул передаст вам, а не Генриху.
– О чём вы рассуждаете? – воскликнул фон Гебенбург.
– Вы ведь, как никто другой, заслуживаете титул. Герб с графской короной был бы вам к лицу, – спокойно продолжал Волков, хотя собеседник его стал заметно бледнеть. – Замок ваш убог, а конь хоть и неплох, но не достоин своего седока, вам нужен скакун вороной масти, такой, что и сам герцог позавидовал бы.
– Я… Я…, – начал было родственник, но тут же встрепенулся. – Что вам от меня нужно, Эшбахт?
– Только одно, – спокойно говорил Волков, – я прошу вас, когда примете титул, вы отдадите поместье Грюнефельде моей сестре. Как того требует её брачный договор. Иного я и не прошу у вас.
– Да за одно то, что я вас слушаю, мой брат имеет право меня посадить в подвал! – воскликнул молодой человек. – И даже казни он меня, никто его не упрекнёт! Потому что это измена!
Волков подошёл ближе и сказал, заглядывая в его глаза:
– Только поместье Грюнефельде, и больше ничего.
И молодой человек вдруг не стал больше возмущаться. Он просто молчал. Стоял, не отводя глаз от глаз кавалера, и молчал.
И этого молчания было старому солдату достаточно. Слова ему были не нужны. Он знал, что юноша, как и всякий другой молодой человек на его месте, мечтает о графском титуле, об огромных поместьях, о чине Первого Виночерпия при дворе, о месте за столом Его Высочества и о богатстве, конечно. И поэтому… Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург просто молчал, уже видя себя десятым графом фон Мален.
– Я буду вашим верным другом, – закончил разговор кавалер, всё это видя в глазах молодого человека, – можете на меня рассчитывать. Но поместье должно быть отдано моей сестре.
И опять родственник не ответил ему, молчанием лишь подтверждая своё согласие вернуть поместье Брунхильде.
– А за оленя вы уж меня простите, – говорил Волков, уже залезая в карету. – В моей глуши оленей нет, зато кабанов и волков так много, что я иной раз и мужиков не ругаю за то, что они какого-нибудь кабанчика возьмут, да и зарежут на пропитание. Приезжайте ко мне охотиться, друг мой, – вы не пожалеете. И ещё, – Волков сделал многозначительную паузу, – не говорите о нашей беседе никому, даже своему ближнему кругу – донесут графу обязательно, и тогда вы и впрямь окажетесь в подвале графского замка.
– И как прошла беседа? – спросил у него Максимилиан, когда карета уже выезжала на дорогу.
– Лучше, чем я надеялся, – отвечал кавалер.
Доехали до города уже к вечеру, хотел выспаться во дворце у родственника, а Кёршнер ему новость рассказал, новость уже до города дошла, как говорится, из уст в уста. И, конечно же, она касалась Волкова.
Оказывается, майор фон Реддернауф, проходя по Мелендорфу со своим полком, встретил там самого графа Малена. И граф стал спрашивать, кто дозволил Реддернауфу по его земле водить войска. На что кавалерист отвечал ему, что он идёт в Эшбахт по приказу, а приказ ему дал не кто иной, как сам генерал Иероним Фолькоф.
Граф стал возмущаться и требовать, чтобы полк убрался туда, откуда пришёл, на что майор отвечал ему без особого почтения, что графа он знать не знает, а генерала фон Эшбахта знает хорошо, и тот человек крутой, который приказы просто так отдавать не будет, и если генерал приказал ему идти этой дорогой, то пусть граф свои претензии высказывает генералу. А если граф надумает мешать, так майор грозился построить своих людей в боевой порядок и пройти по земле графа, как того требует ситуация.
После такого граф убрался в замок и был при том в бешенстве. Волков посмялся, и посмеялся бы ещё, зная, что за кавалеристами по земле графа, отставая от них, наверное, на день, пойдут ещё и ландскнехты Кленка. И уж их капитан точно с графом вести светские беседы не станет, а пошлёт графа к чёрту и пойдёт, куда ему надо.
Но была во всём этом одна досада. Зная мерзкий норов графа и его к себе нелюбовь, Волков ни секунды не сомневался, что фон Мален догадался, для чего в Эшбахт идёт целый полк кавалерии, а за полком ещё и хорошая баталия лучших имперских солдат – ландскнехтов пойдет. В общем, кавалер был уверен в том, что гонец от графа уже послан в кантон Брегген с предупреждением о том, что к его границам стягиваются немалые силы.
Как говорится: враг моего врага…
И поэтому уже сегодня, ну или к концу завтрашнего дня, в кантоне будут знать о том, что он собирает в Эшбахте силы. А значит, ему нужно начинать дело как можно быстрее.
Время! Время! Как быстро ты убегаешь, проклятущее…
Он решил не ночевать в городе, решил забрать Бригитт и Ёгана и тут же ехать домой. А Бригитт ему перед этим и говорит:
– Господин Кёршнер посоветовал нам человека только что, который в хозяйстве умел. Я поговорила с ним, он от графа ушёл.
– От графа ушёл? – удивился кавалер.
– Да, господин Кёршнер так и сказал. Может, поговорите с ним?
– Господин, – добавил Ёган просительно, – поговорите с ним. Может, приглянется он вам, человек он весьма учёный.
Может так случиться, что через месяц, а может, недели уже через две, горцы будут жечь его дом и его пристани. Мужики с бабами, которых он пригнал из-под Нойнсбурга, станут разбегаться радостные. А он сейчас умелого управляющего нанимать станет? Да, станет, почему-то Волков верил в свою звезду:
– Ну, зовите его, госпожа моя.
Пришёл человек высокий, немолодой, пятидесяти лет. Худой, но видом бодрый, в хорошей одежде. В руках он держал весьма толстую книгу, на боку у него висела чернильница и пенал для перьев, как у заправского писца. Пальцы от чернил чёрные -грамотный. Это Волкову сразу понравилось.
– Эрнст Кахельбаум, – представился человек с низким поклоном. – Последние двенадцать лет работал управляющим у графа фон Малена во всех его доменных владениях.
– А отчего же вас от должности отставили? – спросил кавалер.
Эрнст Кахельбаум сразу как будто обиделся, но отвечал он с почтением:
– От должности я не отставлен был, а ушёл по своему разумению.
