Маргарет и Кент

– Маргарет, дорогая! Посмотрите на себя в зеркало! Природа наградила вас внешностью, о которой можно только мечтать! Вы необыкновенная красавица! Говорю вам это совершенно искренне! И эта роскошная молодая женщина ставит на себе крест! Не смейте!

– Природа лишила меня самого важного в жизни! У меня больше нет моего Эрни! Прошу вас, уходите, я не желаю больше с вами разговаривать! Я ведь знаю, это мои родители велели вам меня уговорить. Передайте им, пусть уезжают! Я останусь здесь с Рене, и никого из вас не хочу больше видеть!

Раздосадованный полным поражением в переговорном процессе Винсенте отправился к Зингерам. Они приняли его тепло, потому что особо не рассчитывали на успех.

– Что же теперь делать, – с горечью произнес папаша Зингер, – придется это принять как неизбежность. Мы все равно будем вынуждены уехать.

Пожилой мужчина жестом усадил гостя в кабинетное кресло, сам подошел к дубовому буфету и налил коньяк в два старинных хрустальных бокала. Один бокал передал Винсенте, а сам не стал садиться и не слишком решительно произнес:

– Винсенте, дорогой, могу я попросить тебя об одном одолжении?

– Разумеется, месье! – молодой человек привстал, посчитав неудобным разговаривать с Зингером сидя, когда тот стоит.

– Сиди-сиди! Я тоже сейчас сяду. Пожалуйста, позаботься о Маргарет. Если ей потребуется какая-нибудь помощь!

– Конечно, месье! Я сделал бы это и без вашей просьбы!

– Мы планируем в конце этой недели отправить багаж, а на следующей неделе или, самое позднее, недели через две – сами двинемся в дальний путь. Сначала в Париж, а потом по морю до Америки. Что делать! Судьба посылает нам тяжкие испытания. После того как мы отправим крупные вещи, мы будем жить в квартире у Маргарет. Надеюсь, мы еще увидимся до нашего отъезда? Ты ведь никуда больше внезапно не исчезнешь?

– Нет, что вы. Пока я ничего не планирую.

Прошло две недели. Вечером накануне отъезда Зингеры устроили прощальную вечеринку. Были только члены семьи и Винсенте. Выпили вина, послушали музыку. Зингер-старший предложил Винсенте выкурить по сигаре в кабинете Эрнеста Барча. В комнате был полумрак, мужчины сидели в мягких креслах.

– Скажи, Винсенте, что ты станешь делать, если вдруг начнется война?

– Не знаю… Я не вижу для себя здесь такой уж опасности. Я гражданин Уругвая. Разве что в Бельгию придут англичане, тогда меня могут арестовать как дезертира. И то вряд ли. Скорее всего, им будет не до меня. Я постараюсь открыть здесь свой бизнес, одновременно буду учиться в университете. Я ведь еще и студент. Пока родительских денег мне вполне хватает. Возможно, они еще мне что-нибудь пришлют.

– Ты знаешь, мне больше не к кому с этим обратиться! – Зингер положил руку на плечо Винсенте и пристально посмотрел на него. – Я очень тебя прошу, приглядывай за Маргарет! Найди возможность, дай мне знать, если ей потребуется какая-то серьезная помощь.

– Конечно. Я же вам уже не раз обещал! Если, конечно, в моей жизни тоже не случится чего-нибудь внезапного. Например, мои родители потребуют, чтобы я срочно вернулся. Да мало ли что может случиться.

– Это понятно! – согласился Зингер. – Я вот тут все время думаю, как мне обеспечить Маргарет. Сама управлять бизнесом она не сумеет, да и не женское это дело.

– Ей в любом случае будет очень непросто. И что вы решили?

– На первое время мы оставим ей некоторую сумму денег. Я распорядился, чтобы дивиденды от моих чешских предприятий тоже поступали сюда на ее счет. Не знаю, как долго это будет продолжаться. Тебе я тоже готов кое-что оставить, но это не деньги.

– Я бы и не взял у вас…денег! – поспешил заверить молодой человек, слегка смутившись и покраснев.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, поэтому и не предлагаю! У меня есть кое-какие полезные контакты. Это может оказаться чрезвычайно важным для твоего будущего бизнеса. Возможно, это окажется даже более ценным, чем купюры. Ссылайся на меня. Используй все возможности и пути. Взамен прошу только одно – будь поддержкой Маргарет.

– Я, конечно, не буду отказываться от полезных знакомств. Но все, что касается Маргарет, еще раз повторюсь – я бы стал ей помогать и без вашей просьбы.

– Да? – лукаво подмигнул папаша Зингер. – Ты смотри не влюбись в нее! Она, конечно, у меня красавица и умница. Блондинка! Но боюсь, она будет изводить себя воспоминаниями о своем Эрнесте. Должно пройти какое-то время, пока она придет в себя и сможет полюбить кого-то еще… Обычно, у других, на это уходит пара лет. Сейчас не до прогнозов, все меняется так быстро, и мало что зависит от нас.

– Да что, вы, – смутился Винсенте, – я и не посмел бы никогда! И потом – она старше меня!

– И всего-то на один год. Это пустяки! Что там говорить, если вдруг влюбишься, решайте сами – между собой. Как богу будет угодно. Да и, пожалуйста, забудь про глупости, что я тебе сейчас наговорил. С отцами такое бывает. Хотим устроить счастье своих дочерей и совсем не понимаем, что для них будет этим счастьем, – Зингер от избытка эмоций даже слегка прослезился.

Потом взял себя в руки, вытащил из кармана записную книжку с потертой от времени обложкой и протянул ее Винсенте.

– Вот. Это тебе. Здесь имена, некоторые адреса и телефоны людей, с которыми тебе хорошо бы подружиться. Или, как минимум, познакомиться. Связи – это очень важно! – поучал Зингер. – А точнее, умение ими грамотно пользоваться. Вот здесь, например, господин Жарон – юридическое сопровождение регистрации фирм. Или Петерчек – известный адвокат, он, кстати, работал вместе с Барча. Вот этот человек – влиятельный банкир. Кредиты, счета – за всем этим к нему. И смело называй мое имя! Общайся с полезными людьми, дружи, даже если они тебе в данный момент и не нужны. Встречайся по поводу и без. Поздравляй их с днем рождения, приглашай на охоту, ходи с ними в рестораны. Но, главное, помни, что знакомства с полезными людьми, это не цель, а средство для успешного бизнеса.

– Спасибо! В этом я с вами совершенно согласен! И новые контакты мне очень пригодятся. Огромное вам спасибо!

Мужчины докурили сигары и вернулись в гостиную. Винсенте вспомнил предостережения Зингера по поводу романа с его дочерью и посмотрел на нее очень внимательно: «Маргарет, конечно, очень красивая. Но мы такие разные…»

Молодая вдова всячески отгораживалась от внешнего мира. Она ни с кем не разговаривала, не обсуждала каких-то своих планов. И была равнодушна к мечтаниям своих родителей и брата о том, какая чудесная жизнь их ждет в прекрасной и далекой стране – Соединенных Штатах Америки.

Глава 3. Война

Это случилось уже в мае, точнее, 9 мая 1941 года. Несмотря на позднее время, на улице нарастал шум. К встревоженным голосам людей, раздававшимся с улицы, добавился непонятный гул. Маргарет подошла к окну и увидела, что в небе на большой высоте летят самолеты. Много самолетов. Она очень испугалась и хотела зайти к Винсенте. Вышла на лестничную площадку. Прислушалась к голосам за его дверью и поняла, что молодой сосед в квартире был не один. Вернулась к себе и попыталась уложить спать Рене.

– Мама, это что? Это кто? Это немцы? Нас убьют?

– Нет, родной! Нас не убьют. Это просто мимо летят самолеты, это не к нам. Они летят на войну…

– А война далеко от нас?

– Не знаю, милый! Надеюсь, что еще далеко. Мы сейчас с тобой включим тихонько радио, и нам там все расскажут. Ты спи! – Маргарет вышла в кухню и включила радио, но оттуда слышалось тихое потрескивание и ничего больше. Женщина вернулась в спальню сына, оставив дверь открытой, прилегла рядом с Рене и не заметила, как задремала.

Ее разбудил громкий гимн Бельгии, вырывавшийся из динамика радиоприемника. «Святая дева Мария, подумала она, с Бельгией все в порядке, раз по радио звучит ее гимн».

Маргарет встала с кровати, надела на босу ногу комнатные шлепанцы и пошла на кухню выпить воды и выключить радиоприемник.

Неожиданно музыка гимна смолкла, и диктор тревожным голосом передал важное правительственное сообщение о внезапном нападении на Бельгийское королевство немецких сухопутных войск и авиации. Уже сброшены первые бомбы на бельгийские города. Правительство Бельгии просит всех сохранять спокойствие. Бельгия будет защищаться…

Услышав такие новости, соблюдать этикет и заботиться о впечатлении, которое она произведет на соседа своим вторжением без приглашения, уже не было сил. Маргарет бросилась к двери Винсенте и стала стучать в нее изо всех сил.

– Кто там? – раздался из-за двери встревоженный голос мужчины.

– Это я, Маргарет. Откройте, пожалуйста, мне очень-очень страшно!

Винсенте приоткрыл дверь и увидел, что в глазах женщины и в самом деле застыл ужас. На ее темный шелковый халат была наброшена мягкая кашемировая шаль. Белокурые волосы растрепаны, глаза полны слез.

– Можно мне войти? Пожалуйста… – прошептала Маргарет.

– Простите, я не один, – смутился Винсенте, преграждая вход в свою квартиру.

– У вас женщина? – растерянно пролепетала Маргарет.

– …У меня мужчина, – немного помедлив с ответом, выдал Винсенте.

Маргарет увидела за спиной соседа, в дверном проеме комнаты, незнакомого мужчину в наспех накинутом халате. Женщина растерянно развернулась и медленно пошла в сторону своей квартиры.

– Маргарет, постойте! Это совсем не то, что вы подумали! Вернитесь, я вам все объясню!

Винсенте догнал Маргарет, обнял за плечи. Его как будто током ударило от ее шали. Молодой человек вспомнил, что он в пижаме и в тапках и вид у него совсем не мужественный, и опустил руки вниз.

– Это мой деловой знакомый. Мы долго работали с документами, и я уговорил его остаться у меня на ночь. На улице сейчас так неспокойно.

– Вы не обязаны отчитываться передо мной, – всхлипнула Маргарет и неожиданно даже для себя сама обхватила руками плечи Винсенте, – мне было очень страшно. С улицы кричали, что началась война! Что теперь с нами будет?

Маргарет удерживала мужчину, стоящего с опущенными вниз руками, и ни за что не хотела разжимать свои объятья…

– Милая, дорогая, Маргарет! – мужчина коснулся губами ее волос, это было неуклюже и мало похоже на поцелуй. – Успокойтесь, прошу вас! Все образуется! Вот увидите! Пока ничего особо страшного не случилось. Мы же все предполагали, что немцы могут войти в Брюссель… Успокойтесь и идите спать. Завтра обо всем поговорим. Доброй ночи, – Винсенте вложил в свой голос столько уверенности и спокойствия, что Маргарет, похоже, поверила ему. Она еще раз теперь уже всего на секунду прижалась к молодому уругвайцу, а затем убежала в свою квартиру.

На следующий день, рано утром побродив немного по улицам, чтобы понять, что происходит в городе, и так до конца не осознав, что именно здесь кардинально изменилось с приходом немцев, Винсенте решил вернуться домой. Его документы были в порядке, но в такой неразберихе лучше не искушать судьбу понапрасну. Поднявшись по ступенькам на лестничную площадку своей квартиры, он все-таки решил заглянуть к Маргарет. Женщина открыла дверь, даже не спросив, кто звонит. На Маргарет были плащ и шляпка. Разумеется, Винсенте решил, что она собирается куда-то уходить или только что пришла.

– Винсенте! Как хорошо, что вы зашли. Я только что вошла в квартиру. Ходила посмотреть, работает ли наша булочная. Вы знаете, работает! Мне немного неловко перед вами. Хочу извиниться за свою вчерашнюю слабость. Наверное, напугала вас своим поведением и видом?

– Я тоже был не во фраке, – улыбнулся Винсенте. – Вы позволите войти?

– Проходите! У меня, в отличие от вас, не прячется мужчина. Впрочем, мужчина в доме все-таки есть, и он сладко спит!

– ?

– Рене. Вы забыли, что у меня есть Рене? – Маргарет была явно в бодром расположении духа, и голос ее звучал звонко с нотками радости.

– Конечно, я помню про Рене, – в ответ улыбнулся Винсенте, – но я как-то еще не научился относиться к нему как к мужчине.

– Вы завтракали? – Маргарет стала снимать пальто, Винсенте подхватил его и повесил на вешалку.

– Если честно, то нет. Поэтому с удовольствием выпью чашку чая, если предложите, или еще лучше кофе со сливками. И съем какую-нибудь булочку. Если у вас что-нибудь найдется!

– Пойдемте на кухню. И кофе даже есть! Прислугу я вчера отпустила. Поэтому всю ночь и тряслась одна от страха. Вы будете круассаны? Они свежие, даже еще немного теплые!

– Не беспокойтесь! Да, они такие аппетитные, что я с удовольствием съем, думаю, одного будет достаточно, – только сейчас Винсенте понял, насколько голоден.

Молодой мужчина пил кофе и разглядывал клетки на скатерти и фарфоровый сервиз, лишь бы не встречаться взглядом с красавицей-соседкой.

– Могу я с вами поговорить о Рене? Посоветоваться, – как бы невзначай спросила Маргарет.

– Разумеется. Вы можете говорить со мной на любые темы…

– Мальчик уже в том возрасте, когда пора ходить в школу. Но как? Я подумала, что в Брюсселе сейчас очень неспокойно. С любым из нас может случиться все, что угодно… Может быть, устроить Рене в какой-нибудь католический пансионат? Лучше за городом.

– Я разузнаю, что тут поблизости есть подходящее. Буду рад, если хоть чем-то удастся вам помочь. Как у вас сейчас с деньгами?

– Спасибо, пока без проблем. Даже я бы сказала, единственное, что меня сейчас не беспокоит, это деньги.

– Замечательно. Ладно, я побегу, надо заниматься делами, – Винсенте поцеловал женщине руку и отправился восвояси. Было похоже на то, что он и хотел видеть Маргарет, и одновременно очень смущался от ее присутствия, а потому говорил и делал все немного невпопад.

«Я, пожалуй, совсем не умею жить одна. Почему я до сих пор одна? Винсенте вежлив со мной, но не более того. Неужели, он равнодушен ко мне, почему? – размышляла Маргарет. – Как растопить его сердце и заставить увидеть во мне не вдову Эрнеста Барча, а молодую и еще очень красивую женщину… Я ведь красивая! Да! Я красивая, очень! И сама виновата – слишком много говорю о покойном муже. Портреты Эрни повсюду висят в нашей квартире, это его пугает и отталкивает. А вдруг у него кто-то есть? С чего я взяла, что сердце Винсенте свободно и там достаточно места для меня… Надо будет поговорить с ним об этом. А как? Слишком навязываться неприлично… Он такой хороший, такой милый, – уговаривала себя женщина».

Через четыре дня Винсенте направился в контору одного своего влиятельного друга, Жюля Жаспара, владельца фирмы «Отличный заграничный плащ», и, кстати, младшего брата премьер-министра Бельгии. Месье Жюль Жаспар сам открыл дверь Винсенте и находился в крайне возбужденном состоянии, если не сказать, что в полном отчаянии.

– Как вы? Что случилось? – встревожился Винсенте.

– Можно сказать, разорен, – пробормотал Жюль. – Это все из-за вашего приятеля Адама Миклера!

– И что наш Адам? Что он натворил на этот раз? – Винсенте догадывался, о чем примерно идет речь. У них с Жюлем Жаспаром был один общий друг, который в свое время их и познакомил. И это был тот самый Адам, который находился в квартире уругвайского студента в злополучную ночь, когда в Бельгии началась война и испуганная Маргарет, надеясь на поддержку, барабанила в соседскую дверь. Адам в ту ночь говорил ему, что хочет подзаработать на процентах по какой-то выгодной сделке с акциями, но Винсенте слушал его не особенно внимательно. И, разумеется, тогда даже и предположить не мог, что будут затронуты интересы и деньги такого уважаемого человека как Жюль Жаспар.

– Этот прохиндей Адам вчера долго мне что-то объяснял про выгодную сделку с покупкой огромной партии плащей в фирме «Король каучука». Я человек дотошный, и обычно сам все проверяю по несколько раз. Не знаю, что на меня нашло вчера, и как я поддался на уговоры. Но вчера я самолично подписал все бумаги, которые мне подсунули. И только сегодня, внимательно во всем разобравшись, понял, что никаких плащей мы не купили, а просто отправили деньги на личный счет какого-то француза в каком-то малоизвестном французском банке! – негодовал Жюль Жаспар, – Я уже вызвал своего адвоката, мы будем судиться с Адамом Миклером и постараемся вернуть наши деньги. Впрочем, учитывая, что сейчас идет война, перспективы аннулировать эту операцию близки к нулю. Мне, возможно, даже нечем будет рассчитаться с адвокатом. Нет, ну, это же надо! Все сделал я сам! Росчерком пера триста тысяч франков подарил мошеннику.

– Ну, подождите, может быть все образуется! Вы встречались с Адамом после этого? Что он говорит? Отказывается от общения? Отвратительно! И что теперь? – Винсенте был искренне расстроен рассказанной Жаспаром историей.

– Фирму придется закрыть. Имущество из конторы распродать. Причем сегодня это все пойдет по дешевке. У меня есть еще кое-какая недвижимость в Брюсселе. Я сдаю ее в аренду. Вот только с этого и буду теперь жить. Моя семья разорена! Даже не представляю, как рассказать об этом жене! Кошмар!

– Сейчас у всех проблемы, – попытался утешить старика Винсенте. – Вы себя не накручивайте! Война – это всегда ужасно! Не знаю даже, что в вашей ситуации еще можно сделать. А я-то надеялся, что сегодня попрошу у вас какую-нибудь работу. Похоже, опоздал. Месье Жюль, может быть, вам сейчас не до этого, но не знаете ли вы какой-нибудь хороший католический пансионат недалеко от Брюсселя? Одинокая вдова просила меня подыскать что-нибудь для ее восьмилетнего сына.

– Мальчик католик?

– Да, католик. По матери он еврей, но внешне больше похож на отца, а его отец был венгр.

– Хорошо. Я помогу. У меня есть близкий друг – директор такого пансионата. Там очень хорошие условия. И достойное образование. Ваша вдова в состоянии вносить плату или она рассчитывает содержать ребенка на благотворительные пожертвования?

– Пока у нее есть деньги. Я посоветую ей сразу внести какие-то пожертвования в фонд пансионата, чтобы в случае, если потом вдруг начнутся перебои с оплатой, мальчик не оказался на улице.

– Не окажется. За это не беспокойтесь. Я дам рекомендации ее сыну. Им не откажут.

– Благодарю вас, месье!

Глава 4. Невеста

В этот же вечер в дверь его квартиры постучала Маргарет. Винсенте не мог не заметить, что впервые за последние месяцы женщина была одета в обычное, а не в траурное платье. Ткань была шелковистой, глубокого синего цвета, но в остальном платье было вполне скромным и без каких-либо украшений. И необыкновенно шло к ее белокурым волосам. «Все-таки она красавица, – отметил про себя Винсенте, – она обязательно выйдет замуж и будет счастлива!». В этот раз почему-то женщина деликатно отказалась проходить в квартиру молодого неженатого соседа и разговаривала на пороге.

– Месье, сегодня ко мне приходил пан Урбан. Он был партнером моего отца, приехал из Праги. И очень огорчился, когда узнал, что Зингеры эмигрировали в Америку. Я сказала, что теперь вы занимаетесь делами отца. У него есть какие-то интересные предложения, вы согласитесь с ним встретиться? Может быть, завтра?

– Конечно, встречусь. Вы, надеюсь, тоже поучаствуете в переговорах?

– Только в самом начале. Я ничего не понимаю в делах и не буду вам мешать. Он придет в 11 часов.

– А у меня тоже есть для вас новости. Я сегодня встречался с Жюлем Жаспаром, братом премьер-министра. Жюль рекомендовал для вашего Рене хороший католический пансионат. Я взял на себя смелость пообещать, что вы внесете некоторую сумму в фонд этого пансионата, а потом регулярно будете вносить стандартную плату.

– Да, это вполне меня устраивает. Спасибо! До завтра! – Маргарет ушла к себе.

Пан Урбан оказался сорокалетним чехом, добродушного вида и пышущим неуемной энергией, с ярким румянцем во все щеки и длинными свисающими до подбородка рыжими как из проволоки усами. Урбан был коммерсантом и представлял интересы самой крупной в Чехословакии фирмы по производству хмеля. В Бельгии, как выяснилось из разговора с чехом, интерес к этим поставкам не только не упал, но стремительно рос. Урбан разговаривал с Винсенте так, как будто все уже решено – Винсенте будет заниматься хмелем в Бельгии. Следить за исполнением ранее заключенных контрактов и искать новых оптовых покупателей. Да! А для этого Винсенте придется здесь организовать фирму, акционерное общество, которая сможет контролировать поставки хмеля из Чехословакии. Предложение выглядело заманчиво. Да и сам Урбан понравился. Когда гость ушел, Винсенте принялся благодарить Маргарет.

– Не стоит благодарности! – улыбнулась женщина. – Вам ведь нужно начать какой-то свой бизнес. Или я ошибаюсь?

– Да! Нужно. Я давно искал какое-нибудь перспективное направление.

– И замечательно! А мне это ни к чему. Бизнес и я – вещи несовместимые! Да и не женское это дело… Берите все в свои руки!

– Маргарет, я ваш должник!

– Вы так считаете? – многозначительно улыбнулась Маргарет, и после небольшой паузы продолжила, – Тогда у меня сразу есть к вам просьба. Завтра я у себя дома организую небольшую вечеринку. Приедет одна моя родственница. Немка. Фройляйн Аман. Ну она даже не моя родственница, а сестра жены моего брата… Сестра Элеоноры.

– Я понял. Элеонора – немка. И потому эта Аман, ее сестра – тоже немка.

– Да! Именно так! И я хочу вас пригласить. Мне кажется, вдвоем, без вас, нам будет гораздо сложнее общаться. Я ведь с ней практически незнакома. И плохо говорю по-немецки, вы сможете меня подстраховать?

– Конечно! Я тоже не очень понимаю немецкий, но вместе мы справимся! И откуда она приедет?

– Вообще-то она из Берлина. Но несколько дней назад приехала жить в Брюссель. Сегодня рано утром она мне звонила и искала свою сестру. Аман не знала, что вся наша семья уехала в Америку. Фройляйн Аман работает машинисткой у какого-то немецкого начальника. В интендантуре. Их отдел в полном составе перевели сюда из Берлина. Будут заниматься комплектацией обмундирования и продовольствия для немецких частей. Я понятия не имею, о чем с ней говорить… Вы не скромничайте, вы намного лучше меня знаете немецкий язык. Поможете мне поддержать беседу с этой немкой?

– С огромным удовольствие! Она, кстати, замужем? – лукаво спросил уругваец.

– Нет. Она представилась фройляйн. Я думаю, у нее какие-то особые отношения со своим начальником. По-моему, она называла его «мой полковник». Так что вряд ли ее сердце свободно. Впрочем, если она родная сестра Элеоноры, то, скорее всего, тоже симпатичная. Может быть, вам со временем удастся отбить ее у полковника.

– И даже пытаться не буду! – поспешил заверить Винсенте.

– Это почему же? – не без кокетства поинтересовалась Маргарет.

– Ох! Потому! Мое сердце давно и прочно занято! – многозначительно объявил мужчина.

– Вот как? – Маргарет сделала вид, что удивилась, а в глубине души надеясь, что сердце уругвайца безраздельно принадлежит все-таки ей, – А я не знала, что у вас есть любимая девушка…

– Конечно! Есть у меня девушка. На родине, в Уругвае, – не моргнув глазом, ответил молодой человек. – Это невеста, выбранная для меня моими родителями. Она из очень достойной семьи. Как только я самостоятельно, без финансовой поддержки родителей смогу ее обеспечивать, мы сразу поженимся.

– Вашей девушке повезло. Вы достойно сохраняете верность! – голос женщины нисколько не дрогнул, так сильно она пыталась скрыть разочарование.

– Стараюсь! – почему-то вздохнул Винсенте.

– Ну, все равно, завтра приходите. Выручите меня, я не знаю, о чем говорить с этой фройляйн Аман. Вся надежда на вас.

Вспоминая этот разговор с молодым мужчиной вечером у себя дома, Маргарет очень расстроилась: «Так и есть. Его сердце занято, он даже и не видит во мне женщину. Просто соседка, старая, никому не интересная и надоедливая. Как обидно… И что теперь делать? Искать кого-то еще? Как, где?»

Вечером следующего дня, облачившись в шикарный темно-коричневый костюм и взяв в руки предусмотрительно купленный букет белоснежных роз, Винсенте наконец-то постучал в ее дверь.

– Аман, позволь тебе представить, – обрадовано воскликнула Маргарет, которая и в самом деле не знала, о чем говорить с немкой, – это мой сосед и друг Винсенте Сьерра.

Винсенте сначала галантно поцеловал руку Маргарет, а затем руку фройляйн Аман. Аман была худенькой и невысокой. С бледной кожей и тонкими губами. Ее русые волосы были коротко подстрижены, почти как у мальчика. Строгий темно-серого цвета костюм был ей явно велик и сидел мешковато. Присутствие рядом яркой и со вкусом одетой Маргарет еще больше подчеркивало невзрачность немки. Вместе с тем, у Аман были большие и выразительные глаза и, что сразу было заметно, очень добрый взгляд. Немка немного смутилась, когда молодой человек протянул ей букет белых роз и заговорил по-немецки:

– Это вам, фройляйн Аман! Очень рад с вами познакомиться! Маргарет рассказывала о вас. И я все думал, какая она, эта таинственная фройляйн Аман! Я все представлял, какие у нее глаза. У вас прекрасные глаза! Правда!

– Винсенте, мне неловко, когда вы так говорите… – засмущалась фройляйн Аман.