скачать книгу бесплатно
Антон пожал плечами, подкручивая четвёртую струну с помощью колка, чтобы нота «ре» не выбивалась из общего порядка.
– Вкладывает в развитие компании, наверное. Я доступа к расчётному счёту не имею, несмотря на официальную должность главного бухгалтера. Но оборот компании стал значительно больше в сравнении с прошлым годом.
– Ловко он тебя оседлал, – изрёк Вадим. – Я согласен с Альбертом, не тем делом ты занят.
– Полностью поддерживаю, – добавил Роман. – Эл описал тебе отличный карьерный план. У книг и рок-музыки мало общего, зато их роднит самое важное – чтобы пробиться, нужно упорно работать, не рассчитывая на приз. Признание – штука капризная. Чем сильнее ты её хочешь, тем дальше она ускользает. Пусть Анжела устроится на нормальную работу, высвободив твоё время.
– Это вряд ли.
– Пришла пора провести инвентаризацию своей жизни, Антон. Мы волнуемся за тебя.
Антон сделал круговое движение рукой:
– Всё это звучит прекрасно, но…
– Все твои «но» будут и дальше сосать из тебя кровь, как пиявки. – Мочевой пузырь Романа был переполнен. Он нашёл в себе силы закончить фразу. – Выбор за тобой. Ты останешься нашим другом, даже если продолжишь гнуть спину на складе дядюшки Скруджа.
– Вот спасибо. – Антон чувствовал себя сконфуженно. Тёплые слова друзей оставляли внутри горький осадок. – Внушение закончено?
– Не обижайся, Антон. – Эл решил, что они достаточно покопались в чаяниях друга. – Жизнь в любом случае всё расставит по местам. Если тебе суждено стать музыкантом, тебе от этого не уйти.
– Вот сейчас стало немного страшно, – пошутил Антон и добавил уже серьёзно: – Спасибо, друзья. Это красивый план. Однако, боюсь, вы меня переоцениваете.
– Красивый? – изумился Эл. – Это идеальный план! А теперь катитесь по домам, мне надо успеть прибраться и принять душ! Увидимся в пятницу.
Глава 2. Уборщик
Паровоз проделывал путь через горную гряду, протаскивая сквозь безлюдную даль шесть прицепленных к нему вагонов. Чёрный аспид на фоне заснеженных подножий, неустанно петляющий по вмёрзшей в грунт колее. Звуки сцепления колёс о рельсы терялись в каменных верхушках, прикрытых скоплениями туманных облаков. Под тяжестью железной громадины мёртвая почва дрожала. Из трубы паровоза поднимался гибрид дыма и пара, немедленно сдуваемый встречным промозглым ветром.
Пассажиры в салонах занимались обычными для путников делами – читали газеты, принимали пищу, поглощали глазами чёрно-белый ландшафт с немым восхищением. Квинтэссенция жизни длиною в путешествие по затерянным землям.
Уборщик спасал оторванную руку человечка с помощью клея и спички под установленной на подставке округлой увеличительной линзой. Бедняжка неудачно приземлился на пол с метровой высоты. Мягкий локтевой шарнир с падением не справился, потребовалась операция.
Поезд исчез в зеве проложенного под горой тоннеля с протяжным плачем. Паровой свисток замолк, только когда последний вагон окутала пелена мрака. В холодном чреве нашли пристанище безутешные призраки детских страхов. С другой стороны горы пролегало ущелье. Протянутый над пропастью арочный мост дремал под толстым слоем инея.
Уборщик закончил починку, сдул с фигурки пылинки, закрутил крышку тюбика с прозрачным клеем. Теперь спасённый работяга вновь сможет держать кайло обеими руками. Он склонился над макетом железной дороги, поставил фигурку к остальным горнякам, стараясь случайно не задеть хрупкие детали декораций.
Поезд преодолел мост без происшествий, войдя на всех парах в зону изъеденной солнцем пустоши. Равнодушную к незваным гостям прерию усеивали отшлифованные черепа диких животных. Вездесущие перекати-поле беспорядочно метались по иссушенной поверхности.
Уборщик мысленно перенёсся на засыпанный песком полустанок, чтобы поприветствовать проходящий поезд. Заброшенный перрон был его любимым местом в макете, занимавшем большую часть подвала. Миниатюрные человечки в эту часть созданного им мира не забредали. В тени деревянной крыши мелодично скрипело кресло-качалка. Можно принять душ из паровозной колонки, чей загнутый носик напоминал ему мистера Сирила Снира из канадского мультсериала «Еноты», который он смотрел в детстве. Можно побродить по пустыне, посчитать шпалы, разжечь костёр и приготовить обед. Можно проживать ту жизнь, которую сам себе выберешь.
Голоса из радиоприёмника сегодня шептались особенно зловеще. Одни яростно шипели, другие вторили им с не меньшим гневом. Из общего гвалта негодования иногда пробивались отчётливые фразы. Мертвецы взывали о помощи, умоляли избавить их от мучений, просили дать им свободу. Ревели навзрыд запертые в тёмной реальности, куда живым вход заказан. Он слушал их без эмоций, кивал, если обречённое шипение оказывалось созвучно с его настроением. Когда-то он станет частью потустороннего хора. Его собственный голос сольётся с эфирным шумом и будет заклинать из модного транзистора в чьей-нибудь гостиной. Обязательно найдётся тот, кто услышит. Как слышит он сейчас и как в прошлом слышал его отец.
«Не знаю, что пели тебе твои мертвецы, пап», – думал он, наблюдая за тем, как игрушечный поезд замедляет ход перед шлагбаумом. Мои только и делают, что жалуются. Будто это его вина, что их держали под замком в темнице со всякой нечистью.
Загорелся зелёный огонёк, и состав продолжил движение. Начиналась городская зона. Въезд в залитое «асфальтом» пространство предварял сонный городок с низенькими домишками, окружёнными травянистыми лугами. При желании в крошечных окнах можно было увидеть мебель и человечков – добропорядочных фермеров, молочников, мясников. Пластиковым фигуркам он доверял больше, чем людям, с которыми приходилось иметь дело за стенами дома.
Шорох за спиной вынудил Уборщика резко обернуться. Надя стояла у лестницы с подносом в руках. Полы растянутого платья колыхались, на белом, как мел, лице отражались противоречивые чувства. Одним из таких чувств был страх. Природа не одарила жену большим обаянием, компенсировав отсутствие красоты полным безволием, за которое он полюбил её больше десяти лет назад.
Её появление стало для него неожиданностью. Она смогла спуститься незаметно для встроенного в голову оповещателя. Это настораживало. Он бросил взгляд на её ноги и нашёл причину – отсутствие тапочек. Что-то подсказало ей прийти к нему с босыми ногами. Это при том, что даже в жаркую погоду Надя ходила в толстых носках, страдая от синдрома «холодных ног», вызванного нарушением кровообращения.
– Я принесла тебе чай и сэндвичи с арахисовой пастой.
Она поставила поднос на столик в углу, не осмеливаясь приближаться к двадцатиметровому макету. Умная девочка, усвоила урок, который он преподнёс ей три дня назад. На подносе лежала груда сдвоенных бутербродов, при их виде у него заурчало в желудке.
– Ты скоро уходишь?
От её вопроса у него по спине пробежал холодок. Погрузившись в мечты, он совсем забыл о работе.
– Который час?
– Уже полночь.
Он провёл в подвале три часа. Переставлял человечков, запускал поезд, представлял себя сидящим на крыше волшебного экспресса. Через пять часов он должен сидеть в украденной машине в центре города.
– Выхожу через полчаса. Подкреплюсь и соберу вещи. Ложись спать, Надя.
– Хорошо. Положить тебе с собой термос с куриным бульоном?
Он утвердительно хмыкнул. Утро будет прохладным. Горячий напиток не даст простудиться.
– Не забудь добавить в бульон сельдерей.
Она посмотрела на радиоприёмник, издававший противное бульканье. Доисторический монстр на ножках никогда ей не нравился. Она не могла объяснить почему. Просто чувствовала, что прямоугольному ящику с огромной ручкой не место в их доме.
– По-моему, радио сломалось, Данил.
– Нет, я настроил его между станциями. Этот шум меня успокаивает. Спокойной ночи, Надя. Я приду не позднее одиннадцати. Надеюсь, не нужно напоминать, что к моему приходу стол должен быть накрыт, а кровать расправлена.
– Я приготовлю мясное рагу с картофелем и манник.
– Замечательно.
– Мне встретить тебя без одежды или ты сам разденешь меня, когда пообедаешь?
– Сделай мне сюрприз, Надя.
Паровоз заехал в крытое депо, мягко уткнувшись буфером в тупик. Путешествие подошло к концу. Уборщик обесточил железную дорогу.
Надя продолжала стоять у лестницы, не зная, куда деть влажные ладони.
– Почему ты ещё здесь?
– Мне страшно спать одной.
– Прими снотворное.
– Мне кажется, в доме есть кто-то помимо нас. Когда ты уходишь, оно начинает издавать странные звуки.
– Оно?
– Не думаю, что это что-то живое.
Она говорила правду. Ту правду, которую могла принять. Когда муж уходил на работу, дом заполнялся привидениями. Они скребли в стенах, двигали вещи на чердаке, доводя её до белого каления.
– Не смотри фильмы ужасов в моё отсутствие.
Она бы ни за что не спустилась сюда без него. Даже сейчас у неё свербило между лопаток от страха. Подвал залегал под землёй. Тридцать две ступени – это ровно на тридцать две больше, чем должно быть. Почему нельзя было сделать пристройку или поместить макет под крышей дома?
Аляповатые бетонные стены не пропускали сырость, но с лихвой отдавали внутрь нечеловеческий холод. Если бы она увидела здесь крысу, то сошла бы с ума. Тяга её мужа к слабо освещённому помещению казалась ей непонятной. Он проводил за перестройкой миниатюрных моделей множество часов, забывая о еде и сне. Возводил города, прокладывал дороги через непроходимые топи, расставлял жителей в такие места, куда настоящий человек бы ни сунулся.
Её глаза скользили по подвалу в поисках источника страха. Старая плетёная мебель сразу отпадала. Макет тоже. Муж вложил в него душу. Всё. Больше внизу ничего не было. Ей овладевала растерянность, и она принималась по новой обшаривать подвал пытливым взглядом. Разумеется, безуспешно.
– …в прихожей.
Окрик Данилы вывел её из ступора. Когда он кричал, внутри неё сжималась пружина, а сама она превращалась в маленькую девочку с острыми коленками и глуповатым выражением лица.
– Прости, я задумалась. Что ты сказал?
– Оставь термос в прихожей.
– Ладно.
– И положи в пакет пару ватрушек.
Она начала подниматься наверх. На восьмой ступени снова повернулась к мужу, счищавшему кисточкой пыль с кукольных деревьев.
– Тяжёлый случай?
Пришла очередь Данилы переспрашивать.
– На работе. Почему руководство компании не наймёт специалистов на ночные дежурства? Почему ты спешишь на выручку по первому звонку в любое время суток?
– Потому что мне платят за это большие деньги. Ты уже спрашивала. Нового ответа у меня нет. Моя работа позволяет нам неплохо жить, между прочим.
– Я беспокоюсь за тебя.
– Это лишнее. Мои знания и время против их денег. По-другому не бывает, Надя.
«Опять она завела старую пластинку», – подумал он.
– Это опасно?
– То, чем я занимаюсь?
– Да. Допуск к секретам, интересы государства. В кино это всегда опасно.
– Сколько раз тебе повторять – мы не обсуждаем мою работу! Ты начинаешь меня злить. Поднимайся наверх, пока я не вышел из себя.
Она выскочила из подвала и прошла в кухню, где на плите остывал куриный бульон. Оставленный Данилой кровоподтёк на щеке ещё заживал. Он ударил её, когда она повредила какую-то штучку на макете. Не специально, конечно. Хотела потрогать и раздавила. Он сильно ругался, а потом ударил её по лицу, запретив приближаться к игрушкам.
Она оставила термос в прихожей, как он просил. Утром она приготовит ему обед и встретит в кружевном пеньюаре, чтобы усилить его желание. Ей нравилось, когда он брал её. Иногда нежно, но чаще грубо хватал за волосы, бросал на кровать и вытворял всякие непристойности. После работы он всегда возвращался в приподнятом настроении и мог долго рассказывать ей смешные истории.
Дом заполнил протестующий скрежет, от которого она всякий раз вздрагивала. Её муж запер в подвале дверь.
2
Отгородившись от посторонних глаз, Уборщик тяжёлой поступью спустился в уединённую обитель. Его недалёкая жена могла быть настолько невыносимой, что единственный способ её вразумить заключался в нескольких крепких затрещинах. К чему он время от времени вынужденно прибегал. В качестве профилактики уважения к мужчине, само собой, а не потому, что ему нравилось её поколачивать. Нарушая наложенное на тему работы Уборщика табу, она совала нос куда не следовало. Знала это и всё равно заходила с разных сторон, как назойливое насекомое, страждущее насосаться крови, проверяя на прочность его самообладание.
Для неё он инженер на режимном объекте со свободным или, правильнее сказать, ненормированным графиком работы. В холодильнике всегда имелась качественная еда, дом удобно обставлен, пионы в саду радовали глаз. Остальное не должно её заботить. Как не заботит его, чем она занимается, пока он отсутствует. Хотя это как раз не являлось тайной. Надя обожала смотреть сериалы, добирая в них эмоции, которых ей не хватало с ним. Гипертрофированные любовные сюжеты, небритые брюнеты, экзальтированные блондинки. Он против такого уклада не возражал. Замени телевизор макетом и попробуй найти десять отличий. В умении погружаться с головой в грёзы они с женой могли дать фору любому мечтателю.
Сундук с отцовским барахлом сдвинулся с места после третьего толчка. Уборщик почти не заглядывал в него. Пропахшие затхлостью твидовые пиджаки не пробуждали в памяти лилейных воспоминаний. Отодвигая громоздкий кованый ящик, он придерживал ногой ковёр. Закончив с первым этапом, приступил ко второму – откинул ковёр, вставил ключ в замочную скважину небольшой дверцы в полу. Спрыгнул вниз, дёрнул на ощупь шнур потолочной лампы.
В узком погребе хранились вещи, которые Наде лучше было не видеть для её же спокойствия.
– Привет, пап.
Отец смотрел на него из-за стола с недовольным видом. Между заказами порой проходили месяцы, а лазить в погреб ради пустого общения Уборщик привычки не имел.
– Всё верно, пап, надо прибраться.
Занятно, как сленг моментально лишал убийство оттенка кровожадности.
Он складывал в рюкзак необходимый инвентарь. Гибкую металлическую нить, способную перерезать горло в считанные секунды. Электрошокер для особо ретивых. Молоток для дружеских бесед. Перчатки, шапочку с отверстиями для глаз и рта, непромокаемые спички, умещавшееся в ладони шило. Никогда не знаешь, что может пригодиться. Однажды он зашёл в лифт с жертвой без рюкзака. Пришлось повозиться, сворачивая шею не желавшему умирать подростку.
С грязью, мой хороший. Такие, как ты, называют их грязью или клиентами.
Огнестрельное оружие Уборщик не использовал по умолчанию. Популярный в работе наёмного убийцы инструмент вызывал у него брезгливость. Стволы шумели, много весили и могли отправить их владельца за решётку только за факт незаконного хранения. Он и стрелять-то особо не умел, предпочитая обходиться ножами и любыми заточенными предметами, желательно с длинным тонким лезвием. Отсутствие пистолета создавало необходимость подбираться к жертве вплотную. Заказчики заранее ставились в известность об этой особенности исполнителя. Надо воздать им должное – результат заботил их больше, чем способ его достижения. Так что выбор способа убийства целиком и полностью отдавался ему на откуп.
Прежде чем стать Уборщиком в теперешнем виде, он долго прибирал за другими, пока ему не надоело пачкать руки дерьмом и кровью и он не напросился на повышение. Пропорции после этого существенно изменились – дерьмо пошло на убыль, кровью можно стало красить дома.
Готовый рюкзак весил как пудовая гиря, полиамидные лямки врезались в плечи. И это без термоса с Надиным бульоном.
– Какой-то бухгалтер. Засунул голову слишком глубоко в чужие секреты. В общем, совершил несовместимую с жизнью ошибку. Заказчик выбрал меня. Плюс двадцать процентов к ставке за пропажу тела. Неплохая надбавка, чёрт подери.
Отец внимательно слушал, развалившись на стуле.
– Сжечь труп? Никакой фантазии, пап! Любой возомнивший себя киллером птенец таскает за собой канистру с бензином как библию. Растворить тело в кислотах? Лишняя возня чревата рисками. Банки, склянки, респираторы. Эффективно, но требует времени. Меня жена будет ждать к обеду.
В шкафу висела одежда для вылазок. Он приложил палец к губам, как модница, не знающая, какое платье выбрать для вечеринки.
– Утоплю клиента в озере, покормлю рыбок. За неделю тело превратится в вонючий кусок слизи… ДНК? Тебя не проведёшь, пап. Тем не менее, я не стану менять план.
Уборщик натянул поверх брюк с рубашкой серый комбинезон. Застегнул молнию, поправил воротник. Сел перед зеркалом, приклеил усы с бакенбардами, налепил на правую щёку безобразный шрам. Надвинул на лоб кепку с козырьком без опознавательных надписей, довершая портрет заурядного электромонтёра. Вблизи невинный грим никого не проведёт. Это защита от видеокамер, расставленных по городу в немыслимых количествах. Изменённая внешность хотя бы немного затруднит опознание.
– Не скучай, пап.
Отлепив на время маскировку, он вытолкнул наверх рюкзак, потом вылез сам. Закрыл люк, положил ключ в потайное углубление в депо макета – последнее место, куда Надя полезет, если ей удастся проникнуть в подвал, обнаружив ключ от него под стойкой для обуви в прихожей. Поговорка о сломанных часах, дважды в сутки показывающих правильное время, относилась к его жене, как белый медведь к джунглям амазонки. Нобелевская премия за сообразительность ей не грозила.
