скачать книгу бесплатно
– А они, наверное, тоже создали митяевку, – сказал кто-то в толпе.
– А, вон оно что, – откликнулась толпа, оглядываясь по сторонам, потому что Митяй ходил опасный, злой и страшный…
Дрезина уже заканчивала свой мощный бег недалеко от противоположного забора Промышленной зоны, когда Женя внимательно посмотрел в первый раз сверху вниз на Катю. Она улыбалась ему очаровательной улыбкой, поправляла свои длинные мелко завитые волосы, словно показывала Жене себя. Женя догадался, что она это делала для него.
– Катюша, вы очаровательная девушка. Вы знаете об этом?
– Нет, – сказала неправду Катя.
Когда они скатили тележку с дрезины, Катя – и это видели Женя и Ксюша – шагнула к ямке, сунула в неё ногу с босоножкой на очень высоком каблуке, вскрикнула и опустилась на корточки. Женя метнулся к девушке.
– Я понесу вас на руках.
– Не трогай её, – сквозь зубы жёстко сказала Ксюша. – Она нарочно всё сделала.
– Нет, случайно, – ответила Катя, метнув на подругу свирепый взгляд,
и очаровательно улыбнулась Жене. – Да, я не смогу и шаг сделать. – И добавила чудным, грудным голосом, скромно потупись: – Если вы можете…
И она устроилась на его руках, думая о том, что дружить с юношей Новой Формации очень интересно. Она внимательно рассматривала Женю, привыкая к нему.
– Женя, а ваша мама красивая?
– Да, – ответил Женя и перестал улыбаться.
Ему всегда было жалко маму. Он часто сравнивал её с маленькой птичкой, которая торопливо кормила своих птенцов весь день и весь день летала по лесу в поисках еды для птенцов. И пока они кушали, она, усталая, сидела на ветке, быстро дышала, а потом срывалась в полёт, чтобы вновь и вновь найти добычу.
Дети обожали свою маму и хотели всегда жить вместе большой семьёй. Когда один член семьи куда-либо уезжал, то вся семья скучала по нему. А когда все были дома – сколько было шума, смеха, разговоров. Соседям по коммунальной квартире не нравился этот шум, но когда они входили в комнату, то сразу отмечали, что в комнате была приятная атмосфера, но почему она такая, никто не понимал.
Ксюше было неинтересно смотреть на поведение Кати, и она сказала голосом, в котором звучала злость:
– Женя, положи её сюда, – Ксюша мягким жестом руки указала на ящик. – Ей здесь будет удобнее лежать или сидеть.
Катю уже начала раздражать фальшивая обоюдная игра в вежливость. Но она находилась на руках Жени, и сдержала своё раздражение, когда заговорила:
– Ксюша, я прошу тебя…
– Нет! – Крикнула Ксюша, толкая перед собой тележку, потому что девушка тоже очень хотела оказаться на руках Жени, обнимать его за шею, и чтобы он смотрел на неё так, как сейчас смотрел на Катю.
Душа девушки страдала от чувства ревности и обиды на Женю, что он в присутствии Ксюши нёс её соперницу. Ксюша топнула ногой и крикнула так, что эхо заметалось между корпусами заводов и загрохотало в округе:
– Сядь или ляг на пять миллионов!!!
– Ну, и сяду, – ответила Катя и взобралась на тележку, улыбнулась подруге, которая оторопело уставилась на неё, потому что Ксюша сама себя одурачила.
В это же время Ядрёный Корень не торопливой походкой – семь на восемь, восемь на семь – покинул стадион. На депутате ГосДумы были кирзовые сапоги с гармошкой до верха голенищ, белые брюки с чёрным горошком и такой же расцветки – рубашка, подпоясанная ремешком. Он должен был сыграть в блокбастере «Она мочила всех. Кто её остановит?» Григория Ефимовича Распутина.
Когда героиня – по сценарию – замочила в туалете…вероятно, бельё и трёх очень сильных парней….наверное, в туалете стояла стиральная машина, и вышла в зал ресторана, то навстречу ей шагнул Распутин с крестом и молитвой, пытаясь остановить Супергэл…И не смог…
Ядрёный Корень всегда живший в трудных условиях шаманства, когда попал в столицу, а потом в ГосДуму, понял, что верхушку власти можно было брать голыми руками. И хотя спикер палаты с великим трудом научил его читать по бумажкам тексты, но Ядрёный Корень, решил стать Президентом страны… «А чо?– подумал однажды Ядрёный Корень, – всяк дурак лезет во власть, а я чо, лишний?» Но вначале он решил поговорить с главным бесом.
В трёх святых водах Ядрёный Корень освятил топор – символ крепости истинного сибирского мужика. Потому что в Сибири с давних времён споры между людьми решали топор и водка. Он взял в левую руку Библию и страшным жестом ткнул ею в угол комнаты. Там прозвучал испуганный крик:
– Ой! Не надо!
Потом Ядрёный Корень взял в руку топор, строго по-сибирски посмотрел в угол и взмахнул топором. В углу прозвучал испуганный вопль:
– Милай, останови руку!
– Остановлю, – охотно по-сибирски согласился Ядрёный Корень, – но дай ответ.
– Дам. Спрашивай.
На всякий случай шаман удержал топор в замахе, а левой рукой поднёс к лицу бумажку и прочитал по складам, строго поглядывая в угол взглядом семь на восемь, восемь на семь:
– Буду ли я зу…зу…ментом?
В ответ раздался чрезвычайно ласковый голос главного беса, само собой понятно, что бес в сей момент возлюбил шамана, конечно, в результате его талантливых усилий:
– Будешь зументом, будешь!
Получив нужный ответ, шаман рукавом рубашки смахнул с лица обильный пот, странно улыбнулся, потрогал пальцем острие топора и философски сказал:
– Нынче такое время, что Рассее нужен токмо я… Пущай там другие стрикулисты бьют друг друга в зад и в вперед, из-за угла норовят ударить, а я прямо пойду, с топором.
И он трижды перекрестил топор.
А сейчас он мчался в машине в Производственную зону на съёмки блокбастера…В его партии «Щас дам» было одних только москвичей триста тысяч членов, а было бы и три миллиона, но спикер попросил его по-хорошему:
– Евлампий, прошу тебя, не увеличивай партию. Моя партия самая большая в России – десять тысяч, а у других и сотни человек не наберётся. На тебя и так молятся люди.
Евлампий простодушно распустил губы в щедрой улыбке.
– Да, Венька, оно, конешно, пущай будет по-твоему.
И спикер поверил Ядрёному Корню. Но темна и бездонна душа сибирского мужика. В ней и прожектором танковым дно не достанешь. Говорил Ядрёный Корень одно, а в его душе громыхнуло другое, как короткий мощный камнепад: «Я тебя, Венька, как соломинку сломаю. А покамест прыгай и пой, мочи стрикулистов. А я смотреть буду». В тесном кругу своих партийцев, Ядрёный Корень, глядя прямо перед собой, словно рассматривая что-то, говорил:
– Ещё батька Ломоносов пророчествовал: «Ждите, придёт из Сибири мужик с топором, перевернёт Москву. Сядет, а все лягут». Это про меня Ломоносов пророчествовал. Знайте и молчите. Великую тайну открыл вам. А для крепости – целуйте топор.
После того, как Елизавета Васильевна поговорила с Женей, она спустилась с пятого этажа вниз и вынула из почтового ящика утреннюю корреспонденцию. И сразу заметила бланк повестки из военкомата. У неё перехватило дыхание, но она вспомнила, что набор в Армию должен был начаться в конце мая, и уже спокойно вгляделась в строчки приказа. Военкомат вызвал Женю на медкомиссию, в воскресенье. Елизавета Васильевна быстро поднялась в коммунальную комнату. И, забыв о том, что звонок в Англию был дороже в несколько раз, чем из Англии в Россию, набрала номер университета в Оксфорде и попросила, используя в основном русские слова, соединить её с деканом факультета «Международное право и политика». Он знал русский язык.
– Господин Петерс, – почти закричала Елизавета Васильевна, – можете ли вы сейчас выслать Жене вызов на собеседование?!
– А что, Женей уже интересуется военкомат?
– Да, но пока его вызывают на медкомиссию.
– Хм… собеседование начинается в июле…
– Пожалуйста, сделайте Жене исключение.
– Я понимаю, Елизавета Васильевна, вашу проблему… м….м… Я поговорю сегодня с ректором. А завтра я сам позвоню вам в удобное для вас время. Но вы не забывайте, что все правила приёма студентов у нас неизменимы уже много сотен лет.
Она с трудом удержала телефонную трубку в руке, уже мысленно видя, каким Женя мог вернуться из Армии! Все юноши, кто служил в Армии, курили коноплю, пили водку и говорили только матами и гордились, что стали настоящими мужчинами. И ещё любили… Елизавета Васильевна это видела… вскидывать ногу под прямым углом к телу и громко пукать в окружении девушек! Да…Елизавета Васильевна смотрела с балкона дома, как во дворе юноша в солдатской форме «пуками» стрелял в девушек. Девушки взвизгивали, подпрыгивали и смеялись. Десятки людей смотрели с балконов на «расстрел» девушек и смеялись. А через пять дней этот юноша убил соседа за то, что тот попросил не кидать во дворе бутылки из-под пива. Зарезал ножом. До службы в Армии он был великолепным поэтом. Его называли «честь и совесть Москвы». А другие, хоть и были отличниками в школе, но когда вернулись домой, то пошли работать охранниками, то есть сторожами.
В Мёртвом городе любой звук разносился далеко, усиливался эхом, поэтому крик разгневанной Ксюши услышали не только полицейские, два беглеца и актёры на сценической площадке, но и два бандита – Игорь и Бота Ботович. Напряжённо слушая эхо, что раздавалось вокруг них, они поворачивались лицом то в одну сторону, то в другую. Игорь услышал сигнал «мобильника» и включил связь. Голос в трубке был машинный, наполненный злобой и угрозой:
– Игорь, ты меня удивляешь.
– Шеф, прости.
– Заткнись…Я могу находиться в эфире не больше минуты. Где бабки?
– Девка унесла.
– Игорь, какой ты неловкий.
– Шеф, я исправлюсь.
– Ищи чемоданы. Там папка. Не смей прикасаться к ней. Действуй!
Игорь отключил связь и сказал:
– Я никогда не видел шефа. Не знаю, кто он?
– А как он вышел на тебя?
– Так же, как я вышел на Зину. Она здесь.
Он вспомнил рассказ Зины о том, как её дед подарил ей «Вальтер», и как она великолепно стреляла из пистолета. Игорь слушал её и понимал, что секретарша старалась заинтересовать его собой и заставить пригласить её на свидание. Но он не мог это сделать по той причине, что они оба друг друга знали и работали в одном министерстве. Правда, Зина знала Игоря под именем «Евгений». Сейчас он вспомнил, что девушка остановила мощный бег ОМОНовцев двумя выстрелами, и дёрнулся телом назад, мысленно увидев себя на мушке «Вальтера».
– Бота Ботович, бегом за мной. Надо подключить к поискам «зелени» братву Верёвкина.
– А что шеф? Он согласен?
– Ну, его к чёрту. Найдём «зелень» и разбежимся.
Когда они забежал в разрушенный дом, Евгений хлопнул себя ладонью по лбу и рассмеялся.
– Как это я сразу не догадался. Того парня с тележкой….помнишь?
– Ну, и что?
– А то, что он вёз наши бабки. Он одурачил и нас, прикинувшись девкой, и полицию. А сейчас у него разборка с его подругой.
– Но где его искать? В какой стороне?
– Найдём, – откликнулся Евгений и облегчённо перевёл дух.
– Осиновый кол в руки! Приготовьтесь! Мотор! – крикнул Медальный в микрофон, сидя в креслах на балконе вместе с писателем Злым.
Внизу на площадке стоял круглый стол. Его укрывала звёздная карта. В центре её находилась планета Си – Бирр, а сбоку планета Земля. Декорации создавали кабинет космического корабля, в котором уже стояли сто актёров и статистов с осиновыми кольями в руках. Это были блайзеры. Разумеется, актёры и статисты были одеты в замысловатые одеяния. На них висела обычная мешанина одежд из разных столетий истории планеты Земля. Шефом контрразведки Си-Бирра был, конечно, Ядрёный Корень. В этом блокбастере он играл две роли. На его плечах висел боярский тулуп времён Петра Первого. А в руках он держал свой немогутный топор. Едва щёлкнула перед Корнем рамочка, как он прыжком метнулся вперёд к столу. Актёры закричали:
– Бай –Ка, решай судьбу Земли!
– Уничтожу!
Он сильным движением провёл топором над планетой Земля и метнул взгляд в камеру. Камера крякнула…Точнее, крякнул оператор, потерял сознание и повис на аппарате мокрым бельём. Бай –Ка указал топором на точку во Вселенной и страстно крикнул:
– Здеся! Я остановлю Кириллу! Не пущу её в Си-Бирру. Пущай мочит с мылом мужиков у себя в сортирах!
После этой страстной речи Бай-Ка начал исполнять свою грозную песню, над которой, как это было принято говорить, он работал месяц. Песня называлась «Рас –тудыт-твою – мать» и состояла из одного названия. По сценарию Бай-Ка должен был стоять на одном месте, помахивая топором, и время от времени улыбаться в сторону камеры. А компьютерщики после съёмок должны были нарисовать лучи лазеров, которые испускали зубы Ядрёного Корня и топор и даже погоны. Но Ядрёный Корень был сам по себе. В стиле давно забытой песни «Яблочко» он начал подёргивать одним плечом, потом- вторым всё быстрей и быстрей, вначале медленно напевая: «Рас-тудыт-твою мать». Актёры и статисты встали за его спиной шеренгами и начали повторять движения шефа. А он увеличивал темп движений и скорость, повторяя слова песни, а потом сорвался с места, выставив вперёд топор, словно топор тянул его за собой, помчался по кругу., выделывая коленца, прыжки, вращения, стремительные повороты и присядку.
– Что это? – в изумлении спросил Медальный.
– Это то, что нужно русскому зрителю, – кривя губы улыбкой, ответил Злой. – Все на уши встанут.
Он не завидовал таланту Ядрёного Корня, потому что и сам был талантливым человеком. Но в его душе появилось чувство горечи, оттого, что Ядрёный Корень легко должен был получить славу, а он Злой – ничего не получил. И навсегда будет находиться в «тени» юпитеров, вне круга славы.
В стороне от мощных юпитеров сидела скромная, худенькая и очаровательная девушка с книгой в руке и с чувством страха смотрела на танец Бай-Ка. Она готовилась к экзамену в педагогическом колледже, где училась на воспитателя детских садов, потому что обожала возиться с детьми. Это была «Кирилла», а в реальной жизни – Вероника. Её накладные плечи, шея, грудь, бёдра и даже ноги и руки лежали рядом с девушкой. Зрители никогда бы не узнали в ней грозную Кириллу, которая часто повторяла свою фразу: «Парниша, ты мне не нравишься!» И она нажимала на спусковой крючок пулемёта или била прикладом по голове огромного парня.
Злой оторвал взгляд от танцующего Бай-Ка и схватил за руку Медального.
– Слушай…У меня появилась идея.
– Так-так, говори.
– Ядрёный Корень будет играть роль доктора наук.
– Да ну. Это невозможно.
– Медальный, ты близорукий. Доктор наук возглавит подпольную партию «Щас не получишь!» Это будет пародия на Эдуарда Апельсинова с его КПСС. Партия «Щас не получишь» будет бороться с «близнецами».
– Но…– протянул Медальный, качая головой, – … цензура не пропустит. Она может пропустить откровенный разврат, порнографию, но не политику.
Едва Злой услышал слово «цензура», как его лицо и руки начали подёргиваться, а голос его наполнился лютой злобой:
– Медальный, задай себе вопрос: что ты хочешь в этом мире?
– Конечно, славу и деньги.
– Тогда брось ретроспективный взгляд на недавнюю историю России, – змеиным шёпотом продолжал говорить Злой. – Люди не читают книги, газеты, журналы, потому что там кормушка для бездарей. А в кино засилье «династий»…А «династии» всегда вырождаются…
Злой не смог закончить мысль, так как его тело била нервная лихорадка, и он, раскачиваясь в кресле, опрокинулся навзничь. И, лёжа на полу балкона, он заговорил:
– Я понял, почему Президент и Сучков не пришли в ГосДуму. И эту историю нужно снять как можно быстрей и сегодня же отправить в эфир. А на роли «близнецов» надо поставить откровенных бездарей. Я уже придумал изменение в сценарии.
– А это не помешает идее фильма? – спросил Медальный, уже ища взглядом среди статистов двух человек на роли «близнецов».
