скачать книгу бесплатно
– Но ты же говорила…
– Ответь! – с нажимом повторила она, – разве не уразумел? Они уже вычислили тебя.
– Ты думаешь, это они звонят с телефона моего друга?
И тут я понял! В коридоре должен был стоять компьютер, но его там нет. Значит, по какой-то причине Тим сюда не приезжал и, возможно, он сейчас в безопасности. Но обнадеживающие мысли скрылись во мраке других: может быть, они перехватили Тима, думая, что в компьютере находится информация об этом открытии? Сегодня я уже ничего хорошего не ждал.
Телефон перестал звонить.
– В следующий раз снимешь трубку, – приказала она.
– А если они больше не позвонят?
– Они позвонят, – уверенно сказала Катрина, и следом звонок раздался вновь.
Я поторопился ответить.
– Марк! Привет! – услышал я радостный крик Тима вместе с шумом дождя, ветра и чего-то еще. – Ты где пропал? Я уже пятый раз тебе звоню, а ты не снимаешь. Я звонил в квартиру Марины, но там автоответчик. Звонил в твою, ты и там не отвечаешь, хотя как ты вообще мог попасть в свою квартиру, ключи-то у меня, – бодро посмеялся он.
– Поверь, Тим, есть способы, – заверил я его, взглянув на Катрину. – Так, где ты сейчас?
– На Ленинском мосту, жду эвакуатора и дпсников… Марк, – перебил он сам себя, – ты меня сегодня не жди, тут один козел влетел в меня, так что я попал в аварию…
Я с облегчением улыбнулся.
– Что он от тебя хочет? – негромко спросила Катрина. В ответ я сделал жесты рукой, что Тиму ничего от меня не нужно и с ним все в порядке.
– …короче, я тут как мокрая курица, – продолжал кричать Тим, пытаясь заглушить своим голосом шум проезжающих машин, дождя и ветра. – Эвакуатор вызвал, но диспетчер попалась несговорчивая, как та упрямая женщина из городского министерства культуры из статьи Романа Воронина. ДПС тоже пока не приехали. Я еще беспокоюсь за твой компьютер, как бы его не растащили по частям на стоянке, когда машину заберут. Ну, это как-нибудь уладим, ты не переживай. А ты сам-то где? Что трубку не снимаешь? Опять приходил этот тип, Сергей Геннадьевич?
– Нет, так получилось, что я не в квартире Марины, – я посмотрел на Катрину и встретил насторожившийся выразительный взгляд. Я понял, что она не хочет, чтобы я говорил ему, где я.
– А где же тогда?
Я замешкал с ответом.
– Это… это не важно, Тим, – не говоря ему о своем местонахождении, я ставил под угрозу собственную жизнь, ведь теперь я был не нужен Катрине, потому что ни о каком числе, которое искала она и те люди, что пытались меня убить, я не знаю. А самое главное, я не знаю, кто она, зато видел, на что способна. Я бы обезопасил себя, если бы сказал ему, хотя бы намекнул, о том, где я. Как мне хотелось сказать ему! Но, возможно, тогда она убьет меня сейчас же. Я посмотрел на Катрину, она напряженно буравила меня взглядом. – Тим, это не важно! Главное, ни в коем случае не возвращайся в квартиру Марины! Понял?
– Почему? В чем дело?
– Тим!.. – я сделал паузу, пытаясь сообразить, как же ему рассказать, чтобы он поверил мне и в то же время, чтобы не ставить под удар себя. Ведь Катрина следит за каждым моим словом, за каждым звуком, который я произношу. – Там опасно. Я потом все тебе расскажу, просто не езжай в ту квартиру, хорошо?
– Марк, в чем дело? Что случилось? Где ты?
– Не беспокойся, я в порядке. Остальное не важно. Дождись эвакуатора и отправляйся к жене. Завтра поговорим.
– Нет, подожди, у меня же твои ключи!
– Это ничего. Завтра мне передашь.
– А где ты переночуешь, если в квартире Марины опасно, а ключей от собственной квартиры у тебя нет?
– На этот счет можешь не волноваться.
– Не будешь же ты взламывать собственную квартиру, если можно встретиться со мной и взять у меня ключи, Марк, – посмеялся Тим.
И вот она! Лазейка! Мне нужно сказать всего лишь, «да», Катрина ничего не поймет.
– Да, – сказал я.
Такое чувство, будто я пустил пулю себе в лоб и ждал теперь, когда наступит смерть. Я напряженно наблюдал за Катриной, ожидая, что она догадается, о чем речь, но брюнетка по-прежнему сидела и смотрела на меня, не собираясь убивать. Она вопросительно подняла брови, беззвучно спрашивая, почему я так на нее смотрю. Я отвел взгляд.
– Что? Ты взломал дверь собственной квартиры? – осторожно переспросил Тим. – Ты снова торчал в том баре, Марк? Сколько выпил?
– Нет, я не был в баре.
– Я дождусь эвакуатора и сразу к тебе, понял? Никуда не уходи.
– Нет! – резко сказал я. – Тим, езжай домой! Завтра поговорим! Все!
– Марк…
– Езжай домой, Тим! – твердо повторил я. – Все, пока!
– Да, пока, – нехотя пробормотал Тим и отключился.
Я положил мобильный в карман. Катрина неотрывно высматривала в моем лице намек на обман, а когда наши взгляды встретились, мне пришлось уйти в коридор за стулом, который поставил туда, когда доставал пинцет, чтобы несколько секунд не видеть настойчивых синих глаз, за которыми, казалось, до сих пор тлеют угли, никогда прежде не горевшие ни в одних человеческих глазах. Вернулся, опустил стул перед столом напротив Катрины и сел. Голова устало опустилась на руки, сложенные на столе.
– Твой друг не понял, где ты? – холодно прозвучал требовательный голос.
– Нет, – соврал я, чувствуя, что хожу по лезвию ножа, – он не понял, где я.
Начинала возвращаться головная боль, в ушах назойливо застыл звон после стрельбы, в мыслях царил хаос, и над всем этим восседала та, кто хладнокровно и равнодушно решала мою судьбу.
– Что теперь? – глухо спросил я, подняв голову. – С моим другом вроде бы все в порядке. Я не знаю, о каком числе все время идет речь. Можешь ничего не рассказывать, если считаешь нужным, мне уже все равно. Ответь только, что теперь?
Взгляд девушки переменился.
– Теперь… Поскольку запереть тебя здесь не представляется возможным, мне придется взять тебя с собой, а ты пока подумай, кто может вывести нас на число начала. Сообразишь, может быть, останешься жив, а нет… ну тогда поглядим.
– Куда мы отправимся? – спросил я, понимая, что никогда не соображу, кто знает, где это роковое число.
Катрина поднялась над столом, подхватила рукой свой плащ и остро взглянула на меня сверху вниз.
– Ты же хотел узнать, кто я, – напомнила она, оперевшись больной рукой на стол и придвинувшись ко мне так, что ее губы почти коснулись моей щеки. Она прошептала мне на ухо: – Мы едем в ад.
Глава 8. Мизкреация[2 - Мизкреация – извращение создания]
– В каком смысле, в ад? – глухо спросил я, отодвинувшись от нее и заглянув в неподвижное серьезное лицо, в холодные синие глаза.
Она усмехнулась, оголив белоснежные зубы, и вышла из кухни.
– Переоденься во что-нибудь более нарядное, – бросила она уходя.
Я отчетливо ощущал опасность предстоящего путешествия. Что может являться адом для наемницы, которая хладнокровно разносит вдребезги человеческие головы? Что за место меня ожидает, если я уже чувствую себя словно в аду?
Подхватил с пола сумку и ушел в спальню, плотно закрыв за собой дверь. Бросил сумку на кровать, достал из нее вещи. Их оказалось не так уж и много: серые джинсы, футболки, белая рубашка, черная майка с длинным рукавом, бритва, старый, но в отличном состоянии фотоаппарат «Nikon» и две неиспользованные пленки по 36 кадров.
После того, что я увидел в кухне, мне хотелось использовать каждую, хотя бы самую незначительную, возможность оградиться от Катрины. Пока она застегивала на бедрах ремень с креплениями для оружия, зашел в ванную, чтобы вытереть мокрые волосы и закрыл дверь на щеколду. Моя гостья сказала, чтобы я оделся понаряднее, белая рубашка поверх черной майки сойдет. Снял мокрую холодную куртку и футболку, от сырости так и прилипавшую к телу. Умылся. Теплая вода из крана казалась горячей и колола ладони.
Глаза в зеркале отчаянно прятали страх, глядя из-под мокрых ресниц, но я знал, что страх все равно ворошился в глубине, позади расширенных черных зрачков.
– Соберись! – тихо сказал я своему отражению. Голос прозвучал ровно и довольно уверенно, но этого все равно не хватило, чтобы спокойствие проникло в мое сознание и изгнало оттуда ненужные эмоции.
Достал полотенце из шкафчика, набросил на голову, затем затолкал в стиральную машину мокрую футболку и полотенце.
Заколебался, открывая щеколду. Все инстинкты кричали мне оставаться здесь и не выходить из ванной. Здесь, в этой комнатке в полном одиночестве я нахожусь в безопасности, но страх и паника были не менее серьезными моими врагами, которых я должен избегать. Они затуманивают разум, а в то место, куда мы отправляемся, лучше ехать с чистым рассудком, потому что Катрина сказала, что мы едем в ад, и не важно является ли это место настоящим адом, главное, что она его так назвала. И чем раньше я столкнусь лицом к лицу с тем, что меня сегодня ждет, тем быстрее все закончится. И, надеюсь, завтрашний день будет похож на реальность, а не на кошмар.
Медленно открыл дверь и посмотрел в коридор. Ее не было видно.
Зашел в спальню и переоделся.
Когда вышел, наемница ждала меня возле входной двери. Она сняла с двери цепочку. Мы вышли в подъезд.
– А как мы закроем дверь? Ведь ты ее сломала и…
– У тебя в квартире есть что-нибудь ценное? – перебила меня Катрина.
– Нет, но…
Словно и ожидая этого ответа, ничего не сказав, Катрина начала стремительно спускаться по ступенькам вниз. Бросив тоскливый взгляд на коридор собственной квартиры, я притворил входную дверь, притянул ее на себя посильнее и последовал за Катриной. Я накинул на голову капюшон и вслед за быстро движущейся фигурой девушки вышел под дождь.
К полуночи ветер стал холоднее, черные лужи в палисаднике растекались все шире. Наемница коротко обернулась посмотреть, иду ли я за ней. Завела машину, и мы тронулись. Набрав скорость, Форд-Мустанг неожиданно резко затормозил, Катрина вывернула руль влево, и машина оказалась уже на встречной полосе.
Глаза Катрины перебегали с одного предмета за стеклом на другой, наверное, ее что-то беспокоило. Но я мог об этом лишь догадываться. Ее лицо оставалось бесстрастным, и своими мягкими застывшими чертами напоминало лицо восковой фигуры. Я отвернулся к боковому окну, Катрина заметила, что я засмотрелся на нее, и ей это явно не нравилось.
Форд-Мустанг направлялся в центр города. В салон постепенно начинали вплывать огни от неоновых вывесок на улице. Мы промчались на большой скорости мимо патрульной машины, возле которой под навесом торгового ларька стояли двое патрульных. Перекрестки проносились мимо, оставив патрульных далеко позади. Мы снова неслись по пустынным улицам. В такую погоду люди на тротуарах редко попадались на глаза. Но впереди в свете фар появлялся силуэт человека прямо на дороге. Человек в дождевике протягивал перед собой ладонь, жестом останавливая нас.
Катрина нажала на педаль тормоза. Форд-Мустанг послушно затормозил. Звук мотора в салоне стих, и теперь можно было услышать мерный шорох дворников. Человек в дождевике вышел из света фар и темной фигурой на фоне яркой вывески кинотеатра двигался к дверце водителя. Чуть впереди нашего автомобиля стояла еще одна припаркованная патрульная машина. В ее салоне загорелся слабый оранжевый огонек сигареты второго патрульного, который, очевидно, повернул голову в нашу сторону. Раздался стук в окно со стороны Катрины. Она опустила стекло, и в машину хлынул прохладный ноябрьский воздух.
– Мы очень торопимся, лейтенант, – недовольно и сухо сказала Катрина, жестко глядя на того.
Он наклонился к ней в открытое окно, осмотрел салон, задержал взгляд на мне, потом снова перевел глаза на Катрину, любуясь роскошной женской красотой.
– Я вижу, что торопитесь, – врастяжечку проговорил он, лениво оторвав глаза от Катрины и вновь обведя салон глазами. Снова его взгляд остановился на мне и снова перескочил на Катрину. – Сообщили нам про вас с предыдущего поста… – на его лице появилась противная ухмылка. – Вы знаете, что ехали со скоростью свыше ста тридцати километров в час? Машина ваша? И что там такое в сумочке на заднем сиденье, а?
– Позови старшего! Быстро! – приказала Катрина.
– А зачем это вам? Права и техпаспорт имеются?
– Я сказала, – процедила Катрина, – позови старшего, твою мать, пока я тебе нос не отгрызла! ЖИВЕЙ!
Не знаю, какие перемены увидел в Катрине лейтенант, но его лицо исказили одна за другой гримасы недоумения, затем испуга и чувства унижения. Он поспешно кивнул и стремительно направился к своей машине. Подбежав, лейтенант распахнул дверцу патрульной машины и теперь, судорожно сотрясая руками, рассказывал что-то курящему в салоне человеку.
– У нас проблемы? – тихо уточнил я.
– Нет, – неотрывно наблюдая за полицейскими, отозвалась Катрина. – Все нормально. Вот только мы не располагаем временем разбираться с ними.
Из патрульной машины вышел высокий человек в дождевике, отшвырнул окурок и направился в нашу сторону. Он остановился возле дверцы водителя. Нагнулся в окно. Недовольный взгляд, наглые глаза придирчиво бегающие с Катрины на меня. От него пахнуло застарелым сигаретным дымом, напомнившим мне о Стромнилове. Он молчал. Катрина даже не смотрела на него, ее глаза были устремлены вперед, на дорогу.
– Старший лейтенант Дражников… – наконец сказал он, но наемница перебила его.
– Я не поняла, – грубо сказала она, – ты что за своими шавками не следишь?
– Так… – начал было тот, но наемница вдруг сжала его руку и притянула вздрогнувшего полицейского к себе. Он неожиданно обмяк, а его взгляд затуманился, словно потеряв рассудок.
– Твоя жизнь не стоит ни гроша, но ты мне послужишь сегодня, – четко проговорила Катрина, не теряя с ним визуального контакта. – Я велю останавливать нынешней ночью все BMW цвета серый металлик и удерживать их как можно долговременнее. Передай на все ваши посты!
– Да, конечно, – услужливо сообщил старший лейтенант.
Катрина отпустила его.
– Свободен, – пренебрежительно бросила она.
– Разрешите идти?
– Ступай.
Старший лейтенант побежал к своей машине и начал орать на подчиненного. Катрина нажала на педаль газа, и наша машина тронулась. Мы промчались мимо патрульных и резко свернули влево, на соседнюю безлюдную улицу, где было гораздо темнее.
– Что это было? – я указал большим пальцем через плечо, где за поворотом исчезла из виду патрульная машина.
Катрина ничего не ответила, вывернула руль вправо, и мы остановились у тротуара возле старого темного кирпичного здания, на стене которого над входом в подвал красным светилась неоновая вывеска с красноречивым названием клуба:
ВАЛАХИЯ
Катрина повернулась ко мне.
– Когда мы войдем туда, внутри не отставай от меня ни на шаг. Что бы ты там ни познал, не показывай удивления или страха. Они это и так почувствуют. Если с тобой заведут беседу, отвечай уверенно, кратко и уходи. Что бы ни случилось, не отставай от меня. У меня имеются там собственные заботы, потому отвечаешь за свою жизнь ты сам. И не позволяй им нюхать тебя. Ясно? Они запомнят твой запах и найдут, где бы ты ни был и сколько бы времени ни прошло. Запомнил, Марк? – она повысила голос, видя, что я перестаю серьезно воспринимать ее слова из-за того абсурда, о котором она говорила. Она зло прошипела: – Ты уяснил?
– Да, конечно, – поправился я. – Мне все понятно, Катрина.
Наемница некоторое время еще повелительно смотрела на меня, потом заглушила мотор, повернулась к дверце и открыла ее.
– Смотри, жизнь твоя, не моя. Мне на тебя плевать, – сказала она, выходя под окрашенные красным светом неона струи дождя, более похожие на потоки крови.
Я вышел под холодные красные капли. Катрина стремительно спустилась по ступенькам к приоткрытой двери в подвал. Толчком ладони открыла ее и зашла внутрь.
Мы оказались в недлинном узком коридоре с тусклой лампочкой под потолком, не дававшей практически никакого освещения, под ногами потрескивала старая пожелтевшая растрескавшаяся плитка, со стен регулярно обсыпалась штукатурка. Помещение заполнял низкий гул музыки из соседних помещений. Впереди, возле двухстворчатой двери с облущенной синей краской, стоял крупный охранник с лысой головой, широкой шеей, в черной майке, обтягивающей его мускулистый торс, голову он держал ровно и не опустил ее даже на нас. Наемница подошла к нему.
