Лавандовый мед

Надя очень любила обоих родителей, и эта новость разрушила ее понимание того, что есть семья и семейные ценности. Папа «пропал с радаров», все обещания не забывать дочь и общаться разбились о быт с новой пассией, которая очень активно взяла в оборот папашу Надежды, плотно заняв его на всех позициях, включая дачный участок. Жили они не в самом Питере, а в пригороде, в Пушкине.

Мама погоревала какое-то время, но, поняв, что жизнь на этом не заканчивается, по согласованию с дочерью решила продать квартиру в Петербурге и переехать в Крым. Надюша жилплощадью была обеспечена, ей досталась отдельная квартира от бабушки с дедом. Собственно говоря, для папы мосты были сожжены, если вдруг его «наладит» новая жена. Поэтому ему пришлось стать терпимым и кротким, возвращаться уже ему было некуда, только разве что заново покупать квартиру. Родители оформили развод и разошлись, как в море корабли. Надя, конечно, старалась быть с мамой. Ясное дело, жизнь иногда выкидывает еще не такие фортели, но здесь было немного обидно. Надя считала маму практически идеалом, так оно и было, но папа повелся на какую-то замануху, возможно, более простую и неказистую. Мама переехала в Бахчисарай. Она родилась в Крыму, когда ее отца, дедушку Нади, перевели после войны туда служить. Она очень любила те места, поэтому переезд в Ленинград также по долгу службы отца не сильно ее порадовал. Вероятно, очередной виток спи-ради жизни приблизился к желаниям и устремлениям мамы Надежды, и она снова оказалась в Крыму, тем более регион вошел в состав России. Надя очень радовалась этому факту, во-первых, сердце мамы успокоилось и нашло место силы и зону комфорта, а во-вторых, появилась возможность для Нади в любой момент рвануть в Крым, и не просто куда-то в гостиницу, а домой к любимой маме. Из всей этой ситуации Надя заполучила моральную травму и начинала впадать в ступор, когда речь заходила о замужестве.

Отдых в горах шел полным ходом, вылазки, походы, песни у костра, совместные мероприятия настолько сплотили команду отдыхающих, что они уже решили после возвращения домой продолжать встречаться и планировать новые поездки в таком же составе. Надя и Андрей все больше и больше привязывались друг к другу. Надя понимала всю утопичность ситуации, понимал ли это Андрей? Наверное, понимал, у него ситуация была вообще «лучше всех», поэтому он старался ловить любую возможность, чтобы пожить в свое удовольствие. Все отдыхающие были из Москвы, одна Надя из Питера.

– Надь, а давай ездить по выходным друг к другу в гости, – предложил ей Андрей, – чего там ехать-то?

Надя многозначительно посмотрела на своего спутника:

– Андрей, а зачем тебе это надо? Ты же сам прекрасно понимаешь, что все эти игры должны закончиться здесь. Извини, но у нас с тобой не может быть ничего в будущем, как бы нам ни хотелось. Наслаждаться моментом и проживать каждый миг – это прекрасно, но помимо этого хочется понимать, что тебя ждет в ближайшей перспективе. Так вот, судя по всему, ничего интересного. Я только что рассталась с любопытным экземпляром, который все время пытался подмять меня под себя. У него существуют строго определенные стандарты жизни, под которые он загоняет всех, кто хоть немного начинает от него зависеть. Когда мы познакомились, я была вполне независима, сама себя обеспечивала. Он решил за меня, что я должна делать, когда и с кем. Два года длилась эта мука, после чего я понимаю, что, несмотря на то что мне уже 38, я хочу свободы и покоя. Видимо, на роду мне написано что-то не очень простое в плане семейной жизни. – Надя зажмурилась.

Рассказ Нади, вероятно, не сильно обрадовал Андрея. А он уже прорисовал в своем сознании их встречи либо в Санкт-Петербурге, либо в Москве. У них еще толком ничего не было, кроме совместных походов, а Андрей уже готов был купить Наде квартиру в Москве рядом с ним, близко. Он понимал, что очень хочет, чтобы она была рядом. Но она почему-то отвергала эту идею. Или хотела, но не желала привыкать к этой мысли. Приходилось только наслаждаться моментом в оставшиеся десять дней отдыха. Наслаждаться, смаковать, ценить, растягивать удовольствие, потому что после будет все то, что было у него в последние пятнадцать лет: обязательства, долг и слабая надежда на перемены, что было сродни чуду. Андрей понимал, что ему надо в очередной раз принять, что это из разряда несбыточной мечты. Одно он понял наверняка: что такую, как Надя, он никогда не встречал и уже вряд ли встретит.

Настроение у Надежды резко ухудшилось. Ее бы вполне устроил спокойный и ровный поход с песнями у костра, дежурством по кухне, купанием в озере, хохмами и анекдотами, домашним винишком от бабушек и чачей из горного села. Но в этом походе существовал Андрей, он одновременно был и безумно притягательным, и не менее невыносимым. Надя была благодарна ему за откровенный рассказ в самом начале их знакомства по поводу «спасения полотенца», по крайней мере, она знала, что от него ждать. Оставалось девять дней отдыха на турбазе, надо было сконцентрироваться, абстрагироваться и постараться не наломать дров. Надя устало приплелась к себе в номер, день был насыщенным. Она вспомнила, что не включала телефон два дня, он так и остался лежать на дне чемодана. К своей радости, Надя даже не поняла, что прошло целых два дня, а она ни разу не держала в руках эту пластину, совмещающую в себе целый мир денег, новостей, информации и людей. Она предупредила маму, чтобы та не волновалась, потому что были запланированы вылазки в горы, где связи просто не было изначально. Но иногда надо было о себе напоминать. Смартфон дернулся, загружая все необходимое, зажегся экран. «Господи, как же хорошо жить в диком месте. Только природа и люди, которые разговаривают, машут руками, смеются, поют песни. Как мы смогли превратиться в таких маньяков, не представляющих жизни без телефонов и планшетов? Да, это удобно, но иногда хочется вспомнить, что человек – это часть природы, а не микросхема какой-то железки».

Когда все загрузилось, началась вакханалия выброса сообщений о непринятых звонках и сообщениях. Смартфон курлыкал по двум направлениям, закидывая Надю эсэмэсками и уведомлениями мессенджеров. Когда все стихло, она решила посмотреть, кто так неистово жаждал ее. От Виктора было пятнадцать эсэ-мэсок и примерно столько же оповещений, что он не дозвонился. В мессенджере матушка написала, что у нее все хорошо, прислала фотографии лавандового поля. Надежда любила лаванду и лавандовые просторы больше всего на свете. Она мечтала после горного отпуска еще на неделю рвануть к маме в Крым. Мечтой было выйти в лавандовое поле, вдохнуть полной грудью этот пряный аромат, а еще хотелось аккуратно лечь в междурядье и просто смотреть на небо, может, даже просто уснуть там, а вокруг чтобы было много лаванды… Ее можно было аккуратно собрать и принести домой в небольшом пучке. Наверное, из всех цветущих растений Надя считала лаванду исключительным совершенством, что-то было в ней необыкновенное. До конца понять она этого не могла, а просто наслаждалась, когда впитывала эту красоту всеми органами чувств. «Ну ладно, еще чуть больше недели, и я снова сольюсь с этим лиловым счастьем!»

Глава 8

Витя написал ей практически роман. Прежде он не был замечен в пристрастии к эпистолярному жанру. Он скучал, жалел, что так все вышло, очень ждал ее, как профессионала, чтобы она привела в порядок опочивальню наследника, чтобы Милка успокоилась и не выносила ему мозг. Когда Надя все прочитала, она жутко пожалела, что вообще включила свой девайс. Безусловно, сделано это было только ради мамы. Папа звонил Надюшке очень редко, «Раиса Захаровна» не давала ему скучать. Со временем Надя отвыкла от необходимости ждать звонка от отца, сама она звонила ему только по праздникам. Как-то пару раз она просто набрала, чтобы узнать, как у него дела. Оба раза к телефону подошла «роковая женщина», папа все время был чем-то занят. По тону было понятно, что беспокоить по пустякам Виталия Николаевича было не нужно, если что, он позвонит сам. У Нади осталось какое-то тошнотворное послевкусие. Вот пришла какая-то чужая тетка и отобрала у нее папу. Мама, к счастью, уже успокоилась и даже расцвела, еще неизвестно, кто кому лил преснятину в жизнь. В общем, хоть за маму Надежда была рада, особенно когда она переехала в Бахчисарай.

Надя решила расквитаться с Витей и написала ему, что у нее нет ни сил, ни желания делать им детскую. Если проблема не только в ней, Наде, то она может порекомендовать им хорошего дизайнера, а так – извините, поезд ушел. Потом она позвонила маме. Все-таки она скучала, мама тоже. Они остались друг у друга одни-одинешеньки. Через три гудка мама ответила:

– Наденька, привет. Как хорошо, что ты позвонила. Я соскучилась. – Мама радостно поприветствовала дочку, голос у нее был свежим и бодрым.

– Здравствуй, мамочка. Я тоже очень скучаю. Хотя здесь весело и много свежего воздуха, хочется надышаться впрок перед приездом на наше болотце. Как ты? Все в порядке?

– Да, у меня все прекрасно. Приезжала Ольга, мы ездили на Марсианское озеро. Так здорово, выбрали время, когда там никого не было. Да, сейчас что-то совсем мало народу, наверное, все в Турции. Очень жду тебя, лаванда тоже очень ждет, в твоей комнате я уже насушила пять букетиков, а в поле просто рай. – Мама устало вздохнула: – Как компания? Мужички хоть есть приличные? Или они уже перевелись как класс?

Надя чуть не поперхнулась от такого вопроса. Она не ожидала, что мама найдет ее болевую точку и попадет прямо в яблочко.

– Ой, мам, есть один, но… не телефонный разговор… потом расскажу, если не поссорюсь с ним уже завтра.

– Кстати, о птичках. Образцов мне звонит каждый день, интересуется здоровьем, не мог до тебя дозвониться двое суток, чуть не поседел окончательно от расстройства. Чего это он так перевозбудился? У него ж, насколько я знаю, наконец-то родился сын, вот бы и занимался его воспитанием. Ты ж вроде уже не героиня его романа? Если честно, я так рада была, когда вы разбежались, он так портил тебе жизнь и душил все твои волшебные идеи. – Мама усмехнулась: – Или молодуха достала?

– Ой, он мне тут роман целый накатал в пятнадцать эсэмэсок. Дескать, он был не прав. Там какая-то цветущая деревня, его Милка дорвалась до денег и крутит им день и ночь, он уже сам не рад, что во все это ввязался. – Надя засмеялась. – Мамуль, я прямо из Сочи к тебе рвану через девять дней, даже не буду домой заезжать, хочу-хочу к тебе. Вообще есть мысль тоже в Крым переехать, я так понимаю, работа мне найдется: все строят, перестраивают, а сырость и холод жутко надоели.

– Да, конечно, приезжай. У меня места хватит, а квартирку в Питере сдать можно, чтоб тебе не сильно упираться, а работать, когда захочется и в удовольствие. Ты, моя девочка, просто устала, что у тебя было, кроме работы, знакового и яркого в жизни? Вот и отдохни. А мужички и здесь есть приличные, приехали тоже к истокам, разберемся. Обнимаю тебя, дыши, радуйся, если там у тебя мужик стоящий – обрабатывай, очень жду тебя, скучаю, храни тебя Господи, солнце мое ясное! – Мама чмокнула в трубку, и стало как-то легче.

Надя снова выключила телефон и включила телевизор. Там показывали фильм «Любовь и голуби», как раз был момент, когда Ленька закричал: «Беги, дядь Мить!» Надежда от души засмеялась и даже не сразу услышала, что в дверь стучат. Она нехотя поднялась с кровати и пошла открывать. На пороге стоял Андрей и держал в руках арбуз, искусно вырезанный, как корзинка, внутри лежали кусочки самого арбуза без кожуры и косточек, персики и абрикосы. Судя по всему, вечер уже не обещал быть томным, и просто полежать и посмотреть кино уже не получалось.

– Ну, заходи, раз пришел. – Надя широко отворила дверь и позволила Андрею войти с его сюрпризом. – А я думала киношку посмотреть, как раз «Любовь и голуби» показывают.

Андрей водрузил корзину из арбуза на журнальный столик, арбуз оказался устойчивым. Инсталляция манила красками и медовыми ароматами. Помимо прочего, за спиной у него был рюкзак, из которого он так же ловко извлек бутылочку «Просекко», покрытую испариной. «Господи, когда ж он все успел? Ему все время хочется меня удивлять и развлекать. Только зачем? Расковырять рану и бросить, чтобы сделать больно и мне и себе? Он-то за пятнадцать лет привык уже к терпению и смирению, я не хочу к такому привыкать, не хочу!»

– О, «Любовь и голуби», отличный фильм. И смех, и слезы, и любовь, как говорится. В общем-то, никакого вымысла, все из жизни, правда? – Андрей сел в кресло и вытянул ноги, все-таки арбуз по виду был тяжелым, килограммов на десять.

Надя устроилась во втором кресле напротив и взяла абрикос из арбузной корзинки.

– Никакого вымысла, точно тебе говорю. Мой папаша по этой схеме ушел из семьи, просто как по нотам. Я даже не знаю, как зовут его нынешнюю половину, но она у меня проходит по классификации как «Раиса Захаровна». Он живет там до сих пор, обратно не сбежал, я уж не знаю, как там ему, но эта мадам крепко охраняет его от внешних воздействий и поползновений общаться даже со мной, видимо, уйти оттуда будет сложно, да и, собственно, уже некуда. Единственный раз, когда они увиделись с матерью, – это была встреча в суде на разводе. Он приехал такой пришибленный и виноватый, все быстро подписал, от всего отказался. Мама через два года продала квартиру и уехала жить в Крым. Так вот иногда обрабатывают вашего брата, без шансов дать заднюю.

Выражение лица Андрея было удивленным. Надя поймала себя на мысли, что такое в нем видит впервые, ей казалось, что после всего пережитого удивить Андрея уже невозможно.

– С ума сойти, вот видишь, не все в кино сказка, иногда бывают такие вот видео-мануалы и руководства к действию. И как твоя мама? Как она пережила это событие, как справилась?

– Это произошло не так давно, я уже выросла, конечно, переживала, но потом как-то взяла себя в руки и решила, что жизнь на этом не заканчивается. Она вообще не ожидала, что папаша окажется таким подкаблучником, видимо, ему этого хотелось. Жили мои родители, кстати, нормально, я даже не помню каких-то скандалов, а тут раз – и даже домой не вернулся, сразу туда переехал, как приворот какой-то. Ладно, бог с ним, пусть живет и радуется. Открывай шампанское, пока холодненькое. – Надя протянула руку и взяла еще один абрикос, фрукты были бесподобными. Ее давно никто не удивлял и не развлекал просто так, без формата и протокола. Было хорошо и вместе с тем безумно грустно.

Андрей ловко вытащил пробку, Надя достала стаканы. Игристое, пузырясь и брызгаясь, красиво заполнило самые обычные стаканы для воды. Они звонко чокнулись. На экране потрясающая Людмила Гурченко рекомендовала не менее прекрасному Александру Михайлову приобрести галстук, который «и к костюму подойдет, и к глазам».

– И как это случилось, Андрей, что мы с вами оказались здесь в одно и то же время? – начала Надя, подражая голосу Гурченко, с наслаждением сделала несколько глотков – игристое было очень прохладным и приятным – и договорила серьезным тоном: – Андрей, ты очень хороший, мне очень жаль, что мы встретились слишком поздно. – Надя поставила стакан на столик, подошла к Андрею, взяла из его руки стакан, тоже поставила на стол, села к нему на колени, обняла за шею и поцеловала долгим и страстным поцелуем.

Андрей очень ждал этого, он не мог сделать решительный шаг первым, потому что боялся, что испугает Надежду. Не то чтобы она была пуританкой или скромницей, после всей предыстории… Хотя не рассказать всего про себя он тоже не мог, потому что это было бы нечестно.

– Наденька, ты себе не представляешь, какая ты! Надо же было такому случиться! Все эти пятнадцать лет я жил как в тумане. Привыкал, старался стабилизировать ситуацию, был правильным, было тяжело. Светка сначала с кладбища не выходила, как на работу туда с утра и до вечера, на скамеечке сидела, разговаривала, прощения просила. Еду готовила, туда возила, оставляла птичкам и мышкам. Мне как-то позвонил смотритель, я приехал и минут десять стоял рядом за деревом. Слушать все это было – не приведи господь. Потом были клиники, психологи. У Светланы развилась форма аутофобии, она боялась остаться одна в квартире ближе к вечеру, плюс все время терзала себя, обвиняя в том, что произошло, потом был период, когда она считала себя никому не нужным, бесполезным существом. Мне рекомендовали определить ее в клинику постоянно под присмотр специалистов. Я не мог. Потом Света пошла в храм, и там ей стало очень комфортно, мне стало легче, всем стало легче. – Андрей разлил еще по стаканчикам «Просекко». – Понимаешь, в течение этого времени у меня случались так называемые романы, но дальше каких-то ветреных отношений это не заходило. Женщинам хотелось стабильности, ее я им гарантировать не мог, да и такие, ради которых я мог пойти на какую-то параллельную жизнь, не встречались. – Андрей поднял стакан. – Надя, ты себе не представляешь, что сейчас происходит в моей жизни, но я хочу сказать тебе, что наконец-то нашел ту, ради которой без колебаний готов распараллелить свою дурацкую и бездарную жизнь, если ты, конечно, сама не против.

Надя встала и подошла к окну. Было темно, по периметру турбазы горели фонари, воздух был теплым и вкусным. Да, жизнь начинала принимать очень интересный оборот. Прокручивая в голове все события этого отпуска, она тоже поняла, что хочет быть с Андреем, но как это будет выглядеть в реальности, понять было сложно.

– Андрей, я хочу быть с тобой. Но… как ты себе это представляешь?

Эти слова Нади очень порадовали Андрея. Он вскочил с кресла и подбежал к ней.

– У меня есть план, пожалуйста, только пока не перебивай. Есть квартира в Москве, которую я купил еще давно, когда мы со Светой решили разъехаться. Жилище прекрасное, в полном порядке, я его не сдавал, стоит и ждет своего часа. Если ты не против, ты можешь поселиться там. Живут же иногда люди на две семьи, тем более здесь это не совсем так… Понимаешь, я не имею морального права сдать Светку в клинику, не могу я этого сделать… Не могу… – Андрей закрыл лицо руками.

Надя увидела, как из-под ладоней по щекам у него текут слезы.

Глава 9

Андрей перебирал струны и пел, было торжественно и грустно про фрегат, который то ли погиб, то ли нет. Про красотку Маргариту, которая ждет капитана. Вопрос «а вдруг не утонул?» был очень важным и волновал всех слушателей без исключения. Пел он проникновенно, вкладывая в исполнение всю душу. Слушатели сидели тихо, кто-то закрыл глаза, кто-то неслышно шевелил губами, вспоминая текст песни, Надя сидела, смотрела куда-то сквозь Андрея и анализировала их последний разговор. На душе скребли кошки. До отъезда домой оставалось два дня, и группа решила напоследок совершить интересный и сложный поход на ледник Холодный. Это был не простой, но очень увлекательный маршрут, надо было собраться очень рано, потому что ночевки там не предполагалось, чтобы вернуться обратно хотя бы не в кромешной темноте.

Природа была нечеловечески завораживающей: чистейшее голубое небо, горы со снежными вкраплениями, внизу – ковер из травы сочно-зеленого цвета и цветы, которых больше не встретишь нигде – уникальная экосистема, которой можно было только любоваться, и ни в коем случае не вмешиваться, а то она могла бы обидеться и исчезнуть безвозвратно. Самое потрясающее было то, что под пригибающимися к земле березами с серебристыми стволами, которые были угнетены горами, росли абсолютно идеальные подберезовики, без единого изъяна и червоточинки. Решили набрать грибов и приготовить их на прощальный ужин. Ольга Юрьевна стала официальным шеф-поваром группы, она получала неимоверное удовольствие от процесса приготовления пищи и от того, как всем это нравится. Она сказала, что сделает то ли жульен, то ли соус. Все были только за. На сам ледник идти не решились, надо было взять с собой что-то типа палок для скандинавской ходьбы с острыми наконечниками, никто об этом не подумал. Вид ледника и так привел всех в неописуемый восторг, фотографировались, играли в снежки у подножия, лежали на травке и просто смотрели на небо. Никто даже не подумал взять с собой телефон. Как же там было здорово, как же Андрею не хотелось уезжать. Надя легла в тени березки и наслаждалась моментом с закрытыми глазами. Андрей неслышно подкрался к ней и поцеловал в губы. Она открыла глаза.

– Представляешь, я заснула, а ты разбудил меня, как прекрасный принц. Тут спится вообще не так, как в городе. Совсем не хочу ни в какой город, особенно в мегаполис. Хочу в деревню, в глушь, хоть в Саратов! – Надя засмеялась и приподнялась на локтях.

Андрей сел на траву за ее спиной и обнял за плечи.

– Мы так и не договорили с тобой. Ты хоть обдумала мое предложение? А то мы как-то резко разбежались, прости, это у меня не выдержали нервы. Но все же? Как тебе такое предложение? Оно ведь не очень дурацкое?

Надя аккуратно освободилась из рук Андрея и повернулась к нему лицом, она ждала, продолжит ли он развивать свою мысль, или ей перехватить инициативу. Она провела рукой по его слегка шершавой щеке.

– Знаешь, Андрюш, предложение умопомрачительное. Ты – действительно очень глубокий, основательный и порядочный человек. Плюс ко всему, зная, какую ношу ты тащишь по жизни, пойти на такое – это действительно очередной подвиг. Но дело в том, что, во-первых, я не хочу жить в Москве, а во-вторых, я уже не хочу жить и в Питере. Буквально несколько дней назад я окончательно решила, что переезжаю к маме в Крым. Я так устала от города, от этих каменных мешков, от суеты, пафоса, я хочу на первый этаж, чтобы кругом были трава, лаванда и море.

Лицо Андрея резко стало серьезным. Он не ждал чуда, он уже понял ее характер. Надя была независима, самодостаточна, ей не нужна была квартира в Москве ни тем, ни иным способом, этим ее было не купить. Несмотря на то что Андрей ей понравился, и она была явно не против соединения двух заблудившихся душ.

– Жаль, очень жаль. Что ж, если не возражаешь, будем иногда встречаться либо в Крыму, либо в Москве. Надо подумать о том, чтобы купить квартиру в Крыму, чтобы никого не стеснять.

– Конечно, не надо торопиться. Как когда-то сказал товарищ Саахов, «тараписса не надо», все будет хорошо и пазл сложится. Может быть, мы с тобой вообще не сможем жить вместе, и это будет самым оптимальным вариантом. Так называемый гостевой брак. Знаешь, сейчас это очень распространено, надо тебе сказать, у меня есть подруга, которая живет между Сочи и Питером, она очень довольна, муж всегда желанный, она для него тоже, нет обыденности, замыленности. Конечно, они не постоянно собираются так жить, просто у ее мужа в Сочи проект уже два года, как закончит, вернется. Но пока она ловит кайф. – Надя обняла Андрея и чмокнула в нос. – И вообще, нам послезавтра уезжать, а у нас еще не было первой брачной ночи, что-то нам все время мешает, эту фигню надо срочно прекратить. Где будем? У тебя или у меня? У тебя кровать скрипит? Хотя… какая разница, кроме нас, в нашем домике больше все равно никого нет. – Надя звонко прыснула со смеху, что обернулись даже некоторые их одногруппники, которые отдыхали на травке неподалеку.

От этих слов лицо Андрея порозовело, он сразу оживился, громко засмеялся и перестал грустить. Да, в жизни уже было столько всего, что дрыгаться по пустякам бессмысленно. Одно он знал точно, что Надя – это женщина, которую он искал всю жизнь, и они не должны потеряться ни при каких обстоятельствах.

– Давай споем что-нибудь, а то через полчаса уже надо собираться в обратный путь. – Он подмигнул Надежде. Взял гитару и начал ее подстраивать.

Увидев это, народ стал стягиваться к березке, под которой расположились Надя и Андрей.

Лето – это маленькая жизнь порознь.Тихо подрастает на щеках поросль.Дом плывет по лету – а меня нету.Лето – это маленькая жизнь…[1]

Бахчисарай – Москва. Август 2016 года

Глава 10

Надя прилетела в Симферополь и сразу позвонила вызвать такси. Август был прекрасен, было жарко, но комфортно. Хотелось поскорее увидеть маму, в душ – и на лавандовое поле. Это было местом силы для Надежды. Сорвать небольшой букетик, сунуть туда нос и дышать, дышать этим исключительно пряным и горьковатым ароматом. Приехало такси, за рулем была девушка, веселая и разговорчивая. Ехать было не больше часа с учетом пробок. За разговорами дорога пролетела как миг, вот уже мамин домик. Надя расплатилась, забрала из багажника чемодан и бодренько пошла к калитке. Во дворе мама обрабатывала розы, она заметила дочь.

– Ой, кто это приехал! Доченька моя любимая! – Мама от неожиданности выронила из рук секатор и бросилась открывать.

Надя повисла на шее у мамы. Татьяна Михайловна заплакала, она очень соскучилась. Надю одолевали те же чувства.

– Мамочка дорогая! Господи, как же я тебя люблю, как же я не могу без тебя. – Надя расцеловала маму в обе щечки и вытерла слезинки. – Пойдем в дом, гостинцы распаковывать.

Из чемодана были извлечены пакеты с вещами и подарками. Надя привезла с Кавказа баночку горного меда, по бутылочке чачи и малинового вина, купленных у бабушки в селении, копченый сыр, несколько подставок под горячее из можжевельника и панно, вырезанное из какого-то благородного дерева с изображением ледника Холодный.