скачать книгу бесплатно
Он подбежал ко мне, помог запрокинуть мне на плечо мешок и я заковылял по знакомой дороге к своему дому.
Вернувшись домой, я насыпал овес для гусей, зашел в дом и решил сам немного перекусить. Поставив на стол то, что всегда водилось в каждом доме: огурцы, лук, помидоры и соль. Также на столе присутствовал и кувшин молока. Вдруг я услышал, как заблеяла коза на лугу. Хозяйство у меня большое, поэтому скучать не приходится. Недолго думая, я выбежал во двор. Оказалось, что она запуталась в своей веревке, которой были опутаны все кустарники, растущие поблизости. Распутав козу, я вернулся в дом. На столе сидела кошка по кличке Галоша. Она лакала из кувшина парное молоко.
– Галошка, Галошка. Что ж ты творишь? – произнес я.
И сняв кошку со стола, усадил ее на пол и налил в блюдце немного молока.
Неожиданно в дверь постучали. Открыв, я узнал в пришедшем человеке своего хорошего знакомого Ерему.
– Заходи, Ерем, – сказал я.
Он прошел в комнату.
– Да я мимо проходил, дай, думаю, зайду.
– Ну, заходи. Ты мой характер знаешь, я никого никогда не гоню. Обедать будешь?
– Давай, – ответил он.
Мы сели за стол.
– Да вот, надо вечерком дядьке Парфену капусты отнести, не забыть, а то ведь не хорошо получится: овес взял, а отдать забыл.
– Это правильно, – отозвался он.
– О, слышь, сейчас яичницы поджарю, – быстро сказал я и выбежал на улицу.
Зайдя в сарай, я стал карабкаться по лестнице на кучу сена, так как там я установил гнездо. Мое присутствие сильно не понравилось находившейся там курице, и она начала громко кудахтать. На ее крик отозвался петух, подпевая своим звонким голосом. Теперь шум стал невозможным и я не знал, как оттуда поскорее уйти. Найдя гнездо, которое я сделал из старой плетушки без дна, я попытался нащупать яйцо. Курица не унималась. Она бегала по всему сену и теперь прыгнула на край лукошка (корзины), перевернув его. Хорошо, что оно было без дна. Лукошко упало мне на голову, яйцо скатилось с сена и разбилось, а курица, размахивая крыльями, выбежала из сарая. Меня обрадовало, что яйца было два. Я забрал уцелевшее яйцо и вернулся в дом.
– Ты, я смотрю, в другую сторону ходил. Ты что курятник переделал?
– Да нет. Просто в курятнике нестись не хотят, а где сено – палкой не выгонишь, вот я гнездо там и установил.
– А-а.
Вдруг с печи спрыгнула кошка и побежала к нам.
– Галоша, опять ты здесь. Что не наелась?
– Слышь, а чего это ты кошку галошей назвал?
– Да понимаешь, все время, как ни гляну, в моей галоше спит, вот я ее и назвал.
– Понятно. Эх, хорошо, что в нашей деревне спокойно пока, а то ведь в дальних районах так стреляют, что спасу нету. Я у тебя чего спросить хотел. Не знаешь или, может, заподозрил кого, кто может на немцев работать?
– Не знаю. А что думаешь, у нас в деревне такие могут быть? – удивился я.
– А, ну, ладно.
– А зачем это тебе?
Да я так спросил, просто.
– А-а.
– Ну ладно, Гришка, пойду я.
– Прощай, Ерема, заходи ежели что.
– Зайду. Спасибо.
Я проводил Ерему и сел на лавку. Он в наших краях недавно появился, товарищ он хороший и поговорить можно, только, кажется, скрывает он что-то. Знаю, что злого умысла у него нет. О его вопросе я еще долго размышлял. Отнеся капусту соседу, я решил идти коротким путем около реки. Темнело. Солнце садилось и, глядя на реку, открывался чудесный вид. Небо залито фиолетовым заревом, и свет падает на слегка колышущиеся волны. Я не смог пройти мимо этого зрелища и сел на траву понаблюдать за этой красотой. Долго просидел я так, пока не заметил вдалеке слабо вырисовывающуюся человеческую фигуру. Вглядевшись, я понял, что это был Ерема.
– Ерема, ты? – крикнул удивленно я.
Он заметил меня и быстрым шагом направился в мою сторону. Когда он подошел совсем близко и сел рядом, я спросил:
– Что это ты по ночам расхаживаешь? Как шпион прямо, – сказал я в шутку.
Было видно, как он испуганно посмотрел и через мгновение, смеясь, проговорил:
– Я? Шпион? Ха-ха, да какой из меня шпион? Просто не спалось, вот и решил пройтись.
– А ты-то, что здесь сам делаешь? Я думал ты у дядьки Парфена, – через некоторое время добавил Ерема.
– Да нет. Я ему капусту еще днем отнес.
– Понятно.
Так мы просидели еще некоторое время, затем попрощались и разошлись по домам.
На следующее утро я проснулся разбуженный криком петуха. Заметив в сарае, что сено на исходе, решил, пока еще солнце не взошло, накосить. На часах было четыре часа утра. Я взял косу, нужные инструменты и пошел во двор отбивать ее лезвие, затем взял брусок и долго точил ее. После этого я пошел в сарай и вывел своего коня. Я его очень люблю. Он самый верный товарищ и друг. Он мне очень дорог, и я не променяю его ни на какие деньги. Так как я шел на поле, то решил заодно взять и его, чтобы привязать на лугу. Прихватив с собой на всякий случай молоток и брусок, я направился в поле. В моей сумке был обед и молоко. Я вышел на дорогу, прикрыл калитку и побрел по извилистой тропе, едва заметной среди травы. Как же мне нравится утренний покос! Сколько раз прихожу на поле, столько восхищаюсь. Это ж надо красотища-то какая! Просторы, поле, ветер. Солнце еще не взошло и по коже пробегает легкий холодок. Повсюду пахнет полем, а вдалеке виднеется лес, он кажется таким пустынным и спокойным, кукует кукушка, на траве лежит роса, а я босиком иду через поле по извилистой тропке и веду под уздцы своего коня…
Теперь пора узнать обстановку в отряде. Рано утром из леса в отряд прибежал странный человек и потребовал командира Половцева. Сразу было видно, что он не из своих, так как был одет в холщевую рубаху или, проще говоря, в штатскую одежду. Однако, странное дело? Несмотря на его внешний вид, никто не удивился его появлению, казалось, он уже не единожды появлялся здесь и вместо того, чтобы поднять тревогу и узнать, как он здесь оказался и нашел их лагерь, его спокойно пропустили, и создавалось впечатление, что никто не замечал его появления. Через некоторое время незнакомец уже стоял около командира Половцева. На вид ему было лет двадцать пять, но, несмотря на его возраст, лицо было серьезно, хмуро, а на нем читалось, что он выполняет какую-то особо важную для отряда миссию.
– Какие новости в деревне? – строго спросил командир.
– Докладываю, товарищ командир, подозрительных личностей в поселке не обнаружено. Новых жителей нет и, по всей видимости, с фашистами никто общих дел не имеет.
– Информация проверена?
– Обижаете, товарищ командир.
– Молодец, Ерема. Хорошая работа. Выполняй свою миссию дальше: каждое утро приходи ко мне в шесть часов и докладывай обстановку.
– Есть, продолжить выполнение задания! Разрешите идти?
– Идите.
Таким образом простой деревенский житель Ерема, хороший мой друг оказался разведчиком, переодетым в местного жителя, который докладывает в лесной отряд обстановку в деревне и высказывает свои предположения по поводу окружающих, чтобы удостовериться в том, что данный житель не является немецким шпионом. Радует только то, что он хотя бы работает не на фашистов, по крайней мере, бояться его не стоит.
Тем временем после ухода Еремы к командиру подошел Сева.
– Звали, товарищ командир?
– Да, Сева. Что-то не нравится мне, что Андрюшка с конвертом задерживается. Я думаю, как бы не случилось чего?
– Да, что там случиться может? Скорее всего, проверяет, не следят ли за ним, вот так долго и не решается к нам приходить.
– Будем надеяться, – вздохнув, произнес Петр Харитонович и через мгновение размышления произнес:
– Ребят-то тоже нет, которых я к нему на помощь послал, вот что.
– Не знаю, товарищ командир. Надеюсь, что справятся.
– Ладно. Только бы не получилось, как в прошлый раз.
На эту фразу Севка ничего не ответил, а лишь промолчал, опустив голову.
Вдруг из леса выбежал один солдат, специально посланный для того, чтобы узнать, что случилось с Андреем и двумя другими солдатами.
– Срочное сообщение! Срочное сообщение! – прокричал он и остановился около командира и Севы.
– Ну, что там? – торопил его Половцев.
– Хорошая новость: Филипенко просил передать, что дня через два будет в отряде, задание выполнено, письмо у него. Правда, он еще говорил про то, что что-то пошло не по плану, подробности расскажет на месте, но главное, что все обошлось. Сейчас он скрывается в заброшенной часовне за деревней, боится, что за ним следят, но сказал, что все в порядке.
Командир, едва заметно, улыбнулся, посмотрел на Севку, который сказал с улыбкой:
– Вот видите, все в порядке, а вы волновались.
Половцев глубоко вздохнул и произнес:
– У-ух, как гора с плеч.
– Разрешите идти? – спросил солдат.
– Да. Идите, – ответил командир и в хорошем расположении духа присел на заваленное дерево.
Этим днем я накосил сена и после тяжелой работы сидел у себя на крыльце, расположившись на ступеньках, и курил самокрутку. Я даже не заметил, как к дому подошел Ерема.
– Ерема! Ну, и напугал же ты меня! Как же это ты умеешь подкрадываться незаметно, даже и не знаю?
– Часть профессии, – с легким воображением произнес он, надвинув на лоб кепку легким и непринужденным движением руки.
– Что? – тихо спросил я.
– Да нет, ничего. Это я так.
Затем, постояв некоторое время в нерешительности, произнес:
– Ну, ладно, пойду я.
И уже повернувшись уходить, резко остановится. Казалось, он что-то хотел спросить и не решался. Так и не осмелившись, принял решение удалиться. Неожиданно он поборол сомнение и, повернувшись ко мне, решительно произнес:
– Нет, Гриш, я все-таки тебе скажу, хоть и не положено. Я ведь к тебе по делу пришел, с официальным визитом, так сказать.
– А что такое? – удивленно спросил я, потушив окурок.
– Я слышал, отца у тебя на войне убили?
– Да. Но я об этом вспоминать не люблю, – строго произнес я.
– Да я понимаю, а ты мне лучше вот что скажи: отомстить не хочешь? – сказал Ерема и глаза его загорелись диким и сумасшедшим пламенем.
Я испуганно посмотрел на него.
– А разве возможно это? – нерешительно проговорил я.
– Возможно, Гришаня, возможно. Знаешь мне ведь об этом распространяться не велено, но тебе скажу. Мы с тобой уже столько времени дружим. И огонь, и воду вместе прошли.
– Это верно, – все еще не понимая, ответил я.
Тебе врать я не хочу, да и не по-людски это. Я ведь, знаешь, разведчик. Да-а. Что удивлен? – смеясь, произнес он.
– Да, как сказать. Что не ожидал, так это уж точно.
– А-а – хитро ответил он. Столько лет меня знаешь и ни о чем не догадался. Во как! Учись! – смеясь, шутливо добавил он.
– Слушай, а приходи в наш отряд служить. Будешь разные задания выполнять, за отца отомстишь, а? Место нашего лагеря я тебе сказать не могу пока, военная тайна, сам понимаешь, но если согласишься, то другое дело. Ну, дык как?
– Предложение, конечно, заманчивое. Только вот нужно ли? Хозяйство у меня опять же. Вроде жизнь спокойная, у нас не стреляют, а что еще нужно?
– Ну, скажи – неужели ж тебе не хочется Родину защищать? Она гибнет. Гибнет, а ты здесь курей пасешь! Думаешь, отсидеться получится? Думаешь, немцы тебя стороной обойдут? Только вот, что я тебе скажу, Гриша: не будет этого! Слышишь?! Не будет! А вот когда коснется, ты ко мне прибежишь, только я тогда уже подумаю: принять тебя или нет! – слегка повысив голос, и разгорячившись, кричал он.
– Да причем тут это? Как ты вообще такое подумать мог? Хорошо, подумаю я. Мне ведь всегда хотелось в ряды нашей армии вступить, только казалось не время все.
– Время лет в сорок будет? Ладно, даю тебе на размышление неделю. Ежели надумаешь, найдешь меня в заброшенной хате, что на краю деревни. Я ведь и так много чего неположенного тебе сказал, как другу. А ты? Э-эх! – качая головой, говорил он.
И, махнув рукой, добавил:
– А еще друг называется!
– Да что друг? Это ведь личное дело каждого человека. Шаг это серьезный. Представь, в одну секунду разломать всю жизнь, а ты еще хочешь, чтобы я сразу отвечал, это же, как снег на голову, – вскипел я.
– Да сказал же, неделю даю. Все, пойду я, а то и так много времени потерял. Надеюсь, что ты меня не подведешь, – раздраженно произнес он.
И он исчез, завернув за угол дома, а я остался раздумывать над его предложением.
