скачать книгу бесплатно
Как бы то ни было, но погромов церквей удалось избежать. А это не вызвало анафемы Папы и призыва к борьбе с Республикой.
Я тихонько выяснил, что никакой «войны в Испании» нет и мои страхи беспочвенны. Возможно моё вмешательство её «отменило»?
Так же я познакомился с генералом Франко. Он не вмешивался в политику, публично заявляя о своей нейтральности. А выступая перед слушателями Военной академии в Сарагосе он заявил, что «поскольку провозглашена республика и власть перешла к временному правительству, то все мы обязаны соблюдать дисциплину и сплотить свои ряды, с тем чтобы сохранить мир и помочь нации двинуться по верному пути».
Однако военная академия в Сарагосе, где он преподавал, была позже закрыта и я посоветовал временному премьеру Испании – Алькала Самора, с которым у меня сложились нормальные отношения, направить генерала Франко чем ни будь командовать… И его отправили командующим гарнизоном Болеарских островов.
Находясь в Испании, я невольно послужил причиной активизации Советско-Испанских отношений, которые до этого были на весьма низком уровне… Ограничиваясь экспортом советской нефти…
В Испании… в соответствии с королевским декретом 1927 года была создана государственная нефтяная монополия.
И тогда же… ещё при короле… были экспроприированы частные торговые предприятия, представлявшие американские (Standard Oil of New Jersey), англо-голландские (Royal Dutch Shell) и другие.
Все их функции были переданы испанской компании CAMPSA, созданной консорциумом банков.
Иноземные компании, пострадавшие от этого, сделали все возможное, чтобы саботировать эту новую испанскую нефтяную компанию.
CAMPSA была вынуждена увеличить закупки нефти в СССР, несмотря на то
что тогдашнее правительство не симпатизировало стране Советов.
С 1926 по 1930 год доля советской нефти в испанском импорте выросла до 50%. Так Испания вышла на второе место в Европе по закупкам нефти в СССР, уступая только Италии, которая импортировала советскую нефть на более чем 50% своей потребности.
Так что экономическая основа двусторонних отношений была уже заложена. Дело осталось за малым… – заключить дипломатические отношения.
Я обо всём этом срочно информировал товарища Сталина по каналам Коминтерна. Где высказал своё мнение, что пора брать Испанию под свою опеку, пока тут всё не захватили анархисты и троцкисты.
Это был с моей стороны запрещённый приём. Так как я уже знал к этому времени, как резко изменился в худшую сторону настрой Сталина по отношению к Троцкому.
Так что буквально через пару часов со мною там в Мадриде связался наш полпред во Франции. Им к моему искреннему удивлению оказался мой знакомый, известный мне ещё по моим приключениям в Токио – товарищ Довгалевский.
Видать надоели ему экзотические гейши, решил изменить им с нормальными парижскими проститутками из Муленружа, ха-ха.
Хотя к этому времени я уже знал о больших заслугах товарища Довгалевского.
Он хорошо знал Францию, пребывая там в эмиграции с 1908 года по 1917-й.
В том же 1908-м году Довгалевский стал членом РСДРП, а в 1915 году вступил даже во Французскую социалистическую партию.
В 1913 году окончил Электротехнический институт в Тулузе.
В июле 1917 года возвратился в Россию, в 1918 году вступил в Красную армию.
С 1919 по1920 годы работал в наркомате путей сообщения РСФСР.
В 1920 году был членом Комиссии Совета Труда и Обороны РСФСР по восстановлению дорог Сибири и Урала.
Затем был послан на Украину…, где был инспектором связи и комиссаром инженерного управления в Киеве.
В 1921-1923 годах товарищ Довгалевский был народным комиссаром почт и телеграфа РСФСР.
С образованием СССР… в период с 1923 по 1924 годы работал заместителем наркома почт и телеграфов уже всего СССР.
С 1924 года он на дипломатической работе. До 1927 года был полпредом СССР в Швеции. Где его сменила всем известная Коллонтай.
А вот с марта по октябрь 1927 года товарищ Довгалевский был как раз полпредом СССР в Японии.
Его бросили закрывать «прорыв». Там была склока в советском представительстве и нужно было вопрос решать кардинально.
Видимо товарищ Довгалевский справился, раз направили его в том же 1927 году работать в одну из самых ключевых стран мира – полпредом СССР во Франции.
И вот сейчас ему была поставлена главою НКИД СССР товарищем Литвиновым задача начать работу по линии дипломатии на установление связей с Испанией на уровне посольств.
Уполномоченный Нефтесиндиката СССР во Франции Михаил Островский был следующим, с кем я уже лично встретился, будучи проездом в Париже.
К моему сожалению… что по дороге в Испанию, что назад… у меня совершенно не было времени на осмотр этого чудесного города. Как и в прошлые мои разы его посещения.
Хотя после САСШ… особенно Нью-Йорка, меня мало что могло в Европе поразить.
Встретились мы с товарищем Островским в ресторане парижского железнодорожного вокзала. Как раз было время до отправки поезда Париж – Кёльн.
Он мне поведал о ходе переговоров и сложностях по заключению с Испанией нового договора на поставку нефти.
Обе стороны пытались договориться о заключении нового долгосрочного договора о поставках, но возник ряд трудностей. Подписывая двусторонние торговые договоры с иностранными государствами испанское правительство, стремилось компенсировать импорт и поэтому избегало платежей в валюте.
В нынешней ситуации мировой депрессии подобная практика была весьма распространенной.
Однако это не устраивало советскую сторону, которая, несмотря на экспорт большого количества золота, не располагала достаточным количеством валюты. Более того, в качестве предварительного шага к договору мы настаивали на установлении дипломатических отношений.
Примирить политические и торговые интересы было нелегко, к тому же правые в Испании продолжали размахивать жупелом коммунистической угрозы.
Все это осложняло и без того осторожные контакты, которые осуществлялись
за пределами Испании.
Цель нашей дипломатии была понятна… Но уже и испанские экспортеры стали все больше интересоваться возможностями, которые предоставлял советский рынок. Не только нефти.
И вот провозглашение Республики и приход к власти прогрессивных, в том числе и левых сил, сумел сдвинуть с мертвой точки вопрос об установлении дипотношений.
Тем более, что после такой сокрушительной победы нацистов на выборах в Германии в прошлом году, международная обстановка изменилась кардинальным образом.
Уже садясь в поезд, я узнал из экстренных выпусков парижских газет «об обмене нотами между правительствами СССР и Испании о составе посольств и консульств и о невмешательстве во внутренние дела».
– С другими вопросами можно и подождать до учреждения дипмиссий, – подумал я, прочитав это короткое сообщение. Тем более, что это распространённая практика в дипломатии.
***
Сталин в своей манере расхаживал по своему кремлёвскому кабинету с трубкой в руке и размышлял.
У него освободилась масса времени.
До этого, когда его интересовали только вопросы борьбы за власть, он занимался почти круглосуточным одним тайным делом… лично слушал разговоры членов Политбюро и ЦК, что те вели по своим телефонам, наивно полагая, что их не прослушивают.
Это заблуждение повелось ещё со времён Ленина. Когда правительство переехало из Питера в Москву и Ленин приказал установить в Кремле автоматическую телефонную станцию. Опасаясь прослушки разговоров членов революционной верхушки телефонистками.
Якобы в автоматической станции всё соединяют бездушные реле и никто уже не узнает секретов власти рабочих и крестьян.
Эту автоматическую телефонную станцию установил в Кремле чешский коммунист, имя которого история не сохранила… Сгинул он потом в революционном вихре.
А так как Сталин ещё не имел должного веса в 1923 году, когда его назначили генеральным секретарём ЦК ВКПб, как впрочем и сама эта техническая должность, то и кабинет ему в Кремле выделили рядом с этой автоматической телефонной станцией.
А так как АТС была немецкой, то есть очень качественной, то и не ломалась вовсе.
Поэтому техников-телефонистов сократили до минимума и переселили в подвал.
А комнаты, где размешались специалисты по её обслуживанию, отдали под нужды секретариата ЦК.
Таким образом в кабинете новоиспеченного генерального секретаря ЦК товарища Сталина оказался пульт управления АТС.
И вот однажды… при очередной подстройке АТС… Сталин обнаружил, что техник абсолютно свободно мог подключатся к любым линиям секретной правительственной АТС, именуемой уже «кремлёвской вертушкой» или просто «вертушкой», и никем незамеченным слушать разговоры абонентов.
Сталин не мог поверить своей удаче.
Перед этим он… честно говоря… затаил обиду на коменданта Кремля за такое унижение… и в мозгу строил коварные планы, как ему отомстить.
А теперь в том же мозгу он возносил осанну, как бывший семинарист, этому незадачливому служаке, что сам не зная того, дал в руки Сталина такое оружие.
И вот с тех пор он только и занят был тем, что слушал разговоры своих противников… и противников противников…
Это давало ему неоспоримые козыри…
Одно только предвидение, как будет голосовать большинство на очередном заседании Политбюро сделало ему славу «гениального провидца».
А всего то надо было знать настрой большинства и в самом конце обсуждения вопроса взять слово и сказать: «…правильно предлагает товарищ Бухарин… а то что… товарищ Каменев… это не пойдёт…».
Теперь слушать уже было некого… Да и не за чем…
Вернее… сохранять это в абсолютной тайне… Теперь этим занялся его доверенный зам – товарищ Каннер. Непревзойдённый спец по тайным делишкам.
– Как мастерски «вылечил» от язвы прямо на тот свет нашего «бонапарта» – Фрунзе?, – подумал Сталин и с удовольствием затянулся трубкой.
Затем его мысли переместились в другую сторону…
Он подошёл к своему столу, сел в кресло и ещё раз перечитал депеши и докладные по испанскому вопросу.
Если отбросить крайности, то снова этот Козырев подкинул им заманчивое дельце.
Надо же? На самом краю земли, а тоже своя революция случилась. Народ сбросил Царя! Или там Король? Неважно…
И это без всякого Коминтерна и миллионов золотых рублей, что ахнули, как в топку, при попытках революций … прежде всего в Германии.
Нет… конечно испанские товарищи тут… в Коминтерне… довольно активны. Эта… как её…
Тут Сталин подсмотрел имя женщины-коммунистки из Испании.
– Пламенная «пассионария» Долорес…, – прошептал он, пробуя это словосочетание на вкус.
– Нужно срочно послать туда и проверенных товарищей и двигать официальные связи, – пришёл к выводу Сталин.
Глава 2.
Вернувшись назад к учёбе, я с интересом узнал о пропущенных мною событиях в Германии.
Оказалось, что тут был очередной провалившийся путч.
Внутри нацистского движения произошёл мятеж. Его поднял некий Вальтер Штеннес…
Мне всё об этом подробно рассказал мой друг Вальтер Шелленберг.
Он с некоторых пор стал проявлять интерес к делам вокруг НСДАП.
Впрочем, тут ничего неожиданного не было.
Это для меня они «исчадья ада», с моими смутными предчувствиями будущего.
А для всё большей части немцев их программа возврата Германии былого величия становилась всё более интересней.
Так вот, про этого Штеннеса мне Вальтер впервые поведал ещё осенью.
Когда мы разговорились с ним про прошедшие выборы и неожиданную победу на них НСДАП. Вернее то, что они тогда заняли второе место и взяли 107 мест в рейхстаге.
Этот Штеннесс был монархистом, убеждённым сторонником сильной власти и Германской империи. Активно боролся со спартаковцами, участвовал в подавлении коммунистических восстаний и выступлений рабочих. Естественно, – ярый противник Версальского договора и участник борьбы против его выполнения.
Основатель штурмовых отрядов СА, и как он их рассматривал – «главную движущую силу новой народной революции и построения общества национального социализма в Германии».
Один из первых он открыто выступил против партийно-государственной политики Гитлера.
Всё дело в том, что накануне досрочных выборов в рейхстаг в сентябре прошлого 1930 года, в ходе агитационной кампании НСДАП, участие отрядов СА резко возросло.
Они представляли из себя группы опустившихся до крайней нужды молодых люмпенов.
Я и сам их с удивлением наблюдал на улицах Бонна и Кёльна.
Крайняя нужда выгоняла их тысячами по всей Германии на улицу, где они с запечатанными кружками обращались за помощью к сострадательной публике.
Я им так же подавал, не рассматривая в этом поддержку нацизма.
Так вот… со слов Вальтер… их и без того крайне бедственное финансовое положение ещё больше ухудшилось.
