Коми Сказки

И угощали простой народ по Иванову приказу – все на пиру ели до отвала, и еще осталось.

Месяца два шел пир. Потом, как закончился пир, Иван вызвал к себе богатырей.

– Вот,– говорит,– братья, если вы хотите жить у меня и служить хорошо, я вас награжу, главнокомандующими назначу, если не хотите здесь жить, идите, куда хотите, я не держу вас, у вас своя воля. Что желаете – воеводами быть или на воле ходить?

Спросил и для ответа дал сутки сроку. Они думали, думали, потом Сам Самплеменник и говорит:

– Уж больно Иван сердитый, я решил уйти отсюда. Останешься здесь – все время придется его бояться да ему угождать. Не настоящий он богатырь. Настоящий – добрый и справедливый.

– Я тоже решил,– говорит Белуня.– Я желаю идти на вольную волю.

И третий богатырь говорит:

– Я тоже уйду.

Потом все вместе отправились к Ивану.

– Вот,– говорят,– старший брат, если тебе не во вред, отпусти нас, мы на волю пойдем.

И как ни уговаривал Иван богатырей, ушли они от него.

Лиса и Заяц

Жили на лесной полянке лиса и заяц. У лисы шкура дорогая, а у зайца – дешевая. Лиса день-деньской хвалится:

– Я зверь дорогой. У меня красивый мех.

А заяц в ответ:

– Не хвастайся, не то я так сделаю, что твоя шкура подешевеет.

Заяц говорит, а ему никто не верит, потому что, хотя он и храбрый, а все-таки косой. Вот и зима прошла, весна красна наступила, лето явилось. А так и не проучил хитрый заяц хвастунью-лису. Однажды, ближе к осени, принялись заяц с лисой бегать, в прятки играть. Бегали, бегали заяц с лисой по парме – дремучему лесу, и косой заманил лисицу в ловушку. Она с размаху угодила между двух берез. Так застряла, что ни взад, ни вперед. А храбрый заяц тут как тут: наломал березовых прутьев и принялся лису стегать. Сам сечет, сам приговаривает:

– Ой, не ешь ты кур, Не хватай цыплят,

Не терзай зверят, Не воруй зайчат,

Не хитри, не хитри, не хитри,

И не хвастайся!

Звери и птицы собрались, глядят, как заяц лису учит. Храбрый заяц хлестал лису до тех пор, пока все прутья не обломались и он сам от усталости на землю не повалился. А лиса как рванется – и вырвалась из ловушки. Но пока она билась между берез – обтрепалась ее шкура. Лиса кинулась на зайца. Тот и про усталость забыл: во всю мочь побежал. Лиса бросилась в погоню и догнала бы косого, да заяц её с толку сбил. Со страха заскочил заяц в лисью нору, а лиса мимо пробежала: ей невдомёк, что в её жилье – косой. А в норе лисята закричали зайцу:

– Кто ты такой? Уходи!

Но заяц уже опомнился, у него страх прошёл. Усы закрутил, приосанился.

– Я тот, кто вашу мать прутьями отстегал. Покажите мне второй ход, а то и вам не миновать порки, – закричал храбрый заяц.

Испугались лисята, показали зайцу второй ход из норы, и он дальше по лесу помчался. Бежит во весь дух, чует, что лиса снова на его след напала.

Бежал, бежал косой… Семь гор перескочил, семь лесов перелетел, шесть рек переплыл, а как добрался до седьмой реки, так кувырком с пригорка покатился и угодил в прибрежную грязь. До того вымазался заяц – уши и те к голове прилипли. И стал он похож на бобра. А умываться-то некогда, только косые глаза протер лапками. Скорей связал плот и собрался плыть вниз по реке. А лиса семь гор перескочила, семь лесов пробежала, добралась до седьмой реки, чует – на берегу зайцем пахнет. Глядит: бобёр, весь грязью намазанный, на плоту стоит и багром от берега плот отталкивает, да никак не оттолкнет.

Лиса и спрашивает:

– Бобёр, а бобёр, не пробегал тут заяц? Улыбнулся косой, свой плот, наконец, оттолкнул и спросил: – Это какой заяц-то, уж не тот ли, что лису березовыми прутьями отстегал, дорогую шкуру ей испортил?

– Не знаю, – отвечала лиса. – Мне этот заяц не нужен. Подумаешь, дело было на копейку, а разговор – за семью горами.

Лиса повернулась и в лес пошла, а косой благополучно поплыл вниз по Вычегде, веселую песню запел. Лиса лежала, лежала в лесу, думала, думала и решила: «Пойду-ка я опять к реке, может, только один бобёр знает о том, как со мной заяц поступил, а другим ничего неизвестно».

Побежала лиса напрямик к берегу.

А заяц не спеша, плывет на плоту по извилистой реке. Он успел уже раздобыть себе московский кафтан и шапку.

Села лиса на бережок, а тут и заяц подплыл. Она его опять не узнала.

– Ты кто будешь? – спрашивает лиса.

– Я москвич, домой плыву, – отвечает заяц.

– Какие новости на свете? – спрашивает лиса.

– Не слыхал я никаких новостей, – отвечает косой. – А только слыхал, будто заяц лису отстегал, дорогую шкуру ей испортил, с неё спесь сбил.

Лисе горько стало, опять пошла в лес, легла под дерево. Заяц плыл, плыл, решил отдохнуть, к берегу пристать. А лиса полежала, полежала и снова вышла к реке, побежала по берегу. «Не встречу ли, – думает, – ещё кого-нибудь. Может, только бобёр да москвич слышали о моём позоре…»

Снова села у реки и ждёт, не покажется ли кто. Глядь, заяц плывёт. Лиса опять его не узнала – он шапку новую надел.

– Кто ты, откуда плывешь? – спрашивает лиса.

– Москвич я, из Москвы плыву, – отвечает косой.

– Не слыхал ли в Москве какую новость?

– Никаких особых новостей не слыхал, – молвил заяц. – Только говорят в Москве, будто заяц лису прутьями отстегал.

– А кроме того, ничего особенного не слыхал? – вздохнула лиса. – А не знаешь, не подешевела ли теперь дорогая лисья шуба?

Заяц отвечает:

– Конечно, подешевела! Если двадцатирублевой была, то после такого случая десять рублей будет стоить, если десять рублей стоила, то до пяти рублей дойдет.

Заплакала лиса, в лес убежала и с той поры не хвасталась.