скачать книгу бесплатно
Посмотри, дружочек, на себя. Пора, поторопись, пожалуйста. Сейчас горничная принесёт твоё платье.
Боже, а что у тебя на голове? Немедленно снимай папильотки и расчешись.
Ну, что это такое? – возмущалась княгиня, взглянув на дочь.
– Маман, голубушка. Не беспокойтесь, я успею. Мне Мари поможет.
Шурочка подбежала к матери, обвила своими изящными ручками её массивную шею, поцеловала и прошептала:
– Я так волнуюсь, матушка.
Мать засмеялась и ответила:
– И я волновалась, мой друг, когда впервые выезжала на бал. Не стоит, мон шер, это скоро пройдёт. Не сомневайся. Тебе понравится на балу. Ты так любишь музыку, петь, танцевать. Давай, поторопись, пожалуйста, – попросила княгиня дочь. -
Я буду у себя, – предупредила Софья Алексеевна и ушла.
Впервые в жизни
В преддверии Нового года князь и княгиня Осиповы давали большой бал. Для общественности и самих князей, это событие считалось грандиозным. Они разослали приглашения всем, кого хотели принять у себя в этот вечер. Гости к событиям такого ранга, готовились заблаговременно, в том числе и сама княжеская семья подготовилась основательно к предстоящему мероприятию. Как говорится, не роняя честь мундира.
Шестнадцатилетняя Шурочка, Александра Сергеевна Осипова, младшая дочь в семье князя. Кроме неё у Осиповых три сына: Кирилл и Пётр, они постарше Шурочки. И младшенький – Михаил. Он родился через пять лет после появления на свет сестрицы. Детей воспитывали, как было принято по негласным законам в уважении, почитании старшего поколения и в духе любви к Отечеству. Именно эти правила передавались из поколения в поколение.
Князь – Сергей Константинович Осипов по складу характера был очень общительным человеком. Он любил принимать у себя гостей. Всегда дружелюбный и гостеприимный хозяин, успевал уделить гостью максимум внимания, демонстрируя своё уважение и полное
доверие. И его уважали. За честь почитали состоять с ним в дружеских отношениях.
Бал
Вечером к парадному подъезду съезжались нарядные гости.
В предвкушении торжества, они пребывали в приподнятом настроении. Выходя из карет, они громко приветствовали друг друга. Среди штатских гостей выделялись представители дипломатического корпуса.
Погода в этот вечер благоприятствовала. Шёл лёгкий снежок, он устилал землю ровным пушистым ковром и ненавязчиво хрустел под ногами. Эта музыка мило аккомпанировала внутреннему настрою, создавая атмосферу праздника и вызывая повышенный интерес к приближающемуся событию.
Всё, что связано с приходом Нового года, несёт в себе отголосок сказки, романтическое восприятие действительности. А все праздничные мероприятия, проводимые в преддверье Нового года, возбуждают интерес, остроту восприятия оного события, создавая предпраздничное настроение.
Однако мороза не было. Зима мягко незаметно подкрадывалась, боясь надоесть, ещё не заявляла о себе в полный голос и в полную силу. А до крещенских морозов было «рукой подать».
– Как славно, Мари, что сегодня не морозно и не ветрено. У меня в такие дни текут слёзы из глаз. Представляешь, как маленькие хрусталики повисают на щеках, подмерзая. Потом всё лицо щиплет, – делилась Шурочка с кузиной, встречая гостей.
– Я тоже не люблю мороз. А снежок обожаю, – ответила ей кузина рассеянно. Её взгляд устремился куда-то…и Шурочка не уловила его направления.
– Снежок – это удовольствие, он дарит незабываемые мгновения, – сказала она.
– Смотри, смотри, Шуронька, – вдруг скороговоркой заговорила Мари, перебивая кузину, незаметно дёргая её за платье.
Шурочка удивлённо посмотрела на кузину, затем перевела взгляд в направлении указанном Мари.
Перед ней выросла фигура высокого подтянутого мужчины, как ей тогда показалось, в летах. У него на висках засеребрилась первая седина. Но она не портила его внешности. Весь его облик располагал к общению. Он был красив, статен, элегантен, – истинный аристократ. А добрый, мягкий взгляд вызывал доверие.
Шурочка не успела ответить кузине, как услышала:
– Приветствую вас, – поздоровался гость с девушками.
Девушки присели в реверансе.
Его насыщенный обертонами голос отличался красивым бархатным тембром. Он обволакивал собеседника, несмотря на то, что гость на русском языке разговаривал плохо и с тяжёлым акцентом.
Шурочка это заметила сразу, как только он заговорил.
– Что батюшка Ваш, здоров? – обратился к ней гость.
– Спасибо, слава Богу, здоров. Батюшка с матушкой встречают гостей в большом колонном зале, – ответила Шурочка смутившись. На неё ещё никто не смотрел так пылко, так пронзительно. Она всем своим существом ощутила на себе его взгляд.
– Алессандра, – назвал гость Шурочку на итальянский манер. – Я помню Вас ребёнком, а ныне Вы… великолепны! Само
совершенство! – рассыпал гость комплименты в адрес Шурочки. -
Совсем взрослая барышня, – добавил гость.
Шурочка залилась румянцем во всю щеку, потупился взор, она не знала, как себя вести. Ни один мужчина не вёл себя с ней так смело, не позволял себе таких речей. Шурочка оторопела и не вымолвила ни слова.
Гость осознал, что своим поведением смутил девушку.
Он откланялся и пошёл к парадной лестнице.
– Кто это? – спросила Мари, сгорая от любопытства.
– Если я не ошибаюсь, он является представителем какого-то дружественного нам государства, – замысловато ответила Шурочка. – Когда я была маленькой, он часто навещал нас. Они дружны с батюшкой. Ты не помнишь его? – спросила она кузину.
– Нет, не помню. Очевидно, он приезжал в наше отсутствие, когда мы ездили с матушкой на воды.
– Возможно, – согласилась Шурочка.
На балу
В самом начале бала гости направились слушать певицу. Её имя гремело среди знатоков «bel canto» (красивое пение) и было у всех на устах. В те времена считалось престижным выезжать в оперу, слушать партии.
Князь Осипов пустил вход всё своё обаяние, приложил немало терпения и хлопот, пока дождался согласия певицы. Красивейшее меццо-сопрано прекрасно сочеталось в ней с богатейшей природой: яркой внешностью и проникновенным исполнением.
Шурочка присела рядом с княгиней.
Рауль – так звали гостя, не сводил с неё глаз. Она же испытывала неловкость, её соблазнительный завиток на затылке горел от его пристальных взглядов.
Певица благополучно закончила последнюю арию, раскланялась и принимала комплименты горячих поклонников. В гостином зале гостей ожидали накрытые столы. Князь Осипов пригласил всех проследовать туда. Вскоре зал наполнился гомоном людских голосов. За столом гости угощались, обмениваясь впечатлениями, делясь новостями, светскими сплетнями. Рауль Дель Монти сидел рядом с князем.
– Дорогой Серж! Как выросла Ваша дочь, – отметил он, обращаясь к князю Осипову. – Как расцвела! Прекрасный божественный цветок, – восхищался он, буквально «съедая» Шурочку глазами, чем немало смутил её.
– Вы правы, мой друг. Да…время летит быстро, не стоит на месте. Давненько Вы не навещали нас, – ответил князь.
– Шурочка уже барышня, наша гордость. У нас все дети хорошие, но она особенная, – подчеркнул князь с гордостью и удовольствием.
Тем временем, как по сигналу, в колонном зале заиграл оркестр, приглашая гостей танцевать.
Торжество вступало в свою заключительную, но самую почитаемую гостями, часть бала.
Рауль вскочил со своего места, как прыткий юноша подбежал к Шурочке, опустился на колено, протянул ей руку, приглашая на танец.
В течение всего бала он оккупировал пространство вокруг неё, не подпуская никого.
После бала Рауль Дель Монти не появлялся у Осиповых. Шурочка с досадой спрашивала сама у себя:
– Куда же он исчез? И отвечала, – вероятнее всего, по службе уехал. Не пришёл даже проститься. К чему тогда все эти взгляды, пылкие речи.
Она нет, нет, да вспоминала, как вальсировала с ним. Как он деликатно обнимал её за талию. Сколько нежных слов говорил. Она ощущала его дыхание так близко, что ей показалось, они слились в единое целое, и нет по отдельности Шурочки и синьора Дель Монти. Рядом с ним она чувствовала себя совершенно счастливой, как в раю, порхая в небесах в окружении ангелов, слушая пение райских птиц.
– Я не могу так долго ждать. Разве он не знает об этом? Так можно лопнуть от нетерпения. Мне нужно, нет, мне необходимо его видеть, слышать. Ну, где же он? – спрашивала она, прогуливаясь по залу.
За обедом царила напряжённая обстановка. Князь Осипов ел без аппетита. Шурочка не понимала, что могло испортить настроение отцу. Она переглядывалась с Софьей Алексеевной.
Княгиня не выдержала и сказала:
– Шура, синьор Дель Монти прислал письмо отцу.
И вдруг князь взорвался, перебив княгиню:
– И думать не смей. Слышишь? – потребовал он, строго посмотрев на Шурочку.
Она покраснела, но ничего не ответила отцу.
– Не бывать этому, – князь выдал свои мысли.
– Чему, папенька? – стыдливо спросила Шурочка.
Князь понял, что проговорился.
– Ладно, ладно, обедай и иди к себе, – ответил он невпопад, не поднимая глаз, тупо опустив их в тарелку со студнем, опасаясь выдать правду.
Однако Шурочка поняла, что отец не намерен выдавать её замуж за Рауля. Причину он утаил, но его поведение красноречиво говорило об этом.
Первый отклик
– Цезаре, я под впечатлением, – заявил Пауло, увидев своего господина утром.
– Что такое, мой друг? Что это так обеспокоило, взволновало тебя? – поинтересовался Цезаре.
– Вчера ночью я прочитал начало Вашего нового романа. Вы не поверите, на одном дыхании. Так интересно. Умоляю Вас, пишите, не отвлекайтесь, не прерывайте работу. Я сгораю от нетерпения. Что же там дальше будет? Такая интригующая завязка! – делился Пауло с синьором за завтраком. Вы же знаете, как я люблю романы о любви, – смаковал Пауло.
– Пауло, ты, как всегда торопишь события. Твоя эмоциональность к добру не доведёт. Ты только посмотри на себя.
И вдруг Цезаре перешёл на «вы».
– Вы достигли почтенного возраста, а темперамент, как у пылкого юноши. Как это Вам удаётся? Откуда такая прыть?
Да… – протянул Цезаре, пригубив горячий шоколад, добавляя в него чайную ложечку свежих сливок, только что взбитых Марией.
– Вам можно позавидовать. Я моложе Вас, – подчеркнул он. – А моё физическое состояние постоянно напоминает мне о моём возрасте, приближающейся старости, немощности, – сетовал Цезаре, делясь с Пауло.
– Ну что же Вы сравниваете? Это всё болезни виною. К тому же, не забывайте, пожалуйста, мой дорогой Цезаре. Вы много работаете, а я всю жизнь бездельничаю, – пояснил Пауло, кокетничая.
– Ну да, да, конечно, – промычал Цезаре в ответ. Тем временем, напевая арию «…расскажите Вы ей, цветы мои» из оперы «Фауст» французского композитора Шарля Гуно, погружаясь в свои мысли. Он ухищрялся параллельно с разговором обдумывать новый эпизод. Цезаре жил в своих произведениях. Любил своих героев, сопереживал им, как если бы они и вправду (в данный момент) были наяву. Жил по их канонам, которые сам придумал и верил во всепобеждающую силу истинной вечной любви.
В гостях в Милане
– Смотри, что я нашёл, отыскивая материалы о Леонардо, – возбуждённо сказал Цезаре.
И зачитал:
«Если ты одинок, то полностью принадлежишь самому себе. Если рядом с тобой находится хотя бы один человек, то ты принадлежишь себе только наполовину или даже меньше в пропорции к бездумности его поведения; а уж если рядом с тобой больше одного человека, то ты погружаешься в плачевное состояние всё глубже и глубже. Этот род деятельности, известный под названием живопись, требует воображения и мастерства кисти, так как призван открывать невидимое, спрятанное в тени видимых предметов, и запечатлевать его с помощью кисти, придавая ясный вид на самом деле не существующему».
– Как сказано! – Цезаре упивался.
Он давно чаял и пестовал в своих мыслях одну задумку, всё взвешивал, как приблизится к ней, не решаясь начать работу. Что-то останавливало его, и он скрупулёзно ещё и ещё раз перепроверял подготовленные им материалы.
– Мы едем смотреть одну из величайших работ обожаемого мною Леонардо Да Винчи, – сказал Цезаре, сидя в карете.
– Что именно? – с интересом спросил Пауло.
– Его «Тайную вечерю», над которой он начал работать по просьбе Людовика Сфирца в 1495 году. Между прочим, ему тогда было сорок три года. Гигант! Я преклоняюсь перед его гением. И ты знаешь, где он её написал? – спросил Цезаре.
–Если не ошибаюсь, на стене трапезной доминиканского монастыря Санта Мария делле Грация.
–Совершенно верно, – с удовлетворением подтвердил Цезаре. Ты был там? – спросил он.
– Нет, не приходилось. Но много читал о ней.
–А теперь, дорогой Пауло, ты увидишь это чудо своими собственными глазами. Я не буду забегать вперёд. Не стану тебе что-либо рассказывать, ты всё увидишь сам и испытаешь огромное наслаждение, клянусь тебе. Лично я, впервые увидев эту работу великого маэстро, испытал самое настоящее потрясение.
Нетерпение возбуждало Цезаре. Он предвкушал радость встречи с полотном Леонардо да Винчи, поэтому находился в приподнятом настроении. Всё бурлило у него внутри. Он ёрзал на сидении, поторапливая кучера. – А вечером нас ждёт «Ла Скала»! – объявил Цезаре с воодушевлением, создавая неповторимую атмосферу наступившего дня и настрой на незабываемые впечатления.
Гениальный трагик
Цезаре встал не в настроении. Он грустил. Его тянуло к рассуждениям, мысли о вечном томили душу.
– Время катастрофически улетает, его не остановить. Оно, как птица, которая стремится в тёплые дальние страны, не оглядываясь, не сожалея о том, что осталось у неё за спиной.
Я не замечаю, как исчезают сутки, – недоумевал Цезаре. Что это такое, старость?
