скачать книгу бесплатно
– Пожалуйста, прошу Вас, – заныла Шурочка.
– Ладно, ладно, рассказывай. Я вся во внимании, – настроилась княгиня выслушать дочь до конца.
– В изысканном стиле, – начала Шурочка, – подобраны мебель и все аксессуары. Мебель белоснежная, с вензелями, позолоченными
ручками, выпуклыми изящными формами и кривыми ножками. Как у нас в доме, только красивее, наряднее, праздничнее, я бы сказала.
– И что в этом особенного? – теряя терпение, спросила княгиня.
А Шурочка, не слушая её, продолжала:
– В центре внимания, на стене, большое овальное зеркало, обрамленное позолоченной оправой, очень похожее на наше.
– Так может быть, это и есть наш дом? – спросила княгиня.
– Не знаю, говорю же Вам, – ответила Шурочка, нервничая. -
К нему столик с небольшими ящичками. На столике флаконы духов, они мне своей формой напомнили фужеры, которыми Фрося сервирует стол в дни праздников. На краю столика свисают красивые длинные перчатки, светло-кофейного цвета, говоря о том, что их обладательница на ходу сняла и бросила, торопясь. Там же красивый старинный веер с испанским или итальянским сюжетом. Не помню точно.
– Откуда испанский, итальянский? Мы на воды ездим в Баден-Баден. Разве ты забыла? Странный сон. Ты хоть помнишь, где события происходят? – опять спросила княгиня Софья Алексеевна, увлечённая Шурочкиным рассказом.
– Не знаю, маменька, – задумалась Шурочка. Там не было сказано, – наивно по-детски ответила она. – Слушайте, дальше. Не перебивайте, маменька, – попросила Шурочка, возвращаясь к своему сну. – Лёгкий широкий прозрачный шарф в коричневых тонах, свисает в кресло, что стоит близко у стола (разбивая слово на слоги, протянула она). На нём открытая книга. Надо полагать, её хотели почитать, но лишь открыли нужную страницу. Так она и осталась лежать открытой в ожидании. Я и текста не запомнила, – сама себе удивилась Шурочка. – В кресле спокойно спала кошка, прикрытая наполовину соломенной шляпкой. И её, шляпку, скорее всего, обронили на ходу. Мы такие шляпки в тёплое время года надеваем. Только на той шляпке цветы и ленты ярче наших.
Над креслом на полке ваши с папенькой портреты, в дни романтических свиданий, тогда вы ещё не были соединены словом и законом совести, – смущаясь, произнесла Шурочка.
Княгиня улыбнулась образному сравнению, приведенному дочерью.
– Отдельно портрет солидной женщины, правда, в молодости. Вероятнее всего, это бабушка – княгиня Дарья Александровна.
– Так значит, ты и есть обладательница роскошного будуара? – поторопилась с тем же вопросом княгиня.
– Не знаю. Говорю же Вам, маменька, там не было сказано. Какая Вы нетерпеливая. – Слушайте дальше. – На столике ваза с белыми лилиями, новой куклой, которую подарили только что на день рождения. Рассматривая во сне куклу, я остро ощутила, как давно мечтала о такой кукле, и вот моя мечта сбылась. И мне так хорошо стало…
Значит сон обо мне, – подумала я. – И это моя комната? – спрашиваю. Ответа не последовало.
Шурочка задумалась.
– Спустя время в зеркале я увидела отражение юной девушки. Но это была не я, – снизила тон Шурочка. – Девушка крепко спала, устроившись на белоснежном мягком диване. Нежный облик томился от недавних ещё свежих эмоций. Он излучал покой, умиротворение и полноту счастья. Она улыбалась. Нега, истома окутали её облик. И вдруг я поняла, что действительно это я, но спустя определённый отрезок времени. Понимаете, маменька, уже взрослая. В самый интересный момент сон оборвался, как и не было. Я пробуждалась в плохом расположении духа. Осмотрелась, вокруг всё тихо. В реальности ничего не напоминало дивный сон. И лишь в отдалённых уголках мозга что-то подсказывало, что этот сон действительно был.
– Фантазёрка, ты моя, – сказала Софья Алексеевна, умиляясь дочери. – Начиталась романов. А ведь рановато тебе.
И тут княгиня вернулась к рассказу Шурочки.
– Так что ты хочешь сказать, что твоя комната хуже той, что тебе приснилась? – перенесла княгиня разговор на материальную почву.
– Маменька, Вы опять всё не так поняли. Там была комната взрослой барышни, а у меня детская!
– И что же? Вырастешь, и у тебя будет свой будуар. Можно подумать. Ты меня ничем не удивила, Шура, – разочарованно завершила разговор княгиня.
Шурочка нагнулась к маменьке и давай её целовать. А та смеяться.
– Баловница, пора вставать, – сказала княгиня дочери.
Сон
У Цезаре последние недели оказались очень насыщенными деловыми встречами и разнообразными впечатлениями. После них, он даже ночами работал, не желая терять времени.
Наконец, все дела были улажены и наши путешественники отправились в обратный путь. А Цезаре позволил себе немного расслабиться и крепко вздремнул. Ему приснился удивительный сон, который перенёс его на несколько столетий назад, в другие страны. Перед Цезаре предстала череда сказочных событий.
Будучи человеком впечатлительным, увлечённым, он ничего не выпускал из поля зрения даже во сне, фиксируя и запоминая. Многие факты откладывались в его памяти и при удобном случае, либо удачном стечении обстоятельств, напоминали о себе и тогда стройными рядами выстраивались действа, укладываясь под перо мастера.
Вдруг карета резко остановилась…Цезаре пробудился ото сна, не понимая, где он и что произошло? Он обвёл карету глазами, остановил взгляд на Пауло и спросил:
– Где я?
– В дороге, – невозмутимо ответил Пауло, читая роман.
– Что со мной? – спросил Цезаре, всё ещё оставаясь в плену своих сновидений.
– С Вами? – спросил Пауло. Не знаю. – Кучер резко остановил карету, мы подъехали к переезду.
Цезаре всё ещё не отдавая себе отчёт, он во сне или уже наяву, понемногу начинал осмысливать сюжеты недавних сновидений.
– Оливковые рощи… пески, виноградники, – произнёс он вслух.
Пауло оторвался от книги, посмотрел на него вопросительно.
– Синьор, Вы здоровы? – спросил он удивлённо.
Цезаре перевёл рассеянный взгляд в его сторону, пропуская мимо вопрос, сказал:
– Неужели мне всё это приснилось?
– Очевидно, синьор, – с той же невозмутимостью ответил Пауло, впиваясь в текст любовного романа.
Цезаре молчал, что-то обдумывая, а потом попросил:
– Ты только, пожалуйста, не торопи меня, я тебе сам всё расскажу.
– Хорошо, Цезаре. Я нем как рыба, – ответил Пауло полушутя, полусерьёзно.
– Пригрезится же такое! – сказал Цезаре.
– А что случилось, синьор? Вам опять приснились какие-то небылицы? – предположил Пауло.
– Да уж. Иначе это не назовёшь, – ответил Цезаре.
Пауло отложил в сторону книгу, присел и сказал:
– Я весь во внимании, рассказывайте, синьор.
Цезаре собрался с духом и спустя несколько минут начал своё повествование.
– Слушай внимательно. Рассказываю в том порядке, как я это увидел, – предупредил Цезаре. – Наберись терпения и не перебивай.
Представь себе. К твоим ногам падает лунный свет – лунная дорожка от луны к тебе. Представил? – спросил Цезаре. И сам ответил, – необыкновенно красиво! Ты начинаешь осознавать свою связь с вечностью. Не успел я об этом подумать, как через мгновение вместе с каретой и лошадьми взмываю ввысь. У меня перехватило дыхание. Стояла необычайно красивая звёздная ночь. А когда мы приземлились, откуда ни возьмись, наступил белый день. Перед моим взором шеренгами выстроились оливковые рощи. Такая экзотика. А вдали я приметил едва заметный караван верблюдов. Пекло, нигде ни капли воды… Вокруг пески, я бродил, бродил и набрёл на виноградники. Это было моё спасение. Там я укрылся от палящих лучей солнца. Там же нашёл глиняный кувшин, наполовину зарытый в песок. Я умирал от жажды, поэтому вытянул кувшин из песка, вынул пробку и пригубил. Блаженство!!! – с упоением произнёс Цезаре. – В кувшине оказалась прохладная водица, что немало меня удивило. Я омыл лицо, голову и под сенью виноградной лазы прилёг и уснул. И что ты думаешь? На сей раз, действие моего сна развернулись в Средневековье. Одиннадцатый век. И ты знаешь, с кем я повстречался? – спросил Цезаре.
Пауло в ответ лишь покачал головой. Он сидел, как завороженный. Вместе с рассказом Цезаре, он перенёсся в другое время, далёкие страны.
– Так вот, – продолжил Цезаре. Я беседовал с Омаром Хайямом – незадолго до его кончины.
– А кто это? – поинтересовался Пауло.
О, это уникальный человек. В одном лице: астроном, философ, математик, физик и поэт! – с гордостью ответил Цезаре, будто всё перечисленное выше имело к нему какое-то отношение. – Омар Хайям мне вдохновенно поведал о труде Авиценны ибн Сины, а потом читал свои замечательные четверостишья. Быстро простился и внезапно исчез, как и не было. На смену одиннадцатому веку пришёл четырнадцатый. Я бродил и поражался красоте тех мест, атмосфере. Там сон мне подарил общение с прекрасным тонким поэтом – Насими.
И Цезаре процитировал строки из произведений Насими:
«Предвечен я, и вечность – мой конец.
Я и творенье мира и творец.
Я виночерпий пиршества земного,
Я – добрый знак для всех людских сердец».
– А это?
«Мудрец, когда себя познать ты мог.
Всего достиг, и, значит, ты есть бог.
В тебе дыхание святого духа,
Ты всемогущ, бессмертен и высок».
– Как сказано! – произнёс Цезаре.
– Я потрясён, – наконец вымолвил Пауло. – Я не могу понять, как Вам удалось столько запомнить? – спросил Пауло, находясь под большим впечатлением от услышанного. – А я свои сны не запоминаю. Цезаре, как я погляжу, Вы и во сне продолжаете путешествовать. Неужели не наскучило, недостаточно того, что в реальной жизни Вы так много времени проводите в пути? Поразительно! – недоумевал Пауло.
– Как ты не понимаешь? Мой мозг и во сне продолжает работать. Видишь, сколько полезной информации я извлёк из одного сна?
Порой он напоминал ребёнка, который никогда не расстаётся со своими любимыми играми.
– Да… – протянул он. Цезаре никак не мог отойти от всего увиденного и пережитого во сне. Сновидения прочно захватили его в свой плен и не выпускали. Он опускался на землю и опять возвращался туда.
– Это было лишь начало сна. Затем сменилась картина, и я оказался в другом месте. Теперь, мой дорогой, мы возвращаемся в Италию. Представь себе знаменитейший зал Маппамондо, – произнёс Цезаре по слогам. – Украшением этого зала является роспись Симоне Мартини. Я очарованный стоял и не сводил глаз с его творений.
Цезаре задумался.
– Но и это ещё не всё.
– Батюшки, да когда ж Вы столько успели увидеть? – воскликнул Пауло, подскочив на сидении.
– Пока ты спал, – спокойно ответил ему Цезаре. – Слушай дальше. Так вот. Был ещё один эпизод, который вверг меня в ужас. Даже и не знаю, стоит ли рассказывать? Боюсь испугать тебя.
– Чего уж там? Я готов слушать, – предупредил Пауло.
– Итак. Следующая картина, которая предстала моему взору, что-то дикое, уродливое, бесчеловечное, ужасающее, не поддающееся описанию. Сцена казни. Это зрелище, скажу я тебе прямо со всей ответственностью, не для утончённых натур. Народ пытали: вгоняли иголки и раскалённое железо под ногти, выжигали глаза. Я кричал из последних сил, вопил и плакал вместе с ними, несчастными. Я такое пережил во сне, – он умолк, – нет, нет, это не поддаётся описанию, – повторил Цезаре с надрывом и одновременно с укоризной.
– Вы хоть знаете, где этот кошмар происходил? – спросил растревоженный Пауло.
– Знаю. Сознание подсказало, – ответил Цезаре.
– И где же? – любопытство распирало Пауло.
– Не догадываешься? – спросил Цезаре.
– Теряюсь в догадках, синьор, – ответил Пауло, мысленно перебирая фрагменты истории.
– В Иерусалиме, мой друг, – раскрыл «карты», Цезаре.
– Где?! – поразился Пауло.
– Да, да. Во время правления Вавилонского царя – Навуходоносора, – пояснил Цезаре. – А говорил, что любишь историю. Такое надо знать, мой милый. Я об этом читал ещё в гимназии. Отец много мне из истории рассказывал. Потом кое-что изучал в университете.
К сведению, наш великий маэстро – Джузеппе Верди увековечил этот сюжет в своём бессмертном творении. Забыл, что ли?
Пауло сидел молча, пропуская через душу рассказ Цезаре.
– Вот поэтому мне несложно было догадаться. Я, как увидел, сразу понял, куда попал.
– Да, да, – промычал Пауло понимающе. – Батюшки, куда Вас занесло! – произнёс Пауло, держась за сердце. – Это ж когда было!
– Одно могу сказать…какое счастье, что я видел всё это во сне. Наяву…не приведи Господь такое увидеть, – сказал Цезаре, находясь в глубоком раздумье и в шоковом состоянии. Пережитое во сне кольцом сдавило его сердце. Он тяжело дышал, поминутно вздрагивал, вбирая в себя воздух.
– Цезаре, дорогой. Успокойтесь, пожалуйста. Не предавайте этому значение. Вы переутомились в последнее время, работали, не покладая головы и рук, без отдыха. Ваш мозг устал. Вот Вам и результат воспалённого рассудка, как говорится, на лицо. Какие дикие, страшные истории Вас посетили во сне. Выбросите всё из головы, подумайте, о чём–нибудь приятном, – растянул он последнее слово, смакуя. – А это забудется, – уговаривал Пауло. -
Я же не зря говорю, пора нам домой, на покой. Дома с Вами такого не случается и работается легче, – настаивал Пауло на своём.
– Да, ты прав. Пора нам на покой, – соглашался расстроенный Цезаре. – Я как не в своей «тарелке», весь разбитый, помятый, места себе не нахожу, – жаловался он. – Ты представь, каково было великому маэстро Верди писать музыку на этот сюжет? – всё не унимался Цезаре.
– Не представляю, знаю одно – он гениальный трагик! – уверенно ответил Пауло.
– Да, таких, как он, нет, – подвёл итог Цезаре.
Прошли годы…
– Шурочка, ты ещё не собралась? – спросила княгиня дочь.
