скачать книгу бесплатно
Вадима удивляло и тревожило, но не мог понять, что именно, и решил хоть как-то разобраться. Никак не мог смириться с тем, что на десять вопросов из десяти он не может ответить конкретно и адекватно. Причем девять вопросов он не мог даже адекватно себе задать. А это его, человека со спортивным, тренированным, дисциплинированным характером, раздражало и настораживало. Он пытался заставить себя думать, размышлять и подключать логику, но, видимо, этот дар пропал, как только он переступил порог пансионата «Горный воздух». Зато появился дар актерского мастерства и хитрости, поддеваемые интересом вперемешку с опаской.
Он перестал доверять сотрудникам пансионата и присматривался к каждому, при этом старался делать вид, что любопытство ему чуждо.
Анализы крови брала молчаливая девушка. Разговор с ней не получался, что, естественно, расстроило Вадима, желавшего пофлиртовать с прекрасным полом. Хоть и медицинским полом.
Такую, во всяком случае, трудную роль играл сейчас Вадим, пытаясь заигрывать с новенькой лаборанткой, молчаливо берущей у него кровь, надеясь, что девушку еще никто не проинформировал о существовании любимой супруги Аллочки.
– Вы такая утонченная девушка, а так мужественно пускаете кровь. Я – Вадим. А вас как зовут?
Она в ответ улыбнулась, но не ответила, делала кроваво-пускательную операцию.
– Вы такая молчаливая. Правильно. В вашем деле нужно работать иглой, а не языком – болтал ерунду Вадим, улыбаясь, как будто его сразила наповал ядовитая стрела Амура. – Давайте встретимся сегодня вечером. Сходим в ресторан. Угощу вас аджикой. А сам съем лимон, чтоб не веселиться. Ничего веселого уже нет. Согласны? Что ж вы так натянуто улыбаетесь? Расслабьтесь.
Она забинтовала его руку, запихнула край бинта и ответила:
– Все.
– Все? – удивился Вадим – А я думал вы глухонемая. Извините.
Он сконфуженно ретировался, пятясь задом, но она на него даже не смотрела, прибирала стол, убирала пробирки по местам и готовила инструменты и колбочки для следующего пациента. В коридоре Вадим пришел в себя, возвращаясь из неловкого положения в свое нормальное состояние, попытался оправдать свое поведение и решил извиниться за нелепый бред. Пока он обдумывал как бы красиво и без собственных жертв реабилитировать себя в глазах новенькой медсестры, в кабинет зашел Николай. Вадим сообщил всем, что забыл в кабинете бумажник и ему необходимо вернуться, получил одобрение и разрешение живой очереди. Собираясь с храбростью и прощаясь с наглостью, Вадим караулил под дверью, чтобы зайти в кабинет и извиниться. Также под дверью собиралась с силами и храбростью Настя Глазнова. Она тряслась от страха, таращила испуганно глаза и поясняла всем и сразу:
– Я так боюсь, так боюсь. Еще из вены!? С ума сойти. Я же грохнусь. У меня уже коленки подкашиваются. Представляете? Я сознание теряю, от вида крови. А если я вообще не пойду, меня поймают и приведут силой?
Дверь в кабинет открылась, и вышел Николай, придерживая согнутую перевязанную руку. Вадим извинился и направился внутрь, но его остановило замечание.
– Молчит, как рыба в садке. Хоть бы слово сказала – сообщил мужчина, проходя по коридору. – Ни здравствуйте, ни до свидания, необразованная, невоспитанная. Дикая.
Это возмутило Вадима, ни одна уважающая себя девушка не позволит думать о себе в таком тоне и тем более нарочно делать так, чтоб ее считали дикарем.
– Глухонемая? – поинтересовался пожилой мужчина.
– Ага, а еще и слепая – засмеялся другой.
– А как же она в вену попадает? – не поняв шутки, испуганно прошептала Настя.
Вадим прикрыл дверь в кабинет и прошептал:
– Проверим – подошел к Насте, на ходу разматывая бинт – Давай сюда свое направление.
– Зачем? – от страха и удивления глаза округлились до размера теннисного мячика.
– Анализы вместо тебя сдам, – засмеялся Вадим, потом соврал и пояснил – договорюсь, чтоб тебя из списков вычеркнули.
– Ой, прошу вас, Вадим. – Она прижала трясущиеся руки к груди. – Я так боюсь, при виде крови в обморок падаю.
Он надел бейсболку, опустил на лоб (хотя считал нехорошим тоном ношение головного убора в помещении), вошел в процедурный кабинет и заявил, протягивая направление медсестре:
– Глазнова Настя.
Медсестра взяла документы, отклеила бирку, наклеила на пробирку и раскрыла упаковку проспиртованных салфеток.
Вадим повторил, меняя голос на деловито бесцветный:
– Настя Глаз. Нова Настюша. Настенька. Девушка. Крови боюсь. В обморок упаду.
Медсестра не проронив ни звука, делала свою работу. Процедура повторилась с одной лишь разницей – для себя кровь он сдавал с левой руки, а для Глазновой Насти – с правой.
Пока наполнялись кровью шприцы и пробирки, Вадим, понимая бред происходящего, осмотрел углы комнаты под потолком. Напротив него моргал красный глаз камеры видео наблюдения. Совсем скоро администрация будет знать, что Глазнова Настя не сдавала кровь, но его это не волновало. Его волновало, что анализы на иммунитет к вирусу берет медсестра не понимающая по-русски.
***
Девушка со стальным квадратным чемоданчиком зашла в здание пансионата, когда у отдыхающих был ужин, по-хозяйски прошла за стол администрации, отворила дверь, с воспрещающей надписью, прошла по коридору и без стука вошла в кабинет начальника.
На чистом немецком языке сказала:
– Здравствуйте – аккуратно поставила чемоданчик на тумбочку и села на диван.
– Приветствую, Луиза, – ответил мужчина, оторвавшись от работы, потянулся, но из-за компьютера не встал.
Он давно удивлялся немецкой аккуратности: на ней безупречно выглаженный деловой костюм нежно бежевого цвета. Нет, конечно же аккуратность присутствует у каждой национальности планеты Земля, но в меньшей степени, чем у немцев. У них элегантная аккуратность умноженная на строгий порядок составляющие педантизма.
Луиза Хильдегард же чистая немка, относится к порядку с огромной ответственностью, полностью упаковав его в рамки свода правил и инструкций, причем каждый принцип имеет свой пункт и подпункт. А нарушение этих принципов сравнимо с тяжким грехом.
Она поправила журнал на столике, так, чтобы он лежал перпендикулярно к краю стола и параллельно с блокнотом.
Мужчина в очередной раз удивился ее отношению к окружающим предметам. Он тоже жил по правилу, что все вещи должны лежать на своих местах, этому был приучен отцом с мальчишеского возраста, но ее желание поправить небрежно оставленный журнал на столике, ручку выровнять перпендикулярно края стола, телефон точно посередине между блокнотом и левой рукой, постоянно вызывала изумленную усмешку.
– Вы вовремя – не удержался прокомментировать он.
– Как договаривались – не разглагольствуя, ответила Луиза.
– Немцы – пунктуальный народ – уважительно согласился он. – Как добрались?
– Хорошо. На чартерном рейсе. – Она с немецким хладнокровием закончила светский разговор и перешла на деловой тон – все готово?
– Да. Сделать вам кофе? – предложил мужчина, надеясь на отказ.
Она надежды оправдала:
– Кофе ночью и вечером раздражает нервную систему.
– Видимо вы никогда не пили кофе ночью – с нескрываемой насмешкой, заметил он, намекая на ее спокойствие.
– У меня пару часов на сон – не обращая внимание на его плохое настроение, сообщила она.
– Тогда идите в соседний номер – он протянул ей ключи – там все готово для вас.
Женщина взяла ключи и направилась к выходу, в дверях она остановилась и спросила:
– А вы подготовили женщину?
Хозяин кабинета кивнул головой.
– Все хорошо? – на всякий случай уточнила Луиза.
– Долго приходила в себя. Инга недовольна препаратом.
– Никакой разницы. Не имеет значение – успокоила его гостья. – Главное, чтобы вернулась в сознание. Вам нечего пугаться.
– Я не из пугливых – по-русски возразил мужчина, а по-немецки ответил, раздражаясь – во-первых, из-за этого препарата могут возникнуть трудности. Во-вторых, клиент ждет.
– Благодарю, что напомнили, хотя я не забывала.
– Я не хочу провалить всю кампанию, – зло огрызнулся он шепотом, стараясь не повышать голос, но и дать понять, что спорить с ним по этому поводу нельзя, даже таким культурным женщинам, как Луиза Хильдегард – завалить операцию, и подставить весь народ. В третьих, клиент богатый и влиятельный.
– Деньги рождают надменные амбиции – добавила гостья – а если не знаешь, как они зарабатываются, то амбиции перерастают в манию величия.
Мужчина был не согласен с Луизой. Для него деньги рождали возможности, удовольствие и удовлетворение.
– Разбуди меня за полчаса, хочу ознакомиться с девушкой. Как ее там? – попросила Луиза.
– Алла Соколова – подсказал он.
– Точно, все время забываю ваши русские имена. Я проверила анализы на корону – в пансионате все здоровы. И еще – вспомнила она, открывая дверь в коридор – этот мужчина, который пытался меня обмануть и приходил два раза сдавать анализы за себя и…
– Анастасию – подсказал мужчина.
– Что с ним?
– Ничего. Он думает, что ему удалось нас обмануть. Пусть и дальше так думает. Не стоит вам переживать. С ним почти покончено.
– Почти? – Луиза вскинула одну бровь, давая понять, что она недовольна.
– Завтра его уже не будет – пообещал он, заметив ее неодобрение.
Гостья вышла в коридор и направилась в соседний номер, усталость сказывалась, спать хотелось невыносимо. «Пора в отпуск на Крит, а лучше на Майорку. Там тепло, уютно, а главное перелет дешевле и есть с кем пообщаться, не то, что в России. Решено, слетаю на недельку в отпуск, а потом с новыми силами продолжу. Одну неделю Крюгер справится и без меня».
***
– Теперь тебе все понятно? – поинтересовался Вадим у жены, осматривая столовую. Судя по манерам, Тамара привыкла к ухаживаниям, часто становилась объектом для самых разнообразных мужчин, но держалась целомудренно. Николай шумно и моложаво заигрывали с дамой. Мужчина собирался провести время на курорте с пользой для тела и души. Они пили сто пятнадцатую кружку чая, заказывали мороженное и эклеры и не собирались идти на прогулку, как остальные отдыхающие. Видимо решили объесться до формы шаров и выкатиться из столовой как мячики. А культурный персонал не выгонял.
– Нет – честно призналась Аля.
– Но ты мне веришь?
– Да. Но если все так и есть, как ты рассказываешь, то нам нужно уехать. Срочно. Не хочу, чтоб ты лез в это расследование.
– Так я не лезу. Просто хочу разобраться, откуда опасность и какая она. А еще мне показалось странным…
– Уже перебор странностей – хмыкнула супруга.
– Я обратил внимание, что не все пришли на сдачу анализов, поэтому я решил присмотреться, кому пришлось (вынудили), а кому в этом пансионате поблажка. Хотя в столовой Субботин утверждал, что на корону нужно сдавать всем. В общем, я не видел Петра Васильевича, не видел Веронику, Олега Владимировича, хотя они все такие же отдыхающие, как и ты и я.
– Может они сделали до того, как ты пришел.
– Я пришел первый и ушел последний. В общем, сдал анализы за себя и Настю и решил присмотреться. Стал околачиваться в коридоре. Я догадывался, что через некоторое время наши надзиратели будут знать, что я заходил вместо девушки. Через семь с половиной минут появился Субботин с вопросом, что это я здесь удумал? А я ему в ответ: Почему персонал может выходить за пределы санатория, а мы – нет. А он мне отвечает: «Персонал ходит домой, у них семья»…
Вадим нервно скручивал пальцами бумажную салфетку. Он поиздевался над ней так, что она превратилась в катышки, беспорядочно рассыпанные по столу.
– Вадим! – позвала Аля.
– Да-да – он никак не мог поймать ускользнувшую мысль, задумчиво ковырялся в своей голове, стараясь найти то, что так обеспокоило его.
– Вадим.
– Да. В общем, мои вопросы ему не понравились.
Вадим опять запнулся, возвращаясь мыслями в потревоженную его ситуацию. Нет, ситуация здесь ни причем, но что-то беспокоило его. Догадка.
Вадим схватил новую салфетку и стал ее тереть и растирать. Аля заметила этот нервный жест, забеспокоилась и с чувством нескрываемого любопытства и тревоги спросила, пододвигаясь к мужу:
– А он что?
Вадим внимательно посмотрел на жену, возвращаясь из тревожных мыслей к разговору, сообщил:
– А он несет бред сивой кобылы. – Вадим хмыкнул и пояснил – «белый круг Малевича завораживает».
Резкий приступ усталости навалился на Аллу, она почувствовала слабость и подумала: «Белый круг…». Это была ее последняя мысль. В голове зашумело и поплыло. Откуда-то появилось белое живое пятно и потянуло ее в себя. Как черная дыра затягивает в неизвестность все вокруг. Вот оно затянула Вадима. Посуда полетела внутрь, обгоняя мебель. Стены надвинулись, и их поволокло вместе с окнами и дверями. Сейчас потянет ее. Она увидела, что ее руки вытянулись, стали эластичными и длинными. Их засасывало в белый круг дыры.
Мягкое нежное прикосновение к руке вернуло ее в реальность.
Приходя в себя, Алла открыла глаза (вроде все стоит на месте, не плывет), поглядела на руки, которые совершенно неэластичные и недлинные, а обыкновенные, ее родные. Вадим нежно погладил и сжал пальцы. Алла подозрительно взглянула на тарелку с недоеденными котлетами, кажется от них у нее головокружение. Способность мыслить вернулась: «Малевич нарисовал «Черный квадрат».
– Потом Субботин, послал меня на процедуры во все четыре стороны. Может он пьяный был. – предположил Вадим – Или еще хуже… Только я ничего не понял, удивился, но остался околачиваться возле процедурного кабинета. Ни Олега Владимировича, ни Вероники, ни деда Перта, я не видел – он задумчиво помотал головой, глядя на жену.
– Глупость какая-то. Что он хотел сказать? Это как несуществующая фраза. Такого не может быть. Не бывает в природе.
– Что?
– Малевич. Он не рисовал белый круг.
– Я не интересуюсь живописью Малевича.
Аля подумала и сообщила, объясняя далекому от искусства мужу:
– Белый круг, это противоположность черного квадрата.
– Да, бог с ним: квадрат, круг, да хоть трапеция. Субботин сказал глупость, может был под кайфом.
