Игра и Мир

скачать книгу бесплатно


– У меня и с Вини, и с Пухами все нормально, я этому жиду не доверяю. Свою девочку сама конфигурировала и шмот подбирала.

– Юль, а почему жиду, если он Римша? Прибалту, наверное? Ну или хохлу – если исходить из прозвища.

– Да как же ты меня бесишь!!! – крикнула она зачем-то и прибавила шагу.

Когда не живешь с женщиной и не имеешь с ней затяжных отношений, то как-то отвыкаешь от истерик. А может быть я и правда зануда?

Я еле поспевал за Юлей, стараясь не потерять ее из виду, когда мы пробивались сквозь очередную базарную толпу на площади. Продержав таким образом ее фигуру в поле зрения длительное время, я заметил имя, висевшее над головой. Заметил и взорвался хохотом.

– Юля, Юль, стой! Стой, кому говорят!

Девушка резко остановилась, словно врезалась в стену, развернулась на пятках и уже привычным движением схватила меня за плечо. Прохожие деликатно посторонились, не желая участвовать в семейном конфликте (или как мы для них выглядели?).

– Ты что раскомандовался, а? – прошипела она мне в лицо.

А я все не мог унять хохот. Смеялся я и так отчаянно, а когда увидел взбешенное лицо Юли, да под этим ее именем, то меня разобрало по второму разу.

Сколько она могла продержать ржущего дурака в стальной хватке? Конечно, не долго. Она отпустила меня и заметно занервничала. Гораздо более тихим голосом спросила:

– Ты че ржешь? Что случилось?

– Прости… прости Ю… ля. А кто создает имена персонажей, в которых мы сейчас?

– Шматко и создает. Ну тебе, по крайней мере. Свое имя сама выбирала. Ю.

– А вы со Шматко дружите?

– Дебил что ли? Нафиг он мне сдался? У него крышняк сдвинут в сторону вампиров, демонов и прочей аццкой хрени. Кто-то рассказывал, будто у него даже когда-то было собственное агентство знакомств для таких же придурков. А сейчас, по старой памяти, все пытается свести нашего главбуха с электриком. Но одна – интеллигентная стареющая девственница, какающая стихами Пушкина, а второй водку даже в суп подливает. Почему Шматко к ним привязался – не ясно, но уже несколько лет не оставляет попытки.

– Мне кажется, – едва сдерживаясь пытался сказать я, – он к тебе неравнодушен.

Наконец, до нее дошло. Она заглянула куда-то в характеристики персонажа и… и Ластику совсем бы не понравилось то, что несколько минуты извергала из себя Юля или, согласно надписи над ее головой – Бля.

– Долбанный сопляк! Я ему такую Бля устрою. Я ему фамилию официально поменяю, и имя… и отчество. И новый паспорт на день рождения подарю. Был Роман Батькович Римша, а станет Ядебил Ядебилович Ядебилов.

– Может быть он не со зла. Вдруг он просто опечатался. Клавиши ведь близко расположены.

– Значит он рукожопый! И гнать его надо в страну рукожопию. Чтобы он так в своих банковских переводах опечатывался! Да я его анкету на сайте гей-знакомств размещу, нет, на сайте интимных гей знакомств! Или лучше клофелином напою и закину в мир Fallout в образе проститутки-наркоманки. Или деда девяностолетнего. Будет у меня там всю оставшуюся жизнь дохлыми крысами питаться.

Мне уже стало не по себе. Смех ушел, а Юлина агония только набирала силу. Не знаю, специально ли Шматко подшутил или действительно опечатался, но если первое – то инстинкта самосохранения у него явно нет.

Пришлось крепко задуматься, как успокоить напарницу. Кажется, она сердилась на весь мир, пару раз даже прилетело по шапке, в прямом смысле слова, прохожим. Все как один, поправивши головной убор, и оценив имеющееся при нас оружие, ссору решили не затевать.

В голову ничего не приходило. Мой пыльный опыт домашних ссор подсказывал, что лучше всего просто оставить женщину выкипеть, занявшись своими делами. Но сейчас это было невозможно. Что же еще придумало человечество для успокоения нервов? Валерьянка, пустырник? Я огляделся в поисках аптеки… ну да, не сразу сообразил, что здесь их быть не может. Значит, следовало искать травницу, а у нее – валерьяну. А это что вообще, корень? Нет – диагноз. А потом его дать погрызть Бле? Да она мне его запихает в…

Вдруг надрывным пьяным мужским голосом кто-то затянул песню. Я не мог разобрать все слова, но пели они о долгом пути, разлуке, битвах, шрамах, фиалковых глазах возлюбленной и волнующих изгибах тела, к которым так стремился лирический герой стихов.

Ну удивление, пьяная компания сорвала аплодисменты, даже Юля прервалась и дослушала до конца.

– Это песня Элеаноры, подруги, коллеги, возлюбленной Альта, – сказала она.

Наконец, я вспомнил, что нужно делать в таких ситуациях! Желая закрепить ее только что вернувшееся спокойствие, быстро предложил:

– Пойдем может быть в таверну? Выпьем, обсудим план действий?

Несколько секунд Юля сомневалась. Затем махнула рукой.

– Некогда пить, да и мы на работе. Пошли к дому Альта, по дороге все расскажу.

Я даже обрадовался. В прошлый раз местное вино мне категорически не понравилось. Кто знает, чем потчуют в местном общепите. И вот мы снова зашагали по заросшим домами улицам.

И вдруг!

– Брр… стой, Мися, не так шустро! – раздался голос за нашей спиной, и я разобрал цоканье копыт по брусчатке.

Юля отреагировала молниеносно. Ловко развернулась, будто заинтересовалась каким-то товаром на прилавке, схватила меня за руку и увлекла за собой.

– Замри! – шепнула мне. – Не оборачивайся, не оглядывайся! Молчи!

Стук лошадиных копыт приблизился, вот уже всадник оказался прямо за нашими спинами, с головы до ног меня пронзила тревога и ужас, как Фродо от назгулов.

– Шевелись, Мися! – снова раздалась команда, и лошадь быстро унесла хозяина вперед.

– Бежим! – а мной, в свою очередь, продолжала командовать Юля. – Надо не упустить его из виду.

– Кто это?

– Охотник, главный герой. Вероятно, он ищет Альта.

Мы бежали, продираясь сквозь толпу – у них что, выходной, почему так многолюдно на улицах? Охотник, конечно, не несся галопом, но лошадь, словно волнорез, одним своим видном заставляла прохожих расступаться заранее, поэтому поспевать за ней было сложно. Почему он вообще на лошади? Кроме него, я не заметил в городе других всадников.

– Где он? Потеряли! Ты видишь? – запыхавшись спрашивала Юля.

– Он свернул в тот двор, кажется. Вон, где вывеска какая-то болтается.

– Это корчма. Пошли за ним.

Действительно, у дома мы нашли привязанную к стойлу Мисю, она лениво отмахивалась хвостом от мух, которые в огромном количестве кружили вокруг привязанной к седлу… головы какого-то чудовища.

– Когда войдем – не суетись. Сядем за столик, закажем пива. Будем наблюдать и слушать. На охотника не пялься, пальцем не показывай. Включай голову, короче.

Внутри было темно и смрадно: воняло мокрыми тряпками, прокисшим пивом, мочой. Из открытых окон свет не пробивался вглубь, поэтому на большинстве столов горели свечи, где-то стену коптил факел. Было многолюдно, выбирать где сесть не пришлось, Юля указала не единственное подходящее свободное место: за длинным столом, рассчитанным на компанию, повиснув головой на руках, спал какой-то мужик. Мы подсели к нему, заняв противоположный конец лавки.

– А кто, собственно? – окончание вопроса я попытался выразить мимикой, но судя по Юлиному лицу – получалось плохо.