Ты бросил меня

Он понял, что переживал не напрасно. Все-таки добился Игонин своего, все-таки унизил ее, растоптал.

Лиза пришла в себя, вздрогнула, но голову к Олегу не повернула. Всхлипнула, закусив губы, отвернулась к стене и расплакалась.

Олег хотел подойти к ней, но почему-то сел на корточки, руками обхватил голову и простонал:

– Я убью эту мразь!

Лиза ничего не ответила, рукой зацепилась за край покрывала и натянула его на себя.

Олег поднялся, открыл шкаф, достал оттуда одеяло и бережно укрыл ее. Она, не выдержав, разрыдалась, спрятала голову, а он зло процедил сквозь зубы:

– Я его убью! А ты не реви… Ты ни в чем не виновата…

Неожиданно раздался звонок в дверь, и Олег подскочил как ужаленный. Вдруг это Игонин? Вдруг он решил повторить свой успех? На этот раз ему живым не уйти!

Но за дверью стоял Бусыгин. Олег смотрел на него бешеными глазами, и лейтенант не мог этого не заметить.

– Я что, не вовремя?

– Да пошел ты на хрен! – заорал на него Олег.

Это ведь Бусыгин задержал его в магазине. Если бы не этот проклятый лейтенант, он бы успел спасти Лизу. И маньяка бы задушил, не дав ему уйти.

Он послал Бусыгина, но этого ему показалось мало. Пар давил на все нервные клапаны разом, требовал выхода, и Олег бросился на Бусыгина с кулаками. И плевать на его погоны!

Но Бусыгин ушел от удара, на мгновение исчез, появился сбоку. Рука в это время уже была в захвате, а Олег продолжал движение. Мало того, Бусыгин ускорил его, заставил плашмя грохнуться на пол, а сам оказался на нем, больно заломив руку за спину.

– Парень, ты что, мухоморов объелся? – спросил Никита.

– Пусти!

– Куда пусти? Я сейчас наряд вызову, – пригрозил лейтенант.

В это время открылась дверь, и Олег услышал голос тети Рины:

– Я сейчас милицию вызову!

– Может, вас полиция устроит? – хмыкнул Бусыгин. Одной рукой он держал Олега, а другой вытащил из кармана удостоверение.

– Так вы из полиции?.. А то я смотрю, то один, то другой!

Олег до хруста сжал челюсти. Знал он, о ком разговор. Тетя Рина видела, как уходил Игонин, а потом появился он сам. И как Бусыгин пришел, тоже видела.

А если она видела Игонина, то Лиза могла смело подавать заявление об изнасиловании. Игонина, как пить дать, посадят. Но Лиза тогда будет опозорена. Та же тетя Рина будет тыкать в нее пальцем, за глаза называя шлюхой. А мама и вовсе на повидло изойдет.

– Кто один? – спросил Бусыгин.

– Да выходил тут один из квартиры. Дверью так хлопнул, будто что-то натворил!..

– Кто там у вас что натворил? – обратился к Олегу Никита.

– Не было ничего. Пусти!

– Смотри, еще раз дернешься, точно в участок отправлю.

Никита встал на ноги, отряхнулся, вслед за ним поднялся и Олег. Он так глянул на тетю Рину, что та поспешила исчезнуть за дверью.

– Давай, рассказывай.

Бусыгин чуть ли не силой втолкнул Олега в квартиру, и сам зашел следом. А из спальни вышла Лиза. Прическа в порядке, и глаза подкрашены, и губы. Халат сидел как должно, и сама держится ровно, без перекосов. Только вот на щеках заметны следы от слез.

– Что у вас там стряслось? – спросила она, глядя на Бусыгина с улыбкой гостеприимной хозяйки.

– Это что у вас тут?

– Ничего, – пожала плечами Лиза.

– А кто к вам приходил? – с подозрением посмотрел на нее лейтенант.

– Вы пришли.

– А до меня?

– Олег пришел, потом вы.

– Соседка еще кого-то видела.

– Соседке показалось… Обедать будете? – быстро перевела разговор Лиза.

– Буду, – кивнул Никита. И, когда Лиза скрылась на кухне, ткнул Олега пальцем в грудь: – Будет заявление, хорошо, а если нет, ваше право. Но смотри у меня!

– Что там у тебя смотреть? – буркнул Олег, отстраняясь.

– Я слежу за тобой! – пригрозил ему Никита и ушел, закрыв за собой дверь.

Олег поплелся на кухню.

– А где лейтенант? – спросила Лиза. В одной руке тарелка, в другой – поварешка.

– Он и не собирался… Он все понял…

– Что понял?

– Это он меня задержал… Из-за него я не успел… Он боится, что я Игонина убью, поэтому и приходил.

– Не надо его убивать! – дернулась Лиза и медленно опустилась на стул.

– После того, что он с тобой сделал?

– Я сама его убью, – опустив голову, сказала она.

– Ты?!

– Я смогу.

– Ну нет! – мотнул головой Олег.

– Тебя посадят! – Лиза умоляюще глянула на него.

– Все равно!..

Она снова опустила голову и, закрыв ладонями лицо, заплакала.

– Ты же меня дождешься?

Лиза мотнула головой, опуская руки.

– Не понял!

– Мы с тобой должны развестись, – тихо сказала она.

– С чего это?

– После того, что случилось, мы не можем быть вместе.

– Так, давай не будем усложнять… – поморщился Олег. – Решим с Игониным и будем жить дальше. Как будто ничего не было.

– Было.

– И есть, – кивнул он. – Пока он жив.

– Ты не можешь его убить!

– Еще как могу!

– Этот лейтенант, он с тебя не слезет…

– Я сам во всем признаюсь. Дадут лет семь-восемь. А ты будешь меня ждать.

– Ты же видишь, как на меня реагируют мужчины… Кто меня защитит, пока я буду тебя ждать?

Этот вопрос поставил Олега в тупик. Не будет Игонина, появится кто-то другой, не менее настойчивый. Он будет мотать срок из-за одного подонка, в это время Лизу будет насиловать другой.

– Давай попробуем все забыть, – робко предложила она.

– И пробовать не будем. Пока Игонин жив…

– Тогда нам лучше развестись. Потому что он и мертвый будет стоять между нами.

– Нет.

– Да… Если ты убьешь Игонина, будет только хуже. Ты потеряешь и себя, и меня.

– Я не могу тебя потерять.

– Тогда мы все должны забыть, как страшный сон. Это единственный выход.

– Но я не могу!

– И я не могу… Но другого выхода не вижу.

Лиза и сама осознавала всю безысходность ситуации. Она смотрела на Олега, а по щекам ее катились слезы. Выхода не было, но найти его нужно.

Глава 5

Зима, холод, кровь остывает быстро. Труп окоченел, снег, падая на лицо, перестал таять. К утру тело и вовсе замело, и, если бы труп лежал где-то в стороне от тропинки, его бы и не нашли. Ну, если только собаки не раскопали бы.

С трупом работал эксперт, там же следователь и Плетнев. Никита стоял чуть в сторонке – в ожидании распоряжений. Он человек маленький – что скажут, то и будет делать. Но в то же время он имел полное право на свое мнение, и никто не сможет запретить ему строить собственные гипотезы.

Место интересное – вдоль улицы тянулся теплый пятиэтажный гараж, в глубине квартала стояли высотные дома. Между гаражом и домами – березовая роща. Там же и тропинки – как вдоль, от гаража ко двору ближайшего дома, так и поперек. Кто-то к гаражу путь сокращал, кто-то собак выгуливал.

В этой роще все и произошло. Потерпевший направлялся из гаража к дому, а кто-то его поджидал. Возможно, убийца шел навстречу или даже наперерез. Сблизился с ним и ударил ножом в живот. Под каким углом ударил, с какой руки, все это установят эксперты. А Никите придется бегать по домам, опрашивать людей, искать свидетелей. Плетнев уже повернулся к нему, нацелил на него взгляд. Начальник ничего не говорил, Никита понял все сам. А идти недалеко, всего-то четыре шага. Он же не кисейная барышня, чтобы бежать от трупа. И наизнанку его не вывернет, он точно это знал.

– Узнаешь? – спросил Плетнев.

Лицо покойного уже очистили от снега, но Никита не видел в нем ничего знакомого.

– Почему я должен узнать?

– Потому что Игонин это.

– Да нет! – Никиту аж передернуло всего изнутри. Ощущение было такое, словно через главную артерию пустили воду из Ледовитого океана.

Плетнев смотрел на него с укором, как будто это Никита убил.

– Марк Анатольевич.

– Шестьдесят девятого года рождения?

– Шестьдесят девятого года рождения. – Плетнев глянул на следователя, который исследовал мужскую сумку, найденную в снегу.

– Я как чувствовал…

– Ты же сказал, что там все в порядке.

Никита кивнул, но тут же качнул головой. Он доложил о проделанной работе, но в подробности не вдавался. А там не все было в порядке. Но как он мог раскрыть преступление, которое не было еще совершено?

– Ну, я предупредил Кондакова… Серьезно предупредил.

– Серьезно?

– Он на меня с кулаками бросился.

– Та-ак! – Плетнев достал из кармана пачку сигарет, давая понять, что разговор будет не простым.

Да Никита и сам это понимал.

– Кондаков был в супермаркете, я к нему подошел, то, се. Игонин к его жене приставал, за это и схлопотал. Кондаков сказал, что Игонин его родителям пожаловался, ну и решил, что конфликт исчерпан.

– И все? – Плетнев щелкнул зажигалкой.

– Ну, думал, что все. А потом подумал, что Кондаков с Игониным из-за его дочки мог сцепиться. Дочка там та еще штучка, я говорил…

– О дочке потом.

– Ну, я вернулся, а Кондаков уже домой ушел. Я к нему, а он на меня – с кулаками. Ну, я его мордой в пол… Что случилось, спрашиваю. Ничего. Тут его жена… В общем, я понял, что Игонин ее… ну, может, изнасиловал, может, по согласию…

– Так, может, или по согласию?

– Знаю точно, что Кондаков был взбешен.

– Из-за конфликта с Игониным?

– Ну, точно можно узнать. Соседка видела, кто там из квартиры выходил. Торопился, говорит…

– Игонин?

– Может быть.

– И было это…

– Э-э… шестого января.

– А сейчас у нас четырнадцатое. Считай, неделя прошла. Морозная. Но блюдо все равно не остыло.

– Но подали его холодным, – кивнув на труп, заметил Никита.

– Вечером убили. По темноте. Точно пока рано говорить, но, думаю, ближе к полуночи, когда уже все домой вернулись. – Плетнев кивнул на гараж. – Надо бы узнать, где Кондаков был в это время.

– Мне узнать?

– Сначала с соседкой поговори. Кто там от Кондаковых уходил?.. Если Игонин, то все ясно… Ну, чего стоишь?

До Паркетной улицы Никита добрался за полчаса. И это с учетом загруженности дорог. Он ехал от окраины к центру, ночью это направление на карте, как правило, светится зеленым светом, от места преступления до своего дома Кондаков мог добраться минут за пятнадцать. Интересно, какая у него машина? Или он пользовался такси?

Никита подъехал к дому, с кислым видом глянул на подъезд. Дом в хорошем состоянии, но старый, семиэтажный, консьержная здесь не предусмотрена, подъезды не охраняются. Даже камер там нет. Кодовые замки, вот и вся безопасность.

Но видеокамеру Никита все же нашел, на столбе метрах в десяти от подъезда. Но смотрела она вдоль дороги, с легким уклоном к дому. Вряд ли дверь подъезда попадала в поле зрения, просматривалась только площадка перед ним, и то скорее всего не вся. Но, как говорится, лучше что-то, чем ничего.

Никита не знал код замка, но женщина, вслед за которой он зашел в подъезд, вопросов не задавала. Только покосилась, подходя к лифту, но Никита свернул к лестнице. Третий этаж – не высота.

На лестничной площадке он поднял воротник куртки, чтобы Кондаков не смог его узнать, если вдруг при каждом шорохе бросается к «глазку».

Женщина в японском халате открыла ему сразу. И скользнула взглядом по его животу, как будто там, на поясе, должен был висеть самурайский меч.

– Вопрос на две минуты… – сказал он, плавным, но энергичным шагом переступая через порог.

Женщина удивленно глянула на него, сдала назад.

– Вы меня узнаете? – спросил Бусыгин.

– Вы такой интересный молодой мужчина, – жеманно проговорила она, закрывая за ним дверь.

– Из полиции.

Из кухни в коридор вышел крупный, страдающий ожирением мужчина. В одной руке у него была кружка, в другой кусок хлеба. Заплывшие жиром глаза, тройной подбородок. Двигался он медленно, тяжело и неагрессивно. Но это не помешало Никите сравнить его с борцом сумо, а женщину – со стареющей гейшей.

– Тёма тоже такой же быстрый, – вздохнула она.

– Кто такой? – вяло спросил мужчина.

– Из полиции.

– А-а… – Он посмотрел на кусок хлеба в своей руке, глянул на Никиту, пожал плечами и повернул назад. Все правильно, лучше жевать, чем говорить.

Никита достал свой «айфон», открыл фотографию Игонина. Он скачал ее из Сети по пути к Паркетной улице. Это раньше ему было все равно, как выглядел Марк Анатольевич. Даже при том, что он пытался спасти ему жизнь.

– Узнаете этого человека?

– Меня Эльвира зовут, – сказала женщина, кокетливо оправляя халат.

– А его? – кивнул Никита на свой телефон.

– Не знаю, не спрашивала. Он так быстро ушел.

– Куда?

– Откуда… Олег его избил… Это вас он не смог избить… А вы тоже к его жене приходили?

– А этот к его жене приходил?

– Сначала он пришел, потом Олег. Вот чем они там занимались, если Олег его избил?

– А они могли заниматься?

– Пфф! Красивые женщины такие ветреные!.. Чаю?

– Спасибо, – качнул головой Никита.

Из комнаты, на которую показала Эльвира, неприятно пахло. Жжённая резина, грязные, протухшие тряпки, что-то еще.

– Сколько раз вы видели этого мужчину?

– Один раз.

– В тот день, когда Олег его избил?

– Да.

– Он пытался избить и меня. Тогда вы сказали, что к нему домой кто-то приходил. Может быть, этот мужчина?

– Не знаю, может быть.

– А точнее?

– Мельком увидела, не успела рассмотреть… Сейчас! – Эльвира сложила руки в форме лотоса, закрыла глаза, погружаясь в медитативный транс.

Никита едва удержался, чтобы не окликнуть ее. Она что-то знала, и нельзя было ее терять. Но женщина не стала задерживаться, секунд через десять распахнула глаза и тряхнула головой:

– Нет, не увидела.

– А одет он был во что?

Женщина снова закрыла глаза, на этот раз Никита не удержался и схватил ее за руку:

– А в прошлый раз он во что был одет?

– В прошлый раз Олег пальто ему кинул. Черное…

– А в этот раз?.. Ну, когда вы видели его в последний раз… Во что был одет человек, который выходил из квартиры Кондакова?

– Черное пальто… Да, черное пальто… Или куртка?.. Что-то черное… И волосы такие же темные.

– С сединой?

– Ну, седину я не разглядела… Сколько у него там той седины…

– А рост?

– Рост?.. Ну да, чуть выше среднего… Или ниже?

Эльвира снова стала погружаться в транс, но Никита бросил ей спасательный круг:

– А комплекция? Худой, толстый?

– Да такой же… Он это был! Он! – Она улыбнулась, радуясь тому, что сомнения развеялись.

– А сейчас где Олег?

– Не знаю. Я к ним за солью не хожу.

– А вчера не видели его? Ну, может, он выходил куда-то вечером? Или возвращался?

– Не знаю, вчера у меня жутко болела голова, я не включала… Не подходила к двери… Знаете, у меня и сейчас начинает болеть… – Эльвира приложила пальцы к вискам и с сочувствием посмотрела на Никиту. Она и рада была бы перейти к более плотному общению с ним, но, увы.

– А телефончик оставите? – спросил он.

– Телефончик? – кокетливо улыбнулась Эльвира.

Никита решил повременить с визитом к Олегу Кондакову, для начала он решил сходить в супермаркет и узнать, работал он вчера или нет. Не успел он выйти из подъезда, как встретил его жену. Дух от ее красоты не захватило, но чувство зависти за нос ущипнуло. Была бы у него такая девушка, он бы точно на ней женился. Если она не гулящая…

Кондакова шла торопливо, но при этом легко и грациозно. До работы ей минут пять, не больше, а она в приталенной дубленке с меховым воротником, в сапогах на тонком каблуке. Могла бы и попроще что-нибудь надеть. Но видимо, женщина привыкла держать себя в рамках.

Увидев Никиту, она встревоженно остановилась.

– Опять вы?

Он кивнул в знак приветствия.

– А вас это удивляет?

– Случилось что-то?

– А что-то должно было случиться?

Никита отдавал должное красоте Кондаковой, но деликатничать с ней не собирался. Не тот случай.