Деньги со стоном

Яша понял, что домой она его сегодня не отпустит. Что ж, так тому и быть. Сопротивляться он не станет.

Забор новый, сплошной профлист, закрепленный на железных столбах. Ларион помнил, что давал Вензелю денег на это дело, и теперь увидел результат. Вот он, забор, стоит себе. Да только вот калитка заперта намертво, а звонка нет. Стучать в нее нельзя. Соседи вокруг, шум привлечет их внимание. Они позвонят куда следует, подъедут менты и повяжут его. Ларион не имел права давать им повод для радости, должен был жить и мстить.

Он махнул рукой, пытаясь привлечь к себе внимание, на этом его силы окончательно иссякли. Ларион потерял сознание, но удар о землю вернул его в чувство. Боль из живота разлилась по всему телу как горящий напалм. Руки не слушались, ноги тоже отключились, сознание угасало.

А это место совсем не подходило для лежки. Время хоть и позднее, но все равно его могли заметить случайные прохожие. Подумают они, что он пьяный, наберут ноль два или «Скорую» вызовут, что в общем-то совершенно одно и то же.

Ларион понимал всю ущербность своего положения, но ничего не мог поделать. Тело окончательно отказалось ему повиноваться. Он даже ствол не мог достать, чтобы застрелиться. Впрочем, жить ему все равно осталось совсем чуть-чуть.

Ларион терял сознание и чуть не плакал от обиды. Все из-за какой-то суки, с которой он так и не расплатился.

В чувство его привел ангел. Ларион видел его круглое, подернутое дымкой лицо, светящийся нимб над головой. Сам он лежал в сухом уютном облаке. Теперь ему было хорошо. Живот не болел. Ларион не чувствовал не только его, но и вообще всего своего тела. Ну да, откуда ему взяться в раю? Там же пребывает только бессмертная душа.

В руке ангел держал шприц и явно собирался делать укол. Неужели даже у души есть своя задница? Или это не ангел?

Ларион вдруг понял, что укол ему делает Галя. В одной руке шприц, в другой – ватка со спиртом, в зубах пластиковый колпачок. Облака никакого нет. А нимб – это свет из окна, которое она закрывала своей головой.

– Ух ты, глаза открыл!

Ларион не видел Вензеля, но услышал его голос.

– Юра, только спокойно. Это антибиотик, – сказала Галя, продолжая давить на поршень шприца.

– Чтобы заражения крови не было, – пояснил Вензель подельнику.

Ларион с трудом, но все-таки повернул голову. Он, конечно, совсем плохой, жизнь едва теплится в нем, но это вовсе не значит, что его можно держать за дурака. Ему известно, что такое антибиотики.

– Здорово, Ларион! – Вензель расплылся в улыбке.

– Оставь человека в покое, – сказала Галя.

– Нормально все, – выдавил из себя Ларион, чем, кажется, изрядно удивил ее.

Похоже, она считала, что он сейчас не способен даже говорить.

– Это хорошо, что мне нормально. Больно только будет, когда реланиум отпустит, – прошептал Ларион.

– Катька еще принесет.

Если Вензель хотел успокоить подельника, то явно зашел не с той карты.

– Кто такая Катька?

– Подруга моя, – пояснила Галя.

– Из паспортного стола?

– Из больницы. Работает там.

– Она не должна меня видеть, – сквозь зубы процедил Ларион.

– Она тебя уже видела, – сказала Галя.

– Живот тебе заштопала, – добавил Вензель.

– А если сдаст?

– Меня же не сдала.

Глаза Лариона закрывались, Вензель плыл куда-то вверх вместе с голосом, а сам он плавно скользил куда-то вниз по наклонной плоскости. Ситуация шла под откос. Какая-то там Катька знала о нем и запросто могла сдать его ментам. Он ничего не мог с этим поделать. Оставалось только надеяться на авось.

Даша вышла из воды как Афродита из пены морской. Купальника на ней не было от слова «совсем», движения призывные, улыбка зовущая.

– Ну и чего уставился? – голосом Олеси спросила она и сама вдруг превратилась в нее.

– На тебя смотрю.

– Нет, не на меня…

Глеб понимал, что Олеся сейчас может ударить его. Если она в Лариона выстрелила без всякой жалости, то и с ним церемониться не станет. Он держал ее в поле зрения, но удар все-таки пропустил. Руки и ноги женщины оставались на месте, а в паху у него разорвался пузырь с бурлящей болью.

От нее он и проснулся. Олеся полулежала на боку, лицом к нему, опираясь на руку, согнутую в локте руку. Она испуганно и с жалостью смотрела на него.

– Прости!

– За что? – сквозь зубы простонал он.

Олеся ему снилась, но ударила она его вполне по-настоящему. По тому самому месту.

– Да сама не знаю. Двинула коленкой. Мне Ларион приснился.

– Хорошо, что ты его не застрелила.

– Во сне или вообще?

– Везде! – Глеб закрыл глаза и улыбнулся, чувствуя, как отступает боль.

– Во сне пистолета не было.

– А что было?

– Ларион был. Подплыл ко мне, улыбнулся и хотел было задушить, как Дашу. Вот я ему и врезала, – сказала Олеся и снова двинула коленкой.

Глеб едва успел подставить руку и спросил:

– Я-то здесь при чем?

– Ты ни в чем не виноват.

– Надо было мне тогда выйти к ней. Я бы этого урода!.. – Глеб сжал кулак с такой силой, что Олеся невольно отпрянула от него.

– Ты же не спишь? – спросила она и не очень весело улыбнулась.

– Да как-то не спится, пока эта мразь по свету гуляет.

Бессонница Глеба не мучила. Прежде чем лечь спать, он обычно обходил двор, дом, проверял работу всех камер, снимал с предохранителя пистолет, закрывал на запор все двери до единой, не хотел, чтобы Ларион застал его врасплох.

– Может, сдох он где-то под забором?

– Нашли бы его.

– Значит, просто залег на дно. Может, и не поднимется оттуда.

– Дерьмо не тонет.

– Что верно, то верно. Может, мы с тобой съездим куда-нибудь. В Америку, например.

– Почему в Америку?

– Ты жил, играл в этой стране. Там, наверное, интересно.

– С деньгами везде интересно, а вот без них как-то не очень.

Глеб помнил, как воображение когда-то рисовало ему Америку – небоскребы Нью-Йорка, роскошные виллы Лос-Анджелеса, океанские волны, роскошные блондинки в купальниках, играющие в пляжный волейбол. О темной стороне этой луны он как-то не думал, а она была и есть. Трущобы, помойки, бомжи, разбитые в хлам дороги. Всего этого там, как и везде, более чем достаточно. Но Олесю, конечно же, интересует светлая сторона, и он готов показать ей ее. Почему нет?

– У нас есть деньги.

– Но нет визы.

– Решим.

– Тут время нужно.

– Так я и не спешу. Вопрос по акциям нужно закрыть.

Сделка с Хворостовой уже была близка к завершению, все нюансы уточнены, детали утрясены. Осталось только подписать договор и перечислить деньги.

– Закроем. А виз все равно еще не будет.

– Подождем. Тем более что нам с тобой всегда есть чем заняться. – Ее пальчики побежали по его груди, заскользили по животу.

Глеб кивнул, настраиваясь на соответствующую волну. В принципе им совсем не обязательно куда-то ехать. С Олесей не соскучишься и здесь. А Лариона он давно уже не боится и бегать от него не собирается.

Катька чем-то похожа была на Галю, такая же сдобная, упругая, знойная, как булочка с пылу с жару. Но выглядела она значительно моложе, хотя бы потому, что ей было всего тридцать лет.

– Ну и чего лежим? – спросила эта особа, без всякого почтения глянув на Лариона.

Он приподнял простыню, под которой лежал, заглянул под нее и заявил:

– Он спит.

– Меня твой дружок не интересует, – сказала эта баба и ухмыльнулась.

– А он тобой интересуется, – сообщил ей Ларион.

Катька ему нравилась – шустрая, резвая, кипучая. Пышная грудь, откормленный живот, ядреная задница, толстые ноги. С такой комплекцией короткие платья носить не стоило бы. Тем более с кроссовками. Но, как ни странно, Катьке такой прикид очень даже шел. Взрывного возбуждения она своим видом не вызывала, но дружок Лариона уже начинал просыпаться.

– Пусть он сначала утку из-под тебя вынесет, – не осталась в долгу Катька.

– Он такой. И удержит, и вынесет.

– Надо же! Мне даже интересно стало.

– Хочешь с ним познакомиться?

– Первой руку ему пожму, как только он сможет поднять тебя.

– Меня?

– С кровати. Хватит лежать, пора подниматься.

Ларион качнул головой. Жизненно важные органы у него не повреждены, но живот, если не сделать укол, мучительно болит. Страшно подумать о том, чтобы подняться на ноги. Нет, если вдруг менты сюда пожалуют, то он мигом вскочит и побежит. Но сейчас под хвост его никто не жалит, все спокойно. Катька оказалась вполне нормальной бабой, своей в доску. Сколько дней уже прошло, а в полицию она так и не настучала, хотя много чего про него знала.

– А нужно вставать-то? – спросил Ларион.

– Нужно и можно, если осторожно. Я помогу.

– Ну, если осторожно, – пробурчал Ларион и потихоньку стал подниматься.

Голова у него вроде не кружилась, но стоило ему вытянуться в полный рост, как пол стал уходить из-под ног.

Катька поднырнула ему под руку, обняла его за спину и спросила:

– Ну и как?

– Живот не болит, – сказал он.

– Нормально там все.

Он опустил руку, всей пятерной сжал тугую толстую задницу и сказал:

– Ну да, вполне нормально. Даже лучше.

Катька лишь чуть качнула задом, сделала вид, что пытается скинуть его руку, и спокойно проговорила.

– Это лишнее.

Ларион еще разок примял ее задницу и заявил:

– Нет, эта штука нисколько не лишняя.

– Но не твоя.

– А это еще как сказать.

– Надо не говорить, а делать.

– Да? – Он опустил руку еще ниже, пытаясь задрать подол платья, но голова снова закружилась.

Катька отстранилась от него, да еще и подтолкнула, вернее сказать, задала ему направление, чтобы он опустился на кровать, а не на пол.

Ларион сел, попытался подняться, но не смог.

– Не можешь, не берись! – сказала эта баба и посмотрела на него ехидно, но совсем не зло.

– Могу.

– Вот как сможешь, тогда и поговорим. – Она подступила к нему, крепко взяла его за плечи и мощным движением уложила на спину.

Ларион закрыл глаза, капитулируя перед ней. Сейчас в нем нет силы, но как только она появится, Катька от него никуда не уйдет.

Глава 16

Живот не болит, но и пресс качать еще рано. Катька все понимает, поэтому сверху. Он в позе седла, а она – галопом. Баба крупная, но Лариону совсем не в тягость. Катька без особого труда держит на своих коленках вес тела. Все ее мышцы напряжены. Даже те, которых и быть не может. Ощущение такое, как будто с девочкой.

Но Катька не девочка, слишком уж она опытная для того. Много у нее было мужиков, но Лариону это совершенно все равно. Жениться на ней он не собирается.

Она чувствовала его, потому пошла на обострение вместе с ним. На грешную землю с высоты седьмого неба они бухнулись одновременно.

– Плохой ты еще, – отдышавшись, сказала она.

– Могу быть и лучше, – заявил он.

– Даже боюсь представить, что со мной тогда будет. – Женщина мечтательно улыбнулась.

– Будет.

– Ты же не бросишь меня? – спросила Катька и резко повернулась на бок.

Ларион настороженно глянул на нее. С чего бы это ему врастать в отношения с ней? Конечно же, он ее бросит. Как только прочно встанет на ноги, так и пошлет ее к черту.

Ларион уже чувствовал себя хорошо, и постельный режим ему больше не требовался. Пора было браться за дело.

– Бросишь?! – Она правильно поняла его, поэтому и возмутилась.

– Нет. Вот думаю, как нам с тобой жить. Меня же менты ищут.

– Я тебя спрячу.

– Где?

– Ну… – Она замялась.

– То-то же. Валить нам отсюда надо.

– Куда?

– За кордон. Для начала в Турцию. Там у меня счет в банке.

– И больше никого?

– Ты будешь. Если танец живота можешь изобразить.

– Могу.

– Только вот денег на этом счете нет.

– Для тебя я и без денег могу.

– Деньги здесь, у одной красотки. Вдова моего старого друга. Мужа убила, а деньги присвоила. В том числе и мои. Надо будет поговорить с ней. Она отдаст.

– Ну так поговори.

– А если ее менты пасут?

– Зачем?

– Я к ней, они ко мне. Если ментов нет, я сам к ней подъеду. Много просить не буду, не тот случай, чтобы борзеть.

– Тебе видней.

– Как думаешь, нам на двоих лимон баксов хватит?

– Я была в Турции, там дешево!

– Завтра сходишь к ней. Типа на работу устраиваться.

– Так я же работаю.

– Да все равно. Надо только глянуть, что там да как. Если ментов почувствуешь, скажешь мне.

– Я все поняла, – сказала Катя, легла на спину и раскинула руки.

Взгляд ее заволокло туманом мечты.

Ларион усмехнулся. Если она представляла себя на носу белоснежной яхты, под жарким солнцем и нагишом, то это зря. Не та у нее фигурка, чтобы радовать капитанский взгляд. Ее место здесь, в тесной комнате, на разбитом диване, под потолком, засиженным мухами. Тут она и останется. Но ей вовсе не обязательно это знать.

На кухне пахло горячими плюшками. Евгения стояла у плиты. На ней домашнее платье, передник, в руке лопатка.

Услышав шаги за спиной, она повернулась и сказала:

– Доброе утро!

Удивительная женщина. Денег у нее столько, что другим и не снилось, могла бы и прислугу нанять, так нет, сама и готовит, и убирает. Причем делает это легко, без принуждения. Дом большой, но ее это не смущает.

Яша поздоровался в ответ, улыбнулся.

Он всего лишь осуществлял оперативное прикрытие Евгении, на этих правах у нее в доме и жил, ни на что большее не претендовал. Нельзя смешивать личное со служебными обязанностями. Для него это аксиома.

Вот как только Яша возьмет Лариона живым или пристрелит, тогда можно будет подумать о том, чтобы включить форсаж. Евгения к такому штурму, похоже, уже готова. Не зря же она встает по утрам, чтобы приготовить ему завтрак, весь день улыбается, даже строит глазки. Но эта женщина сама на сближение не пойдет.

На завтрак она подала яйца всмятку, масло, кофе и много-много плюшек. Хотел бы Яша, чтобы так было каждый день. С Олесей.

Евгения – само совершенство, но все-таки она чужая. Чем крепче он к ней привязывался, тем больше это осознавал. Да и не пара они. Он простой мент, а она миллионерша. Это с Олесей все равно, а с Евгенией такой вот нюанс как серпом по камню.

– У меня сегодня встреча с Мелентьевой, – сказала она, разрезая плюшку.

Яша кивнул. Да, он знал о предстоящей встрече, причем не от Олеси.

– Подпишем договор, и все закончится, – проговорила женщина.

Яша покачал головой. Он сразу дал ей понять, что не имеет никакого отношения к этой сделке. Хочет Евгения продавать свои акции, пусть так и поступает, а нет, и не надо. Его дело – сторона, и она должна это понимать.

– Тогда и Ларион появится, – сказала Женя.

Яша сейчас находился в отпуске по состоянию здоровья, но табельное оружие все же получил. Иначе с Ларионом не справиться.

– Как он может отобрать у меня деньги? – спросила Евгения.

– А зачем он убил Гаджиева и напал на вашего мужа? Они поднялись на деньгах от общего дела, значит, эти средства теперь принадлежат ему. В том числе и ваши.

– Но я не отдам их ему.

– А нож к горлу?

– Да, он может. – Женя глянула на пистолет в наплечной кобуре и сказала: – Но вы же рядом.

– Само собой.

Тихонько пискнул датчик, срабатывающий на движение. Яша не придал этому особого значения. Мало ли. Соседи собак выгуливают. Свернула какая-то псина, решила ворота пометить. Но тут же кто-то позвонил в калитку.

За воротами стояла молодая упитанная женщина с ямочками на щеках. Она улыбалась, глядя в глазок видеокамеры.

Прежде чем выйти из дома, Яша осмотрел улицу. Подозрительных машин вроде бы нет, за спиной у гостьи никого не видно, на ее плечах во двор врываться некому. Он открыл калитку и кивком пригласил женщину зайти.

– Да я только спросить, – сказала она.

– Заходим или уходим.

– Да, хорошо.

Она зашла во двор, он закрыл за ней калитку.

– Я насчет работы.

Яша внимательно посмотрел на нее. Чистые волосы, скромный макияж, опрятная, отнюдь не вызывающая одежда. Да, эта женщина действительно могла искать работу. Он не знал, давала ли Женя объявление, но не исключал, что она устала хозяйничать без домработницы.

– Паспорт ваш!..

– Да, конечно.

Женщина торопливо достала из сумочки паспорт, Яша взял его, пролистал. Скоробейникова Екатерина Алексеевна, восемьдесят восьмого года рождения, место регистрации – Тепломорск, не замужем.

– Трудовая книжка у вас с собой? – возвращая паспорт, спросил он.

– Нет.

– А почему?

– Нет у меня трудовой книжки. Не заводила я ее.

– Почему?

– А почему вы спрашиваете?

– Так вы же на работу устраиваетесь, а не я.

– Вы охранник?

– Почему охранник?

Яша вел себя как представитель закона, сурово и бескомпромиссно. Неудивительно, что Скоробейникова приняла его за охранника, и все равно слегка обидно. Уж лучше бы она увидела в нем хозяина дома.

– Да взгляд у вас такой. Вы, случайно, в полиции не служили? – Женщина с опаской посмотрела на него.

– А вас это пугает?

– А если вы из полиции?

– И что?

– Ну, не знаю. Пойду я.

Скоробейникова собралась уходить, но Яша мягко взял ее за руку. Она дернулась так, как будто он ее ужалил.

– Что вас пугает?

– Да работала я у одного. Его убить хотели, полиция охраняла.

– У кого?

– А вместе с ним и меня могли убить. Да ну вас! – Скоробейникова выдернула руку, повернулась к калитке.

– Так у кого вы работали?

Калитка была закрыта на замок, женщина запаниковала.

– Или вы сейчас откроете, или я закричу! – пригрозила она.

Яша понял, что калитку лучше открыть. Основания для задержания у него не было, а эта особа запросто могла обвинить его в насилии.

Он выпустил женщину, вернулся в дом, там и узнал, что Евгения нанимать никого не собиралась, объявлений не давала. Тогда как на нее вышла эта Скоробейникова?

Широкий лоб, узкие скулы, маленькие хищные глазки, короткие, но густые брови, крепкий нос с приплющенной спинкой. Да, конечно же, это майор Гроздьев. Под охрану Женю взял, заодно и расслабляется с ней по ходу дела. Передок у нее слабый, и Гроздьев уже наверняка в этом убедился.

– Мент это был, – сказал Ларион, глядя куда-то сквозь Катьку. – Ты правильно его просекла.

Возможно, Гроздьев просто жил с Женей. Он давно к ней клеился, а тут она без мужа осталась, налетай кто хочешь.

– Выпускать меня не хотел. Паспорт давай, книжку трудовую.

– Зачем?

– Не знаю.

– Что-то он заподозрил. – Ларион цепко глянул на Катьку.

«Нет, не просто так Гроздьев живет у Жени, – подумал он. – В засаде этот мент, потому Катька и показалась ему подозрительной. Вдруг это я ее прислал? Замочить эту бабу, что ли? Но тогда Галя всполошится, а Вензель у нее конкретно под каблуком. Как бы не натравила она его на меня».

– Ты чего так смотришь? – всполошилась Катька.

– Да жаль с тобой расставаться.

– Не надо со мной расставаться.

– Только на время. Ты пока дома посиди, не ходи к нам. Про меня ничего не говори, если спросят.

– Кто спросит?

– Ни про меня, ни про Юру. Нет нас и не было. Когда я все решу, дам тебе знак. Мы с тобой уйдем далеко-далеко. Или ты уже передумала?

– Нет.

– Ну и отлично.

Ларион выпроводил Катьку, но чувство тревоги не оставило его. Майор Гроздьев хоть и не семи пядей во лбу, но ментовской нюх у него есть. Если он зацепится за Катьку, то размотает ниточку до самого дивана, на котором сейчас лежал Ларион.

А почему Гроздьев живет с Женей? Баба она красивая, это раз. И богатая, два. Возможно, уже продала свои акции, а Ларион об этом и не знает.

Что ж, пора входить в курс дела. Но как добраться до Жени, когда ее охраняет пес в погонах?

Ларион вспомнил про акваланг, который Вензель обнаружил у Гали в сарае. Муж ее когда-то занимался дайвингом, где-то у кого-то купил по дешевке водолазное старье. Но на фига козе баян? Кажется, Ларион знал ответ на этот вопрос, даже догадывался, как одна коза может убить сразу двух зайцев.

Для кого-то язык враг, а для опера – первый друг. Работать он должен в любом режиме одиночного огня. Вопросы можно сыпать очередями или задавать как одиночные снайперские выстрелы, лишь бы в цель попасть.

Мать Екатерины Скоробейниковой нашлась сразу. Майор Гроздьев дал адрес, старший лейтенант Щелкачев пришел к ней домой. А дочери нет, на работе она, в больнице. Туда Витя и подался.

Екатерина Скоробейникова работала в хирургическом отделении. Она делала перевязку, поэтому Щелкачеву пришлось немного подождать. Сначала из процедурной вышел больной, затем появилась медсестра, на ходу вынимая из кармана пачку сигарет.

– Огоньку? – предложил Щелкачев.

– Здесь не курят, – сказала женщина и подозрительно покосилась на него.

– Тогда просто поговорим. – Он взял ее за руку, остановил и представился. – Старший лейтенант полиции Щелкачев, убойный отдел уголовного розыска.

– И что? – Глазки этой особы беспокойно забегали.

– Ничего. Просто мы разыскиваем особо опасного преступника. – Он вынул из кармана ориентировку на Лариона, развернул ее, показал медсестре и спросил: – Знакомое лицо?

– Нет! – От нервного напряжения в горле у нее возник спазм, и ей пришлось выдавливать из себя это короткое слово.

– Ну как же. Гражданин Ларионов был ранен в живот. Ориентировки на него мы разослали по всем больницам, вы должны были получить ее в первую очередь.

– Да, ориентировку мы получали, а так, вживую нет, не видела.

– А я разве спрашивал, видели ли вы его вживую? – Щелкачев пристально посмотрел на нее.

– Нет, не спрашивали.

– А чего вы так испугались?

– Я испугалась?

– Ларионов мог прийти к вам на перевязку.

– Сюда?

– А куда он к вам приходил?

– Он приходил? Что вы такое говорите?

– Может, вы приходили?

– Куда я приходила? – Голос Скоробейниковой завибрировал от нервного перенапряжения.

– Вы приходили к гражданке Хворостовой. Наниматься к ней на работу.

– Не знаю такую.

– Ларионов ее знает. Именно к ней вы и приходили вчера, но говорили с майором Гроздьевым.

– Да, был там какой-то мужчина. – Скоробейникова готова была расплакаться от жалости к себе.

– Что вы должны были узнать? – спросил Щелкачев.

– Работу я искала.

– Вы же в больнице работаете.

– Я собиралась увольняться. Платят тут копейки.

– А начальство ваше знает, что вы собираетесь увольняться?

– Нет, но…

– Значит, не собираетесь.

– Если бы нашла работу, то сказала бы.

– У Ларионова руки по локоть в крови, а вы, гражданка Скоробейникова, являетесь его сообщницей. Если не поможете нам… – Щелкачев замолчал и выразительно глянул на женщину.

Пусть она сама придумает себе наказание, покается и исповедуется.

Скоробейникова испугалась, и правда хлынула из нее вместе со слезами.

Дом Хворостовой стоял за высоким забором, двери крепкие, окна без решеток, но стекла высокопрочные, а кое-где даже пуленепробиваемые. Все же Яша не решался оставлять Евгению одну. Сделка заключена, деньги уже поступили на ее счета, и нужно было держать ухо востро. Ларион обладал уникальной способностью появляться из ниоткуда. Сейчас он мог восстать из небытия, утащить туда Евгению и прожарить ее на адском огне, в котором останутся алмазные каштаны.

Яша сидел у монитора и наблюдал за подступами к дому. Собака по двору не бегала, толку от нее не было никакого. Ларион уже успел подружиться с Цебом и не боялся его. Время от времени Яша обходил дом и двор, но сейчас отдыхал, посматривая на экран.

Евгения подсела к нему, едва не коснулась локтем и спросила:

– Ну и как?…

– Пока я здесь, вам нечего бояться.

– Но вы же не уйдете, да?

Яша качнул головой. Он хотел заняться Скоробейниковой, но не решился оставить Евгению без присмотра.

– Сама не знаю, как я могла с ним связаться, – сказала она, придвинулась к нему, плечом прижалась к его руке. – Такой грязной себя чувствую.

– После гипноза так бывает.

– После гипноза?

– Думайте, что это был гипноз.

– Так это и был гипноз. Да, самый настоящий, – легко согласилась она. – Я, конечно, и сама виновата.

На столе завибрировал мобильник, Яша отстранился от Евгении, взял его.

– Яков Борисович, Скоробейникова сдала Лариона, записывайте адрес… – заявил Щелкачев.

Яша поднялся и решительно направился к выходу. Его губы кривились от злости на самого себя. Этой Скоробейниковой нужно было заняться еще вчера, а он все резину тянул.

– Диктуй!..

Но у двери майор остановился. Если Скоробейникова приходила сюда с недобрым умыслом, то Ларион знает, кто сторожит его бывшую любовницу. Не исключено, что Скоробейникова дала ложный адрес. Ларион сейчас уже на исходных позициях, в готовности к прыжку. Яша за порог, а он в дом!