скачать книгу бесплатно
– Я не при делах, – заявил Матвей и качнул головой.
– А ваш друг Антон Ваничев?
– Он друг моего покойного брата. – Матвей почесал переносицу, которую жег взглядом капитан Косулин. – Я с ним дел не имею. Если только бакланов от ларьков отогнать.
– Василиса Улеева видела вас вместе.
– Вот как раз бакланов мы тогда и отгоняли.
– Вы столкнулись с автомобилем гражданина Рубахова. Как можете это объяснить?
– Случайность.
– А деньги зачем вымогали?
– Не вымогал, а требовал оплатить ремонт.
– Зачем вы интересовались родителями Глеба Рубахова? – Косулин смотрел в глаза Матвея пристально, въедливо.
– Да по шее огребать, если честно, не хотелось, – ответил тот и провел пальцами по скуле.
Там до сих пор еще оставалось небольшое уплотнение после удара.
– Отец Глеба Рубахова показался вам опасной целью, поэтому вы переключились на его компаньона. Так получается?
– На какого компаньона?
– Речь идет об Улееве Константине Максимовиче.
– А они с Рубаховым компаньоны?
– Как вы узнали адрес Улеева?
– А я узнавал его адрес?
– Адрес узнал Ваничев.
– С него и спрашивайте, – заявил Матвей, выпятил нижнюю губу и резко подул вверх, прогоняя дым.
Ему казалось, что тот поднимался от его переносицы, которую Косулин пытался прожечь взглядом.
– Как его найти?
– Поселок Репнево, улица Пирогова, дом восемьдесят три. – Матвей назвал адрес прописки, о котором менты не могли не знать.
– Еще где он может быть?
– Понятия не имею.
– Нет? – Косулин потрогал себя за подбородок, внимательно, в раздумье глянул на Матвея.
– Нет.
– Собирайтесь, проедете с нами.
Матвей недовольно цокнул языком, но ничего не сказал. С ментами в таких случаях лучше не спорить.
Семен Александрович стоял у окна, приложив к уху телефонную трубку. От внутренней натуги на шее у него вздулась жила.
– Почему ты не успел? – зло спросил он невидимого собеседника, выслушал ответ и заявил: – Узнай, где этот тип… – Он явно хотел сказать еще что-то, но, глянув на Василису, не решился озвучить свою мысль, отключил телефон и заявил, стараясь сдерживать эмоции: – Задержали этого Матвея. Милиция постаралась.
Семен Александрович был среднего роста, такой же худощавый, как и Глеб, но при этом со стороны казался куда более плотным и тяжеловесным. Если Глеба мог сдуть сильный ветер, то этого и смерчем с места не сдвинешь. Голос у него густой, глубокий, с металлическим звучанием.
– Милиция работает, – сказала девушка.
– Да, работает. Но вдруг упустят?
– Куда упустят? – не поняла Василиса.
Она сидела на кухонном стуле, подавленно сложив руки на коленях. Можно было перебраться в каминный зал, в мягкое кресло, но там бандиты убили маму и отца.
– Ну вообще упустят. Ты же его не видела здесь?
– Нет.
– Никто не видел. Еще и алиби найдется. Я не позволю ему выкрутиться, – зло, сквозь зубы проговорил Рубахов.
– Я его друга видела, – тихо сказала Василиса.
Девушка не хотела спать, могла просидеть в таком положении час, два, всю ночь. Если кто-то вдруг положит ее на пол, то она не станет искать в себе силы подняться, просто закроет глаза. Это не страшно – лежать и ничего не видеть. Да и умереть Василиса не боялась. После этого ее заберут к себе мама с папой. Что ей одной на этом свете делать?
– С другом, само собой, разберемся. И с другом, и с его бандой.
– С их бандой, – едва слышно проговорила Василиса.
Оговорился Семен Александрович. В банде был не только Антоха, но и Матвей. Это их банда. Твари!
– Обязательно разберемся. Жестоко накажем. Я Костю этим ублюдкам не прощу. Да и твою маму тоже. Может, ты к нам все-таки поедешь?
– Нет, – ответила Василиса и качнула головой.
Девушка совершенно не боялась остаться в доме, где произошло убийство. Если вдруг в сумраке вечера всплывут призраки родителей, то она будет им только рада.
– Как знаешь. Глеб, ты останешься с Василисой.
Семен Александрович не спрашивал, он ставил сыну задачу, и тот не посмел перечить. Даже не пикнул.
Когда отец исчез, Глеб без спросу полез в бар, достал оттуда бутылку виски.
– Думаешь, я хочу выпить? – спросил он, разглядывая этикетку.
– Я хочу, – неожиданно для себя сказала Василиса.
Почему бы ей действительно не напиться и не забыться? Она упала в обморок, увидев мертвых родителей. Ей сделали успокоительный укол, а могли бы просто налить двести грамм.
– Рано еще.
– Что рано?
– Рано еще поминать. На третий день можно.
– Я не поминать.
– Нельзя. Отец меня убьет, если узнает, что я тебя споил.
Василиса всхлипнула и заплакала. Она когда-то и сама так говорила, выпивая на дне рождения у подруги: «Отец убьет, если узнает». Ей хотелось сказать так и сейчас, но ведь не накажет ее отец. Да и мама никогда не накричит на дочку. Что в этом хорошего?
– Ладно. – Глеб подал ей наполненный стакан.
Она взяла его, но первый глоток сделала не сразу, лишь через какое-то время. В стакане был виски, однако крепкая горечь не обожгла горло, от нее не засвербило в носу. Василиса выпила еще.
Потом был бутерброд с сыром, затем снова виски. Чем больше, тем легче шло. А вот походка стала шаткой, тяжелой. Василиса с трудом перешла в зал.
Усаживаясь в кресло, она подумала о том, что в дом снова могут нагрянуть бандиты. Они что-то здесь искали, но, похоже, ничего не нашли. Отец молчал, а погром эти животные устроить тут не успели.
Бандиты могли вернуться, но Василису это почему-то уже не пугало. Она всего лишь возмутилась, когда появился Матвей. Он подошел к ней, что-то сказал на ухо, взял за руку, помог подняться, обнял за талию.
Этот парень вел ее на второй этаж, а она лишь усмехалась. Там окно, через которое Василиса обязательно сбежит. Но в милицию звонить не станет. Сама все сделает. Ворвется в каминный зал, схватит чугунную кочергу, перебьет всех, спасет маму и отца.
В окно Василиса выпрыгивать не стала. Так уж вышло, не успела она подняться по лестнице, как уже оказалась в кровати. Матвей лег рядом с ней. Она чувствовала его жаркое дыхание.
Он лежал рядом. Рука у него наготове. Стоит ей только подняться, как он поймает ее, крепко прижмет к себе. В холле теперь стоял Антоха. Он не позволил бы ей выпрыгнуть в окно.
Василиса уже заснула, когда Матвей вдруг с силой прижал ее к себе. Она вяло трепыхнулась, не чувствуя в себе сил. Связал ее Матвей так, что не вырваться. Но и удовольствие она получать не собиралась.
Проснулась Василиса рано утром. За окном было уже светло, но солнце еще только выползало из-за горизонта. Вставать ей было рано. Голова тяжелая, глаза слипались, под ночной рубашкой ощущался дискомфорт.
Василиса резко распахнула глаза. Дискомфорт был, а ночной рубашки не оказалось. Матвей!.. Сначала этот ублюдок убил родителей, а затем грязно надругался над их дочерью, подло воспользовался ее беспомощностью.
Василиса резко перевернулась с боку на бок и увидела Глеба. Не было тут никакого Матвея. Рядом с ней нагло сопел в две дырочки совсем другой подлец.
Зло взорвало Василису изнутри. У Глеба просто не осталось шансов удержаться на кровати. Неважно было, когда он проснулся, до того, как бухнулся на пол, или после.
– Мразь! – А вот на крик сил у нее не хватило, вышел какой-то жалкий хрип.
Впрочем, Глеб все понял.
– Ты же все равно выйдешь за меня замуж, – сказал он, обматываясь простыней.
– Кто тебе такое сказал? – Василиса без сил легла на спину и закрыла глаза.
Тяжелое похмелье навалилось на нее, как мужчина на женщину, вжало голову в подушку.
– Теперь я знаю, что ты девочка. Была.
– Сволочь, – едва слышно пробормотала она.
– Я у тебя первый и единственный, – сказал Глеб и осторожно лег рядом с ней.
Только тогда Василиса осознала, что лежит перед ним без ничего. Но пошевелиться она не могла. Да и ни к чему было суетиться. Он же все видел.
– Подлый ты.
Да, действительно, сам простыней обмотался, а ей хотя бы наволочку с подушки снял.
– Зато ты самая лучшая. – Он провел рукой над ее животом, не решаясь прикоснуться к нему.
– Не для тебя.
– Для меня. Тебе нужна семья, тепло и забота.
Василиса и хотела кивнуть, но не решилась. И семья ей нужна, и забота. Глеб, как ни крути, самая лучшая партия для нее. А любовь… Стерпится – слюбится, как говорится.
– Я тебя не обижу. – Все-таки он прикоснулся к ней, провел рукой по бедру вниз до колена.
Возмущения как такового у нее не было, но силы, чтобы выразить его, нашлись.
– Не трогай меня!
– Все! – Глеб засуетился, накрыл Василису простыней.
После этого она смогла повернуться к нему спиной.
– Только тронь! – пробормотала она и зловредно улыбнулась, выковыривая из памяти мутные фрагменты прошедшей ночи.
Василиса не помнила, как оно было, но твердо знала, что отдавалась она не Глебу, а Матвею. Да, он враг, но лучше лишиться девственности с ним, чем с кем-то еще.
Два дня в изоляторе закончились подпиской о невыезде и выходом на волю. Менты Матвею даже обвинение не предъявили. Не было его в доме Улеевых, не мог он убить там никого.
Однако следователь не был в том уверен.
– Ты, Вересов, не расслабляйся, еще, как говорится, не вечер. Возьмем Ваничева – глядишь, и твое дерьмо всплывет, – сказал он, кивком показывая на дверь.
– Не всплывет, – заявил Матвей.
– А Ваничева возьмем? – Кистенев сощурил глаза, внимательно глянул на него.
– Без понятия.
