скачать книгу бесплатно
…Тяжелая дубовая дверь впустила меня в квартиру. Приглушенный и легкий свет в прихожей – был утешением для усталых глаз. Легкий палантин медленно соскользнул с моих плеч и накрыл собой наспех снятые туфли. Как тень – легко, почти невесомо – шла я из комнаты в комнату. Мальчишки – спали. Надюшка, моя старшая дочь, читала справочник, лежа в своей постели, и, в полумраке комнаты, выглядела старше. Она аккуратно и медленно положила книгу поверх одеяла и подняла на меня свои большие лучистые глаза. Нежная улыбка на пухлых губах. Волосы пшеничными прядями по подушке…
– Мамуль, что так поздно? – произнесла она и нежно обняла меня. – Я ждала тебя. Мне надо сказать тебе кое – что.
– Что, милая? – я встревожилась и взяла ее руки в свои.
– Сашка зовет меня замуж, а я считаю, что – рано. Хочу пожить с ним, не много. Узнать его, лучше.
Я устало закрыла глаза и прижалась к своему, такому уже взрослому ребенку. Трудно было говорить. Моя девочка… ведь ей еще только восемнадцать… Сашке ее двадцать три…
– Мам, я очень его люблю, а он – меня! Я перееду к нему. Ты – не возражаешь?
Тупой обух новостей, прозвучавших почти шепотом – оглушил, оставив печать удушающей тревоги. Возврата – не будет. Моя дочь хочет уйти. И я видела это. Ненавистный семейный разлад – не по силам ей… уводил ее безвозвратно от меня – в неизвестность взрослой жизни – ее жизни.
– Мам, я не хочу здесь больше жить. Не хотела тебе говорить. Мне кажется, что будет правильно, если я буду говорить то, о чем думаю. Ты ведь сама меня учила этому! – она поцеловала меня и прижалась своей щекой к моей. – Я уйду, а ты в этой комнате сможешь отдыхать и быть одна, когда захочешь.
Ее жертвенность – сбивала меня с ног и подстегивала ее к поступкам – к новому опыту – без моей опеки.
– Мам, наша квартира уже почти два года похожа на общежитие. Мы живем как соседи. Твой муж за это время стал только дальше для тебя. Ему ведь все равно, так ведь? Я бы на твоем месте – убила обоих! Почему у тебя такая сестра? И о чем он думал, тогда? Явно не о тебе! Прости меня, пожалуйста…
Я поцеловала свою дочь, поправила одеяло, подушку – как в детстве и, ни чего не ответив ей, направилась к своей постели. Приняв горизонтальное положение, я ощутила блаженство. Глубокий сон настиг меня, как ловчий и увлек за собой – в темноту и беззвучие. Марево сна захватило мое сознание, трудно было понять, где я блуждала, может среди мыслей своих, как среди деревьев, в промытом летним дождем, лесу. Окольцованная… Венчанная… Я, каждым своим вздохом, легкими шагами гейши, уходила, как в анабиоз, в расставание с прежней жизнью. Мои крылья – такие сильные и, между тем – сотканные из нежнейшего пуха, в канве из шелковых нитей – тлели медленно, источая удушливый смрад от горечи и потерянного счастья… Мое счастье, пригрезившееся мне, когда-то – возвысило! Ведь я училась любить! Любить – любящего меня!
Оказывается, у счастья есть своя музыка! Видимо она была слишком хороша, что даже разбудила, оглушила кого-то, в глубинах черной бездны, коварно готовившего свое представление – Морока циничного, который постепенно овладевал драгоценным – всем, что было у меня! Завидуя и корчась от вожделения присвоить и обглодать, как мосол! А затем выкинуть на свалку меня и мою семью, наслаждаясь результатом и пустотой, восседая на руинах, перерезав все пути к восстановлению…
Дождливому утру, не смотря на все его старания, не удалось испортить мне настроение. Удачно проведя судебный процесс, распрощавшись с одноразовым пропуском для входа в суд, я вышла на широкое крыльцо – щедро омытое косыми струями проливного дождя. Проспект Сахарова переливался солнечными бликами промытых дождем окон. Свежесть ударила в лицо! Москва – умытая красавица, в такт моему хорошему настроению, вместе со мной, утонула в радуге, наслаждаясь утром, свежим ветром и блеском застывших капель на мчащихся мимо автомобилях, любовалась своим отражением в прозрачных лужах…
«Какое красивое начало у сегодняшнего дня, и какое удачное, – подумала я, „вальсируя“ неторопливо по направлению к Ярославскому вокзалу. – Хочу проехать на электричке! Смешаться с бесконечной толпой спешащих людей! Раствориться и исчезнуть с потоком свежего ветра! У такого утра обязательно должно быть такое же счастливое продолжение», – верила я, с головой ныряя в зеленый вагон электрички, которая через пять минут, стремительно увлекла меня за собой, рассекая пространство мелодичным гудком.
Слегка промокшая, я вошла в свой офис, прихватив с собой по дороге, в магазинчике на привокзальной площади, несколько тульских пряников. Я точно знала, что меня ждут сотрудники и, разделяя мой успех в сложном процессе, с удовольствием приготовят мне зеленый чай. Продолжая представлять себе текущую ситуацию, я бесшумно – на цыпочках, пробиралась через холл в кабинет для сотрудников. Но, остановившись в дверях, оставаясь ни кем незамеченной, стала невольным свидетелем происходящего: Наталья с Сашкой, обступив со всех сторон компьютер, перебивая друг друга – обсуждали что-то, Егор – вел переписку при этом, с кем-то посторонним, учитывая то, о чем шел разговор. Не имея опыта подобного общения, я, с трудом вникая в разговор, к своему изумлению – поняла, что именно я являюсь непосредственным участником диалога – с кем-то… Я подошла ближе и обеими руками освободила пространство возле компьютера. Ребята в глухом молчании, испугавшись моего появления – отошли в сторону. Наклонившись, держа паузу и ни чего не говоря, я взглянула на монитор: моя фотография, весьма удачная, красовалась слева, а на всем остальном пространстве, не понятно для чего, были размещены мои данные, и с кем-то явно, велась переписка.
– Ага! А теперь короткими и понятными фразами объясните, почему на мониторе мое фото, и о чем это вы сейчас так оживленно говорили?
– Анжелика Юрьевна! – начал Егор с напускной важностью. – На мониторе – вы! Это сайт знакомств!
– Мы тут приняли решение внести свою лепту в устройстве вашей личной жизни! – продолжила Наталья и изобразила на лице совершенно нелепую радость.
Я не знала, что ответить от удивления и от безысходности положения, и от неспособности своей сопротивляться натиску этих трех разбойников. Села в кресло и положила свой кейс на стол.
– И что дальше? Получается? – тихо спросила я. – Мне немедленно нужен чай – вон пакет в кресле, в нем – пряники. Я долго буду ждать ответ на свой вопрос? Получается у вас или нет?
– Еще как! Наталья, окрыленная отсутствием негатива с моей стороны, убежала в комнату отдыха и нажала педаль чайника. – Егор поместил ваше фото на сайте знакомств, а я расписала все ваши достоинства, как могла, привычки, хобби. Суетясь и спешно прохаживаясь взад – вперед, организовывая чаепитие, Наталья продолжала оживленно посвящать меня в таинство, которое перестало быть таковым всего пять минут назад.
– Тут достаточно много серьезных и одиноких людей, не располагающих временем для знакомств в иной обстановке, – вмешался Сашка, поправляя очки.
– Мои дорогие! Мои наивные! Значит, жениха мне ищете? Я ведь – сбегу, потому что больше не хочу ни кого видеть рядом с собой. Хватит с меня серьезных и одиноких, – отламывая кусочек пряника, произнесла я, сохраняя совершенное равнодушие и твердость в голосе.
– Тут вот, один с утра обозначился, необычный какой-то… Нам приходится от вашего имени переписываться с ним! Сергей какой-то – москвич, – уведомил меня Сашка, разглядывая фото упомянутого Сергея и отпивая чай. – Рекомендую вам взглянуть на него, как освободитесь от работы и от нашего присутствия здесь…
Я начала хохотать и спорить. Но через минут десять напряженного спора – поняла, что шансов в схватке против трех титанов интернета у меня практически – нет. Их аргументы не были лишены смысла. К тому же, я впервые – от своих ребят, услышала о существовании сайтов знакомств и банальное любопытство, конечно же, подвело меня…
Чай был выпит, пряники – съедены. Раздав своим помощникам поручения на уровне «сбегать, отвезти, отправить почтой» – отпустила их отдыхать. Я осталась одна, наедине, со своими победами и неожиданными событиями. Монитор назойливо отображал сообщения от того самого Сергея, а его фото остановило меня, задержало ненадолго. Что я увидела в нем – не знаю, но что-то явно привлекло мое внимание. Пауза была необходима. Я совершенно растерялась – это – во-первых, а во-вторых, и, в-третьих – вся эта суета вокруг крамольного сайта, способствовала выработке моим мозгом целой плеяды ценных, как мне казалось, выводов. Интуиция требовала незамедлительно прекратить это шутовство с привкусом какой-то незнакомой мне слащавости и лжи. Я не верила в необходимость совершать над собой усилия, присутствовать здесь, на сайте, сочинять ответы на вопросы чужого и сомнительного человека, вступать с незнакомцем в какой-либо диалог, ориентируясь на фото! Брр…
– Глупость, какая! Я встала с кресла Егора и направилась в холл, доставая пачку с сигаретами и зажигалку, думая о сегодняшнем судебном процессе. Суд всегда присваивал себе очень много энергии, ни чего не поделаешь, а мои сотрудники – вопреки моим ожиданиям, меня вовсе не ждали и о результате – не спросили. Надо же, у меня ведь команда серьезных и достаточно прагматичных ребят, а тут такое! Неужели я настолько дурно себя веду и еще дурнее выгляжу со стороны, что мне нужна опять мамка и нянька? А может лучше скорая или психоаналитик?
Хлопнула гулко входная дверь, отвлекая на себя внимание.
– Лазарева! Ирка! Моя дорогая! Рада, что навещаешь меня, заблудшую. Заходи!
Ирина – пышечка с лучистыми синими глазами, с безупречным вкусом в одежде и манерах. Моя подруга и мой личный «инспектор» в хорошем понимании.
– С тобой я чувствую себя в безопасности в любой ситуации! – произнесла я, идя к ней на встречу.
– Я твое убежище, моя дорогая! – ответила Ирина, протянув ко мне руки. Обняла меня, накрыв волной своего душевного тепла. Ее искренность и невероятная мягкость характера неизменно удивляли меня. В ней все не соответствовало большей толике окружающего мира. Она сама по себе. Тайный наблюдатель и категорический не участник активной жизни. Ее странности – вовсе не странности, а особая форма самодостаточности. Когда она о чем-то говорит – всегда остается вопрос или намек без объяснения. Подчеркнутая строгость в одежде, мягкий тихий голос и всегда улыбка.
– Страдалица ты, моя, я к тебе с гостинцем! Организуй-ка, кипяточек!
– Что это за «Страдалица»? Что за ярлык? О чем ты?
Ирина смотрела на попугая, тщетно пытаясь реанимировать зажигалку.
– Не трудись! Возьми мою! – предложила я.
Едкий дым заполнил паузу в нашем разговоре и вызвал яростное недовольство главного офисного инспектора попугая.
– У тебя сегодня трудный день? Таким образом, утвердительно, Лазарева проявила интерес к моему настроению. Легкий, розовый, с перламутровым отливом плащ грациозно был сброшен с плеч и Ирина во всей своей подчеркнутой строгости – от глухого ворота водолазки до длинной темной юбки, как доблестный ревизор моего бытия – замерла, в ожидании ответа на свой простой вопрос. Сигарета длинная и тонкая, уместно дополняла ее напускную строгость в данный момент.
– Я выиграла процесс сегодня, а ты мне тут картинку рисуешь – в черно-серых тонах. Я улыбнулась и то же закурила. – Оставь не много места для светлого и доброго!
– Не юли! Ирина не сдавалась. – У тебя для меня новости? Ох, чую я… ты, молчишь? Ну, тогда я вправе полагать, что новость не одна!
– Ага, только сначала кофе. Я торопливо покинула подругу, явно избегая продолжения разговора. Переключилась на обсуждение ее достоинств, испытывая огромную благодарность за виноград и персики, которыми она в очередной раз решила меня побаловать.
Ирина между тем, прохаживалась по моим владениям в поисках очередной сенсации или какой-то мелочи, появившейся в интерьере, которая осталась ею незамеченной.
– Энжи! Что это? Глазам своим не верю! На меня смотрит с монитора твое фото! И что это за сайт?
– Хватит глазеть и вынюхивать, а то я тебя укушу! Кофе – готов! Я тебя жду!
– Ой, как же я напугана, вот такой изумительной перспективой – быть укушенной – тобой! Ирина уютно разместилась в кресле Егора и неотрывно изучала все гнусные подробности моей закулисной жизни, о которой я сама еще совсем недавно, не имела ни малейшего представления.
Подпирая дверной косяк и скрестив руки на груди, я наблюдала за выражением лица Ирины – не долго – всего пару минут. Она повернулась в мою сторону вместе с креслом и прерывисто звучно вздохнула, глядя на меня строго, в упор.
– Это не я, поверь! – начала оправдываться я как школьница.
– Я вижу, что это не ты! Это я, наверное, или Дух святой! Или кто-то из нас двоих явно сошел с ума! – горячилась Ирина. – Если я не ошибаюсь, то это сайт знакомств, и ты, уже достаточно успешно, окапалась в кругу себе подобных!
– Лазарева, прошу тебя! Хватит! О своем присутствии на этом сайте я узнала около часа назад.
Ирина явно была не готова к такой новости и, как истинная подруга, ревностно бросилась оберегать меня от всех и вся. В особенности от того, что могло бы причинить мне ненужное беспокойство. – Ты хочешь сказать, что все мои вопросы должны быть адресованы не тебе? Но кому? Чья это работа или шутка? Хочешь сказать, что это…
– Да, это мои ребята! Вот таким образом проявили себя, пытаясь прекратить мое одиночество! И скажу тебе, настолько довольны собой, что даже не отреагировали на мое появление в офисе. Полюбуйся! Эта переписка – их рук дело!
– Не думала, что такое может быть! Ирина снова отвернулась от меня и продолжила копошиться в «грязном белье» моей наичистейшей репутации. – Ты обратила внимание на этого Сергея? – спросила вдруг она, прищуриваясь.
– Обратила, и что?
– Не нравится он мне. У него энергия удава или питона. Как же объяснить тебе, в общем, охотник он – за лохушками!
– Что, вот так прямо, сразу ты определила? Я сделала вид, что моя ирония перевесит с гаком любой ее довод. Изобразив на лице маску полного безразличия к разговору, я направилась в комнату отдыха, пить чай с кофе… что-нибудь пить… и совсем неважно, что и с чем. Вскоре Ирина присоединилась ко мне – молча, с искренней тревогой глядя на меня. Присела рядом. Пауза продолжалась довольно долго. Нарушить тишину в такой момент было бы крайне нелепо и даже бестактно.
У каждой из нас в эти минуты, в глубоких закоулках мозговых извилин, формировалось нечто то, что в итоге, лавиной очень убедительных доводов, обязательно должно было обрушиться и раздавить всей своей силой интеллектуальной мощи.
– Сладкий виноград, – не своим голосом произнесла я.
– Меня не было три недели! Всего три, понимаешь? Что еще произошло за это время? Ирина рулила процессом, «тонко» используя свои знания моего характера.
– Я развелась, с Борисом – по доверенности…
– Это как? Ирина не сразу смогла переключить свое внимание и снова закурила. Ее лучистые синие глаза – потемнели.
– Ты же знаешь, я с ним не жила уже почти два года, вот и все! Другой финал был просто невозможен! Сотрудник мой, Александр, вел бракоразводный процесс от моего имени. В суд меня ребята не пустили – пожалели.
– Да… ну и компания у тебя! Все – под стать тебе! Вылепила, как говорится, своими руками. И что Борис?
– Да так, не в себе он, слегка. Приезжал, извинялся очень пылко и всерьез – после развода. Подарил кольцо с шикарным огромным топазом василькового цвета. Я приняла его подарок – не знаю почему. Все равно он родной, понимаешь? Но как общаться, после того, что они сделали? Как приезжать к родителям, как общаться с сестрой? Я – не смогла…
Слезы душили – то ли гордость моя запредельная, то ли еще не уснувшее чудовищное разочарование от его поступка – я не могла в этом разобраться. Но это «что-то» перетащило меня за ту черту, которая называется «точкой не возврата». Поступок моей сестры и мужа – разрушил все то, что крепко держало, как на пьедестале – все самое дорогое, что у меня было – мою семью, отношения с родителями, с сестрой.
Ирина подошла, молча к бару. На свое усмотрение выбрала то, что считала необходимым в данной ситуации, виски – разлила по стаканам с толстым дном. – Не много, совсем не много, но тебе стоит выпить.
– Ир, у меня такое чувство, словно я похоронила всех кого любила и траур будет теперь – вечной тенью лежать, на любом моем поступке. На любом моем желании. Я не справляюсь, понимаешь? Не справляюсь…
– Ты, конечно, меня извини, но ты так и не рассказала мне о том, что и как произошло, почему ты оказалась в этом браке, с двумя детьми… про сестру и ее отношение к тебе? Ты что-то говорила о девяностых – так мало, что я даже не помню что. Может, будет лучше, если ты проорешься сейчас? И сможешь после этого дышать и начнешь строить свое личное новое будущее? Вернись к тому, что жизнь – прекрасна! Она совсем рядом, возле тебя! Даже если на твоем пути встречаются вот такие «учителя» с ворохом камней за пазухой!
Я выпила все – до самого дна. Хотя алкоголь для меня скорее предмет для коллекционирования и дегустации, но я – выпила. Голодная – я захмелела – сразу. Конечно же, стало не много легче и веселее. Шалая, вдруг вспомнила трюк с сайтом знакомств. Хмельная беззаботность раскачивала в этот момент во мне безразличие и сарказм. – Лазарева! Если бы ты видела, как тряслись коленки у моей сестры, когда я ей задала прямой вопрос: «Хорош ли мой муж в кроватке?». Ее так затрясло, как раздетого виновного – брошенного в снег в лютый мороз, облитого холодной водой. А когда я сказала, что приду к ней вместе с Борисом – валялась у меня в ногах и просила «не надо». Какая мерзость, правда?
– Тебе налить еще? – протягивая руку к бутылке, спросила Ирина.
– Давай, я не буду кокетничать! А мы ведь венчанные, Ир… Ты назвала меня сегодня страдалицей, почему? Ты ведь тогда уклонилась от разъяснений.
– Я ведь ни чего не знаю о тебе, повторяю еще раз! Ты должна мне рассказать! То, что в твоей судьбе полно ухабов и канав – это мне уже понятно, иначе ты – мать троих детей – не оказалась бы на этом сомнительном во всех отношениях сайте знакомств вот таким вот, комичным, образом.
– Ирин, я как слепая! Не имея с детства ласки и любви со стороны родителей, тыркаюсь по углам и ищу того, кто согреет и даст ощущение стабильности. Видимо у меня просто жутко низкая самооценка… Я не умею защищать себя, свое – сапожник я без сапог! А может все, что было – не мое?
– Не думаю. Мы все встречаем на своем пути только то, что должно. В одной ситуации ты – учитель, в другой – ученик. Но я точно знаю одно: там, где ты – там нет места лжи и фальши. Своим появлением, ты как бы взрываешь пространство – тот мир, в малой его модели, в который входишь! Понимаешь?
– Ощущение одиночества все больше обрастает уверенностью в то, что одиночество – это норма для меня. Я чувствую себя чистильщиком, который обязан только служить другим, которому нет места среди обычных людей и нет доступа к их радостям, – перестав плакать, произнесла я.
– Я – понимаю! Постараюсь понять. Если ты хочешь услышать от меня хоть что-то внятное и конкретное, придется для начала – все рассказать. Она налила себе еще виски, пошла в холл и закрыла жалюзи. – У тебя завтра много дел?
– Не все предсказуемо в моей работе, ты же знаешь. Пожилая леди записалась на одиннадцать утра ко мне на прием. Она утверждает, что какие-то люди – бритые, в черном – имеют намерение отобрать у нее квартиру.
– И чем ты сможешь ей помочь?
– Да есть одна идея…
Ирина облокотилась на поручень дивана с сигаретой в зубах, пытаясь аккуратно пристроить поднос на журнальный столик. Она, настаивала на продолжении – решила пробиться, достучаться до меня окончательно, считая мою скрытность и отчужденность, вредоносной пилюлей, которой я потчевала свою душу ежеминутно и с которой необходимо бороться. Я с виски и шоколадом в руках, наблюдала за ней. Непреодолимое желание рассказать ей все – вдруг накрыло меня с головой – настолько сильное, что я даже поняла с чего начать…!
Глава 4
– Мам, зачем ты приехала? – сухо и сдержанно спросила я, совершенно не понимая причины ее приезда. Объяснения матери не накладывались на логику, а ее намерение полностью рушили мою начинающуюся жизнь. Жизнь, которую выбрала я.
Оканчивая музыкальное училище в далеком городе Забайкалья, я решила остаться здесь. А точнее, по распределению уехать, в тайгу – на реку Витим. Скоро исполнится восемнадцать и будущее было определено, мной и только мной. Я полюбила Сибирь. Чудесные люди. Веселые, открытые, простые. Куча – мала друзей и четкие перспективы поступления в Новосибирскую консерваторию.
– Я не понимаю, зачем? Ведь вам, по сути, ни когда не было до меня дела!
– Твое присутствие необходимо по новому месту службы отца. Я потом тебе все объясню. Билеты на самолет я уже взяла и с преподавателями договорилась. Сессию ты сдала, а каникулы проведешь в Москве, – ответила она, рассматривая толпу ребят на крыльце общежития, в котором жила я.
С ней, не стала спорить, и, ничего не понимая – убежала собирать вещи, не предполагая вероломство этого случая или этих поступков…
Отца перевели в воинскую часть, которая располагалась в одном из городов ближайшего Подмосковья. Родители жили своими планами, а через месяц я узнала от них, что я переведена в Москву. Рыдать не было смысла, но в Забайкалье я больше не вернулась
Итоговый четвертый курс, отвлек меня от переживаний и тоски по Сибири, по друзьям и по моим несбывшимся планам. Увлеченная учебой, я забыла, что мой главный вопрос так и остался невыясненным…
Через несколько месяцев отцу государство предоставило трехкомнатную квартиру. Наконец-то закончились наши мытарства с проживанием в чужой квартире, с хозяйкой, и нас четверо, с учетом моей маленькой сестры, которой тогда исполнилось десять лет…
…Маргарита, сестричка моя. Как я ждала ее появления на свет. Даже имя ей придумала я…
– — – — —
– Если ты еще раз посмотришь мне в глаза, я разобью тебе голову! Что, насквозь мою душу щупаешь? Не выношу твой взгляд!
– Но папа! Я ведь просто смотрю тебе в глаза! Разве я что-то плохое сделала?
В мою голову полетела кружка – большая – сувенирная. В Советские времена, наверное, в каждом доме были такие, с блюдцами и памятными датами или названиями. Отец – пьяный и гордый тем, что получил наконец-то «майора» и ордер на квартиру. Ему удавалось «достать» все, что он хотел – колбасу, мебель в новую квартиру. А своей «семеркой – Жигули» он гордился больше всего и не признавал ни чего иного. Он был сильный и грубый. Даже беспощадный. Всем объемом своей личности, самоутверждался в своей семье, за счет меня и моей матери. Мы его боялись не на шутку и прятались по углам, когда он выпивал. Друзья, преферанс в гараже и бесконечные рассказы о его достоинствах рыбака, охотника и просто брутального мужика.
Удар кружкой пришелся на височную часть. Сильнейшая боль и образовавшая выпуклость неизвестной природы, заставили отца выехать со мной к врачу, вместе со «скорой помощью»…Я, почему-то всегда его прощала и оправдывала. Видимо просто любила его. Что-то животное, мужское, настоящее даже восхищало меня…
– Ты собираешься выходить замуж? – как то спросил он резко.
– Не хочу я пока замуж. Мне – девятнадцати еще нет. Я ведь только училась и читала взахлеб то, что мне перепадало от букиниста. Хочу поработать не много, и ведь совсем не знаю мужчин.
– Чушь! Я не желаю тогда тебя здесь видеть! В твоем возрасте бабы уже детей рожают! Ты еще будешь мне возражать? Вон отсюда! Иди – куда хочешь! И не смей мне больше смотреть в глаза – я тебя предупреждал, уже… Он кинулся в мою сторону – свирепый, как разъяренный бык… Мать ни когда не заступалась за меня… из страха, видимо… Ее не было рядом. Каждый – спасать и защищать себя, должен был сам…
Ужас и страх вытолкнули меня на улицу. Я выбежала из дома и сразу озябла в легком старом пальто и сапогах с «дутым» верхом и резиновым низом. Декабрьский холод не терпел пренебрежения к себе. Его бесконечно лютый, дующий со всех сторон, ветер превратил мое пальто в ничтожную тряпку, забрав себе все остатки тепла. Я побежала в сторону леса. Наш военный городок располагался у границы древнего лесного массива, с ягодами и двумя озерами в шаговой доступности от дома. В этом лесу я любила гулять и всегда могла спрятаться от людей.
Что-то большое и очень тяжелое навалилось на меня сверху и пыталось раздавить изнутри. Ком перехватил дыхание. Слезы залили лицо. Это большое и тяжелое – одиночество… семьи – нет, а вернее есть семья, но меня в ней нет – для родителей я была обузой. Их раздражали даже мои успехи. С десяти лет я поняла, какой матерью быть нельзя, и что нет ни чего важнее семьи! Если ее нет – образуется пустота, которую ни чем иным не заполнишь. Без семьи – ты инвалид! Психологический банкрот! Перекати – поле! Так думала я, направляясь в сторону озер, с четким решением, что домой я больше не вернусь.
– Анжелика, здравствуй!
