Испытание

А плачет …

лишь когда цветёт саку́ра.

Как Ио по свету

Как Ио по свету

Гоняло безжалостно жало, –

Меня одиночество гонит

В ворота вокзалов.

Зачем же бегу от него я,

Ведь мне одиночества мало?

Мне мало Валгаллы,

Мне мало Нирваны и Рая,

И мало мне вечно гореть

На костре,

Никогда не сгорая,

И Славы,

Текущей расплавленной лавой

В подвалы

Мемориалов.

Дороги,

Дороги мои

Без конца, без начала,

Все ноги разбил о пороги

И всё ещё мало?

Бродить без приюта,

Где холод и вьюга,

Без друга,

Моё одиночество

Хуже любого недуга.

Но если бы только оно

Ненавистное знало,

Как мне его мало!

Какой же награды

Тебе за предательство надо?

Какого страданья,

Душевного смрада и Ада?

О, если б владыкой Всевышним

Сумел на мгновенье стать я,

Пав ниц и целуя край платья,

Я б вымолил каплю проклятья.

И было б доступно лишь богу,

Как этого много!

Спешу

Жабры акулы устроены так, что она

может существовать только в движении

Весною – к снегу, вечером – к утру,

А на работе – вопреки ТБ,

В библиотеку, а потом – к тебе,

А если я остановлюсь – умру.

А если к славе – слишком налегке,

А если сдамся, обессилев, – пусть

Отлив меня оставит на песке

Или в густых кораллах задохнусь,

Лишённый невозможности стоять.

Бегу как вор, что сам себя украл.

А если даль мне заштрихует трал,

Последним вздохом будет мне струя

Из-под винта…

Падут на амбразуры лоджий

Падут на амбразуры лоджий

Осколки дня.

Ты здесь живёшь, а я – прохожий,

Оставь меня.

Ну что ж ты, милая, скучаешь

Средь гулких стен,

Ведь ты же знаешь – я случаен,

Как этот день.

Я в вашем времени транзитом,

Как в лето – май.

И послан с этикеткой “ЦИТО” –

Не принимай.

Из тридевятого ли царства

Волшебный яд?

Или обычное лекарство

От счастья – я?

Мир для меня дракон стоглавый

Мир для меня дракон стоглавый,

Вопроса “Быть или не быть?”

Не существует – есть булава,

Да время головы дробить.

Лишь он падёт, зарёй кровавясь,

Отхаркав огненную вонь,

Быть может тысячу красавиц

Я извлеку из недр его.

А может быть, вдыхая амбру,

Губу до крови прикушу

И, сапогом ероша жабры,

Прощенья тихо попрошу…

Я – бракодел из бракоделов

Я – бракодел из бракоделов,

Я просто мастер делать брак

В диапазоне средств в пределах

От топора и до пера.

И не смотря на все старания

Жить без помарок и огрех,

Я допускаю брак в желаниях

И в лучших помыслах во всех.

Но ни частично и ни полностью

Не подменяю никогда

Высококачественной пошлостью

Брак в ощущении стыда.

Высококачественной лживостью –

Свой брак в осуществленьи правд

И первоклассной злоречивостью –

Брак в сотворении добра.

Пойдёт ли жизнь моя насмарку? –

Нам только время ОТК, –

Часть в переплавку, часть – на свалку

И только строчка – на века!

Рассвет в море

Владиславу Гузю

Встал на просторе

В краю рассветном,

Умылся морем,

Утёрся ветром.

И мир как яблоко

Форштевнем – надвое.

Для счастья, дядька, нам

Так мало надобно!

Жизнь – разбитая к счастью посуда

Жизнь – разбитая к счастью посуда.

По осколкам любви и стыда

Мы идём из глубин НИОТКУДА,

Чтоб однажды прийти в НИКУДА.

И на этой бессмысленной трассе

Мы порой не жалеем стекла,

Разбиваем – просто на счастье,

Разбиваем – просто со зла.

Чьё-то сердце из скользких ладоней –

Оземь! – рюмкой заздравного тоста.

Сколько музыки в этом звоне,

То, что свято, бьётся так просто.

Утешай себя: видно к счастью,

Может будет другое и лучше.

Наша жизнь на подносе качается

У слепого величества Случая.

Данте этой не выдумал муки:

Я как склянки мечты разбиваю,

И ползу по осколкам на брюхе,

И сквозь слёзы куплет распеваю.

Мотогонка по льду

Чьи-то взгляды мне вперились

Через маску в лицо.

Я стою за уверенность,

Ставлю – на колесо.

И почти подбородок

Брею лезвием льда,

Все свои обороты

Повороту отдав.

Либо будет вам зрелище,

Либо миру – рекорд!

И почти что на бреющем

Прохожу поворот.

И не ангелов стая –

Серебристая пыль…

Даже жизнь не заставит

Аутсайдером быть.

Да минует ребёнка

Моего этот дух –

Что, мол, жизнь – мотогонка,

Да ещё и по льду.

Последний монолог

Ты юнец ещё в этом деле,

Я – согнулся от вечных дел.

Ты здесь бе́з году две недели,

Я – на жизни все зубы съел.

И тебе всё что в жизни нажил

Сдавит душу узлом тугим,

Когда дети однажды скажут:

“Пожил, надо, мол, и другим”.

Вот и он, ученик, наследник,

Кто за сына тебе почти:

“Проводить бы скорей в последний,

Ну а там мы его почтим”.

Ты лелеешь его лет двадцать,

А когда закоснеешь от ран,

Скажут: “С ним не тебе тягаться,

Уступи ему, атаман!”

Не для славы и не для мести

Дайте выйти с ним на ножи –

Умереть на рабочем месте,

Именуемом мною – жизнь.

Вечерний гость

Он пришёл, – воплощённое зло,

И сказал мне: “Скучаешь, приятель?”

Был он весь неопрятен зело

И как всякое зло неприятен.

Начал, как говорят, “на ура”, -

Убеждал, что гармония тленна,

Хаотично движение пера

Относительно центра Вселенной.

Но последнее слово за мной, –

Я сказал ему: “Полно, хвостатый,

Я и сам бы пошёл сатаной,

Да протекции мне не хватает”.

Что, мол, время настало – беда…

И чтоб сразу избегнуть вопроса

Я сказал: “Даже душу продать

По теперешним ценам не просто”.

И растрогался он от души,

И вручил он мне орден и ленту…

Я той лентой его придушил, –

Я терпеть не могу конкурентов.

ПОМНЮ БЫЛ Я

Не сделать дважды свой первый шаг

Не сделать дважды свой первый шаг,

Листая жизни чудесный том,

Потом всё будет уже не так,

Но что там будет ещё потом!

Не встретить дали как в первый раз,

Прощальным взглядом окинув дом.

Весь лес зелёный стоит сейчас,

А что там будет ещё потом?

Пока дорогу нам дарит даль,

Что потеряем, ещё не жаль,

Всё, что найдём мы – ещё не в счёт,

Пока над нами река течёт.

И лишь бы воздух был сжат винтом,

А что там будет ещё потом…

Я по судьбе своей никчёмной

Я по судьбе своей никчёмной

Не с памятью, а с фотокамерой

Брожу как по пересечённой

И перечёркнутой местами.

Я потерял заветный ключик?

Или ищу пути большого?

И сколько б ни было колючек,

Но ни одной не обошёл я.

Я их снимаю крупным планом,

А главное – проходит мимо.

Зато я обретаю главное

На пожелтевших фотоснимках.

И представляю жизнь иначе…

В календарях мелькают числа,

Я мог быть счастлив и удачлив,

Так суждено, да не случилось.

Возвращаюсь с работы домой

Возвращаюсь с работы домой,

В конуру, да к тому же чужую,

Поцелую жену и скажу ей,

Что построю ей виллу Савой.

Может вредно порою мечтать,

Над судьбой насмехаясь беспечно,

Но имеешь ли право роптать,

Что безденежье мерзкое вечно?

Ведь тебя где-то любят и ждут

(Где-то ждут, где-то якобы любят),

Ты снимаешь дешёвый уют

И, гордец, не завидуешь людям.

В неуютной Вселенной вдвоём

Мы снимаем у времени угол,

Утешая шутливо друг друга:

“Никакое, а всё же жильё…”

А хозяин с испитым лицом

К нам заходит без стука – привычка!

Он зовёт меня просто жильцом,

А её называет – “жиличка”.

Жив сознаньем, что нам не чета,

Да надеждой кокой-то кромешной.

Жизнь, старик, это та же мечта,

А мечта – это та же насмешка.

Много ль проку от вечных проказ?

Надоела возня и делёжка.

Сколько можно валять дурака

И мечтать о небесных картошках?

Возвращаюсь с работы домой,

В конуру, да к тому же чужую,

Поцелую жену и скажу ей,

Что построю ей виллу Савой.

Воскресное утро

Спит моя Алёна-соня,

Сеня-соня смотрит сон

И сопит во сне как слоник

Сновиденьям в унисон.

Век лежать бы так спросонья,

Упакованным в покой,

Не квартира, а колония

Маленьких летучих сонников, –

Завернулись в крылья-простынки

И висят вниз головой.

Ну, проснись! Открой окно –

Город встал давным-давно!

Я не спешу

Я не спешу ни в рай,

Ни к славе на задворки,

Но я сегодня вам

Осмелюсь заявить,

Что памятник воздвиг

Себе нерукотворный

И что другой такой

Векам не повторить.

Мой памятник – мой сын.

Я завещаю сыну –

Взять чуточку меня

И внукам передать.

И смерть обманем мы –

Пусть думает, что сгину,

А я ещё вернусь

Столетий через пять.

Я – безнадёжно оторванный лист

Я – безнадёжно оторванный лист.

Куда меня занесло?

Тащит течение вниз, вниз…

Дайте весло!

Там, наверху, задули свечу,

Ступеньки лестниц покрылись пылью,

Но я сквозь время к тебе долечу,

Дайте мне крылья!

Радостный пульс мой навеки застыл

В порванном ветром запястье,

Но разлагающийся хлорофилл –

Память о счастье.

Но умирать не хочу, не хочу,

Хоть смерть от меня на волос…

Я всё равно до тебя докричу,

Дайте мне

голос!

Лишь бы вы вспомнили, что я жил

Лишь бы вы вспомнили, что я жил.

Я испытываю удачу.

Двести лет на кон положил

И душу – в придачу.

Ставки выше – смелее играй!

Проиграл четыре жизни подряд.

До – был рай. И потом будет рай.

Ах, как короток этот ад!

Но манит нас как пьяницу штоф

Этот прекрасный и страшный свет.

А вечное счастье – просто ничто.

Вечного счастья нет.

И пусть будет путь мой непрямым,

Буду средь ошибок как в лесу.

Как трудно быть собою самим,

Но я сам себе – суд.

И пусть будут укоры, как ножи,

Молча вонзаться в мою спину,

Лишь бы вы вспомнили, что я жил,

Когда я

этот ад

покину.

Это не боль – Память

Это не боль – Память

и сна спазмы.

В этот ли грунт прятать свои корни?

Стану на миг жарким клубком плазмы,

Только к тебе – свет шаровых молний.

Корни висят – обнажены нервы,

В душный мой мир, словно в окно комья

Крик: “Уходи!

Или приди первым!”.

Пепел, а жар –

Воля твоя помнит.

Всё, что сумел я обратить в пламя,

Веру в полёт – вряд ли зальёт скепсис.

Падает снег, гасит твою память…

Молча сидишь с кем-то и пьёшь пепси.

Мой поцелуй лишь опалил щёку,

Но не согрел, не заковал в цепи.

Помню был я…

Много ли в том проку?

Я улетел – по ветру мой пепел.

ПОПЫТКА ЛИРИКИ

Прохладным августовским утром

Прохладным августовским утром

К нам в гости осень забежит

И нашу жизнь дыханьем мудрым

В беспечном лете освежит.

Подарит день разлуки нашей

И, вечный продолжая бег,

Она листом последним ляжет

На нереальный первый снег.

Мороз расправит хмуро плечи,

Но как бы не был он силён,

Тогда я буду скорой встречей

Уже согрет и окрылён.

И кто исправить сможет это:

Апрель капелью отстучит,

Мне вновь тебя подарит лето…

И вновь нас осень разлучит.

Золотое блюдце

Золотое блюдце

В небе чёрном,

Слёзы-звёзды льются

Во все стороны.

Забери луна печаль,

Дай мне силы,

Что ты смотришь тихо вдаль,

Загрустила?

Ты на свете знаешь всё,

Да что толку?

Счастья мне не принесёт

Взгляд твой долгий.

Только вновь рассвет зажжёт

Берег Волги,

И на долго пропадёт

Взгляд твой долгий.

Синей обернуться мне б

Лунной тенью

И понять пути судеб

В их сплетеньи.

Не смотри, её виня,

В темень ночи…

Полюбила ты меня,

Да не очень.

Если для счастья

Если для счастья

Надо стать

Странником,

Кочующей кометой –

Не печалься,

Странная,

Опять

Я иду искать тебя

По свету.

Я иду искать тебя такой,

Милая,

Какой никто не знает.

Мне Удача

Машет вслед рукой,

А Надежда –

Парус надувает.

Я любые силы

Призову,

В чудесах

Я этот мир развею,

В нереальности

И наяву

Оживлю видений

Галереи.

И готов поклясться

Бородой

Хитрого и злого

Чародея:

Всё равно, родная,

Я тобой

Завладею,

Завладею,

Завладею!

А когда развеется

Туман,

Я вернусь дорогою

Земною,

Чудеса исчезнут,

Как дурман,

Только ты

Останешься со мною.

Не заря над морем – розарий

Не заря над морем – розарий.

Волны – пляшущие бизоны,

Ошалевшие альбиносы

С огнедышащими глазами.

Вы – мои неземные звери,

Не сметать вам по травам росы,

Как не видеть вам вольных прерий,

Так и мне – мой заветный остров

Не обнять, не поймать руками,

Век бежать к нему отупело,

До каления пенно-белого,

Обессилев, сползать на камни.

И какими ни скрыт он тайнами,

Но пока я живу – надеюсь,

Что найду свой необитаемый,

Прежде чем,

как вы

поседею.

Часы пробили, мне пора

Часы пробили, мне пора, –

Желаю счастья всем.

Со мной мой фотоаппарат –

Послушный Полифем.

И если правду говорят,

Что круглая Земля,

То я ещё вернусь назад,

Куда б ни ехал я.

Весь мир навстречу, только где

Те тайные пути,

Чтобы по ним мне в этот день

Из прошлого прийти?

И через сотню зимних вьюг

И сотню летних гроз

Я б на руках свою

любимую принёс.

Ах, Полифем, всего лишь раз

Бывает в жизни миг…

Как глупо шлёпает твой глаз

На этот умный мир.

Душа и тело ждут развода

Душа и тело ждут развода –

Несостоятелен их брак.

За двадцать три совместных года

Они не нажили добра.

Уже казалось, этих сирых

Сомнение не опалит –

Ведь ни детей и ни квартиры

Им не делить.

Встать, суд идёт! Окончен кипиш

Свидетелей, а ты, истец,

Ответчика, да не покинешь,

Когда ответчик на кресте!

И пусть пустынна по-осеннему

Ещё душа как мир окрест,

Но осиянна и засеяна –

Уйдёт в декрет.

И будет дождь судьбой дарован,

Взойдут цветы…

И нет решения второго,

Лишь "Я плюс Ты".

Пока ноябрь ещё не кончился

Пока ноябрь ещё не кончился,

Пока не начался декабрь,

Пока от холода не скорчился

На ветке жёлтый канделябр,

Я буду верить и надеяться,

Что эта осень не пройдёт,

Не заметёт твой след метелица

И не покроет гололёд.

Когда нет тебя рядом – я мёрзну

Когда нет тебя рядом – я мёрзну,

Словно в самую лютую стужу.

Нежный взгляд твой задумчиво-звёздный,

Словно солнце цветку мне нужен.

Я от этого взгляда плавлюсь,

Словно льдинка в весенней луже.

Испарюсь, но с собой не справлюсь –

Стану частью небесных кружев.

Для чего и чего бы ради?

Чтобы выпасть дождями вскоре,

Раствориться во влажном взгляде,

Словно капля в бездонном море…

Девочка

Простая девочка в платочке:

Бледна, задумчива, тиха,

Но не хватает только строчки,

Неуловимого штриха…

Вчера прошли Вы, не заметив

Того, что скрыто в ней пока,

А завтра – все цветы на свете

К её ногам!

К её ногам!

Вчера доверчиво и смело

Могла признаться Вам она,

Что в Вас безумно влюблена,

Хоть и любить-то не умела.

А завтра Вы с тоской безбрежной

Поймёте, что теперь она

Невозмутимо безмятежна

И восхитительно стройна!

К ней не ворваться, не подкрасться,

Она горда и холодна.

И ни за что ей не признаться,

Что в Вас безумно влюблена…

Влюбляйтесь

1

Влюбляйтесь в молчаливых и спесивых,

В красивых и не очень некрасивых,

Влюбляйтесь в незнакомок, в жён друзей,

Всегда влюбляйтесь, всюду и везде,

В сто тысяч разных и сто раз в одну,

И пару раз на дню – в свою жену.

Но это лишь в том случае, конечно,

Когда запас любви Ваш бесконечен.

2

Мораль – не происки зануд

И вымысел досужий:

Любить нам следует одну…

Но не одну и ту же.

На свадьбе

Свидетель – атрибут обряда.

Мы – пара слуг.

Мы служим счастью, а в награду

Нам – поцелуй.

Слегка обняв тебя за плечи –

Не муж, не брат,

Целую жадно и беспечно,

Без обязательств и без прав.

Нам тоже – "Горько", так налей же,

Под хруст фужеров на полу,

Случайнейший, наинежнейший

Нам – поцелуй.

Он на прощанье нам подарен,

Один, один

Как лист печально опадает

Под ноги нашим молодым.

Им – быть счастливыми! Все чаши –

За их союз и вечный мир!

Нам – соучастниками счастья

На миг, на миг,

Который вспыхнет и растает…

Прости, прости,

Что так фатально не хватает

Твоей

фаты.

Падаю

Улетайте без вины,

Лайнеры.

Отцепляю от спины

Крылья планерные.

Камнем падая с небес,

Радуюсь,

Потому что я к тебе

Падаю.

С высоты любви, с моста,

С па́годы,

Каждый может полетать,

Падая.

Над преградами, над Кар-

патами

Я взлетел, но как Икар

Падаю.

Этот трюк – полёт за рас-

платою,

В жизни нам даётся раз –

Падая,

Но такое испытать

Надобно!

Всё о чём мечтал – летать!

Падаю…

Что бескрыл я – это чушь,

Правда ведь?

Я в тебя лечу, лечу,

Падаю.

Белая ночь. Фонтан в тумане

Ночь как ватный тампон,

Где в тумане – фонтан

Как прозрачный фантом,

Как в жасмине фата.

Нет не ночь, а кефир.

Не фонтан, а факир.

Он звенит как эфир,

Как ключи от квартир,

Тех, в которых очаг

И уют на двоих…

Две струи на плечах,

Словно руки твои.

Зашаманит Восток.

Как комета сама

Ты взлетишь и хвостом

За тобою – туман.

Мне ж – Танта́ла стезя,

Буду вечность гореть,

Сам себя истязать

На хрустальном костре.

И не сможет помочь

Мне ни Дьявол, ни Бог, –

Я смотрю в эту ночь

Как в пустой потолок.

Белые стихи

Я вспоминаю молодость и день,

Когда я провожал тебя сквозь рощу

И сквозь густой туман в соседний дом,

Где ты остановилась ненадолго.

И повторяя наш туманный путь,

За нами по траве следы стелились

И покрывали мокрую тропу,

Как буквицы пергамент покрывают.

Легко надвинув капюшон плаща,

Ты на меня доверчиво смотрела,

А я, предвосхищая новый день,

Смеялся, расставанья не боясь.

Я возвращался тою же тропой,

Шагая торопливо и беспечно,

Хмельной и очарованный тобой,

А буквицы бежали мне на встречу.

Шёл дождь и я следить не успевал,

Как он смывает знаки препинанья.

И вот уже ни текста, ни названья,

Дождь смыл и ту тропу, и лес, и день.

Что теперь добыванье руд

Что теперь добыванье руд? –

В рудники превратилась грудь…

Мне – любить один в жизни труд

И одна награда за труд.

А нужна ль другая, скажи?

Буду ль в жизни здрав и богат?

За любовь выпиваю жизнь

И бросаю о́б пол бокал!

ПОСВЯЩЕНИЯ

Посвящение Русской бане

1

Клокочет огненная печь

Кипящей плáтиной,

Горячий пар заводит речь

Ушещипательную.

И через миг, наверняка,

Покинут души,

Тела распаренные как

Парные туши.

Ударом веника почтим

Их вознесение,

Тушеспасение – почти

Душеспасение.

И вот тогда нам сам Господь,

Под видом банщика,

Нальёт по-божески "из-под"

по пол стаканчика.

Он в грешных нас не раз вливал

Такую силищу,

Что содрогался филиал

Его чистилища!

2

Когда в глухую старину

Жил-был мой предок,

Он, поклоняясь валуну,

Был так же крепок.

За жизнь стоял не на живот,

А насмерть,

И веровал в огонь и в дождь, –

Не в Богоматерь.

Он пил по праздникам не квас –

Хмельное варево,

И шел грехи свои смывать,

А не замаливать.

От слёз не пролитых потел

И в дымном мареве

Он все обиды из костей

Своих выпаривал.

Не с одержимостью Христа,

А с вдохновением,

Он за людей себя хлестал

Дубовым веником.

И свой благословя удел,

О, чудо мимики,

Он только крякал и кряхтел:

– Наддай, родименький!

А чужеземец Геродот,

Так думал, нежась в ванне:

– Хороший венеты народ,

Да больно странный…

Посвящение Российскому кирпичу

1

И невелик, и неуклюж,

Заброшенный давно,

На пустыре, средь грязных луж

Валяешься ты, но…

Как некогда с колен – колон

Во весь гигантский рост!

Вставал и ты в длину колонн –

Воистину колосс.

Взлетали в небо купола,

Их ты держал, атлант!

2

От лёгких храмов сводчатых

И до простых печей, –

Фамилия заводчика

На каждом кирпиче.

И Петербург встал теремом,

Двухсаженным плечом,

Надёжным и уверенным

Российским кирпичом.

-Эй, кто там лжепророчит:

"Быть Питербурху пýсту." –

Все зубы древоточцы,

Раскрошите здесь с хрустом!

"…Ежели кто впредь будет чинить

Кирпичному делу какую помешку, –

Без рассмотрения персоны

И безо всякой пощады будет повешен…"

Не в слове государеве

Горячем обожжён, –

В бушующем пожаре

Бунтующих времён,

В угольях поколений,

В ладонях мужика,

Чья грудь из-под колена

Наполнила меха!

3

Во ртах – восторга кляпы,

Застыв, мы ввысь смотрели,

Роняя наземь шляпы

Перед судьбой Растрелли.

– Россия, мать и мачеха,

Быть русским по натуре,

Скажи, что это значит?

…Я весь оштукатурен.

С колоннами под мрамор

И с башнями под небо,

Мне быть насущным храмом,

Тебе – великим хлебом…