скачать книгу бесплатно
Справа тянулся невысокий, но густой болотистый лес. Слева, по другую сторону реки, у самого берега расположилась станица, с небольшой часовней. Оба берега были загорожены засеками из наваленных бревен, елок, пней с длинными корнями, чтобы коням было невозможно перебраться через них.
Как только основная масса татар собралась на поляне, запели рожки, и затрещал барабан. Казаки, не ожидавшие нападения, стали выбегать из домов и спешили к теремку, который возвышался рядом с часовней.
Вскоре возле теремка показался на гнедом коне красивый, высокий с большой черной бородой всадник. Это был атаман станицы, старший сторожевой заставы, казачий есаул Дербаба. Около него вскоре собралось до сотни казаков, и они бросились навстречу татарам.
А те уже мчались на них. Один отряд бросился влево и, поднявшись на берег, двинулся дальше на избы. Другой отряд помчался вправо, вдоль засек, обогнул их, схватился с русскими прямо у реки. Третий отряд, бывший в середине, отчаянно направился стремительным потоком прямо на валы и засеки. Сотни татарских коней ударились грудью в засеки, ломая встречные укрепления. Кони падали, всадники вместе с ними валились на землю. Налетавшие новые всадники проносились через упавшие тела, топтали их и, не замедляя натиска, устремлялись дальше и сваливались по крутому берегу реки.
Казаки сбегали с другого берега навстречу врагу. Главная схватка разгорелась прямо на берегу. Казаки, во главе с атаманом Дербабой, отважно бросились на татар. Они умело владели палашами, и от их ударов разлеталась в куски более тонкая татарская сталь. Станичники, собираясь в кучки, яростно врезались в татарский строй, но те, теснясь рядами по десять воинов, не отходили один от другого. Казаки бросались то вправо, то влево, отдаляясь друг от друга. Постепенно они рассеялись в татарской массе.
Наблюдавший с высокого холма за разгоревшейся схваткой Кяризек соображал: «Если бы атаман Дербаба с казаками держался тесно, плечом к плечу, пробивался сквозь татарские ряды, они могли бы проложить себе путь в лес и спастись безвестными дорогами. А здесь их гибель можно предсказать заранее».
Вот упал сраженный татарской стрелой атаман Дербаба. Кяризек очнулся и дико завизжал:
– Вперед, за мной! – и вместе со своей охраной бросился вниз с холма.
Но казаки оправились от первого натиска татар и стали сами теснить их. Татары метались во все стороны, отлетали, быстро заворачивали коней и снова налетали на русских.
Среди казаков мужественно бился казачий урядник Андрей Щедра с товарищами. Они, тесно прижимаясь друг к другу, прорубались в татарской массе, продвигаясь вперед к лесу.
Казаки бились отчаянно, татары метались в беспорядке. Кяризек не мог собрать своих рассеявшихся всадников, чтобы одним ударом сломить сопротивление упрямых противников.
Русские стали одолевать. Но из просеки показались новые отряды конных татар. Они вылетали из леса беспрерывным потоком с воем и тонким ужасающим криком. Это примчались отряды самого хана Касыдоя. Два новых отряда решили исход боя. Казаки стали отходить, скатываться с крутых берегов реки и удаляться в лес. У них не было сил противостоять свежим татарским отрядам, не было атамана. Храбрость и беззаветная их жертва оказались уже бесполезными.
Прибывший с новым отрядом хан Касыдой поднялся на холм и, наблюдая оттуда, как проносились с криками и визгом его воины, как они затихали, когда набрасывались на русских, и как в полном безмолвии происходила бешеная рубка. Только вскрикивания и стоны тяжелораненых наполняли страшными звуками заставу.
Русские всюду отступали и удалялись вглубь леса. Татары добивали последних казаков, которые продолжали сопротивляться, хотя были окружены со всех сторон. Битва кончилась.
Касыдой проехал вдоль засек, заваленных трупами воинов и коней, переправился на другую сторону реки и остановился около пожарища на месте сгоревшей часовни.
– А теперь идем на Москву, – распорядился он. – Скорее прочь отсюда, из этих дремучих лесов.
В это время ветер переменился и разогнал серые тучи. На летнем голубом небе показалось яркое солнце. Теплые золотистые лучи осветили местность.
Зазвенели частые удары в медные гонги, призывая татар к сбору Они с хриплыми криками быстро строились по десяткам и сотням.
Глава IV
Меры Великого князя по отпору врага
1
О нашествии татарском было известно и в Москве. Злобствуя на Великого князя за его ослушание и недовольный умеренностью даров, хан Ахмат договорился с литовским королем Казимиром вместе напасть на Россию. Сам он, выйдя из волжских улусов, двигался к Оке, а литовцы должны были двигаться к берегам Угры, и с двух сторон они в одно время должны вступить в Россию. Предвидя это, Великий князь еще раньше заключил договор с крымским ханом Менгли-Гиреем и его братьями о совместной борьбе с Ахматом, который не прочь был прибрать к рукам Крым и вновь воссоздать Золотую Орду.
И вот, как только Орда двинулась, Менгли-Гирей по условию с Иоанном напал на Литовскую Подолию и тем отвлек Казимира от содействия с Ахматом. Получив известие о том, что Ахмат оставил в своих улусах только жен, детей и стариков, Иоанн велел крымскому царевичу Нордоулату и звенигородскому воеводе, князю Ноздроватому, с небольшими отрядами сесть на суда и плыть туда Волгою. И разгромить беззащитную Орду или, по крайней мере, устрашить хана.
Великий князь не замедлил усилить сторожевые заставы на всем пути от Дикого поля до русских земель. Оттуда стали приходить тревожные вести. Сообщалось, что татары всюду зашеперились и их отряды растут, все более вклиниваясь в русскую сторону.
Москва кипела всевозможными слухами. В городе уже появились беженцы с детьми. Они рассказывали, что татары сжигают на своем пути все наши селения. Всех мужчин выше колеса телеги убивают. Женщин и детей гонят к себе в полон. Говорили, что татары уже навалились на Рязань, а это уже недалеко от Москвы.
Старые вести сменялись новыми, волнуя все больше и больше москвичей. А в это время гонцы от Великого князя носились вскачь по всем княжествам, будоража народ и требуя, чтобы все, кто может держать в руках оружие, спешили в княжеские дружины.
– Если мы все станем одной стеной, то позора и беды от злых недругов не будет, – говорили они. – Но если мы не отзовемся немедленно на призыв Великого государя нашего, то горе-горемычное навалится на нас и всех разметает, как буря.
Москва в несколько дней стала наполняться ратниками.
– Скажи нам, княже, чего хотят татары? Чего им от нас надобно? – спрашивали они, когда Иоанн выходил встречать пополнение.
– Большой хан хочет, чтобы народ русский, как и прежде, покорялся им и бил челом. А нет – грозится потоптать нас своими конями.
– Зря похваляется и грозится! Не бывать тому! – кричали ополченцы.
– Не гневайся, Великий князь, за слова бесстыжие, что я слышал, – спросил один из княжеских помещиков. – Правда, что требуют они дани неотступной, как прежде, десятины во всем: и в князьях, и в людях, и в конях…
– И это верно, люди! Я же сказал ему, пусть оставит нас в покое. Не рабы мы ему!
– Правильно.
– Слава Великому князю!
– Смерть басурманам!
Приняв все меры к обороне русских земель, Великий князь стал готовиться к выезду в войска, которые уже стояли на берегах Оки.
Вся Россия с надеждой и страхом наблюдала за событиями. А татары между тем уверенно продвигались по протоптанным ранее дорогам и шляхам.
Благословляя его, Первосвятитель, метрополит Геронтий, с умилением говорил ему: «Бог да сохранит твое царство и даст тебе победу, якоже древле Давиду и Константину! Мужайся и крепися, о сын духовный, как истинный воин Христов. Добрый пастырь полагает душу свою за овцы, а ты не наемник! Избавь врученное тебе Богом словесное стадо от грядущего ныне зверя».
– Аминь! Буди тако! – промолвили все духовные и молили князя защитить Отечество.
Великий князь, государь Иоанн Васильевич, покинув Москву, направился на Угру. Лихая тройка, запряженная гуськом, не переводя духа, скакала от погоста к погосту, где подавали свежих коней. Великий князь строго говорил сбегавшимся селянам:
– Берите мечи и топоры! Ополчайтесь в дружины, собирайтесь вокруг князей, готовьтесь к смертному бою с врагом хитрым и жестоким. Мы должны спасти родную землю. Я сам поведу вас.
Кони снова неслись вперед по широкой дороге. За князем следовали родственники, слуги. Верховые дружинники охраняли княжеский кортеж.
Князь торопил возничих. Стараясь нигде не задерживаться, он мчался вперед и вперед. Укачиваемый равномерным конским топотом, скрипением колес возка и покрикиванием конюха, князь погружался в дремоту, а в ушах еще звучали последние слова Первосвятителя Геронтия: «Нет, ты не оставишь нас, не явишься беглецом и не будешь именоваться предателем Отечества». «Конечно, – думал он, – духовенство не имеет полного понятия о случайностях войны, но оно же с чистым сердцем молится о спасении Отечества».
«Как же мне лучше поступить? – думал он и сам же себе отвечал: – На месте будет видней».
Очнувшись от дум, князь хмурился и вздрагивал, когда впереди из-за поворота вдруг показывались черные кусты. Ему мерещились татарские всадники, которые, изогнувшись, припали к гривам коней, готовые метнуть стрелу из огромного лука.
Но возница лихо посвистывал, гикал: шарахавшиеся в сторону кони снова подхватывали, и черные кусты оставались позади.
2
А в это время, в лощине, под высоким яром, среди наваленного грудами хвороста, тихо потрескивал небольшой костер. У костра лежали четыре молодца, из тех, кому ни дождь, ни снег, ни буря-завируха – все нипочем! Все четверо дозорных, молодцы-удальцы, узорочье рязанское. Казаки, ускользнувшие под Рязанью от татарского аркана, своей четверкой воевали «вольными охотниками» в лесах, вылавливая зазевавшихся или отставших татар. Услышав, что Великий князь собирает где-то на Угре войско, они прискакали к нему. И вот по приказу его сына, Иоанна младшего, они поставлены сторожевыми дозорными на этом яру.
– Кони у вас добрые, – напутствовал их молодой князь, – в случае появления татар быстро сообщите в лагерь.
За яром простиралась открытая местность, откуда в любое время могли появиться татары. Дозорные коротали время, ведя разговор.
– Ну и времена настали, – говорит Степан Гладков старшему дозора Щедре и товарищам. – Татарва в любое время может нагрянуть. Как бы не прозевать.
– Это точно. Мы же видели, как они всюду шныряют, вынюхивают, – ответил Щедра и послал на яр второго дозорного.
– Смотрите в оба – разом налетят татары, не успеете и молитву прочесть, как без голов останетесь, – напутствовал он его. А сам стал огораживать хворостом и лесинами костер, чтобы ночью татарские разведчики не приметили огня.
Греясь у костра, оставшиеся продолжили разговор.
– Вовремя отбросил свое раздумье Великий князь, – говорил Щедре товарищ, – и войска собрал порядочно, правда?
– Он теперь самый сильный из князей, ему сам Бог велит встать во главе русского войска, – ответил Щедра.
– Всем миром надобно подняться на лютого врага, только тогда одолеем его.
– Это точно. Сколько страданий приняла русская земля из-за княжеской розни. Теперь всем надо встать дружно, одной волей, одним сердцем, – как бы размышляя, ответил Щедра и стал ворошить костер. – Горе, сколь к нему ни готовься, все равно застает врасплох, – словно оправдываясь, проговорил он.
И на этом разговор прервался.
– Смотрите, черный дым валит! – кричал с яра дозорный.
– Где? – переспрашивали его казаки, поднявшись из лощины.
– Вон смотри.
– Не иначе Залесское горит. Видно, татарва привалила, – сказал стоящий рядом с Щедрой Алешка Курдюков и тут же вскрикнул: – Да вон они идут – лавой.
Двое дозорных быстро укрылись в яру, а двое спешно поскакали в русский лагерь.
Глава V
Конец татарскому игу
Ахмат, получив известие, что берега Оки к рязанским пределам везде заняты Иоанновым войском, пошел от Дона мимо Мценска, Одоева и Любутска к Угре, в надежде соединиться там с королевскими войсками и вступить в Россию с той стороны, откуда его не ожидали.
Великий князь, дав повеление сыну и брату идти к Калуге и стать на левом берегу Угры, сам приехал в Москву. Распорядившись о защите города и повелев сжечь посады вокруг столицы, он вновь отправился к войскам.
На другой день к вечеру Иоанн прибыл в Кременец, городок на берегу Лужи, и дал знать воеводам, что будет оттуда управлять их движением.
Русские полки, расположенные на шестидесяти верстах, ждали неприятеля.
Татары, как и сообщали дозорные, подошли к русским позициям к вечеру. Вначале несколько десятков на рысях проскакали по берегу, а потом их становилось все больше и больше. И хотя это был только передовой легкий отряд, татары вскоре заполнили берег Угры. Пара сотен татар, ища переправу, попыталась перебраться на противоположный берег, но была отбита меткими стрелами и пищалями. Тогда они отпрягли коней, развели костры и повели себя так, точно никто им не угрожает.
А на следующий день, на восходе солнца, к Угре подошло все ордынское войско. Их всадники на крепких конях, держась кучно, стали быстро проноситься по берегу. Одеты они были в долгополые кафтаны, в меховые шапки, прикрывающие своими отворотами лицо и шею так, что видны были только раскосые глаза. Татары громко кричали, бранились. В тихом утреннем воздухе ясно звучали их непонятная, странная речь и дикие возгласы.
Великий князь Иоанн III с князьями Андреем Меньшим и Иоанном Младым в сопровождении дружинников выехали на крутой берег реки. Здесь их встретили воеводы, и они стали внимательно следить за передвижением татарских войск.
Вот к шатру, что стоял по ту сторону, подъехал отряд, в котором выделялись нарядно одетые ханы в полосатых и пестрых одеждах. Под ними отличались рослые кони с дорогой сбруей, отделанной золотом. Некоторые всадники были в кольчугах, другие в блестящих панцирях. Ханов сопровождали сотни воинов с длинными тонкими копьями.
Толмач на чубаром коне приблизился к самой кромке воды и обратился к стоящим на противоположной стороне:
– Не стреляйте! Слушайте! Хан Большой Орды, Ахмат, прибыл сюда со своим могучим непобедимым войском. Знает ли Великий князь Московский о прибытии в его земли великого хана.
– Знаем. Не слепые и не глухие, – раздалось с нашей стороны.
– Где же он прячется? – продолжал толмач. – Пригласите его сюда, хан говорить с ним будет.
Это звучало вызывающе. Стоявшие на берегу бояре, князья тихо перешептывались. Несколько нетерпеливых казаков сделали выстрелы из пищалей. Раненые татарские кони закружили на месте. Татары сейчас же ответили десятком стрел. На русской стороне кто-то вскрикнул.
Татарский толмач продолжал:
– Не стреляйте! Передайте своему князю, если не покоритесь, мы захватим все ваши города и вырежем все взрослое население.
– Умрем, но не покоримся, – слышалось в ответ. – Уезжайте в свои степи! На русской земле вам делать нечего.
На другой, третий и четвертый день опять сражались издали. Видя, что русские не бегут, да и стреляют из пищалей метко, Ахмат отвел свои войска на две версты от реки, стал на обширных лугах и распустил войско по литовской земле для пополнения провианта. Между тем отдельные отряды, регулярно, выезжали из стана на берег и кричали:
– Дайте путь нашему хану или он силою дойдет до вашего князя, а вам будет худо.
Миновало еще несколько дней.
Иоанн собрал совет. Многие князья еще враждовали, да и бояре московские не совсем ладили между собой.
– Надо решать, как будем действовать, – обратился Великий князь к собравшимся. – Хан Ахмат перед нами.
Несколько князей, захлебываясь, кричали, что разбить ордынцев – нечего делать.
– Вспомните, как мы в прошлые годы били ненавистных нам крымских ханов, – раскалялся молодой князь Серпуховский.
– Действительно, как они позорно тогда бежали, – вторили ему.
Другие спорщики опровергали первых.
– Мы их погнали, они бежали, а какие сами понесли потери? Доколе будет литься невинная русская кровь, – говорили они.
– Нельзя так спокойно и беззаботно доверяться одной русской лихости.
– Золотоордынский хан Ахмат привел отличное войско и, может, стоит подумать о замирении с ним, – продолжили приближенные Великого князя – Олексич и Таврило.
– С кем? С Ордой? – послышалось в ответ.
Совет бурлил. Но когда со своего места встал Великий князь, все притихли.
Князь Иоанн выпрямился и заговорил медленно и четко:
– Вы призвали меня встать на защиту Русского государства, и вот я здесь.
Иоанн вынул из-за пазухи свернутую в трубку ханскую грамоту Ахмата с болтавшейся на шнурке печатью со львом и передал ее писцу
