скачать книгу бесплатно
Смахнул его. Встал на ноги. Чемодан поднял. Дальше пошёл.
Скрылось позади за поворотом село Кандиевка с его хатками и доминами, с теплицами, Мусиюками, мальвами, лопухами, ставком и тополями…
Шагает с кривым чемоданом; лицо в ссадинах, губа опухла, рассечена, левый глаз подзаплыл, прищурен – будто целится Юрий.
За другим поворотом скрылся и он.
Пусто на шляхе.
А приятели его, механизаторы, с весёлыми лицами без ссадин, забивали в этот час всей дружной своей оравой «козла», давая друг другу прикуривать сигареты «Астра», взаимно подшучивая и испытывая от всего этого чувство нормальной человеческой обеспеченности.
Ряд потрясений в гостинице / 1980-е
Когда человеку хочется есть,
он способен к банальной краже.
Когда хочется есть народу,
возможен переворот. Что, в общем-то, тоже обычно.
Но если голодны двое – никто не предскажет намерений и результатов.
В.Гейзенберг
1.
Таня казалась сонной. Во всяком случае, была она на вид равнодушной, склонной к полноте и неспортивной. Да ещё одета в свитер с длинной юбкой – и, несмотря на её молодость, можно было б пройти мимо, не заметив. Но… что-то как-то цепляло.
Может быть, то, что была она всё же скорее невозмутимой, чем равнодушной, а невозмутимость в женщине – это момент редкого шарма.
А может быть, то, что пила она пустой чай. Ничего на столе перед нею не было, ни крошки. И от такого питья она почему-то испытывала несомненное – и немалое – удовольствие. Даже глаза прикрывала.
И Саша пил чай тоже безо всего. Он был худ, простодушно губаст и, может, даже лопоух. И озабочен какой-то проблемой. Уставившись в точку, он делал напряжённо-регулярные глотки. Поношенный великоватый пиджак и некоторое общее несовпадение со средой выдавали в нём, пожалуй, студента – или просто молодого бюджетника.
Они сидели в гостиничном буфете – в разных его углах – и отличались от всех остальных сидящих и жующих тем, что не жевали.
На неё поглядывали мужчины. На то, как прикрываются её глаза. Как пошевеливаются ноздри.
Вот она допила, промокнула салфеткой губы – и вышла.
Сразу несколько человек посмотрели ей вслед – из-за столиков и из очереди.
(Пользуясь этим, буфетчица мгновенно подменила брошенную ей полусотню десяткой – и с приветливой улыбкой стала ждать, когда покупатель повернётся.)
И только Саша не смотрел ни на кого. Он уставился в стену. Было ясно, что он глубоко задумался и что он вообще такой – склонный задумываться.
Потом он достал потрёпанный блокнот и, запустив пальцы в волосы, начал что-то записывать, то резко ускоряясь, то останавливаясь.
2.
От окошка «до востребования» тянулся хвост.
Продвигались, впрочем, быстро. И никто ничего не получал.
Подошла очередь Тани. Она раскрыла, выставила паспорт.
Женщина за стеклом пробежала пальцами по ящичку – и отрицательно качнула головой.
Таня сжала губы.
Саша опять пил чай в буфете.
Через столик от него пила чай Таня.
Они видели друг друга – но не проявляли интереса. Мерно поднимая стаканы – то поочередно, то синхронно, – они предавались питью.
Они сидели параллельно (если бы их столики были ближе, они оказались бы словно за одной партой), и когда их движения совпадали, это выглядело то ли комично, то ли ужасно загадочно. А может, и подозрительно.
И все в буфете бросали взгляды – уже на них обоих.
Но они никого не замечали.
Саша сидел в своём номере перед телевизором.
Номер был двухместным. Телевизор негромко работал, а сосед громко храпел.
В телевизоре происходила любовная сцена. Очень откровенная.
Взгляд Саши был очень напряжён.
Но смотрел он не на экран, а на тумбочку соседа – где под светом настольной лампы лежала раскрытая пачка печенья.
Саша смотрел на неё долго. Потом осторожно выбрался из кресла, прокрался к тумбочке – и вытащил одно печенье.
И, постояв, – ещё одно.
В этот момент сосед перестал храпеть и заворочался, и Саша замер в невозможной позе.
Но храп возобновился – с такой неожиданной мощью, что Саша даже пригнулся. И не разгибаясь, на цыпочках стал красться в ванную. По пути взял с кровати газету.
В ванной закрылся и начал есть – изо всех сил стараясь не торопиться.
Газету при этом держал перед грудью: в неё падали крошки.
Их он потом с газеты слизал.
3.
За крайним столиком в буфете обжирался толстяк.
Вошёл Саша – слегка ударившись о стену.
– Э-э… Здравствуйте! – сказал он буфетчице.
Буфетчица не ответила.
– Чай есть?
Буфетчица не ответила.
– Пожалуйста… чай, – сказал Саша.
Буфетчица дала ему стакан чая.
Саша взял и стал смотреть, куда бы сесть.
Стакан был горячим. Саша не выдержал и сел за столик, соседний с толстяком.
Начал медленно пить.
Толстяк ел с большим чувством. Чавкал, сопел, агрессивно кусал. Иногда у него изо рта вываливалось, и тогда он ладонью подхватывал и заталкивал обратно. В центре столика стоял стакан со сметаной, а перед ним расположились салаты-винегреты, бутерброды, пирожки, сосиски, булочки, пирожные… всё, что может быть в гостиничном буфете.
Время от времени толстяк переставал есть и, сидя в неподвижности, – икал.
Саша встал и пересел на столик дальше.
Вошла Таня.
– Добрый вечер, – сказала она буфетчице.
Буфетчица молчала.
– Пожалуйста, вон ту булочку. И чай. – Порылась в кошельке. – Нет, булочки не надо.
– Чая тоже не надо? – спросила буфетчица.
– Нет-нет, чай – давайте. – Протянула ей деньги.
– У меня нет мелочи, – сказала буфетчица. – Три чая возьмёте?
– Да. Только завтра. И послезавтра.
Буфетчица равнодушно протянула ей стакан.
Саша пересел ещё на столик дальше от толстяка.
Таня села по соседству с толстяком. Начала пить, но тут же встала и пересела туда, где только что был Саша.
Очень скоро опять встала и – дальше столиков не было – подошла к Саше:
– К вам можно?
Саша с трудом отвлёкся от мыслей:
– Да, да… Да…
Таня села напротив. Теперь они пили чай вдвоём – как обычно, неторопливо-мерно поднимая свои стаканы.
– Закончили! – вдруг крикнула буфетчица. – Буфет закрывается!
– Да ты что, мамаша… – с набитым ртом испугался толстяк.
Изо рта вывалилось; подхватил.
– Я тоже хочу поесть, – сказала буфетчица злобно.
Таня и Саша глянули на неё. Потом друг на друга.
– Э-э… Здравствуйте, – сказал Саша.
– Здравствуйте, – несколько удивилась Таня.
Саша объяснил:
– Вы уже пили здесь чай. Вчера.
– Да, – сказала Таня. – И вы.
– Конечно, – теперь удивился Саша. – Иначе откуда б я знал, что вы… пили.
Таня внимательно посмотрела на Сашу… и что-то в ней изменилось.
– В картишки продулись? Или в напёрсток? – спросила она весело.
– Нет! Нет! Что вы! Нет! – Саша почему-то заволновался. – Просто… меня обокрали. А вы?
– А меня просто ограбили.
– О! А кто?
– Грабители, – ответила Таня очень серьёзно.
Толстяк, сопя, укладывал несъеденное в кульки.
– С работы мужу позвонила, вроде всё понял, уже должны деньги прийти…
Сейчас они были похожи на попутчиков в купе.
