скачать книгу бесплатно
Перед чтением стихотворения «Зимняя дорога» необходимо пояснить школьникам значение сочетания «версты полосаты» и слова «докучные». В стихотворении «версты полосаты» означает верстовые столбы, которые отмечали на дороге каждую версту и были окрашены контрастными белыми и черными полосами по диагонали. «Докучные» означает «наводящие скуку, надоедливые»; употребляя это слово в стихотворении, поэт имеет в виду «докучных» гостей, которые задержались до полуночи.
После чтения «Зимней дороги» центральным в ориентировочной беседе станет вопрос, каким чувством проникнуто стихотворение. Школьники отметят, что зимняя дорога вызывает у поэта чувство грусти, тоски, печали. Именно так воспринимает пушкинское стихотворение большинство учеников. Задача анализа сведется к тому, чтобы показать, к каким средствам прибегает автор стихотворения, чтобы показать одолевающее человека в дороге переживание.
Какое чувство у путника вызывает пейзаж зимней лунной ночи? Какие слова стихотворения наиболее емко передают его настроение? Обращаясь к тексту, ученики найдут в четвертой строфе слова «Скучно, грустно…», которые составили отдельное предложение. В заключительной строфе «Зимней дороги» слова четвертой строфы повторяются в обращении: «Грустно, Нина: путь мой скучен…». К этим повторам примыкает словосочетание «сердечная тоска», которое вызвано «долгими песнями» ямщика и которое созвучно переживаниям путника. Слово «тоска» близко по значению словам «скучно, грустно» (в «Словаре синонимов русского языка» слово «тоска» сопровождается синонимами «печаль, скука»).
Очень важно обратить внимание учеников не только на чувства, испытываемые героем стихотворения, но и на картины природы, открывающиеся путнику. Каким же нарисован в стихотворении пейзаж зимней лунной ночи? Школьники не пройдут мимо оценочного эпитета «печальные поляны» и метафоры, характеризующей действие, – луна «льет печальный свет». Выразительная картина зимнего пейзажа создана и в четвертой, срединной, строфе стихотворения:
Ни огня, ни черной хаты…
Глушь и снег… Навстречу мне
Только версты полосаты
Попадаются одне.
Сопоставляя настроение путника и состояние зимней природы, ученики отметят близость, созвучие этих образов-картин: печальные картины природы определяют чувства скуки и грусти у героя стихотворения. Очень близки по своей структуре назывное предложение «Глушь и снег…» и безличное предложение «Скучно, грустно…», которые являются полустишиями, начинающими стихотворную строку и которые завершаются многоточиями. Эти короткие предложения подчеркивают слитность переживаний лирического героя и картин природы. Вся центральная часть стихотворения – строфы третья, четвертая и пятая – насыщены многоточиями, которые требуют при чтении достаточно длительной паузы. Что же стремится подчеркнуть поэт, прерывая стихотворную речь длительными паузами? Они подчеркивают и смену путевых впечатлений, и утомительность дороги, и оттеняют остроту воспоминания о предстоящей впереди встрече. Целесообразно предложить школьникам прочитать стихотворение «про себя», а затем прочитать его вслух, соблюдая паузы разной длительности. Такое чтение станет одним из этапов вживания учеников в текст пушкинского стихотворения.
Следующий этап разбора «Зимней дороги» будет связан с наблюдениями над звукописью стихотворения. Звуковыми образами насыщены вторая и третья строфы. Образ «печальных полян» первого четверостишия сменяется образом «скучной» дороги, которую сопровождают звук колокольчика и «долгие песни ямщика». Смысл определения «однозвучный» откроется ученикам в значении «однообразно, монотонно звучащий». Эта монотонность подчеркнута аллитерацией:
Колокольчик однозвучный
Утомительно гремит.
Звукописность стихов связана прежде всего с последовательно используемым поэтом ассонансом, который усиливает испытываемые человеком чувства тоски. Нельзя не заметить, что ключевые слова стихотворения «скучно», «грустно», «глушь», передающие настроение человека и создающие образ зимней дороги, объединяются ударным гласным «у». Уже в первой строфе стихотворения в словах «туманы» и «луна» дважды встречается в неударной позиции гласный звук «у» (огубленный гласный заднего подъема, который редуцируется в меньшей степени, чем остальные гласные). Во второй строфе «у» дважды стоит в сильной ударной позиции в рифмуемых словах «скучной» – «однозвучной». А вокализм (звуковой аккомпанемент) строфы поддерживается словами «дороге», «тройка», «борзая», «колокольчик» с ударной огубленной «о», которая тоже является гласной заднего ряда. Учащиеся самостоятельно найдут слова с ударной и неударной гласной «у» в третьей-седьмой строфах стихотворения, которая зачастую соединяется в звуковом аккорде с ударной гласной «о». И даже размышления путника о предстоящей встрече находят тот же звуковой аккомпанемент, который сопровождал «скучную» дорогу: «забудусь», «загляжусь» – в пятой строфе, «звучно», «круг», «докучных» – в шестой строфе. В заключительной строфе ассонанс приобретает наиболее концентрированное выражение: к словам, имеющим ударный «у» («грустно», «путь», «скучен», «однозвучен», «лунный»), примыкают слова с неударным «у» («смолкнул», «отуманен») и ударным «о» («смолкнул», «колокольчик»). Настойчивое повторение звука «у», приобретающего высокую значимость и имеющего значение грусти, печали, тревоги, не является случайностью, а выступает как определенная звуковая закономерность, сообщающая стихотворению внутреннюю гармоничность и художественную цельность.
Стихотворение «Зимняя дорога» привлекло внимание писательницы Людмилы Петрушевской: «Строчки сами собой набегают, равномерно, неуклонно, под топот копыт.
«Мчатся тучи, вьются тучи… Невидимкою луна освещает снег летучий. Мрачно небо, ночь темна».
Стихи о зимней ночной дороге. Печальные вроде бы.
Но не то важно, о чём эти строчки. Они – музыка. Почитайте их вслух, скачущие, чёткие звуки, которые то и дело взмывают над снегами. Войдите в их ритм.
Мчч-цц, т-чч, в-цц, т-чч. И сразу же – полёт в небеса: невиди-имкою луна-аа… и опять топот копыт: оссв, щщт, сньглль-тучч – и снова вверх: небо… ночь темнаа-а.
Того, кто написал эти простые стихи, нет на земле уже без малого два века. И столько же пройдёт, и ещё столько же.
А люди всё будут помнить. Дай-то им Бог» (8, с.39).
Завершает «зимний» цикл стихотворение «Бесы», которое было написано Пушкиным в Болдине, отрезанном от мира холерным карантином. Нельзя не обратить внимания на дату создания стихотворения – 7 сентября 1830 года. В «Бесах», созданных ранней осенью, изображены картины зимы с «летучим снегом» и «неведомыми» снежными равнинами. «Это не только снежная равнина, – подчеркивает Генрих Волков, – это вся Россия в круговерти метели и зимней стужи, это Россия после подавления декабрьского восстания, когда рухнули все надежды, когда впереди «хоть убей, следа не видно», – «мутно небо, ночь мутна» и судьба человека во власти бесовской пляски» (9, с.97). Но едва ли в 5 классе следует вести школьников к пониманию тесной связи стихотворения с личной судьбой Пушкина и судьбой всей России. Целесообразно рассмотреть стихотворение как образец пейзажной лирики и показать, что в нем слились воедино и состояние природы, и переживания человека, испытывающего состояние душевного надрыва.
Перед чтением стихотворения необходимо отозваться на заглавие стихотворения. В старых народных поверьях «бесы» – это злые духи, искушающие человека, нечистая сила. В стихотворении развернута картина разбушевавшейся стихии («Вьюга злится, вьюга плачет»), которая рождает в сознании человека зрительные и слуховые представления о «бесконечной» игре бесов, которые кружатся «в беспредельной вышине», подобно плачущей вьюге.
После чтения стихотворения учащиеся поделятся своим впечатлением от него. В формировании общих представлений о стихотворении целесообразно обратить внимание учеников на особенности его построения. Стихотворение состоит из семи строф, каждая из которых включает в себя восемь стихов. Через все стихотворение проходят рефреном строки
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Эти строки начинают первую строфу, повторяются в срединной, четвертой, строфе и заключают последнюю, седьмую, строфу, что позволяет говорить о цельности построения всего стихотворения. Обратившись к перечитыванию стихотворения «про себя», школьники отметят, что от первого лица написаны первая, пятая, шестая и седьмая строфы, а во второй, третьей и четвертой строфах передан разговор «барина» с «ямщиком» (10, с.213). Обращение к черновым автографам (11, с. 376–380) стихотворения позволяет говорить о том, что форму повествования от первого лица поэт нашел не сразу. Первоначально пятый стих первой строфы имел следующую редакцию: «Путник едет в белом поле». Потом ее сменил другой вариант: «Едем, едем в чистом поле». А в окончательный текст вошел стих «Еду, еду в чистом поле», в котором авторское, лирическое «я» находит точное, конкретное выражение. Каким же предстает зимний пейзаж в «Бесах», как он видится герою стихотворения? Уже в зачине стихотворения, передавая «музыку» разбушевавшейся стихии, поэт прибегает к использованию повторов, которые без труда найдут школьники: тучи – тучи, мутно – мутна, еду – еду, страшно – страшно. Выразительность картины усиливается и повторением близких по значению глаголов «мчатся… вьются» в первом стихе, которым вторит запоминающийся аккорд первого стиха пятой строфы: «Вьюга злится, вьюга плачет…». В зачине стихотворения созвучны слова с отрицательной оценкой «невидимкою» – «неведомых», которые «поневоле» усиливают чувство страха у путника. Ученики сопоставят строки черновых вариантов:
Сердцу грустно поневоле…
Скучно, страшно поневоле…
Страшно сердцу поневоле…, –
со стихом, вошедшим в окончательный текст, и выскажут свои суждения, почему поэт предпочел стих, в котором дважды повторяется слово «страшно». Можно предположить, что эмоциональная окрашенность наречия «страшно» привлекла поэта не только потому, что передавала сиюминутные ощущения героя, но и явилась прелюдией к изображению зловещих призраков, которые сопровождают заплутавших путников («Хоть убей, следа не видно, / Сбились мы. Что делать нам!»). Потере пути аккомпанирует мотив круженья, который проходит через все стихотворение. Ученики найдут строки, в которых этот мотив находит прямое выражение: «В поле бес нас водит, видно, / Да кружит по сторонам» (2 строфа); «Сил нам нет кружится доле» (4 строфа); «Закружились бесы разны…» (6 строфа). Настойчиво стремясь подчеркнуть мотив круженья, поэт отвергает предварительные варианты стиха из 6 строфы: «Полетели бесы разны…», «Повалили бесы разны…» и предпочитает использовать глагол «закружились», который вторит глаголам из предыдущих строф.
Велика в стихотворении роль зрительных образов, которые то и дело выделяются в стихотворении словами «не видно», «посмотри», «вон», «вижу». Но эти зрительные образы не имеют точных характеристик: «в мутной месяца игре» трудно уследить за бесовской круговертью. О происходящем можно судить по поведению коней: то бес «…в овраг толкает / Одичалого коня», то они «стали», то «Кони чуткие храпят», то, испугавшись, они «снова понеслися». Обратясь к тексту стихотворения, ученики найдут и прочтут отрывки, которые характеризуют особенности «видения» окружающего «ямщиком» и «барином».
Зрительные образы дополняются образами звуковыми. Одна часть звуковых образов передает состояние природы, жизнь человека («Колокольчик дин-дин-дин…»; «Колокольчик вдруг умолк»; «…вьюга плачет»), а другая – выражает поведение бесов («Что так жалобно поют?»; «»Визгом жалобным и воем / Надрывая сердце мне…»).
Зрительные и слуховые образы передают детали, подробности окружающей героев среды. Следуя за художественным текстом от строфы к строфе, учащиеся проследят за тем, как постепенно раздвигается пространство стихотворения. Во 2-й строфе «бес» возникает в предположении ямщика: «В поле бес нас водит, видно, / Да кружит по сторонам». В 5-й строфе он «далече скачет». В этой же строфе, в видении лирического героя, существительное «духи» употребляются уже во множественном числе, и пространство становится шире: «… духи собралися / Средь белеющих равнин». В 6-й строфе в характеристике «бесов» поэт использует краткие прилагательные «Бесконечны, безобразны… бесы разны…», первое из которых последовательно увеличивает пространство, не имеющее начала и конца. Прилагательное «беспредельный» в заключительной строфе очень близко по значению к прилагательному «бесконечный» в предыдущей строфе; но «бесы рой за роем» появляются не только среди «белеющих равнин», но и в небесной выси. Внимание школьников следует обратить на то, что беловой автограф стихотворения имел название «Шалость». Ученики выскажут свои суждения о том, почему поэт дал стихотворению такое предварительное заглавие и почему предпочел в итоге назвать стихотворение «Бесы». Интерес учеников вызовут картины русского художника XIX века Николая Сверчкова, который в своих многочисленных полотнах запечатлел природу средней полосы России с ее необъятными просторами, бесконечными дорогами и проселками. Высокого мастерства добился живописец в изображении животных, особенно лошадей. Школьники рассмотрят зимние пейзажи «Зимняя дорога. Возвращение с охоты», «Застигнутые бурей», «Тройка», «В метель», «Тройка зимой» (12, с. 13–43) и отметят близость этих картин стихотворению Пушкина. Сопоставление живописи пластической и живописи словесной естественно приведет учеников к решению вопроса, какие художественные приемы (эпитеты, олицетворения, сравнения) использовал поэт в описании зимней природы и игры бесов.
В заключение разбора стихотворения ученики подготовят устный ответ на вопрос: «Почему поэт XX и XXI веков Андрей Вознесенский в стихотворении «Ядерная зима» назвал пушкинских «Бесов» «болдинским вихрем строф»?
Дома ученики дадут письменный ответ на один из вопросов:
Какое из «зимних» стихотворений А. С. Пушкина мне наиболее близко и почему?
Какова роль звукописи в «зимних» стихотворениях А. С. Пушкина?
В чем сходство и в чем различие стихотворений А. С. Пушкина «Зимняя дорога» и «Бесы»?
Литература
1. Тыркова-Вильямс А. В. Жизнь Пушкина: В 2 т. Т 2.: 1824–1837. – М.: Мол. гвардия, 1998.
2. Там же.
3. Лотман М. Ю. Учебник по русской литературы для средней школы. – М.: Языки русской культуры, 2001.
4. Там же.
5. Волков Г. Н. Мир Пушкина: личность, мировоззрение, окружение /Ил. Ю. Иванова. – М.: Мол. гвардия, 1989.
6. Мир Пушкина. Альбом / Сост. Э. С. Лебедева, Е. В. Пролет, Г. С. Тюрина, Е. Н. Иванова, Л. П. Февчук. Введение С. А. Фомичев. – М.: Русская книга, 1990.
7. Керцелли Л. Ф. Мир Пушкина в его рисунках: В 2-х кн. / Предисл. Ю. Нагибина. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Моск. рабочий, 1988.
8. Литературная матрица. Учебник, написанный писателями. Сборник. В 2 т. Т.1. – СПб.: Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина», 2011. (См. статью Людмилы Петрушевской «О Пушкине», с.39).
9. Волков Г. Н. Мир Пушкина: личность, мировоззрение, окружение /Ил. Ю. Иванова. – М.: Мол. Гвардия, 1989.
10. Коровин В. И. «Бесы» / Лирика А. С. Пушкина: коммент. к одному стихотворению / Отв. ред. Н. И. Михайлова; Научн. совет РАН «История мировой культуры»; Государственный музей А. С. Пушкина. – М.: Наука, 2006.
11. Северные цветы на 1832 год / Издание подготовил Л. Г. Фризман. – М.: Наука, 1980.
12. Николай Сверчков /Автор текста Владислав Артемов. – М.: Белый город, 2007.
Композиционный анализ «Песни о вещем Олеге» А. С. Пушкина
«Песнь о вещем Олеге» является первым пушкинским произведением, написанным в результате обращения поэта к историческим источникам. Но до сих пор у исследователей творчества А. С. Пушкина нет единой точки зрения на то, какой именно источник послужил сюжетной основой «Песни». Пушкинисты называют и «Историю Государства Российского» Н. М. Карамзина, и «Повесть временных лет», и так называемую «Львовскую летопись» (1792). Б. В. Томашевский подчеркивает, что «исторический колорит является предметом особой заботы Пушкина», который «старается соблюсти возможную точность в упоминаемых событиях» (1, с.147).
Летописный сюжет об Олеге интерпретирует и статья Карамзина «О случаях и характерах в Российской Истории, которые могут быть предметом Художеств», которая была опубликована задолго до «Истории Государства Российского», в 1802 году, и которая, как полагают исследователи, была хорошо известна Пушкину. В этой статье знаменитый историк пишет: «Во всяких старинных летописях есть басни, освященные древностию и самым просвещенным историком уважаемые, особливо если они представляют живые черты времени или заключают в себе нравоучение, или остроумны. Такова есть басня о смерти Олеговой» (2, с.105). В «Истории Государства Российского Карамзин, ссылаясь на Летописца, так передает рассказ о кончине Олега: «Волхвы предсказали Князю, что ему суждено умереть от любимого коня своего. С того времени он не хотел ездить на нем. Прошло четыре года: в осень пятого вспомнил Олег о предсказании, и слыша, что конь давно умер, посмеялся над волхвами; захотел видеть его кости; стал на череп и сказал: его ли мне бояться? Но в черепе таилась змея: она ужалила князя, и Герой скончался» (3, с.86). В школьном изучении пушкинской «Песни» ее сопоставление с летописными источниками стало традицией, которая поддерживается публикацией в учебниках-хрестоматиях фрагментов из летописей или из «Истории Государства Российского» Карамзина, где дается переложение летописного сюжета. Нельзя не отметить, что историческая основа «Песни о вещем Олеге» была дополнена и живыми впечатлениями поэта – его длительными путешествиями с семьей генерала Н. Н. Раевского по Поднепровью, Приазовью, Предкавказью, Причерноморью, степному Крыму, во время которых его внимание привлекли большие и малые курганы, или холмы, которые упоминаются и в «Кавказском пленнике», и в «Братьях разбойниках», и в «Цыганах», и в письмах поэта. Они представляли собой насыпи над древними захоронениями, сделанными в бронзовом веке или в средние века. Такой «холм крутой» упоминается поэтом и в «Песни о вещем Олеге».
Пушкинская баллада, повествующая о давно прошедших исторических событиях, требует вдумчивой подготовки учащихся к восприятию произведения. Хороший материал для вступительного занятия содержится в одном из изданий «Песни о вещем Олеге» (2, с. 23–24), который принадлежит перу писателя Георгия Шторма.
«Олег был одним из первых русских князей. За тысячу лет до нашего времени княжил он в Киеве. Олег объединил под своей властью разрозненные славянские племена.
С дружиной – отборным войском из близких ему людей – защищал он славян от вражеских нападений. Олег успешно воевал с хазарами (старинное написание слова: хозары) – народом, обитавшим в южнорусских степях и постоянно разорявшим славянские земли. Хазары заставляли славян платить им дань.
Олег разбил хазар и навсегда избавил от их набегов жителей Поднепровья. Под защитой Олега древняя Русь стала богаче и сильней.
В те времена русские купцы часто ездили со своими товарами за море. Они возили продавать меха, воск, мед, лен и рыбу. Путь купцов лежал по Днепру и Черному морю, которое тогда называлось Русским. На своих широких ладьях ходили они в богатый Царьград – столицу греческого государства – Византии.
Но греки мешали русским купцам торговать, притесняли их.
Чтобы положить этому конец, Олег снарядил для похода на Царьград большой флот. Около двух тысяч ладей спустились по Днепру в Русское море.
Ладьи подошли к Царьграду. Греки заметили княжеский флот и, чтобы не допустить его к городу, заперли гавань цепями.
Тогда Олег приказал вытащить ладьи на сушу и поставить их на колеса. Как только дунул попутный ветер, паруса наполнились им, и русский флот двинулся по земле на Царьград.
Греки испугались, заключили с Олегом мир, поклялись не притеснять русских купцов, приезжающих в Византию, и дали князю и его дружинникам богатую дань.
По преданию, в знак победы Олег повесил свой щит на цареградских воротах.
С данью – золотом и дорогими тканями – он возвратился в Киев. На многих его ладьях были шелковые паруса.
Народ изумлялся военным удачам Олега и прозвал его «вещим», то есть мудрым, предвидящим все случайности и поэтому всегда побеждающим врагов…
О славных делах Олега мы знаем из русской летописи – подробной записи событий, которую из года в год вели летописцы на Руси.
Великий русский поэт Пушкин горячо любил свою родину, изучал ее историю и ее старинные народные предания. Из русской летописи он взял легенду о смерти Олега, будто предсказанной ему волхвом (волшебником). Эту легенду Пушкин передал в своем чудесном стихотворении – «Песни о вещем Олеге».
После чтения «Песни» школьники назовут ее основные эпизоды, которые фиксируются на доске сначала в виде предварительного чернового плана, который может приобрести следующий вид:
1. Олег отправляется в поход.
2. Встреча с кудесником.
3. Предсказание кудесника.
4. Прощание Олега с конем.
5. Пир.
6. «И хочет увидеть он кости коня».
7. Смерть Олега.
8. Тризна.
Этот черновой план передаёт сюжет «Песни», то есть систему событий, запечатлённых в произведении. Недостатком этого чернового плана является отсутствие единообразия – в словесном оформлении его основных пунктов используются назывные, повествовательные предложения и цитаты. Емкость пушкинского предложения невольно располагает к составлению цитатного плана, который ведет учеников не только к осмыслению последовательности эпизодов, но и к запоминанию лаконично данных в отдельных стихах характеристиках событий и героев произведения. На правой половине классной доски (левая половина пока остается незаполненной) фиксируется цитатный план, который может приобрести следующий вид.
1. «Как ныне сбирается вещий Олег…».
2. «И к мудрому старцу подъехал Олег…».
3. «Но примешь ты смерть от коня своего…».
4. «Прощай, мой товарищ, мой верный слуга…».
5. «Пирует с дружиною вещий Олег…».
6. «Вот едет могучий Олег со двора…».
7. «Спи, друг одинокий!».
8. «Бойцы вспоминают минувшие дни…».
Но и этот план еще не отражает композиционных особенностей пушкинской «Песни», то есть не акцентирует внимания школьников на смысловой завершённости и цельности отдельных частей произведения. Следующий шаг в работе над планом будет связан с обозначением порядкового номера каждой строфы стихотворения, что даст возможность установить, какие строфы объединяются в тех или иных частях стихотворения. В «Песни о вещем Олеге», состоящей из семнадцати строф, движущей пружиной в развитии действия является любовь князя Олега к своему коню. Не случайно Пушкин в своих немногочисленных комментариях к стихотворению подчеркивал именно этот мотив: «Товарищеская любовь старого князя к своему коню и заботливость о его судьбе есть черта трогательного простодушия…» (5, с. 97). В каких же строфах стихотворения эта «товарищеская любовь» князя к «верному другу» находит наиболее яркое выражение? «Заботливость о его судьбе» особенно ярко проявляется в сцене прощания с конем, в 8–10 строфах, которые занимают центральное место в стихотворении. Им предшествуют семь строф, которые составляют первую часть «Песни» и героями которых являются кудесник и Олег. Центральная часть стихотворения открывает путь к его третьей части, которая так же, как и первая часть, состоит из семи строф. Композиционная цельность заключительной части «Песни» подчеркнута повтором стихов в 11 и 17 строфах:
…поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.
Начальный этап работы над стихотворением завершится повторным обращением к плану: в его левой половине ученики обозначат те части «Песни о вещем Олеге», которые соединятся с уже найденными пунктами плана. В итоге план приобретет следующий упорядоченный вид:
Этот план, который можно назвать композиционным планом, подчеркивает гармоничность и соразмерность пушкинского произведения и открывает путь к разбору стихотворения по частям, к последовательному использованию внутритекстовых сопоставлений.
Обращаясь к универсально значимым подходам в методологии и методике анализа художественного произведения, литературоведы все более настойчиво говорят о научном описании как первоначальном этапе исследования. «Исходная задача филолога по отношению к художественному тексту состоит в описании того, что в нем формализовано (речевые единицы; обозначенные предметы и действия; композиционные сцепления)» (6, с.299). По сути дела, эта задача – окинуть произведение «первым взглядом» – стоит и перед учителем-словесником, который, опираясь на впечатления школьников о произведении и на свои профессиональные навыки, определяет исходную позицию разбора произведения. Такой исходной позицией, например, может быть обращение к композиции произведения, составление композиционного плана как средства систематизации элементов произведения, открывающего путь к анализу художественного текста.
В повествовательной ткани пушкинской «Песни о вещем Олеге» большое значение имеет путь героя. В произведении повествуется о двух поездках Олега, что находит отражение и в составленном учениками плане: «Как ныне сбирается вещий Олег…» (первый пункт плана первой части) – «Вот едет могучий Олег со двора…» (шестой пункт плана третьей части). Первый раз Олег выезжает для того, чтобы «отмстить неразумным хозарам», его поездка устремлена к воинским победам, к славе. Второй выезд князя – это путь к исполнению предсказания, к «смерти от коня своего» (7, 84). Эти два выезда Олега разделены большим временным промежутком, что подчеркнуто изображением пира. Олег предстает в этой картине убеленным сединой: в сравнении «И кудри их белы, как утренний снег / Над славной главою кургана…» местоимение «их» относится не только к дружине, но и к самому князю. Седина кудрей является своеобразным знаком протяженности событий между предсказанием кудесника и пиром. Именно на пиру Олег, вспомнивший своего «ретивого» коня, узнает, что «на холме крутом / Давно уж почил непробудным он сном». Таким образом, два выезда князя, отделенные друг от друга большим временным отрезком, рельефно выделяют в пушкинской «Песни» путь Олега-«воителя» от молодости к старости и смерти, от предсказания «мудрого старца» к исполнению пророчества.
