скачать книгу бесплатно
Очень осторожно она дотронулась до губчатой массы и тут же отдернула руку. Масса мягко прогнулась, и на кончиках пальцев остались крошечные темные капли. Но это была не кровь. Сок? Ива понюхала пальцы – пахло свежей зеленью, как если бы она растерла древесный листок. На фоне царившей здесь вони этот запах прозвучал особенно ярко.
В этот момент девушка вновь очнулась. Едва она увидела склонившуюся над ней Иву, она тут же задергалась, в темных глазах отразился страх. Она попыталась встать или хотя бы отползти в сторону.
– Тихо, тихо… Мы не причиним тебе зла. – Ива удержала ее за плечи. – Не бойся. Мы хотим тебе помочь.
И девушка тут же обмякла. Через плечо Ивы она посмотрела на Охотника.
– А тебя я помню, – проговорила она. – Я видела тебя в лесу. Давно. Потом я спала.
– Давно, – согласился Охотник.
– Как тебя зовут? – снова спросила Ива, как будто это был самый важный вопрос на свете.
Девушка напряглась, но тут же снова расслабилась.
– Мое имя Куэ, это значит…
– Береза, – догадалась Ива.
– Да, – слабо кивнула девушка. – Береза.
– А где твои сестры? – неожиданно спросил Охотник. – Я помню, вас было много. Таких, как ты.
Куэ с трудом повернула голову.
– Я не знаю, – сказала она, в голосе прозвучало отчаянье. – Я спала, мы все спали. А когда я проснулась, то никого не нашла. Я звала, но никто мне не ответил.
Ива мрачно покосилась на крестного. Разве сейчас время выяснять, что случилось?
– Ты ранена, – сказала она. – Как тебе помочь?
Девушка опустила взгляд на дыру на своем боку, и черные губы дрогнули, как если бы она попыталась улыбнуться.
– Не больно. Кора затянется, придет срок. Лес даст силы, земля и вода дадут соки… Лес…
Куэ вздрогнула и завертела головой. В глазах отразился неподдельный ужас.
– Где Лес?! Здесь был Лес! Мои корни его помнят. Где мои сестры?! Я спала, а потом…
Ива заскрипела зубами. Здесь был лес – слова древесной девы резанули как бритва. Лес! Лес, в котором Белые Девы танцевали среди колокольчиков и пели птицы. Теперь же остались только мусор, отбросы, отравленная вода да вороний грай. Как можно сотворить такое?
– Мы поможем, – сказала она. – Мы отнесем тебя в лес. В настоящий лес, который еще остался. Не бойся.
– Что ты делала в этом ящике? – спросил Охотник, которого, похоже, волновали иные вопросы. – Как ты здесь оказалась?
Ива попыталась испепелить его взглядом. Сейчас главное – помочь Куэ, доставить ее в безопасное место. Но что ее взгляды Охотнику? Медвежья шкура надежно защищала его от любых взглядов.
– В ящике? – не сразу поняла Куэ и медленно моргнула. – Я пряталась. Я думала, он… Но он напал на меня, он погнался за мной и… И я спряталась.
– Кто это сделал? Человек? – Ива сжала кулаки.
Девушка вяло покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Зверь. Чудовище. Вепрь.
Мусорный вепрь
– Вепрь? – спросила Ива, несколько озадаченная таким поворотом.
Впрочем, она знала, на что способны кабаны, так что не сильно удивилась. Здоровенный секач – зверь злой и опасный, не знающий страха. Девушке повезло, что она вообще смогла унести ноги.
– Чудовище, – сказала Куэ, глядя мимо Ивы. – В его глазах горел огонь. В его пасти – железные зубы…
Ива покосилась на крестного. Было странно слышать подобные сравнения. Если бы чудовище напало на нее, она обошлась словами попроще.
– Железные зубы? – Охотник тоже обратил на это внимание.
Куэ кивнула и закрыла глаза. Охотник потянул себя за бороду.
– Плохо дело, – сказал он. – Если это то, о чем я думаю, то дело плохо…
– А о чем ты думаешь? – напряглась Ива.
– Я думаю о том, что лучше нам убираться отсюда, и как можно скорее. Я понесу ее, а ты смотри по сторонам.
– Ясно. – Ива решила, что сейчас не самое подходящее время для расспросов.
Они обернули Куэ в ее одежды, и Охотник бережно поднял девушку на руки. Медленно, медленнее, чем когда они сюда поднимались, они стали спускаться по склону. Непохоже, чтобы Охотник тяготился своей ношей, но все равно он шел осторожно, выверяя каждый шаг. С Куэ на руках ему было сложно смотреть, куда он ступает, а в этом месте это значило многое. Мусор осыпался под ногами. Ива наступила на твердый на вид брусок, а тот вдруг лопнул, залив ноги скисшим молоком. В другой раз Охотник чуть не упал, поскользнувшись на рыбине, запаянной в полиэтилен. Потом Ива заметила зверя с фиолетовой шерстью и схватилась за нож, но оказалось, что это всего-навсего мягкая игрушка, к тому же без головы. Ива вляпалась во что-то склизкое и скользкое; Охотник провалился по колено, когда доска, на которую он наступил, обернулась раскрашенной подделкой, но все же смог выбраться без посторонней помощи…
Мимо холма проезжали грузовики, однако ни одна машина не остановилась. Ива не сомневалась, что люди в оранжевых комбинезонах давно их заметили, но, похоже, тем не было никакого дела до того, что происходит на склонах Преисподней.
В какой-то момент Ива почти поверила в то, что все обойдется. В то, что у них получится вернуться в Большой Лес и никто не попытается их остановить… И сложно было представить нечто столь же далекое от реальности. Настоящая Преисподняя никого не отпускает просто так.
Они уже добрались до подножия мусорного холма, когда противоположный склон вздыбился, будто внутри него что-то взорвалось. Мусор посыпался и полетел во все стороны, из глубины холма что-то рванулось вверх и наружу. Ива тут же вскинула руки, прикрывая голову от посыпавшихся сверху обломков, гнилых тряпок и объедков. Охотник согнулся, защищая Куэ широкой спиной, насколько это было возможно.
А не успел мусорный дождь закончиться, как раздался жуткий рев. Вопль такой силы, что еще немного, и у Ивы лопнули бы барабанные перепонки и кровь хлынула из ушей. Она упала на колени и зажала уши ладонями, но это не помогло. Ей казалось, что от этого звука все ее кости превратились в желе, а мышцы – в тряпки. Сил не хватало даже на то, чтобы стоять на ногах. А рев все нарастал, переходя в отчаянный визг. Словно кто-то очень большой и очень сильный рвал и комкал огромную железную трубу.
Краем глаза Ива увидела Охотника. Каким-то образом тот смог удержаться на ногах, но стоял сильно согнувшись, втянув голову в плечи, и изо всех сил прижимал к груди хрупкую Куэ. Его пошатывало, как если бы он встал против сильного ветра. Урагана, ломающего в щепки самые толстые и крепкие деревья в Большом Лесу.
Белая девушка билась в его руках, как пойманная форель. Глаза ее широко распахнулись, она что-то кричала. Но за жутким ревом Ива ничего не услышала, только прочитала по губам: «Вепрь!»
А затем рев стих, обернулся своей противоположностью – столь же оглушительной тишиной. На Иву словно обрушилась снежная лавина, залепив и рот, и уши. И все же она осмелилась поднять голову и взглянуть на мусорный холм. На мусорного вепря.
Он был огромным. Действительно огромным, больше всех вепрей, что ей доводилось видеть. Больше тех грузовиков, что привозили сюда мусор, и больше Ушедших Зверей. Он мог бы пройти над Домом Матушки Ночи, и флюгер на крыше не задел бы его отвислого брюха.
Чудовище стояло на широко расставленных лапах, покачиваясь из стороны в сторону. Не Зверь, нечто совершенно иное в обличье вепря, с горбатой спиной, широким рылом и кривыми клыками. Все его тело оказалось слеплено из мусора и отбросов, ощетинившихся гвоздями досок, осколков фаянса, битого стекла, рваных покрышек и ржавой жести, из всего того, что валялось у них под ногами. Он был плоть от плоти этой мусорной Преисподней. Куэ ни словом не погрешила против истины, когда сказала про горящие глаза и железные зубы. В пустых провалившихся глазницах и в самом деле полыхало пламя, вырываясь наружу алыми сполохами. Ржавые стальные клыки некогда были деталями каких-то машин.
– Замри! – крикнул Охотник, но после жуткого рева его сильный голос был едва различим. – Замри и не двигайся!
Впрочем, Ива и сама понимала – от такого зверя не убежать. На десять ее шагов он сделает один, проглотит в один присест и даже не заметит. Столь же бессмысленно хвататься за оружие – у этой твари нет настоящей плоти, его даже поцарапать не получится. Ее кортик для него что травинка, ее стрелы отскочат от мусорной шкуры. И Ива замерла, не смея вдохнуть и беззвучно молясь о том, чтобы чудовище их не заметило.
Зверь повел головой в одну, затем в другую сторону. Рыло задрожало, словно бы он принюхивался, хотя Ива сомневалась, что он способен различать запахи. Чудовище копировало повадки и движения настоящего вепря, но для него они были лишены смысла. Он встряхнулся, и во все стороны полетел гнилой мусор. Прямо под ноги Ивы упал синий полиэтиленовый пакет с завязками и лопнул, рассыпая овощные очистки и куриные кости.
Но самым удивительным оказалось то, что никто, кроме них, похоже, не видел чудовища. Работа в Преисподней шла своим чередом – никто не кричал, никто не пытался спастись бегством. Под отвислым брюхом зверя проехал грузовик. Его водитель не остановился и не прибавил скорости. Как будто для него не случилось ничего из ряда вон выходящего и подобное здесь в порядке вещей.
Грузовик развернулся на месте, круша тяжелыми шинами все, что попадало под колеса, и остановился в паре метров от вздымающейся колонной ноги чудовища. С грохотом поднялся кузов, и очередная партия мусора вывалилась на землю. Из кабины вышел человек в комбинезоне с лопатой в руках, постоял немного на краю мусорной кучи и вернулся в машину. Так же медленно грузовик проехал обратно. Если бы в этот момент монстр переступил с ноги на ногу, он бы раздавил машину в лепешку. Однако ничего подобного не случилось.
Раскачиваясь из стороны в сторону, как новорожденный олененок, зверь двинулся к Черному Замку и через какое-то время скрылся за мусорным отвалом. Только тогда Ива позволила себе выдохнуть. Ее трясло. За свою жизнь она повидала немало вещей, и страшных, и опасных, и отвратительных, но до сих пор ей не доводилось сталкиваться с чем-то настолько неправильным.
– Пойдем, – сквозь гул в ушах услышала она голос Охотника. – Стоит поторопиться, пока он не вернулся.
– Вернулся? – Ива вздрогнула.
– Он ищет добычу и не успокоится, пока ее не найдет, – объяснил Охотник. – Нам повезло, мы оказались слишком близко и попали в слепое пятно. Но он может нас почуять, и тогда…
Он не стал договаривать, да это было и не нужно. Куэ у него на руках сдавленно всхлипнула.
– Кто… – Ива сглотнула слюну. – Ты знаешь, кто это?
– Знаю, – мрачно сказал Охотник. – Урбунд.
О чем плачут деревья
– Так кто же он такой? – спросила Ива, когда они быстрым шагом пробирались к вратам Преисподней.
Пока вепря было не видно и не слышно, но Ива нутром чуяла, что он где-то рядом. Не за первой мусорной горой, так за второй – бродит среди отбросов и ищет, чем бы поживиться. Ива шагала быстро, не обращая внимания на усталость и на резь в боку. Будь она здесь одна, давно бы сорвалась на бег. Но Ива не могла оставить крестного и древесную деву. Они пришли сюда вместе, значит, вместе и уйдут.
Охотник тоже спешил, но из-за своей ноши не мог себе позволить идти быстро. Он нес Куэ так, будто та вообще ничего не весила, и не выглядел уставшим. Но Ива заметила, как дрожит от напряжения жилка у него на шее, как вздулись мышцы на плечах и предплечьях, слышала, как тяжело он дышит. Она забрала у него ружье, но ничем больше помочь не могла.
– Урбунд, – буркнул Охотник. Он не хотел об этом говорить, и, как подозревала Ива, причиной тому была вовсе не усталость.
– Это его имя? – не сдавалась Ива. – Ты встречался с ним раньше?
– Нет. – Охотник мотнул головой. – Но я о таких слышал. Урбунд – это не имя, и в этом его беда. Прости, вороненок, я не умею рассказывать сказки и сейчас не самое подходящее время.
Он ненадолго остановился перевести дыхание, но собрался с силами, расправил плечи и зашагал дальше. Вместо того чтобы пойти по разъезженной грунтовке, ведущей к воротам, они шли напрямик, по мусорным кучам, хотя этот путь был труднее. Впрочем, Ива давно усвоила, что легкая дорога – не всегда правильный выбор. Раз Охотник избегал торных путей, значит, на то есть причина.
– Люди в грузовиках его не видят, – поделилась она своим наблюдением. – Будто его и не существует. Как такое возможно?
Охотник коротко хмыкнул.
– Люди часто бывают слепы. Это удобно. Есть вещи, которые лучше не замечать, если хочешь крепко спать по ночам.
– Но… – Ива поморщилась. Как можно не видеть того, что происходит у тебя под носом?
– А есть вещи, – продолжил Охотник, – которые не укладываются у них в голове, и они их не видят, потому что такого не может быть. Иногда, чтобы что-то увидеть, нужно поверить в невозможное, а не всякому это дано.
Ива смерила его взглядом. Она не совсем поняла, что именно хотел сказать крестный, и решила зайти с другого края.
– Этот урбунд появился из-за этого мусора, да? Свинья, родившаяся из грязи?
Охотник глянул на нее так, будто эта мысль оказалась для него в новинку.
– Возможно. Выброшенное и забытое, мусор – лучшей плоти для него не найти. Но плоть – это не сердце.
– Сердце? Хочешь сказать, у этой твари есть еще и сердце?
– У всего есть сердце, вороненок, – вздохнул Охотник. – Сердце – это то, что делает нас теми, кто мы есть.
Он перехватил Куэ поудобнее, похоже, у него затекли руки. Но он и не думал останавливаться, наоборот – прибавил шаг, так что и Иве пришлось поторопиться. Она то и дело оглядывалась и из-за этого пару раз чуть не упала. Откуда-то пришла мысль, что чудовище уже знает о них, уже взяло их след. Так олень чувствует приближение волка задолго до того, как ветер принесет запах хищника, до того, как сломается ветка под мягкой лапой. И если она это почувствовала, то крестный и подавно.
– Сердце, – сказал Охотник, перебираясь через кучу раскисших листов картона, – это то, из чего мы растем. Чтобы выросло дерево, мало одной земли и воды, нужно еще и семя. Какое семя ты посадишь, такое дерево и вырастет.
– А из какого семени вырос урбунд?
Охотник ответил не сразу.
– Так иногда бывает, – сказал он, – что мать не хочет видеть свое дитя. На то есть множество причин, и не мне кого-то судить, просто… Так бывает. И когда такой ребенок является на свет, мать избавляется от него, даже не дав ему имени. Вот из такого брошенного и забытого семени и вырастает урбунд. Брошенный и забытый.
Под его ногой что-то оглушительно треснуло и заскрипело так, что у Ивы аж зубы свело. А причиной оказалась толстая рамка из белого пенистого материала. Ива понятия не имела, что это такое, и, честно говоря, не желала знать. Охотник резко остановился и замер, прислушиваясь. Ровно десять ударов сердца он стоял не шелохнувшись, но, похоже, обошлось. Ничего не изменилось, разве что вороны закричали немного громче.
– Семя… – неожиданно подала голос Куэ. – Он сожрал все семена, сожрал все орехи и желуди, где нам искать новых детей?
Ива вздрогнула – она думала, что древесная дева спит или без сознания. За все то время, что Охотник нес ее к воротам, Куэ не проронила ни звука, да и глаза ее были закрыты.
– Детей? – переспросила Ива, но древесная дева снова замолчала. Веки ее сомкнулись, а по белым щекам покатились крупные капли.
Ива озадаченно посмотрела на крестного, но тот повел плечами.
– Прости, вороненок, я не знаю всех тайн Большого Леса. Я не знаю даже самой малой их части. Но ты же слышишь это? То, как плачут деревья?
Ива прислушалась к своим ощущениям. Ушами она не услышала ничего, и все же сердце сжалось от тоски, которую невозможно передать словами. А хуже всего то, что она узнала это чувство. Именно эта тоска наполняла глаза диковинной рыбы из ее снов.
– Это не плач. Это зов, – сказала Ива. – Зов матери, которая потеряла своих детей.
Охотник кивнул. Ива встрепенулась, в голове будто сложились вместе детали хитроумной головоломки.
– Нужно идти, – торопливо проговорила она. – Быстрее… Не только мы слышим этот зов. Для чудовища, брошенного и забытого, он все равно как…
– Это урбунд, – сказал Охотник. – От него не убежать. Попытаться стоило, но все же… Он уже здесь.
– Здесь? – Ива огляделась. Но ведь здесь никого нет? Чудовище ушло в другую сторону и…
Но, разумеется, оно было здесь. Оно все время было здесь, рядом с ними, у них под ногами. Мусор задрожал, приходя в движение. Вздыбился так, будто под землей надувался огромный пузырь. И тут же мощный толчок подбросил ее в воздух. Ружье Охотника выбило из рук, а Ива рухнула на живот, лицом в склизкую кашу из гнилых овощей и рыбьих потрохов.
Урбунд поднимался медленно, и выглядело это так, будто он по кусочкам собирал свою плоть из всего, что валялось вокруг. Поначалу он походил на бесформенный ком мусора, но вот появились лапы с раздвоенными копытами, и зверь выпрямился, раскачиваясь. Вытянулась морда и расплылась в широкое плоское рыло, в провалах глазниц вспыхнуло пламя, распахнулась пасть с кривыми клыками…
Урбунд взревел, но на этот раз Ива не услышала его голос, только почувствовала, как задрожал воздух. Она не слышала ничего, кроме гула и звона в ушах. Не осознавая, что она делает, Ива принялась разгребать отбросы, пытаясь зарыться в них, спрятаться хоть где-нибудь, понимая при этом, что никакое укрытие ее не спасет.
