скачать книгу бесплатно
Луи продолжал пристально смотреть ей в лицо. Ее слова, казалось, не удивили его, и он понимающе заметил:
– Не знаю, есть ли определенность в действительности, но, дорогая, зачем же так? Твои дела обстоят куда хуже, чем я думал.
– Что же вы думали? – заинтересовалась она.
– Тебе это не нужно. Какой же определенности ты хочешь?
– Это сложно объяснить, – опуская голову, отстраненно сказала она.
– Послушай, разве я не в состоянии тебе ее дать?
Мари подняла на него глаза и улыбнулась:
– Ваша уверенность потрясающа.
Луи взял ее за руки.
– Я знаю, что тебе нужно, не удивляйся и не смейся.
– Вы уверены? – она все же смеялась.
– Абсолютно, – не сомневался Луи, – я готов поклясться, что знаю, чем угодить тебе, знаю, чего ты хочешь…
Она не выдержала откровенного взгляда, вновь ее ресницы опустились. Луи стоял так близко, что почти обнимал ее, и Мари, пребывая в нерешительности, невольно положила ему ладони на грудь, чтобы как-то защитить свое пространство. Еще мгновение, и Луи ринулся бы в атаку, но слова Мари удержали его на время.
– Не понимаю, чем вы завлекаете женщин… – шутливо и с каплей иронии проговорила она.
Луи уверенно ответил:
– Это меня завлекают. Понимание – к черту. Терпеть не могу это cogito, ergo sum.[11 - Знаменитая фраза французского мыслителя Р. Декарта: «мыслю, следовательно, существую».] Люсьен тоже вечно старается что-то понять.
– А вы? – она все еще держала оборону.
– К чему? – рассмеялся Луи. – Зачем что-то понимать, когда можно чувствовать? Прикосновение, одно лишь прикосновение (он ласково дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони и провел по шее до плеча) – и целая гамма ощущений. Чтобы все это понять, нужно время, а чувство является немедленно и проникает глубоко. Ты устала от своего разума, детка, где же твое сердце? Где чувства? Ты сама не знаешь, что хочешь их испытать, разве не так?
– Вот как вы морочите голову безмозглым девицам, – посмеялась Мари.
– Думаешь, я тебе морочу голову? – возбужденно отозвался он. – Ты же сияешь от удовольствия, или я не прав?
– Луи, разве можно позволять страстям руководить нашими действиями?
– Я не знаю, что можно. Я знаю другое: вчера мне было шестнадцать, сегодня двадцать три, а будет ли завтра, неизвестно. К чему же терять драгоценное время?
Мари не нашлась, что ответить, и только смотрела ему в глаза. Она потеряла ощущение окружающего мира, то есть сейчас до нее не долетали никакие звуки извне, ей было безразлично, что делается там, за окном или за пределами комнаты. Время исчезло. Только в комнате стало темнее, потому что солнце быстро уходило за горизонт.
Все ее внимание сосредоточилось на Луи, который ни на миг не ослаблял своего влияния. Он уже держал ее за талию и повторял, как заклинание, какие-то нежные, ласковые слова. И Мари с улыбкой слушала его приятный голос и таяла от его прикосновений. Жаркий и желанный поцелуй окончательно победил ее волю.
Луи же беспрепятственно расстегнул ей платье, с восторгом целуя гладкие плечи. Он с легкостью приподнял ее и усадил на подоконник, стянул юбку. Мари ощутила в себе нарастающее желание, но кавалер не торопился. Она же почти одета – и чулки, и нижняя юбка, и корсет – придется повозиться. Но разве это сложно для привычных рук герцога де Сен-Шели? Он и от этого получает немало удовольствия, и заставляет волноваться даму. Луи невозмутимо раздвинул ей колени и встал поближе, чтобы расшнуровать хитросплетения корсажа. Мари, терявшая с каждой минутой самообладание, целовала герцога, но он был сдержан, и лицо его казалось немного сосредоточенным. Мари тем временем сжала его бедра коленями, а потом ее руки потянулись к его панталонам. Луи уверенно перехватил ее кисти и, водрузив себе на плечи, сказал:
– Это подождет, дорогая. Мы сразимся там, – он указал ей на застеленную кровать и, освободив томную даму от корсажа, повлек ее с подоконника в постель, не переставая восторгаться красотой ее форм и уверяя, что она стала в тысячу раз прекраснее, чем была когда-то.
Странно, только Мари, как и в первую, самую первую ночь, проведенную с Луи в то лето, казавшееся непреодолимо далеким, чувствовала теперь, после «сражения», как выразился герцог, ту же смесь ощущений и дум: она ничуть не жалела о том, что уступила ему, но и тревожилась, не зная, к добру ли это?
Несмотря на вечные сомнения, копошащиеся в мозгу, Мари была очень довольна и признавалась себе самой, что такой радости, подступившей к сердцу и заставляющей невольно улыбаться, она давно не испытывала. Пока он рядом, она может себе позволить ни о чем не заботиться и расслабиться. Да, Мари вдруг поняла, как давно не отдыхала, насколько безутешно протекала ее жизнь, а при мысли, что она позволяла прикасаться к себе тем, кого не желала, ей становилось гадко и хотелось очиститься.
Сейчас Мари, удобно устроившись, прильнула к герцогу. От Луи исходило приятное тепло, ощущение надежности и удобства. Он не убирал своей руки из-под ее головы и временами целовал ее волосы, губы, шею.
Мари первой нарушила долгое молчание, задав неожиданный вопрос:
– Луи… вам приходилось убивать?
– Зачем ты спрашиваешь? – он приподнялся, приблизив свое лицо, будто хотел разглядеть выражение ее лица.
– Вы не ответили.
– Приходилось, Мари, но я не думаю, что сейчас время заводить такой разговор.
– Я хочу знать о вас как можно больше. Вот, у вас и шрамы, и царапины… Франция сейчас не воюет, вы деретесь на дуэли?
– Бывает, а что?
– Похоже, вы все их выиграли?
– Можно сказать и так. Я стараюсь не доводить до дуэли, чаще секундантом зовут – приходится драться.[12 - В XVII веке секунданты тоже должны были драться.]
– Ваши противники, вы их… – она не решалась сказать, но Луи развеял ее оцепенение ответом:
– Все живы. Бывало, ранил кого-нибудь, но, слава Богу, до сих пор удавалось решить без смерти.
– Удивительно, я думала, это очень опасно, и, наверное, все ваши дуэли из-за женщин?
– Само собой, и действительно опасно, просто я не люблю смерть, а вида крови не переношу. Раньше в обморок падал, как барышня.
– Не может быть, – не поверила Мари, – как же вы служите в армии?
– Так и служу, дорогая, – к Луи вернулся шутливо-игривый тон.
– Вы крепкий, сильный, – обнимая его, говорила Мари, – и в обморок при виде крови?
– Все говорят, что я здоровый, но чем черт не шутит. От духоты тоже бывает дурно, и в карете иногда укачивает.
– Как же воевать?
– Милая моя, поверь, на маневрах я себя чувствую великолепно. И уверен, что в драке со мной такого не случится.
– Почему?
– Просто уверен и все.
– Луи, я благодарна тебе за то, что ты пришел сегодня.
Он обрадовался:
– Наконец-то на «ты»… Я так и думал, что придется преодолеть приступ высокой нравственности, но не напрасно. Ведь ты не разочаровалась?
– Ни в коей мере.
– Я рад, что мы договорились. Ты осталась и будешь моей…
– О, это уже серьезное заявление, – шутливо отозвалась она.
– Мари, радость моя, провалиться мне на этом месте, если я вру. Я хочу тебя до безумия.
Луи немедленно перешел в наступление, и Мари с радостью приняла вызов.
Утром, когда герцог уже собирался уходить, Мари все оттягивала минуту прощания. Она с удовольствием помогала ему облачаться в мундир, рассматривала оружие. В форме Луи выглядел неотразимо, и Мари откровенно любовалась его статным видом.
Они говорили друг другу «до свиданья», но тут же губы соединялись в поцелуе, а руки тянулись к объятью.
– Мы еще встретимся, и не один раз, любовь моя, – обещал герцог и вновь устремлялся к поцелую. Глаза живо блестели, на щеках играл румянец. Наконец Луи решительно ступил на порог комнаты.
– Лапушка, мне пора, но как подумаю… в жар бросает.
– Ах, господин поручик, держите голову холодной, – смеялась Мари. – Я не хочу повредить вашей службе.
– Что по-настоящему вредит моей службе, так это отсутствие женской ласки. Будь здорова, милая.
– И вы тоже. Сообщите, когда будете.
– Обязательно, – Луи бодро зашагал по коридору.
Мари видела его в окно и провожала взглядом, пока он не исчез из виду.
Она прилегла и чувствовала как бы беспричинную радость. Ночью здесь, рядом с ней, был Луи, поэтому теперь Мари приятно нежиться в постели, хотя уже пол-одиннадцатого.
Луи был здесь, и он еще придет. Как хорошо!
5. Разговор
Герцог не мог бывать у Мари слишком часто, потому что служба требовала его присутствия в Версале и, вообще, там, где прикажут начальники или сам король. Вдобавок ко всему домашние заботы забирали немало сил. Но Луи ничто не смущало, и при любом удобном случае он устремлялся к предмету своих желаний.
Однажды он заметил у Мари прекрасные тюльпаны (а тогда они были в моде), принесенные совсем недавно.
– От кого это? – удивился герцог, будто сам факт подаренных женщине цветов показался ему невероятным.
– Не догадываетесь? – улыбнулась Мари.
– Не дразни меня, киска, я не думал, что у тебя есть поклонники.
– По-вашему, я недостойна…
– Нет-нет, – энергично перебил герцог, – я вовсе не то имел в виду. И все же, кто проявляет к тебе интерес? Мне кажется, я имею право знать.
– Конечно, имеете. Жаль, что вы не догадались сами, ведь эти цветы прислал виконт д’Эперне.
– Люсьен?! – изумился герцог и только смотрел на женщину неверящими глазами.
– Ну да, почему вы удивляетесь? Вы же сами заметили, что я ему нравлюсь.
Луи усмехнулся, напряжение исчезло с его лица. Расслабленно откинувшись на спинку дивана, герцог спросил:
– А сам он не приходил?
– Нет, пока не приходил.
– Что же ты ему скажешь, если он придет? – завладев ее рукой, хитро спрашивал он.
– Еще не знаю. Найду, что сказать. Надеюсь, сударь, вы не будете меня ревновать и портить отношения с другом?
Мари доверительно склонила голову ему на плечо и принялась играть с воротом рубашки.
– Ревновать? Глупости… разве что самую малость. И ссориться с Люсьеном я не собираюсь, тем более не из-за чего.
– А если он будет оказывать мне внимание и впредь?
– Ты все равно моя и никуда от меня не денешься, – уверенно ответил герцог, и Мари не возражала на его слова.
Конечно, она не знала, что ждет ее впереди, но терять расположение Луи ей очень не хотелось. Рассудок, как всегда, был не в состоянии объяснить ей, что ее так тянет к герцогу. Она чувствовала, что хочет быть с ним, что его взгляды и прикосновения пробуждают в ней самые восхитительные ощущения, потому его нечастым визитам она была безумно рада и всеми способами старалась возбудить в нем страсть, что особого труда не составляло, ведь Луи был впечатлителен и откликался на всякое проявление красоты, а соблазнительно выглядевшая женщина неизменно производила на него именно то впечатление, какое и хотела произвести.
Луи, действительно, не собирался ссориться с Люсьеном, но знаки внимания, которые тот неожиданно стал оказывать Мари, смутили его, особенно потому, что Люсьен слыл человеком строгих правил, и хотя отдавал необходимый долг галантности, потому что не быть галантным считалось бы дурным тоном, но расточать свои восторги дамам без всякого разбора, как бывало с герцогом, виконт не считал необходимым. И если уж он пригласил Мари на бал, а теперь еще посылает цветы, это что-нибудь да значит.
Луи не ринулся выяснять отношения, он попросту на время позабыл об этом, занятый на службе, тем более Люсьен где-то ездил. Но друзья все же встретились и, как было у них заведено, если ни тот, ни другой не был занят, то обязательно шли в «Сосновую шишку» или «Рекрутирующего сержанта»[13 - «Рекрутирующий сержант» – знаменитая таверна в Париже.] пропустить кружку-другую и поболтать. Оба в отличном настроении, веселые – любо-дорого поглядеть. После вина разговор оживился. Люсьен пожаловался на мужа сестры.
– Настоящий деспот, – говорил он, – не зря я был против этого брака.
– Что же вы могли сделать? Ваша сестра овдовела так рано, на руках у нее ребенок.
– Лучше бы она и не помышляла о замужестве, – возражал виконт, – она ведь не одна, у нее есть отец, бабушка, я, наконец.
– Вы не правы, друг мой, – твердо заявил герцог. – Жаклин – молодая красивая женщина, неужто ей теперь и не радоваться жизни? Просто бедняжке не повезло.
– Вы все о своем, Луи, – поразился Люсьен. – Вы об одном лишь и думаете, и говорите. Поймите, не все такие…
– Охотно верю, – беззлобно отозвался Луи, – но я вам с полной ответственностью заявляю, что большинство женщин думают именно о том же.
– Вам кажется, сударь. Вас окружают такие женщины. А вот я почему-то не встречал таковых.
Луи рассмеялся:
