скачать книгу бесплатно
– Это не ваше дело, – холодно отозвался герцог.
– Я ваша жена, а вы бегаете за шлюхой и оказываете ей королевские почести.
– Во-первых, выражайтесь прилично, а во-вторых, меня Люсьен попросил, – попытался объяснить Луи, но Леонора не дала ему говорить и затараторила:
– Конечно, он же специально для вас ее привез, это и невооруженным глазом видно. Вы бесстыдны до безобразия.
– В конце концов, я не обязан оправдываться перед вами, – рассердился Луи, – подумаешь, отлучился на четверть часа, а у вас уже истерика.
Леонора хихикнула и снисходительно заметила:
– Да за четверть часа вы и святую соблазните…
– Еще одно слово…
До сих пор молчавшая Элен наконец вступила в перепалку:
– Будет вам, – сказала она ровным голосом, – из любой мелочи скандал устраиваете.
– Но, мама, вы же видите, как он себя ведет…
– Помолчите, Леонора, и вы не безупречны. А вы, сударь, тоже хороши. Ваше имя и так у всех на устах, а вы никак не остановитесь: чем дальше, тем безрассуднее.
– И вы туда же, тетя, – нервничал герцог, – не хотите, не верьте, мне это безразлично.
– Успокойтесь, мы ничего не скажем Анне.
– Мама, – возразила Леонора, не зная, куда девать свое возмущение.
– Да, мы не скажем, – повторила Элен и добавила: – хотя, мне кажется, она и так узнает.
– А вот это уже мое дело, – заявил Луи.
– Я и не спорю с вами.
Воцарилось молчание. Луи исподлобья поглядывал то на Леонору, то на Элен, чувствуя себя неуютно рядом с ними. Слава богу, на этот раз Элен хоть чуть-чуть защитила его от нападок жены. Как же ему все это надоело! Он еле дождался, пока карета подкатит к особняку, поспешно высадил женщин и поскорее устремился в свои апартаменты, где его никто не мог потревожить, разве что матушка.
* * *
Герцог появился неожиданно, хотя Мари и ожидала его прихода, ведь он сказал «на днях».
Это случилось еще до захода солнца в один из жарких июльских дней. Сперва глазам Мари предстал великолепный благоухающий букет из нежных роз пастельных оттенков, тогда она поняла, что их прислал именно герцог, так ей и сообщили.
Мари еще любовалась цветами, невольно трогала их, вдыхая тонкий сладковатый аромат, когда в комнату почти вбежала улыбающаяся Нини и сообщила:
– Герцог де Сен-Шели просит его принять. Прикажете позвать?
Мари на мгновение застыла в неопределенности; столь стремительного движения событий она не ожидала. В голове вихрем промелькнуло: «я же одета не для приемов»… Нини с надеждой смотрела на хозяйку, и ей, кажется, было невтерпеж: чувствуется, она прониклась особым расположением к поручику.
– Проси, – тихо, но уверенно велела женщина и подошла к зеркалу, чтобы удостовериться в своей привлекательности и в то же время уместности платья.
Луи бодро шагнул в комнату. Он был в форме, что, видно, приводило в восторг служанку. На лице герцога светилась улыбка, и Мари волей-неволей улыбнулась ему, протягивая руку. Нини с сожалением удалилась, но можно было поклясться на Библии, что она еще хотя бы четверть часа останется стоять у самой двери.
– Сударь, у меня нет слов, чтобы выразить восхищение от этих роз, – воистину королевское внимание вы мне оказываете, – так начала свою речь Мари.
– Я рад, что они тебе понравились. Я знаю, что, как всегда, не вовремя пришел…
– Вам я всегда рада. И давно ли вас посетила счастливая мысль навестить меня?
Слегка иронический тон женщины не смущал герцога, но лишь раззадоривал.
– Собственно, эта мысль меня и не покидала, – откровенно заявил он. – Если б не служба, я пришел бы гораздо раньше.
– Неужели?
– Сегодня я уже свободен, а завтра гуляю до полудня.
– Так вы со службы? – удивилась Мари.
– Конечно.
– И домой не зашли? – не верилось ей.
– Тебе не о чем волноваться.
– И в самом деле, что я на вас набросилась, вы, верно, устали и голодны…
Луи засмеялся:
– Прийти к даме уставшим и голодным… Разве можно так не уважать женщину?
– В таком случае располагайтесь, как вам удобно, все к вашим услугам, – заключила Мари, все еще не найдя в себе опоры, чтобы раскрепоститься. Непредсказуемость ситуации пугала ее. Мари все же велела принести чего-нибудь съестного и вина.
Луи тем временем обошел комнату, внимательно осматривая, вернулся на свое место и сказал:
– Ты зря не хочешь воспользоваться моим предложением. Я найду тебе чудесный дом.
– Благодарю, но мне нравится здесь.
– Не спорю, не шикарно, однако уютно, душевно как-то. – Он остановил на ней долгий взгляд и вдруг сказал:
– Ты не переживай, моя хорошая. Если не хочешь, чтобы я остался надолго, так ведь я пойму – без слов.
– Почему вы так говорите? – смутилась она.
– Потому что ты никак не решишь, позволить мне остаться или нет.
– Откуда вы знаете? Луи улыбался:
– Дорогая, моего опыта хватит и не на такое. Если позволишь, я немного разоблачусь.
– О, конечно, как вам будет угодно.
Луи пожал плечами и, выгрузив на стол пистолеты, дагу[10 - Дага – кинжал для левой руки.] и шпагу, снял с себя жюстокор и камзол, оставшись в белой рубашке. (К белым рубашкам была у него особая страсть: невзирая на обстоятельства, Луи всегда надевал белое и непременно чистое. Некоторые шутили, мол, так и разориться можно, только герцога де Сен-Шели не проймешь насмешками: настоящий донжуан должен быть готов к тайным свиданиям в любое время дня и ночи).
Герцог отказался и от вина, и от еды, удивив Мари. Однако ее удивлению пришел конец, когда Луи неожиданно сообщил:
– Я подумал, что пора бы нам наладить отношения.
Он произнес эти слова так спокойно и буднично, что Мари не сразу осознала их смысл.
– То есть как? – остановив на его лице взгляд, проговорила она.
– Мы должны быть вместе, давно пора, милочка, куда дальше-то тянуть?
– Непременно сегодня? – поразилась Мари, чувствуя во всем теле слабость.
– Сейчас, дорогая, – уточнил Луи и потянул ее за руку, благо они сидели на диване рядом.
– Однако, – отрывая свою руку, заметила Мари и отодвинулась к другому краю.
Она изучающе смотрела на беззаботно улыбчивую физиономию герцога и не могла объяснить себе логики его поведения, может, оттого, что логика была очень проста и откровенна.
Луи не стал упорствовать, но в его глазах читалась полная уверенность в своих силах и в победе.
Мари тем временем встала и тихо подошла к окну. Ей подумалось, что лучше быть подальше, ведь от Луи можно ожидать каких угодно поступков. Стоя у окна, Мари чувствовала себя в безопасности. Тут ей пришло на память, сколько же замечательных вещей творилось некогда в Куломье. Посмотрев на герцога и будто сравнивая его нынешний образ с тем, что остался в ее памяти, Мари с сожалением отметила, что нынешний Луи не производит на нее того восторженного впечатления, как прежде. Он тоже смотрел на нее молча и бездействовал. Наконец, не без сомнения в голосе, Мари произнесла:
– Некогда вы замечательно пели…
– Радость моя, почему в прошедшем времени? – подхватил он, – я всегда пою с удовольствием.
– И сейчас можете спеть? – обрадовалась Мари.
– С превеликой радостью, особенно для тебя.
Инструмент принесли немедленно. Луи привычно настроил лютню, а Мари с интересом наблюдала за ним. Действительно, это было замечательно, ведь Луи не пользовался камертоном, настраивая по своему голосу, а голосом он чувствовал, физически ощущал высоту и качество звука. Если бы сейчас настроили другую лютню по камертону, то разницы не оказалось бы.
Луи спел незамысловатую, но трогательную старинную песню, а потом, не останавливаясь на разговоры, еще несколько произведений. Мари не сводила с него глаз, пораженная и покоренная не только естественной красотой голоса, но и каждым движением, выражением лица, – словом, исполнением. В ее голове не укладывалось, что именно Луи поет эти песни. Знал ли он о той силе, что исходила от него во время пения? Знал ли, что в эти минуты казался богом, на которого молились? Понимал ли, что искусство, с каким он исполнял любое произведение, преображало не только его самого, но и слушателей?
Мари благодарно улыбалась, когда он вернулся из своего мира и внимательно посмотрел ей в лицо, ожидая оценки.
– Оказывается, я так давно не слышала вас, – произнесла она. – Это прекрасно, достойно Орфея.
– Это говорит Эвридика? – с намеком ответил он.
Мари растерялась. Она невольно произнесла имя Орфея, но ведь оно не пустой звук, особенно для нее, да и для него, видно.
– Скажите, Луи, а что это была за песня? Последняя?
– Понравилась? – он бесцельно тронул струны.
– Очень. Кто же автор? У вас есть ноты? Луи только усмехнулся.
– Нет, нот у меня нету. А кто автор? Я думаю – Любовь, кто же еще?
– Любовь? – повторила Мари, – это что же, вы сочинили?
– Человек ничего не сочиняет, – Луи отложил лютню. – Что может создать жалкий человечишка? Грешить – сколько угодно… Любовь, только любовь…
– И все же, это ваша мелодия? А стихи?
– Да, если хочешь, – наконец сдался он.
– Я хочу знать о вас больше, – уверенно сказала она.
– Ради бога, разве я против? – смеялся он.
– А на скрипке вы еще играете?
– Редко, но бывает.
Мари вновь очутилась у окна, взволнованно ворошила прошлое, глядя невидящими глазами во двор.
Луи подошел к ней, тоже стал смотреть в окно.
– Чему ты улыбаешься? – спросил он.
– Я вспомнила, как вы меня рисовали, – тихо ответила она, – где эта картина?
– В Куломье, в моей комнате.
– Вы никому ее не показывали?
– Я же дал слово. Но мне никто не запретит смотреть, правда?
Мари вдруг застыдилась:
– Зачем это? Отдайте ее мне.
– Ну уж нет, – он лукаво улыбался.
– Луи, мне стыдно, тем более прошло время.
– Время – это миф, – спокойно возразил герцог и больше не сводил сияющих глаз с лица Мари.
– Нет, – упрямилась она, – мы меняемся, значит, оно реально. Вы представить себе не можете, сударь, как я устала… устала от вечной неопределенности.
Мари не могла бы объяснить, что заставило ее признаваться ему в своих личных переживаниях. До этой минуты она даже не думала, что с герцогом можно поговорить вот так откровенно: есть ли ему до этого дело? И вот, она неожиданно призналась ему в том, что угнетало ее уже не один год.
