Легенды звёздных далей

Лишь одно Странник упустил из виду! Помните такую старую-добрую поговорку Королевских Космических Разведчиков: «И не заряженный бластер раз в год стреляет со сцены по зрителям?»

Сколько же раз в год должен был стрелять вечно заряженный пулемёт Странника?

Да, много тогда народу в охотничьем домике собралось… Все хотели видеть чудо-оружие. И я там был, в клетке по правую руку от Странника сидел, в качестве Главного Испытателя.

Конечно, теперь-то мне непонятно, как я дал себя уговорить и почему согласился ассистировать Страннику в его, ясное дело, авантюрных испытаниях пулемёта. Помнится, очень он меня просил поучаствовать, говорил: «Будешь Главным Испытателем, Главной Тарелочкой с Золотой Каёмочкой…Всего и нужно – пару раз пролететь на фоне неба…»

Да, жаль, не довелось мне узнать, что это за тарелочка за такая, с каёмочкой…

Под оглушительные аплодисменты Странник торжественно достал пулемёт из сафьянового футлярчика…

Словом, я и пригнуться не успел, как презентация началась. Странника отдачей тут же в коридор вытолкало, кое-кто исхитрился-таки в окна выпрыгнуть, большинство по-пластунски расползлось, кто умел – в воздухе растворился или сквозь стены просочился… И остались мы с пулемётом один на один… Два дня я уж не знаю за чем укрывался. Только когда прутья в клетке пулями перебило, на волю смог улететь.

Но до сих пор в минуту сильного волнения в ушах пулемётный стрёкот слышится, и перышки у виска будто бы от пуль шевелятся…

Кончилось дело тем, что пришлось с Трибдоцыба весь воздух на ближайшую луну перекачивать. Однако дальше что-либо делать посчитали опасным: Странник в устройство пулемёта конструктивно заложил, чтоб при любом раскладе там минимум одна обойма всегда оставалась на крайний случай… Крайним случаем никто быть не хотел, включая и самого Странника. Планету с пулемётом засекретили. А киборги – с какой-то своей большой досады или от недостатка кислорода, неизвестно, – сами собой умерли. За это Страннику присвоили звание Почётного Пулемётчика.

…Да, но что же это я вам всё про Странника, да про Странника? Собирался же про кукушку рассказать, при оказии, если помните… Некоторые же, может быть, сейчас волнуются за Счастливчиков, дескать, их там окружают… Какие-такие, мол, кукушки? Эти некоторые, конечно, ошибаются, но я готов удовлетворить их здоровое любопытство. Между прочим, как раз об этом я и собирался продолжить повествование, начиная главу словами «не люблю я стрельбу!»

Не люблю я стрельбы, знаете ли. К счастью, на этот раз её и не было. Старик просто обернулся, взглянул на лже-скрежециан, и те вдруг, как по команде, один за другим, буквально в порядке очереди, с лязгом повалились на камни. Всколыхнувшиеся над ними зеленовастововые облачка в мгновение ока были рассеяны бодрым ветерком по округе.

– Ну, Старик, это ты погорячился! – сказал Пришелец. – Одного бы хоть оставил!

Старик-Пришелец пожал плечами и ответил:

– Сам не знаю как получилось! Только подумал, эх, калашматиком бы их, тра-та-та-та…

Странник-Старик проницательно заметил:

– Всё ясно! Закон природы: ничто никуда не девается! Мы прибыли сюда с калашматерами, они растворились и перемешались в нас с нашими молекулами, и теперь, очевидно, действуют внутри в виде какого-либо нового органа…

– Интересная теория, – сказал Пришелец, – А в виде какого органа теперь действует твой скальпель в бархатном чехольчике?

С лица Странника-Старика в миг пропала вся борода. Он принялся хлопать себя по карманам комбинезона, надеясь обнаружить там скальпель, но потом вдруг сообразил, что Странником сейчас является Пришелец.

– Что ты мне голову морочишь, Пришелец? – возмутился Странник. – Скальпель должен быть у тебя!

Пришелец пыхнул «беломориной» и также стал хлопать себя по карманам… Пока не сообразил, что на самом деле он всегда был Стариком.

– С вами можно с ума сойти! – заверил он друзей.

Возобновлению курьёзных поисков пресловутого скальпеля счастливо помешала Принцесса, которая внезапно вступила в телепатическую связь со Стариком… на поверку оказавшимся Странником.

– Этого следовало ожидать! – после выяснения обстоятельств досадного недоразумения, сообщила Принцесса. – Без меня вы тут все перепутались! Что же будет дальше? Ведь вы ещё не догадываетесь куда попали!

– А куда?

– В Зазеркалье! Гремляндия – это Скрежецианское Зазеркалье, захваченное Злобными Легионерами Пространства в качестве плацдарма для последующей оккупации Скрежета! Ясно?

– Боюсь, что очень! – Странник вновь обрёл бороду и в крайней задумчивости подёргивал волосок за волоском. – Но этого просто не может быть!

– Чего? Того, что мы попали в Зазеркалье? Или…

– Или! Я имею в виду последующую оккупацию! Раз мы здесь…

– Это точно! – сказал Старик. – Принцесса, где тут Гремляне?!

– Вы собираетесь воевать с ними в тапочках? – чистосердечно удивилась Принцесса. – Учтите, Зазеркалье устроено слоями, как пирог, и пронизано пространственными дырами, нашпиговано лабиринтами и ловушками… Кроме того, Легионеры – древняя и технически прекрасно развитая цивилизация, уже захватившая всю Чёрную Вселенную!

– Какую Вселенную?

– Чёрную, Ромальд! Удивительно, но до сих пор мы ничего не знали о такой, и существовали строго перпендикулярно. В Чёрной Вселенной нет любви, и поэтому…

Ох уж мне эти женщины! Единственной Силой Вселенной называют они любовь, и верят, будто бы исключительно благодаря ей одной – то есть любви – всё на белом свете существует и куда-то движется. Не будь любви, заявляет, например, Принцесса, никто бы и кулаком по чужому лбу не стучал, как говорится, и пальцы б ластами не гнул в носу… Ну, или что-то в таком вот духе… Не будь любви, утверждает Принцесса, ни один космонавт дальше б собственного дивана с места ни в зуб другому ногой, так бы и умер, присосавшись к головизору или залив шары по самые брови на троих… И тому подобное, как бы смешно не звучало это на самом деле… Мы-то с Вами, я надеюсь, прекрасно всё понимаем правильно, иначе не может же быть удивительно по-другому?! Словом, смешалось, разладилось и обломалось что-то в Чёрной Вселенной в формуле любви, стали все черновселенцы как один униженные и оскорблённые, и поэтому решили своим несчастьем с остальными мирами поделится, чтоб не им одним было так мучительно и больно за бесцельно прожитые в тёмном царстве на дне годы. Мол, такие-сякие они, но не мелкие букашки-блошки, а всякие права по жизни имеют.

– Так что поторопитесь, мои дорогие, иначе я их сама тут поколочу! – с некоторой грустью заявила Принцесса, заканчивая рассказ.

– Не беспокойся, уже идём! – успел я крикнуть, прежде чем связь с ней прервалась.

– Куда ты пойдешь, ходики без колесиков?! – изумился Странник. – Ты теперь только тикать можешь!

– Нет, – обнадежил я Счастливчиков. – Я еще и телепортироваться умею!

Я огляделся, подумывая, куда бы мне стелепортироваться, и ка-ак… Бац!

Старик со Странником успели отпрыгнуть в разные стороны, а Пришелец

остался стоять в клубах дыма со мной на плече. Откуда взялся дым – я не

знаю. Наверное, телепортируясь, я изобразил собою маленькую ракету и слегка прожёг Пришельцу комбинезон. Пришелец засмеялся.

– Что с тобой?! – с сочувствием и тревогой спросили его Старик и Странник.

– Я представил Ромуальда в роли крылатой ракеты… Которую я когда-нибудь запущу в первую попавшуюся стенку!

Я тоже попытался вообразить себя крылатой ракетой, врезающейся в стену,

но смешно мне от этого не стало. Счастливчики, конечно, любят пошутить, но

с чувством юмора у них, по-моему, не все в порядке.

Мы направились к тому месту, где без боя полегли давешние скрежецианцы-

уродцы.

Удивительное дело, от них не осталось ничего, кроме обуглившихся

лат, бластеров и смешных приборчиков, напоминающих браслеты с компьютером. Было похоже, что это вот и есть те самые индикаторы пространства, которые вскользь упоминала Принцесса, делясь с нами информацией о Гремлянах. Однако неплохо было бы узнать у кого-нибудь как с ними управляться.

– Я же говорил, Старик, что ты поторопился! – ворчал Пришелец. – Надо

было вначале узнать у Скрежециан правила пользования, записать с их слов инструкции…

– Они бы не инструкцию, а эпитафию тебе написали, Пришелец! – прояснил

ситуации Странник.

– А что такое «эпитафия»? – спросил я.

– Вот в стенку врежешься – мы тебе напишем! – весело откликнулся неугомонный Странник. – Здесь покоятся колёсики и пружинки смешной кибернетической машинки…

Честно скажу, Странниковская эпитафия чем-то запала мне в душу… Было

в ней нечто… ах, знаете ли, непередаваемое! И я решил при случае непременно

придумать что-нибудь в таком же духе!

Случай немедленно представился. Счастливчики вновь занялись экипировкой, облачились в Королевские скафандры, и принялись упражняться в стрельбе глазами. Особенно удачно это получалось у Старика. Он играючи срезал со скал верхушки и разваливал на аккуратные половинки огромные валуны. Странник предпочитал действовать эффектнее, и напрочь крушил попадавшиеся взгляду скалы, с огнем, пламенем и дымом – прямо фейерверк, право слово! – разносил глыбы, испепелял последовательно, до основания и без разбора всё, что оставалось целого после Старика. У Пришельца же стрельба явно не ладилась: куда бы он не посмотрел, на местности выходило лишь некоторое лёгкое пшикание и слабое искрение. Хотя волосы Пришельца при этом стояли дыбом, как от неимоверного внутреннего напряжения.

– Ты каким местом пытаешься стрелять? – удивлялся Старик.

Тем временем мне как раз и пришла в голову первая эпитафия.

– Внимание! – сказал я. – Эпитафия!

– Что?!

– Эпитафия! Посвящается Страннику: Коль скоро встретится вам Странник на дорожке, он непременно скальпелем отрежет ваши ножки!

– Кх-м! – видимо поразился Странник. А потом вдруг высказал критическое замечание. – Я тебе не только ножки отрежу, я тебе еще и клюв обломаю!

Такая вот, понимаете, у Странника нелицеприятная критика!

Старик, посоветовавшись с Внутренним Голосом, решил нажать на Гремлянд-ском индикаторе пространства первую попавшуюся кнопочку и посмотреть, что из этого выйдет. Кнопочка нажалась! Но ничего не вышло!

Тогда Старик нажал следующую…

Глава 14 Аудиенция

Шедшие со дна бассейна пузырики предрасполагали к высоким размышлениям, и Магистр Ордена Замороченных Меченосцев, Легионерий Высшей Меры Наказания Глумлин Мега-Пуч, распластавшись в своей любимой позолоченной раковине, со всей страстью отдался этому пороку.

«Кромсаю клештями кропотливых кальмарышей и краббарышень, хрустят перекусанные жрапунами кости, гости, гвозди, ноздри и грозди! О, наслаждение видеть безвинно покусанных и затяпнутых врагов своих! – сладко-гадко думал Глумлин. – Грязносмешны мне до блудомуражистости перекошенные и перекушенные голопастики и ракохрюки!»

Собственно говоря, размышления Глумлина были такой же абракадаброй для него самого, как и для всех тех, кто мог бы их случайно услышать. Проконсультировавшись в данном вопросе со Странником, нашим главным специалистом по зателепатии и пупсихологии, я однозначно сделал для себя вывод, что самой сутью Магистровых дум являлось вовсе не логическое их значение, а глубинное чувственное наполнение, всякому понятное без перевода. Иными словами, совершенно неважно, как конкретно выражается некий субъект, желая кому-нибудь плохого, сыпет ли витиеватыми ругательствами, обещает ли всяческих напастей, нагло обманывает, просит мелочь или требует сразу весь кошелёк, хочет кусить или отнять последнее, – в мозгу его всегда кипит жуткая и страшная каша из всех подобных мыслей сразу. Расплетать причудливые и дремучие помыслы Глумлина, отдавать предпочтение одним гадким идеям, опуская иные, для простоты и ясности момента, на мой взгляд, в корне неверно. Наоборот, в стремлении полнее передать всю гамму и спектр испытываемых Магистром чувств и раскрыть его дикий и отвратный внутренний мир, я решил следовать более собственным эмоциям и интуиции, нежели железной налогике или нанопарапсихоанализу. Да и, признаться, не уверен, что можно как-нибудь иначе, кроме как выбранным мною приёмом, донести безмерную бездушность и беспредельную ограниченность данного антигероя моего повествования. Торжествовавшая в его клюворылой голове Блистательная Пустота была испачкана убогими, но страшненькими худомыслями, омерзительными недоживаниями и скабрезными бредоидеями. Кои единственно принуждали Глумлина к поступкам и делам – столь же низменным и грязным. Всё его естество – от клешней до хвоста-жала – непрестанно пребывало в хаотическом инстинктивном движении, сразу и однозначно воспринимавшемся любым сторонним наблюдателем как проявление агрессивных, хищнических и иных бесстыжих намерений.

Не менее красноречивы и неглубокомысленны были помыслы, желания и чаяния толпы придворных, ожидающей аудиенции в предбаннике императорского бассейна, так называемом жреческом зале. Как один, все опричники мысленно желали и Магистру-Императору и друг другу всяческих злых напастей, горестей, бед и личностных трагедий. Никакой существенной разницы между фразами «Зловонно злопыхаю на смордан» и «Мечтаю наступить на ваш отвратный хвост» не имелось. В абсолютно одинаковой степени и совершенно искренне и то и другое передавало оппоненту, собеседнику или просто соседу угрозу убийства или членовредительства при первом удобном случае. Свой своего, как известно, поймёт совсем без языка.

Утомлённые долгим ожиданием, Злостные Рыцари-Легионеры и Скрежеры ссорились друг с другом, желчно гремели сочленениями, трубили хоботами, бодались бивнями. Телепатический шум ругательств в жреческом зале был столь плотен, что здесь завис бы не только топор, но даже булава, секира, алебарда, наконец, просто пуля.

Понятно, что Глумлин вовсе не спешил предстать очам своих приспешников, наоборот, извращенно тянул время и мелкопакостно насмехался над ожидавшими утренней аудиенции вельможами и сановниками. Гнусно и от души радуясь, что в очередной раз удаётся насолить приближённым, Магистр Глумлин даже взбодрился, ощутив необычайный прилив сил. «Кушу! – решил он, догадываясь, что пора бы. – Мой лучший друг недюжинный Аппетит взыграл и тянет на подвиги! Устроим миру взбучку, гульнём на всю получку!»

Телепатический зов Магистра был услышан бассейными жрецами, кои в тот же момент выскочили из своих приближенных раковин и взялись отчаянно греться. Доселе безвинно порхающие в изумрудном безмолвии рыбы обнаружили глубокое беспокойство. Вода нагревалась, пузыриков становилось всё больше…

Сожравши всех осетров и налимов во вскипячённом бассейне (сие действо отнюдь не являлось обыкновенной императорской трапезой, но частью инстинктивно-хищнического Орденского обряда), Глумлин наконец объявился в жреческом зале. Приветствия, которыми он был тут встречен, не означали ничего иного, кроме пожеланий видеть его растерзанным, раздавленным, разрезанным, расплавленным самыми жуткими способами.

При написании этой главы проконсультировавшись кроме Странника ещё и с Пришельцем, я уяснил для себя, что не следует особенно заострять внимание Читателей и, тем более, Читательниц, на сути произносимых в адрес Магистра Глумлина приветствий, ибо суть их была нецензурная, а отношение к нему всех без исключения присутствующих можно легко передать одной-двумя вполне невинными фразами. Например, мол, видели б они его с удовольствием на дне в жёстком наморднике, или – чтоб ему ни откатов не видать, ни бюджет пилить. Однако разве ж подобные сиюмоментные выражения могут явить весь действительный масштаб, ужас и непреходящее значение реально имеющихся межличностных проблемоотношений Глемлянского Ордена? Телепатически лицемерить невозможно, поэтому произносимое и имеемое при этом в виду отличались кардинально. Не уделить внимания данному вопиющему факту совсем – значило бы ввести в заблуждение Уважаемых мною Читателей и Читательниц. Но и передать разницу со всем тщанием и деталями, без обмана…нет, увы, никак невозможно! Остаётся лишь сказать, что ни сам Магистр, ни его окружение ни сколь не стеснялись телепатических выражений, наоборот, проявляли в этом особое рвение и даже буйную и грубую фантазию.

Царственной походкой проследовав мимо шеренг ругающихся придворных, и отвечая им тем же образом, Магистр воссел на сиятельный жрон, жеманно продемонстрировав собравшимся непристойный царственный же жест, обозначающий нечто вроде «чтоб вы подавились собственными хвостами!»

Согласно дворцовому этикету далее должны были воспоследовать доклады знатнейших сановников и вельмож. Первым из толпы, поработав локтями, зубами и кулаками, выскочил Злостный Легионерий Монстрыш Гамма-Бред-Зет.

– Ваше искусное смердяшество! – начал он, лягаясь и отбрыкиваясь от конечностей тех, кто всё ещё пытался сзади подцепить его и затащить обратно в строй. – Мой запах не лучше, и сводит с ума, но стоит ли мытарствовать и скулить, оскопляя рябопупую снедь?! Вышколены и прокупорены завзятые дрябни! К вашим тошнотворным ходобищам накладываю струпьевые кубыли…

Дабы не утруждать в очередной лишний раз Уважаемых Читателей и Читательниц, возьму на себя смелость и заботу художественным образом перевести многотрудную, долговременную и чрезмерно грубо-витиеватую сановничью речь Монстрыша. Хотя дело это, конечно, мягко говоря, не благодарное и тяжкое.

Монстрыш оправдывается перед Глумлином за бездарно проведённую им (недостойным ни легкой, да и ни какой другой смерти военноначальничком) ночную операцию на Скрежете. Операция осуществлялась, де, бесталанно, солдаты действовали бестолочно, как лошади. И те и другие подвергнуты жесточайшему вздыблеванию и обчурачиванию до беспредела. Кое-кто просто сожран полностью, с амуницией, с упряжью и с костьми. Монстрыш обещает умереть последним, даже после самого Магистра Глумлина, чтобы успеть смыть какую-то там вину неизвестно за что кровью ближайших соратников, сподвижников и злопыхателей. А для начала готов склонить голову к немытым стопам Магистра, чего никто не дождётся, вот это уж точно, чтобы кусить за пальцы, что мало не покажется. Но есть (продолжает далее Монстрыш) одно чрезвычайное обстоятельство, умаляющее его пупырчатость и пустоголовие. Он, де, самолично изволил отправиться на Скрежет и беспринципной хитростью завлёк в Гремляндию нескольких удивительных существ. Тех, о которых совсем недавно нагло врал, заливал и бухтел не по делу Агрессор Минус Первого Раунда Садомазик. Если угодно, этих существ можно будет отдать в жертву полубуграм или поступить с ними как-нибудь по иному и более извращённо, что совсем хорошо, и выпытать ценные сведения о Новой Вселенной. Одно же из тех неизвестных существ, как представляется, годится для игрульничьих забав и псевдоутех, что способствует в определённых условиях продолжению рода, а для предстоящих Звёздонабегов это является важным обстоятельством, так как Ордену потребуется много новых Гадких Легионеров… Уповая на бесконечную глупость Магистра, Монстрыш таинственно умолкает, и, мол, со зловонием ждёт, каким тупым будет ответ или иная дурная реакция Главного дурака Ордена на его изумительные россказни.

Магистр Глумлин в ответ Монстрышу предлагает засунуть всех существ, или что там он, мол, ля-ля, придумал, в свою раковину за такие, мол, ля-ля, ночные операции, но, мол, ля-ля, пусть покажет, Монстрыш-глупыш, ежели есть что, мол, ля-ля, предъявить глубого уважаепопому Ордену в его, мол, ля-ля, весьма Глумлиниевом лице.

Иначе говоря, Магистр приказывает предъявить ему существ, чтобы решить их и Монстрыша участи.

Два накалённых добела Гремлянина осторожно внесли в жреческий зал призрачно-радужный шар. Шар пульсировал и полыхал, будто в нём струилась фосфорицирующая газовая субстанция. Монстрыш нажал на своём эксцессоре одну из кнопок, и шар мгновенно рассыпался, лопнул мыльным пузырём, растаял в воздухе зеленоватой дымкой.

Нечто, образовавшееся на месте шара из осовобождённой радужной материи, стремительно сконденсировалось в определённое тело.

Арго – а это оказался именно он! – отряхнулся, ощетинился, зарычал и немедленно вцепился зубами в ближайшего накалённого легионера. Несмотря на то, что Арго слегка обжёгся, он успел вырвать клешню из сустава, и, воодушевлённый первым успехом, цапнул за хвост одного из Скрежеров. Опешившие придворные попятились. Только этого Арго и ждал! Хвост Скрежера оказался черезчур жилистым и горьким на вкус, но вот Легионеры (по традиции находящиеся в жреческом зале без доспехов, в одних парадных мундирах-прикидках) сплошь состояли из одних только косточек. Арго кинулся на них, с упоением и восторгом вгрызаясь в хрупающие под его челюстями суставчики и хрящики…

Глава 15 Большая Военная Хитрость

– Получилось! – Пришелец хлопнул Старика по плечу, едва выяснилось, что все мы необъяснимым образом вдруг очутились в совсем новом месте: на берегу широкой, блестящей, будто ртуть, реки. Рядом обнаруживался и тянулся тяжёлыми пролётами на другой берег массивный каменный мост, жутко готического вида, с горгульями и прочими устрашающими химерами на перилах и в иных местах инопланетно-инженерной конструкции.

Приборчик всё-таки сработал! На той стороне реки, в серебристой, переливчатой дымке ртутных или каких-то других испарений мерещились будто бы стены огромной крепости, высились квадратные каменные башни и ажурные шпили соборов.

Старик собрался было ещё раз напомнить Пришельцу, что хлопанье рукой сервоскафандра может вызвать серьёзные последствия, но в этот миг сзади нас кто-то неожиданно пронзительно воскликнул:

– К моей великой радости и семейному счастью глушу тихую заводь динамитом, икры и карпа будет вдоволь, бабки потекут рекой, моя хата с краю, после нас хоть потоп, спасайся, как можешь, живи, как хочешь, будет праздник и на моей улице!

Мы тотчас обернулись. Причём я, обернувшись сначала на плече Пришельца, а потом уже вместе с ним, вновь оказался повернутым клювом к реке.

Гремлян была тьма! Они выстроились боевыми цепями вдоль всего берега, и последние цепи виднелись на самом горизонте представшей нашим глазам равнины. Кроме того, покачиваясь на гравитационных подушках, тут и там медленно переползали с места на место гигантские боевые машины.

– Неужели нас ждали? – ничуть не удивился Пришелец.

Ближайший Гремлянин, не распознав иронии и смысла, грозно поводив стволом замысловатого оружия перед лицом Пришельца, цинично промыслил:

– Куды грядёте – тут всё найдёте, что непонятно – я проясню!

Не будучи дипломированным специалистом с высшим образованием, или хоть бы студентом каким, но почему-то сразу я подумал и догадался, что наш оппонент-легионер при произнесении своих слов наипротивнейше ухмыльнулся внутри своего шлема-клюва. Ну, типа, мол, попались, очкарики! Вот так вот, пожалуйте, инопланетяне вроде, а что имеют в виду конкретно – понятно без всяких хитрых нанопереводчиков! Никаких проблем при контакте!

Проанализировав ситуацию Внутренние Голоса Счастливчиков единогласно скомандовали:

– Руки вверх!

О том, что это Большая Военная Хитрость, я догадался сразу. Как только свалился с плеча Пришельца, по примеру друзей последовавшему совету Внутреннего Голоса и поднявшему руки. Заинтересовавшись моим падением, гремлянин на мгновение отвлёкся и склонил вниз ствол своего бластера, чего оказалось вполне достаточно для того, чтобы Старик, сверкнув глазами, распылил его и сделал вид, будто так и было. Подобрав меня с грунта, Счастливчики кинулись к мосту, намереваясь перебежать на тот берег в мгновение ока, пока гремляне будут переживать внезапное исчезновение своего собрата. Однако те, прямо скажем, не долго думая, открыли по нам беглый огонь из всех видов инопланетного оружия. С бронежилетов Старика, Странника и Пришельца посыпались горячие алые искры, шипящие трассы лазерных лучей напрочь исчиркали вокруг нас пространство… Внезапно что-то оранжевое, ужасное, как сорвавшаяся с неба звезда, грохнуло прямо перед нами… и я почувствовал, что снова распадаюсь на молекулы…

– Получилось! – Пришелец хлопнул Старика по плечу.

Перед нашими глазами в дымке ртутных испарений мерещилась крепость. Но она опять была на том берегу!

– К моей великой радости и семейному счастью глушу тихую заводь динамитом…

Счастливчики моментально обернулись. А я, от неожиданности забывшись, снова лишний раз обернулся на плече Пришельца, и снова оказался клювом в другую сторону…

Старик без дальнейших нюансов испепелил гремлянина взглядом, я, на всякий случай, упал с плеча Пришельца (хотя в этот раз никто рук поднимать не стал), меня подняли, и мы побежали к мосту.

Где-то уже на середине моста нас настигли беспорядочные бластерные выстрелы, запоздавший оранжевый взрыв прогремел далеко за спинами Счастливчиков… Но содрогнувшийся мост не выдержал и грузно рухнул в ртутную реку…