Непрошеные, или Дом, с которым мне «жутко» повезло. Премиум-издание: четыре книги в одной

– Почему «был»? Разве вы не встретились с ним там, в своём загробном мире?

– Мне было семнадцать. Влюблённая, наивная девчонка!.. – будто не услышав моего вопроса, грустно продолжила Марта. –…А он видный молодой человек. В свои двадцать три, одержавший ряд побед и ставший настоящим народным героем. Мы очень сильно друг друга любили…

– И что ж, случилось потом?

– Потом?.. – она повторила вопрос, словно вышла из временной задумчивости, и тотчас приступила к ответу. – …Потом он ушёл в долгий поход. Несколько лет я ждала его, не имея ни малейшего представления, где он и что с ним… Ну, а далее, как гром среди ясного неба, пришло известие о его гибели. Три года я не снимала с себя траура. Когда ж последние надежды развелись, я вышла за богатого и влиятельного сеньора, все это время настойчиво добивавшийся моей руки. Не сказать, чтобы он был косой или кривой, вполне себе симпатичный мужчина, однако какой-либо любви и взаимных чувствах не могло быть и речи.

Минула ещё пара пустых лет и в один из дождливых вечеров в наш город вдруг прибыл посыльный с радостным сообщением. Наше войско возвращалось домой. И вёл ту самую армию, никто иной, как мой Роббер, живой и невредимый. Я не стала дожидаться встречи, каких-то никчёмных оправданий. В ту же самую ночь я наложила на себя руки.

Ко всему сказанному могу добавить лишь то, что внешне ты сильно на него похож. Потому я заранее прошу прощения, если невзначай назову тебя его именем. Ведь с этим именем я существую уже более восьмисот земных лет…

По-прежнему продолжая сидеть на краю кровати, через приоткрытую межкомнатную дверь я мог наблюдать за частью коридора и внутренним пространством зала. Пока Марта признавалась мне в своих былых грехах, в соседней комнате, как будто появилось некоторое оживление. Я заметил едва различимые тени, двигавшиеся в определённом направлении. Уж было собравшись встать и проверить: что ж, на самом деле, там происходит, неуловимым движением меня остановила Марта.

– Не мешай им! Они возвращаются в свой мир. Не обессудь, но именно в твоей квартире, совершенно случайно образовалась лазейка, связующая два не пересекаемых измерения. Вот и мне, пожалуй, так же пора вслед за ними. Мы должны успеть до первых лучей солнца. Хорошо, что в декабре самые длинные ночи. Что же касаемо наших внезапных визитов. Так ты шибко не переживай. О данном тоннеле в иной мир знают немногие. В их же интересах сохранять эти знания в тайне. Они будут пользоваться твоей комнатой лишь дважды: с восходом луны и перед самым рассветом. Пугать тебя, изживать из квартиры или навязываться в сожители никто более не посмеет. Тихо прошли и, так же тихо вернулись обратно. Со временем, возможно, ты и вовсе перестанешь замечать их присутствия…

Уж в который раз я убеждаюсь в том, что иметь собственный бизнес бывает не только прибыльно, а ещё и полезно. Особенно тогда, когда твоё предприятие имеет приличный стаж; люди подобраны и расставлены по своим местам; когда есть надёжные и годами проверенные поставщики, расширенная клиентская база – в общем, выполнены все условия для того, чтобы твоя «контора» работала чётко и слаженно, словно механизм швейцарских часов, без сбоев и авралов. Тогда, и прогуляв всю ночь, ты можешь запросто, ни у кого не отпрашиваясь и не перед кем не отчитываясь, просто взять, да и позвонить секретарю, предупредив последнюю о том, что сегодня или пару ближайших дней, а возможно и целую неделю, ты вовсе не появишься в офисе. Дело в том, что ты решил немного отдохнуть от рабочей суеты.

Вот почему, проводив Марту, я тотчас повалился на кровать, дабы наверстать потребность своего организма в отдыхе. При этом я вовсе не испытывал каких-либо страхов и переживаний по поводу своего «прогула»…

Глава 10

– Сын мой! Уже завтра ты станешь рыцарем. Для настоящего мужчины это важнейшее событие в жизни. Посвящение в рыцари сравнимо, разве что, с рождением.

В полумраке огромного, тёмного помещения, освещённого лишь двумя настенными факелами, передо мной, восемнадцатилетним юношей, стоял высокий мужчина с благородными чертами лица, облачённый в доспехи: кольчугу и латы. Шлем он держал в руке. То был мой отец – настоящий рыцарь без страха и упрёка.

– Предстоящую ночь ты проведёшь в церкви, наедине с самим собой, пребывая в размышлениях об ответственности за избранный путь. Я дал тебе все, что было в моих силах. Ты из хорошего и знатного рода землевладельцев. Твои дед, прадед и я были достойными рыцарями. Ты примешь рыцарство уже в четвёртом поколении.

Но как бы ни была хороша родословная, главное для рыцаря – это военные успехи. На войне нужна сила, отвага, мужество и верность слову. Считаю, всеми этими качествами ты обладаешь. С самого детства, я обучал тебя нашему ремеслу. Ты прошёл школу куртуазности – учился вежливости и светскому общению. В десять лет из рук священника ты получил свой меч; поздними ночами обходил с товарищами стены нашего замка и, конечно же, каждый день тренировался с ними в искусстве владения мечом, чтобы быть неуязвимым в бою. Сегодняшней ночью у тебя будет время, чтобы сделать окончательный выбор – готов ли ты блюсти кодекс чести: быть уважительным, благородным и щедрым; беспощадным к врагу; с честью защищать свой род, землю предков и если потребуется, совершить особый подвиг – погибнуть в бою. Так или иначе, но боевому рыцарю трудно смириться с ролью немощного старика…

Ночь прошла, как одно мгновение, наступило утро. Двери Храма отворились. В сопровождении свиты в церковь торжественно вошёл отец с мечом вместо креста. Я опустился на одно из колен и преклонил голову.

– С какими намерениями желаешь ты вступить в общество рыцарей?.. – сурово спросил благородный рыцарь и я произнёс давно заученную на зубок клятву. По её окончанию отец обратился к окружению. –…Облачите его в рыцарские доспехи!

Одеть боевую амуницию мне помогли молодые рыцари и дамы. После чего, я вновь опустился на колени. Отец подошёл ближе. Обнажённым мечом он трижды коснулся моего плеча со словами: «Во имя Божие, во имя святого Михаила и святого Георгия, делаю тебя рыцарем, будь храбр и честен!..»

Гром рукоплесканий внезапно разорвал тишину. Церковь наполнилась людьми. На первый план вышел епископ. Заметив его, я поднялся на ноги, взял свой меч и широко размахнулся им, как бы поражая врагов. Затем отёр его о левую руку и вложил в ножны. Епископ поцеловал меня в лоб и благословил словами: «Мир тебе!»

Отъезжая от церкви, отец выкрикнул: «Рыцарь! Очень скоро, нас ждут великие победы и грандиозные свершения. А сейчас пир в твою честь!..»

– Очнись!.. Да, просыпайся же, ты!.. – кто-то усиленно тряс меня за плечо.

Я открыл глаза и увидел нависшее надо мной лицо Ильи. То есть, я увидел физиономию того самого бандита, который вручил мне накануне крест и церковное кадило.

– Ты как сюда попал? – протирая глаза, поинтересовался я незваного гостя.

– Как-как!.. – усмехнулся тот. – …Входная дверь была открыта, вот и попал!

«Точно!.. – я вдруг припомнил подробности вчерашней ночи. – …Вернувшись в квартиру, с тем самым крестом и кадилом, я, очевидно, подзабыл запереть за собой дверь!..»

– Ты помнишь, как прыгнул вчера под нашу тачку?.. – Илья продолжал засыпать меня своими вопросами. – …Помнишь, как трепался, о каких-то там демонах, якобы, захвативших твою хату? Как «пушку» у меня просил? Как грозился всех тут перестрелять? Ты был бухой в полный драбаган!.. – собеседник покачал головой и, будто бы спохватившись, добавил. – … Ну, ты и поспать, кое-как тебя растормошил!..

– Который нынче час? – очень медленно я начал приходил в себя. В моей голове по-прежнему прокручивался сон, о невероятном посвящении в рыцари. Тогда как перед глазами всё ещё маячило колоритное лицо моего виртуального отца.

К слову сказать, своего реального отца я практически не знал. Мои родители погибли слишком рано, когда мне едва исполнился год. После той злополучной автомобильной аварии меня воспитала бабушка.

– Без четверти десять! – ответил Илья, взглянув на часы.

– Утра?

– Вечера!.. – усмехнулся бандит. – …Похоже, ты действительно прилично вчера перебрал, коль так безнадёжно потерялся во времени.

– Слушай, Илья!..

– Пистолет не дам! – пытаясь предугадать мой следующий вопрос, категорично ответил мне гость.

– Я вовсе не об этом!.. – смутно припоминая предупреждения Марты, мне пришлось перевести разговор на иную тему. – …Хочу лишь узнать, с чего это вдруг, к моей скромной персоне ты вдруг принялся проявлять столь пристальный интерес и заботу?

– Ну, а как иначе?.. – Илья немного занервничал. Слегка запинаясь, он поспешил с соответствующим пояснением. – …Как-никак, а именно мы тебя сбили. А после, не оказав никакой помощи, фактически бросили посреди дороги. Как-то не по-пацански получилось. Кстати, чуть не забыл!.. – мой собеседник вдруг оживился. – …Твоя бывшая «малосемейка» до сих пор свободна. Шеф улетел на пару недель в Испанию. Если будет желание, то дня на три-четыре я запросто могу одолжить тебе ключи. Мне и самому понятно, что сдёрнули мы тебя с насиженного места чересчур резко, считай, менее чем за сутки. А к новому жилью ещё нужно привыкнуть, притереться. И уж лучше это сделать в привычной и хорошо знакомой для тебя обстановки.

– Илья, ты не шутишь?.. – я не мог поверить своим ушам, не ужель это было возможно. Целых четыре дня спокойного сна без каких-либо ночных вакханалий, оргий и тысяч безвозвратно потерянных нервных клеток. – …И когда ж я могу воспользоваться теми ключами?

– Да хоть, сейчас! Бери с собой самое необходимое и поехали!.. Мне, как раз, в ту же самую сторону…

Вполне допускаю, что кто-то может запросто принять меня за полного идиота. Тем не менее, именно сейчас, лёжа на матрасе, брошенном на голый, грязный пол, в абсолютно пустой крохотной квартирке с подтекавшими кранами и оборванными обоями, я, пожалуй, и мог испытать растерянное чувство счастье. Только теперь, старая, давно обжитая и до боли знакомая квартира могла мне показаться самой уютной в мире.

Я едва успел насладиться первыми часами тишины и спокойствия, как чисто машинально вдруг вновь вспомнил о Марте. Вдали от своего нынешнего дома, ныне она представлялась мне скучающей где-то там, у окна, терпеливо ожидавшей моего возвращения. Тут-то и стало мне её, искренне жаль. Как не крути, а Марта вовсе не была похожа на остальных (в определённой степени, примитивных) потусторонних существ, побывавших в моей квартире. Уверен я был и в том, что в их несуразной компании, она и сама чувствовала себя не совсем уютно.

«А если разобраться: кто они, вообще, такие? Какова их реальная природа?.. – я вновь вернулся к вопросу давно не дававшему мне покоя. –…Духи, умерших людей? Да. Привидения, возвратившиеся в свой прежний мир? И с этим никто не будет спорить. И все же, откуда они? Чем живут там, куда рано или поздно попадёт каждый из нас? Что именно таки ждёт нас всех после смерти?..»

Невзирая на то, что я провёл в компании с «возвращенцами» едва ли не три ночи к ряду, ответы на все выше озвученные вопросы, так и остались для меня полнейшей тайной за семью печатями. Однако следуя некоторой логике и опираясь на определённые фразы, случайно брошенные теми же призраками, можно было сделать кое-какие вполне закономерные, если не сказать, далеко идущие выводы.

«При этом первый вопрос, на который мне следовало ответить, вроде бы напрашивается сам собой: зачем они здесь? Предположим, что влечёт их сюда некая ностальгия. Примитивная душевная тоска по безвозвратно утраченному. В таком случае, всплывает следующий вопрос: почему информацию о своей «лазейке» они держат в строжайшем секрете? Очевидно, чего-то опасаются. А впрочем, чего им бояться?.. Того, что вслед за ними в наше земное пространство бросится всё их загробное царство? А что?.. Вполне, разумно.

Пожалуй, именно поэтому и сложилось у меня стойкое ощущение, будто бы житуха у них там, вовсе не сахар. Ведь совсем неспроста, с каждым двенадцатикратным боем часов они очертя голову «ломятся» сюда, в свой прежний мир. Как не крути, а при хороших условиях существования, вряд ли найдётся такое количество тоскующих душ, при котором реально можно было остерегаться массового паломничества. Да и вообще, ностальгия – это явление, как правило, временное. К примеру, вернувшись в свою прежнюю «малосемейку», я не собираюсь прожить в ней весь свой век. Трёх-четырёх, отпущенных мне дней (а то и меньше), вполне окажется достаточно, чтобы повспоминать, отдохнуть, и уже с новыми силами строить далеко идущие планы на будущее…»

Новый день я встретил бодрячком, выспавшимся и переполненным положительной энергетикой. Так или иначе, но вчерашним вечером мне никто и ничто не мешало. Ни телевизор, ни компьютер, ни музыкальный центр, в виду их полного отсутствия в моем новом-старом жилище. И уж тем более, меня не донимали агрессивные «полтергейсты». Мне оставалось лишь вспоминать и анализировать события, произошедшие со мной накануне. В частности я вдруг припомнил неосторожно произнесённые слова Петьки, а так же, последовавшую за ними резко-негативную реакцию Марты, на, казалось бы, малозначимую оговорку. Будто бы Марта никоим образом не желала касаться или попросту опасалась данной темы.

«Дай-ка припомнить!.. «Войско ордена Хра…», кажется, именно так он тогда ляпнул. Что ж это, за «Хра» такое?.. С «орденом», как будто бы все понятно. Скорее всего, он имел в виду Средневековье. Европа. А коль войско и «видел он меня, именно в бою», то вполне возможно, что речь шла о крестовых походах. Попробую припомнить: какие рыцарские Ордена существовали в ту эпоху. Тевтонский. Госпитальеры. Тамплиеры. Мальтийский… И никакого вам «Хра»!

Меж тем, именно рыцарские мотивы за последние несколько дней, как никогда часто были у меня на слуху. В настоящее время я читал книгу о тех самых временах. Опять же, череда снов (уж больно похожих на реальность), тот же рассказ Марты, о её прошлой жизни, косвенно имевший все тот же подтекст. Ну, и естественно, упомянутые ранее слова Петра… Все вышеозначенные эпизоды, мелкие и несколько рваные, будто бы являлись звеньями одной цепи. Словно каждый элемент являлся частью единого целого, представленного мне с различных ракурсов.

Забегая несколько вперёд или, напротив, обращаясь в своё прошлое (уж тут, кому как нравиться), следует отметить, что в детские годы (класса этак, до шестого) я испытывал дикий интерес к такому школьному предмету, как «история». С удовольствием и интересом изучал и взахлёб зачитывался книгами о египетских фараонах, о Древней Греции, Римской империи, тех же Крестовых походах. Вместе с героями и полководцами, я как бы участвовал в грандиозных битвах, разного рода сражениях; вместе с ними завоёвывал и открывал новые земли; с ними же переживал досадные поражения.

Уж и не знаю почему, но именно на «Средневековье» мой интерес к историческим наукам отчего-то полностью иссяк.

Возможно, данное обстоятельство было напрямую связанно со знакомством нашего класса с Феодалкой, учительницей истории. Более гнусной и пакостной бабы, скажу я вам прямо, встречать мне доселе вовсе не приходилось. А быть может, с возрастом у меня появились несколько иные увлечения и интересы. Так или иначе, но к седьмому классу моя успеваемость по истории скатилась до «вяленьких троечек». С той самой поры и остался в моей голове исторический вакуум: начиная с века семнадцатого и заканчивая веком двадцатым…

Эх, если б кто знал, как порой бывает приятно, отправляясь на работу, вдруг встретить на лестничной площадке, в лифте или во дворе дома знакомые тебе лица. С этими людьми, ныне спешащими по своим служебным делам, я прожил бок о бок без малого пять лет. Многие из них были для меня настоящими друзьями. С ними я приводил в порядок прилегавшую к дому территорию; благоустраивал дворик, отмечал с ними всевозможные праздники и, как пацан, гонял с ними футбольный мяч. В нашей многолюдной «малосемейке» никогда не было скучно и уж тем более, чересчур уныло. Просто никакого сравнения с моим новым домом по улице Вокзальной.

– Кого я вижу? Олег, ты ли?.. Насколько я помню, ты переехал?.. – на выходе из подъезда меня перехватила Маринка, моя недавняя соседка с первого этажа. Мимо неё ни одна живая душа незамеченной не проскочит. Уж кто-кто, а Марина наверняка знает все домовые сплетни. – …Или в гости к кому спозаранку, по старой памяти забегал?

– Марья, скажи честно: с тобой можно поделиться тайной? То есть, доверить тебе секрет государственной важности!.. – ныне у меня было приподнятое настроение, потому и хотелось мне немного подшутить над этой пронырливо-навязчивой тётушкой.

– Вне всяких сомнений, я буду молчать, как рыба!

– Клянись здоровьем своих детей, что никому не расскажешь!

– Клянусь! – не на секунду не задумавшись, навострила ушки Марья.

– Тогда слушай!.. – по шпионски оглядевшись, я перешёл на заговорческий шёпот. – …Марья, надеюсь, ты в курсе того, что когда-то я служил в «горячих точках»?.. – та кивнула. Это придало мне ещё большую уверенность в моём предстоящем вранье. – …А теперь представь, что и на гражданке мои боевые навыки кому-то вновь пригодились. Не стану вдаваться в излишние подробности, скажу лишь о том, что моим военным опытом заинтересовались весьма высокие чины и влиятельные люди. Они-то и выдали мне ордер на новую квартиру. Взамен, из окна своей старой квартиры я должен обеспечить наблюдение за кое-каким объектом. Догадываешься, о чём я веду речь?

– Не за нашим ли «тракторным» тебя поставили наблюдать?.. – всплеснула руками женщина. – …Давно пора эту сволоту за жабры взять. Они ж, твари, наш оборонный завод до последнего винтика собираются растащить. Ты, Олег, удели особое внимание бывшему директору!.. У него и за границей недвижимость имеется; и здесь он уже третий коттедж за городом строит. Спрашивается: откуда такие деньжищи? Естественно с завода. Он и рабочих-то, якобы, в вынужденные отпуска распустил, лишь для того, чтоб свидетелей разграбления предприятия поменьше было. Всем объявил о своей отставке с директорской должности – на самом же деле, по-прежнему шурует здесь, как хозяин!

– Обязательно пригляжу!.. – честно сказать, я уж и не рад был тому, что затеял весь этот тупой розыгрыш. Так или иначе, но моя нынешняя собеседница принимала весь мой трёп за чистую монету. Потому и решил я поскорее ретироваться. –…Ты главное, Марья, помалкивай. А уж я, будь уверенна, как следует, займусь вашими супчиками. Мало им, уж точно, не покажется!..

Именно такими, до наивности простыми и открытыми были мои бывшие соседи, обычный рабочий люд. У меня не оставалось и малейшего сомнения и в том, что уже завтра о нашем секретном разговоре будут знать жильцы всех девяти этажей. Причём, большинство из них, наверняка правильно поймут мою шутку и в очередной раз посмеются над нашей общепризнанной сплетницей…

Интернет, к которому я обратился почти сразу по приходу в офис, в буквальном смысле кишел информацией по интересующей меня теме. Отправной точкой для своего поиска я избрал рубеж между первым и вторым тысячелетиями от Рождества Христова. По моему мнению, именно тогда в Средневековой Европе и начало зарождаться рыцарство. Именно с того смутного времени и следовало мне искать ответы на, запавшие в мою душу вопросы.

Изучая многочисленные сайты, относящиеся к 1000 году, я с удивлением ловил себя на мысли о том, что читаю отнюдь не повествования о дремучих временах тысячелетней давности, а просматриваю передовицы относительно свежих газет, датированных примерно 2000 годом. Уж слишком много общего с нынешними временами я в них обнаружил. Судите сами.

«1000-й год от Рождества Христова, действительно был определённой вехой в истории западной цивилизации; причём корни этого лежат не в каких–либо политических событиях или технологических достижениях, а в самой толще общественной психологии. Христианская идеология, помноженная на страх перед мистикой и суевериям многих, создало уникальное явление. Бытовало мнение, подкрепляемое католическим духовенством, о том, что 1000-й год станет Последним годом, годом конца света, Страшного Суда и Второго Пришествия Христа…

Так или иначе, но Европа замерла в ожидании 25 декабря 1000 года. Вот и наступил этот, ничем в других отношениях не примечательный, зимний день. И… ничего не случилось. Когда осознание этого пришло к людям, вслед за понятной волной небывалой радости, явилось и понимание простой вещи: надо жить дальше. Рожать и кормить детей, строить дома, обрабатывать землю, а кому-то и воевать. Все вроде бы вернулось на круги своя. Однако это было и так, и не так…»

«Прекратились многочисленные междоусобные войны. Уже не надо было никого защищать, Европа начала объединяться…

Даже малообразованный крестьянин мог теперь задуматься: а от кого, собственно, обороняют меня наши доблестные защитники сейчас, когда нет ни норманнов, ни венгров, ни какой-то другой внешней угрозы? Получается, от самих себя – точнее, от таких же, как они сами. От тех крестьянских мыслей всего один шаг до вывода: если этих вояк разогнать – и войн не будет, и налоги, глядишь, уменьшатся…

Былое единство войска и народа начало давать серьёзную трещину. Требовалась новая, объединительная идея, надо было создавать нового общего врага, что бы оправдать перед людьми само существование класса имущих…»

«Пришло время, окинуть взглядом другую часть обитаемого мира, а именно ту, которую принято называть миром Ислама. В каком же состоянии находилась вторая сторона противостояния двух цивилизаций?

Мир приверженцев пророка Мухаммеда, к 1000-му году расширился до гигантских размеров – в исламский мир входит не менее половины Евразии. Он включил в свою орбиту сотни народов, тысячи городов и общин, десятки миллионов людей, объединённых в восприятии и понимании сущего, простой и яркой формулой: нет Бога, кроме Бога и Мухаммеда – пророка Бога. Эта шахида (исповедание веры) и была тем, что обеспечивало духовное единство всех мусульман…

К началу одиннадцатого века, исламский мир являл собой неординарную, но величественную картину, в которой сочетались упадок и подъём, достижение великих духовных высот и нравственного одичания, высокое внутреннее единство и чудовищный калейдоскоп из мелких и мельчайших политических и религиозных образований…

Стоит ещё раз сказать о том, что непримиримые религиозные разногласия, и политическая раздробленность – по большому счёту, не поколебали его глубинного внутреннего единства. Это шло от признания всеми мусульманами Корана. Духовный раскол не мешал шиитам и суннитам быть добрыми соседями в исламских городах. Персидские радикалы-исмаилиты скорее считали себя единым народом с суннитами-ортодоксами Средней Азии, чем с говорящими с ними на одном языке и живущими рядом персами-язычниками. Ислам был един и непримирим по отношению к иноверцам… Историческая ситуация вдохнула новую жизнь в идеологию исламского джихада – борьбы за веру. Автором первичной концепции джихада был сам пророк Мухаммед. Иначе и быть не могло, ведь для любого мусульманина вся сущность бытия содержится в Коране.

Алимы – учителя веры – лишь объясняют верующим, как понимать ту или иную суру…

Сильная группа алимов из числа сторонников «джихада до победного конца» осела в Дамаске, а также в суннитских областях Халеба и Масуле. Именно из Халеба вышло наиболее полное, энциклопедическое описание учения и правил джихада…

Слово «ассасины» представляет собой европейскую транскрипцию арабского выражения «хашишины» – «потребители гашиша». Так называли последователей Хасана ибн Саббаха (более известного как «Горный Старец») мусульмане Передней Азии. Сами же сторонники нового имама предпочитали именовать себя федаями – смертниками во имя веры. Учение «Горного Старца» было, по существу, простым и от этого ещё более страшным. Беспрекословное подчинение имаму его федаев, вплоть до выполнения приказа покончить жизнь самоубийством, и безжалостное физическое устранение всех противников имама и вообще любого человека, на которого он укажет – вот два столпа, на которых держалось это чудовищное течение…

Беспощадный террор, который учиняли ассасины по велению своего господина, стал второй основой его внушающей ужас власти. «Горный Старец» основал в разных местах Передней Азии неприступные твердыни, где засели его верные последователи. С этих пор ни один человек не мог чувствовать себя в безопасности. Внезапная смерть могла таиться и в старом слуге, ставшем рабом наркотика, и в закадычном друге, продавшем своё тело и душу грозному имаму. Все это только усиливало страх перед «ассасинами» – невидимыми убийцами. Этот страх быстро превратился в серьёзную политическую силу, ещё более усугубляющий хаос, воцарившийся на Ближнем Востоке…