скачать книгу бесплатно
. На каждом из трех этапов происходит качественная переоценка исторического события и его места в системе социального развития, связанная с ценностными оценками данного события. В первом случае эта оценка вытекает из доминирующих ценностей той эпохи, когда событие произошло. На втором этапе оценка события зависит в основном от стремления авторов исторических трудов поставить его в контекст политической истории с определенным знаком. И, наконец, третий этап характеризуется в большей степени ценностно-нейтральными оценками данного события. Такая логика развития историографии хорошо прослеживается именно на примере крупных общественно значимых событий – революций, войн, других общественных потрясений. Но именно они в концентрированном виде выражаются в явлении эмиграции, которое, с одной стороны, является порождением социального кризиса, с другой, само представляет собой крупное историческое явление и, наконец, с третьей, становится объектом изучения, радикально раскалывающим ценностные восприятия современников.
Если справедлива данная логика, то в историческом изучении русской эмиграции 1917–1939 гг. довольно четко выделяются три основных этапа: во-первых, время существования эмиграции как самостоятельного политического феномена (1917–1939); во-вторых, период ретроспективной оценки эмигрантскими историками феномена эмиграции, ее вклада в социальную, политическую историю Европы и мира XX в. (1939 – середина 50-х гг.); в-третьих, (1960-2000-е гг.) – период перехода к научному изучению эмиграции как сложного многообразного исторического явления.
Изучение эмиграции на начальном этапе ее существования имеет хорошую фактическую основу. Мы располагаем такими историографическими источниками, как лекционные курсы русских профессоров-эмигрантов от Харбина до Гарварда. В этих лекционных курсах уже даются оценки международной ситуации, экономического и политического положения в Советской России, революции, положения самой эмиграции. Анализ этих историографических источников позволяет раскрыть истоки историографической традиции. Особое значение для историографического изучения эмиграции имеет сопоставление этих исторических источников с документами личного происхождения, трудами ученых, а также публицистикой. Этот сравнительный анализ показывает, что материалы лекционных курсов не только были сделаны на высоком научном уровне (определявшемся научным уровнем высшей школы в дореволюционной России), но и имели оригинальный характер, поскольку представляли собой попытку объяснить события русской революции и возникновение эмиграции для широкой общественности Западной Европы. Можно констатировать, что многие важные идеи в области истории, социологии, философии XX в. вышли отсюда, как, например, концепция тоталитаризма, социология революции (П. А. Сорокин), структурная лингвистика (Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон). Каждый из трех этапов характеризуется различными установками авторов исторических сочинений об эмиграции, различными методами изучения данного феномена и различной источниковой базой. Первый период (1917–1939), с точки зрения исторического изучения эмиграции, характеризуется следующими чертами: основной целью этих работ следует считать доказательство определенного политического тезиса, и в этом смысле историография эмиграции во многом повторяет споры эпохи революции, которые были перенесены в эмигрантскую среду. Фактически это была борьба за выработку социальной идентичности для эмиграции как единого социального феномена. В этом контексте понятны споры республиканцев и монархистов, либералов и евразийцев, «возвращенцев» и их противников. Наиболее крупные системные работы о русской эмиграции принадлежат, несомненно, П. Н. Милюкову. Надо сказать, что П. Н. Милюков был первым и, вероятно, самым крупным историографом русской эмиграции. Он являлся основателем ее научного изучения. Его перу принадлежат как чисто политические работы: «Большевизм: международная опасность», «Россия сегодня и завтра», связанные с борьбой разных политических течений в эмиграции и предложенной им «новой тактикой», так и фундаментальные труды о русской эмиграции: «Эмиграция на перепутье», «Республика или монархия». Милюков впервые обобщил значительный эмпирический материал, доступный в то время; он дал характеристику различных течений внутри эмиграции, показал ее значение для сохранения преемственности русской культуры, в частности традиций либеральной политической культуры, и отстаивал эти традиции в политической борьбе своего времени. Труды Милюкова, в отличие от многих его оппонентов, сохраняют научное значение, остаются основой научного изучения постреволюционной эмиграции.
Вообще сама русская межвоенная эмиграция внесла существенный вклад в изучение этого явления. В работах крупнейших русских ученых-эмигрантов были поставлены принципиальные вопросы для решения проблем социальной идентичности нового социального образования. Можно сгруппировать эти работы по направлениям исследования, которые, как правило, задавались практическими целями социокультурной адаптации эмиграции. Главными для социокультурной адаптации были правовые проблемы, в связи с чем следует отметить вклад юристов-эмигрантов, которые разрабатывали проблемы сравнительного конституционного права (Миркин Гуцевич), проблемы международного права, в отношении беженцев (Б. Э. Нольде), права гражданства, соотношения международного и муниципального права (С. Г. Гогель, Б. Е. Шацкий). Другим важным вопросом для эмиграции была история России и места эмиграции в ней. Здесь значительный вклад внесли такие известные русские историки, как А. А. Кизеветтер, Г. В. Вернадский, П. Н. Савицкий, создатели направления в структурной лингвистике – Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон, в области экономию! – С. Н. Прокопович, в социологии – П. А. Сорокин, в философии – Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, Н. О. Лосский, В. В. Зеньковский. Был создан также образ эмигранта в художественной литературе (В. Набоков, Г. Газданов). Политическая составляющая этого конфликта была представлена спорами о русской революции, связанными с ними концепциями развития России и идеологиями того времени (концепция тоталитаризма, евразийцы, сменовеховцы, «русские фашисты»). Сюда же относятся споры среди эмиграции о русском Термидоре.
Определенный вклад в изучение эмиграции на данном этапе был внесен противниками эмигрантов, которые, однако, писали о них с идеологических позиций. Среди первых авторов, писавших о русской эмиграции, были как профессиональные историки (М. Н. Покровский), так и прежние эмигранты, возвратившиеся в Россию. Эти исследования выполняли, прежде всего, пропагандистско-идеологические функции; сложные политические и идеологические процессы, присущие российской эмиграции того периода, обычно сводились к упрощенным схемам
.
Концептуальные споры русской эмиграции на первом этапе развития историографии шли под влиянием политических тенденций эпохи – осмысления фашизма, Гражданской войны в Испании, государственных переворотов в Венгрии, Польше, странах Прибалтики, Болгарии. В центре внимания эмиграции оставались проблемы России. Эмиграции принадлежала модель трансформации российской политической системы. Эта концепция рассматривала эволюцию российской политической системы по аналогии с Французской революцией и видела в нэпе своеобразный эквивалент Термидора и перехода к бонапартизму
. Помимо того, была дана ретроспективная оценка важнейших политических институтов, например Учредительного собрания (М. В. Вишняк), хода революции и гражданской войны (А. И. Деникин, П. Н. Врангель).
Таким образом, говоря о первом этапе развития историографии, можно сказать, что в сочинениях видных представителей русской эмиграции мы находим оценку этого крупного социального явления прежде всего как политического феномена. В то же время литература межвоенного периода, безусловно, внесла большой научный вклад в изучение рассматриваемого феномена по разным направлениям. Для данного этапа развития историографии можно констатировать частичное совпадение историографии и источников по проблеме. Произведения эмигрантских авторов, посвященные истории эмиграции, выступают не только как памятники исторической мысли, но и как источники, отразившие представления эмиграции того периода. Тем не менее необходимо провести различие между источниками в узком смысле (например, мемуарами) и произведениями, отражающими попытку концепционного осмысления фактов. Можно констатировать, что на первом этапе источниковая база была представлена преимущественно устными источниками, мемуарами. Сама по себе научная традиция еще не была отделена от исторических событий. Систематическое обращение к архивам для этого периода не характерно.
Второй период развития историографии определяется качественной спецификой целей, методов и источников. Целью исторических исследований русской эмиграции, характерной для второго периода, являлось переосмысление истории эмиграции после прекращения ее существования как самостоятельного социокультурного феномена в результате событий Второй мировой войны и смены поколений. На втором этапе, окрашенном идеологическим противостоянием двух систем и холодной войной, исследования по эмиграции имели задачей показать значение данного феномена для преемственности русской культуры и противопоставления ценностей эмиграции ценностям тоталитарных режимов. Для этого периода характерно появление обобщающих трудов по русской истории, написанных более молодым поколением эмигрантов. Обращает на себя внимание появление крупных трудов по русской истории, написанных с целью выявления специфики русской истории и объяснения ее развития в XX в. Следует указать на работы Г. В. Вернадского, Н. Рязановского, М. Раева, М. М. Карповича, С. Г. Пушкарева, А. Ярмолинского, В. В. Леонтовича и др., которые в послевоенный период стали профессорами в крупных американских и европейских университетах, получили кафедры или возглавили научные центры по изучению российской истории.
Леонтович написал книгу по истории российского либерализма, которая представляла собой первую систематическую историю русского либерализма, написанную русским автором, где была рассмотрена альтернативная модель развития России
. С. Г. Пушкарев дал характеристику основных политических течений в российском обществе в период революций начала XX в. М. М. Карпович и Г. В. Вернадский большое внимание уделяли вопросам выбора пути Россией между Востоком и Западом. А. Ярмолинский и Н. Рязановский рассматривали вопросы взаимоотношений государства и общества, а также причины роста радикализма в общественном сознании
. М. Раев посвятил специальное исследование планам политических реформ в России
. Главными объектами исследований становятся вопросы о существовании исторической альтернативы в истории России XX в., отношениях общества и государства, проблемы проведения реформ, становления русской интеллигенции. Работы эмигрантских историков продолжали либеральные традиции старой русской историографии и государственной школы, а основными опорными точками становятся работы С. М. Соловьева, Б. Н. Чичерина, К. Д. Кавелина, А. Д. Градовского. Эти ретроспективные исторические исследования, безусловно, сыграли важную роль в осмыслении феномена российской эмиграции – истоков ее возникновения, культурных особенностей, исторического значения. Эти проблемы рассматривались в контексте процессов модернизации и европеизации России, прерванных большевистской революцией, но продолжавших существование в эмиграции. Если на первом этапе в российской эмиграции были представлены разные течения, в том числе ультраконсервативные, то на втором этапе они вытесняются преимущественно либеральным направлением. Для этого периода характерна некоторая институционализация процесса изучения российской эмиграции. Появляются самостоятельные институты, школы и направления, связанные с изучением российской культуры, интеллигенции и эмиграции.
Для второго периода характерна достаточно острая борьба за архивы русской эмиграции, связанная с попыткой восстановить социальную память и дать соответствующую интерпретацию феномена русской эмиграции. История основных эмигрантских архивов реконструируется по воспоминаниям представителей эмиграции. Они указывают на существование следующих основных архивов – Пражского архива (РЗИА), архива Бахметева, архива Б. Николаевского, архива парижского Земгора, Дальневосточного архива, дают им сравнительную характеристику. Свидетельства эмигрантов позднего периода в этом отношении особенно ценны, поскольку позволяют раскрыть неформальную историю возникновения архивов и перемещения архивных документов из одних стран в другие. Передача Пражского архива в СССР рассматривалась как крупнейшее поражение эмиграции, заставляющее искать новые, более надежные, центры хранения архивной документации русской эмиграции. В связи с этим обсуждались правовой статус, финансовое положение и реальное управление ряда других архивных центров. Эти вопросы стали в конце 40-х – начале 50-х гг. предметом острой полемики между различными эмигрантскими центрами. В частности, эмиграцию интересовал вопрос о том, «каким образом Бахметевский архив очутился при Колумбийском университете», какую роль в этом сыграли Б. Николаевский и американские фонды (Фонд Форда). Ситуация с архивом Б. Николаевского также была крайне неопределенной. Обсуждался вопрос о том, с чем связан отход Николаевского от управления архивом, какие группы реально управляют им и контролируют обнародование документов. Главным в ходе этого обсуждения был вопрос о сохранении секретности архивов (обеспечение срока давности хранения), предотвращении неконтролируемых (чисто коммерческих) публикаций закрытых личных документов. Русские эмигрантские архивы, большая часть которых находилась в европейских странах, сильно пострадали в период Второй мировой войны: некоторые из них были реквизированы немецкими оккупационными властями (архив редакции газеты «Последние новости» и Тургеневская библиотека, личные архивы П. Н. Милюкова, И. И. Фондаминского, значительная часть архива Б. И. Николаевского и др.), другие утеряны при бомбежках, эвакуациях и в силу других обстоятельств военного и послевоенного времени.
Третий период развития историографии определяется существенно новыми чертами. Его целью объективно является научное и политически беспристрастное изучение феномена российской эмиграции, методы характеризуются расширением их состава (наряду с традиционными все более развиваются сравнительные методы), источниковая база значительно расширяется за счет открытия архивов, которые ранее по разным причинам были закрыты. На этом этапе важнейшим переломным событием стало открытие архивов в России (90-е гг.) и на Западе – личные фонды, полицейские архивы (80-90-е гг.).
Современная историография и методы исследования
В современной историографии проблемы представлены следующими направлениями: во-первых, оценка эмиграции как политического и интеллектуального явления; во-вторых, информация о правовом статусе различных эмиграций и характере их изменения в межвоенной Европе; в-третьих, проблемы социокультурной адаптации различных диаспор русской эмиграции рассматриваемого периода.
Объектом изучения в новейшей историографии стали соотношение политических, экономических и правовых взглядов лидеров эмиграции
, политических партий
, идейных течений
, а также архивы русской эмиграции
. В центре внимания исследователей оказываются государства с наибольшей численностью русских эмигрантов – Германия, Франция и Китай
. Преимущественное внимание к документам русской эмиграции в Чехословакии
и других славянских стран связано как с наличием, так и с доступностью для исследователей соответствующих архивов
. Проблематика исследований во многом также определяется содержанием эмигрантских архивов
. Обращение к культуре различных диаспор русской эмиграции с характерной формулировкой темы («Новая Мекка. Новый Вавилон. Париж и русские изгнанники»; «Культура в изгнании – русские эмигранты в Германии», «Тоскующий по дому миллион», «Зарубежная Россия»), начатое исследователями конца XX в., было связано, прежде всего, с расширением миграционных процессов в мире
. В одном из обобщающих исследований (М. Раева) была представлена общая история русской эмиграции на основе доступных автору в то время источников
. Региональную направленность отражают исследования русской эмиграции в Китае, где большая часть работ принадлежит дальневосточным авторам. Данный факт объясняется передачей в Хабаровский государственный архив (ГАХК) в 1945 г. фондов русского харбинского архива из Маньчжурии, и наличие фондированной источниковой базы определило направление изучения постреволюционной эмиграции в Дальневосточном регионе
. Мы располагаем достаточно полной картиной политической истории эмиграции. Среди работ, посвященных данной проблематике, достаточно полно представлены исследования основных идейных и политических течений в русской эмиграции, а также их лидеров – П. Н. Милюкова, П. И. Новгородцева, A. А. Кизеветтера, П. Б. Струве, П. А. Сорокина, Б. А. Бахметьева, B. А. Маклакова, А. Ф. Керенского, В. Чернова и др., являвшихся в то же время крупнейшими представителями русской гуманитарной науки – философии, права, социологии, истории
. Предварительные итоги этих исследований отражены в энциклопедических изданиях
.
Второе направление в историографии представлено анализом правового положения эмиграции в межвоенной Европе. В ней суммирован значительный материал международно-правового регулирования в этой области, связанный с попытками Лиги Наций упорядочить миграционные потоки из стран с нестабильными политическими режимами в целом. Отдельные исследования (в частности, Д. X. Симпсона) могут считаться также ценным историческим источником по проблеме93. Российская юридическая и социологическая школа, представленная в эмиграции такими мыслителями, как П. И. Новгородцев, Л. И. Петражицкий, Н. С. Тимашев, Г. Д. Гурвич, П. А. Сорокин, не только аккумулировала достижения юридической мысли, но и оказала очевидное влияние на формирование европейской правовой науки XX в. Деятельность юристов-эмигрантов в области изучения и преподавания права доподнялась их участием в различных международных организациях по определению правового статуса русских беженцев. Правовое положение русских эмигрантов в различных странах разработано по следующим направлениям: международные договоры, объектом которых стала правовая и политическая защита русских беженцев, деятельность международных организаций (Лига Наций, Международное Бюро Труда, Международный Красный Крест), непосредственно занимавшихся беженцами из России, изменение законов о гражданстве начала XX в. в тех европейских странах, где присутствие русских беженцев в 20-30-е гг. было наибольшим, и влияние муниципального права на ситуацию с русскими беженцами в Европе. Это позволяет показать влияние правовых норм гражданства на социальные характеристики русской эмиграции и модели ее адаптации в разных государствах.
Третье направление историографии русской эмиграции – работы, раскрывающие структурные параметры социокультурной адаптации. К числу этих параметров отнесены следующие: образование (организация высших учебных заведений и их специфика в различных государствах), направления в сфере образования – богословское, военное, музыкальное, техническое; работа научных институтов; социальная и профессиональная мобильность; научная жизнь эмиграции и ее наиболее видных представителей, основные направления научной деятельности, наиболее крупные научные центры, институты и общества. Работы, представленные этим направлением, наиболее многочисленны, но фрагментарны и, как правило, посвящены отдельным диаспорам, социальным группам эмиграции или персоналиям. Их систематизация проведена в рамках составления библиографического списка «Зарубежная архивная россика», который ведется нами начиная с 1998 г. во ВНИИДАД
.
Новым направлением в изучении русского зарубежья стало сравнительно-типологическое исследование русской эмиграции, которое позволило выявить специфику основных параметров русской эмиграции в сравнении с другими явлениями того же периода и определить ее уникальную роль в мире в XX в. Согласно предложенной идее, это была модель культурного развития, сформировавшаяся как антитеза большевистскому эксперименту, имеющая свою оригинальную стратегию развития российского послереволюционного общества
.
Мы рассмотрели три этапа развития историографии проблемы, показав, как с развитием данного феномена российской эмиграции менялись цели его изучения (политические, социально-культурные, академические). Особого внимания заслуживает эволюция исследовательских методов на всех трех этапах развития историографии постреволюционной эмиграции. На первом этапе преобладали методы текущего политического анализа, на втором – методы культурологического изучения и традиционного историографического характера, и на третьем этапе можно видеть использование всех методов современной науки, причем существенное значение среди них имеет сравнительно-типологический метод. Русская эмиграция отныне не рассматривается как единичное историческое событие, а поставлена в контекст с другими событиями того же порядка с целью выявить общие черты этого феномена.
Источники: структура, виды и функции
Как показал анализ, историография современного этапа изучения российской эмиграции характеризуется качественно новым состоянием источниковой базы проблемы. Качественно новыми параметрами источниковой базы на современном этапе являются, во-первых, введение в научный оборот больших массивов сводной документации, позволившей дать обобщенную историко-социологическую характеристику феномена российской эмиграции. Во-вторых, появилась возможность раскрыть связь формирования этих источников с институтами и учреждениями, в деятельности которых они возникли. В-третьих, сложилась целостная система исследовательских центров и направлений изучения данного феномена, которая имеет уже интернациональный характер, что ведет к координации исследований в этой области и появлению качественно новых аналитических возможностей у исследователей проблемы.
С точки зрения введения в научный оборот источники могут быть разделены на опубликованные и неопубликованные.
Рассмотрим источниковую базу проблемы по этим трем параметрам. Структура источниковой базы определяется видовыми и функциональными параметрами анализа исторических источников. Видовой признак позволил установить, каковы основные типы документации, характеризующие феномен российской эмиграции, функциональный признак дает возможность определить, как эти типы исторических документов возникли и практически использовались в деятельности соответствующих социальных институтов. С точки зрения видовой классификации структура источниковой базы включает несколько видов источников. Первый – блок нормативных правовых документов, отражающих политико-правовой статус различных групп эмигрантов в разных странах. По мере значимости этих документов для судеб российской эмиграции их можно разделить на акты международно-правового характера, определяющие статус эмигрантов, беженцев, переселенцев (в основном международные конвенции межвоенной Европы, принятые для стабилизации ситуации в разных горячих точках); конституции государств, в частности их разделы о правах человека и гражданина; национальные законодательства (соответствующие акты), посвященные вопросам гражданства и его приобретения, нормативные и административные предписания для учреждений, ведающих визовым режимом. Эти источники дополняются большим архивным материалом, отражающим их реальное функционирование. Это делопроизводственные документы различных учреждений, министерств, посольств, полицейских служб, общественных организаций и частных лиц. Вся эта документация является ценным источником, показывающим, как соотносились норма и действительность при получении идентификационных документов, паспортов, виз. Примером могут служить отложившиеся в архиве префектуры полиции г. Парижа паспорта и визы лиц, пересекавших границы Франции в межвоенный период, которые хранят всевозможные отметки, печати, бланки, различные чернила, корочки, а также подложные паспорта.
Второй вид документов – сводная статистическая отчетность международных общественных организаций, ведавших беженцами. Особенность этого вида источников состоит в том, что он имеет официальное происхождение; целью его создания была отчетность перед международными организациями (Лига Наций, Международное Бюро Труда, Международный Красный Крест) о расходовании средств и принятых мерах по устройству беженцев. Эта информация подвергалась перекрестной проверке разными организациями (русскими общественными и международными), что позволяет сделать вывод о репрезентативности и достоверности данных. Исследование данного вида источников позволило реконструировать методы его создания. Лига Наций рассылала странам-участницам анкеты с соответствующими вопросами, касающимися эмиграции, анкеты заполнялись на основе статистических данных МИД и МВД соответствующих стран и пересылались в Международный комитет по беженцам, где фиксировался порядок сбора данных и в соответствии с этим распределялись финансовые средства. Сравнительное изучение источников показало, что названные группы данных не всегда совпадают. В случае, когда данных по одной категории (международных организаций) нет, они компенсируются данными по другой категории (общественные организации российской эмиграции). Примером может служить информация о соотношении различных социальных и возрастных категорий в составе российской эмиграции, сведения о которых можно найти только в статистических отчетах Земгора.
Третий вид документов – это материалы текущего наблюдения спецслужб за деятельностью эмиграции в разных странах. Документация включает как непосредственные данные наблюдения за организациями, группами лиц, лицами, так и аналитические записки по отдельным вопросам, интересовавшим правительство Третьей Республики, поскольку именно Франция была страной с наибольшим числом русских беженцев. Несколько таких аналитических записок посвящено эмиграциям из разных стран, они содержат статистические материалы, суммированные из региональных полицейских инстанций, а также анализ изменения политических позиций тех или иных эмиграций. Эти документы, выявленные из архива префектуры полиции г. Парижа, отличаются большой полнотой в силу особенностей организации и функционирования французской полиции. Вместе с тем в силу специфики их происхождения подобные документы нуждаются в особо строгом источниковедческом анализе. Методом такого анализа является сопоставление их данных с другими видами источников. Можно констатировать, что эти источники полезно привлекать как дополнительные при использовании других данных. Их объективность корректируется обращением к обобщающим сводкам о дискуссиях в русской эмиграции и позициям отдельных ее представителей. Даже при ограниченной достоверности в ряде отношений документы политических досье оказываются предельно достоверны в изложении социальной психологии эмиграции (слухи и сплетни), причем в них, как правило, указывается верифицируемый первичный источник информации (средство массовой информации, протоколы собрания, беседа с конкретными лицами)
.
Документы личного происхождения – личные фонды, включающие мемуары, переписку, неопубликованные заметки и статьи.
Эти документы собирались видными представителями эмиграции (Милюков, Кизеветтер, Бердяев, Карташов, Маклаков, Мякотин, Струве, Савицкий, Чхеидзе и др.).
Наряду с видовым принципом характеристики источниковой базы большое значение имеет функциональный принцип. Он показывает, как эти группы документов функционировали в обществе. С точки зрения функционирования документы разделяются на документы официальных и неофициальных институтов, частных лиц. Они разделяются также на имеющие юридическую силу и не имеющие таковую. Для официальной документации важно разграничить документацию учетного характера и текущую делопроизводственную документацию. Материалы официальных учреждений дополнялись материалами прессы и политических партий (листовки, буклеты и т. д.).
Анализ документов с точки зрения функционирования информационной системы дает возможность решить важную проблему динамики источниковой базы и раскрыть побудительные причины этой динамики, так как все эти документы имели четкое функциональное предназначение.
Среди основных институтов, занимавшихся проблемой беженцев в странах Европы межвоенного периода, – Лига Наций, Международный Красный Крест и его отделения в различных странах, а также Международное Бюро Труда. Целью этих международных организаций было оказание беженцам юридической помощи, прежде всего в определении их правового статуса, выдачи необходимых документов и гарантий правовой защиты, что входило в компетенцию Лиги Наций и ее Международного комитета по делам беженцев, созданного в 1921 г. Определением численности беженцев и оказанием им первой материальной помощи продуктами, одеждой, медикаментами занимался Международный Красный Крест совместно с Российским отделением Международного Красного Креста. Деятельность Международного Бюро Труда была направлена на рассредоточение массовых скоплений беженцев в том или ином регионе, с тем чтобы не допустить экономических и политических кризисов, которые могли быть вызваны большим притоком необустроенных людей. Международное Бюро Труда ставило своей целью расселение беженцев в те страны, где они могли бы с большей вероятностью найти себе работу. На начальном этапе русской эмиграции это была Франция, потерявшая в Первую мировую войну значительное количество мужского населения, в последующий период – страны Латинской Америки, нуждающиеся в сельскохозяйственных рабочих.
Функциональный анализ структуры источниковой базы предполагает необходимость выяснения отношений между структурами и функциями. Такими важнейшими структурными подразделениями (институтами) являются институты международно-правового регулирования, а функциями – разрешение проблем эмиграции в межвоенной Европе. В конце XIX – начале XX в. изменились причины, вызывающие появление беженцев, и параметры этого движения, что было обусловлено изменением природы дипломатических отношений между европейскими государствами. В начале XX в. сложились национальные государства, в которых национальные меньшинства подвергались преследованию. Помимо того, преследованию подвергались также оппозиционные политические группы в результате тех или иных социальных и политических изменений. В начале столетия этот международный кризис затронул всех: падение крупнейших европейских империй – Российской, Австрийской, Оттоманской – привело к созданию национальных государств – Польши, Венгрии, Румынии, Чехословакии, республик Прибалтики. К этому процессу добавились этнические чистки в Турции и Первая мировая война. Европа оказалась наводненной беженцами, которые стали источником международной напряженности. В рамках этой проблемы были созданы первые международные организации, направленные на урегулирование положения беженцев, чьи права не фиксировались международным правом. В то же время во многих странах в конце XIX – начале XX в. был введен иммиграционный контроль, который ограничивал свободное передвижение беженцев и их право на выбор места проживания.
Самым большим переселением людей по политическим причинам в новое время считается русская эмиграция. Русские беженцы не имели идентификационных документов, не могли быстро натурализоваться и тем самым угрожали национальной гомогенности многих государств, где существовал неустойчивый баланс.
В 1919 г. была создана международная организация – Лига Наций, целью которой было предотвращение военных конфликтов и налаживание сотрудничества между странами. Организованные усилия по определению статуса беженцев были предприняты рядом государств в 1921 г. с назначением д-ра Фритьофа Нансена Верховным комиссаром по делам беженцев. В течение последующих 20 лет масштабы помощи беженцам, регулирование их правового статуса и контроля со стороны Лиги Наций постоянно возрастали.
Важной особенностью современного этапа источниковедческого изучения проблемы стало возникновение новой информационной среды, которая характеризуется единством научного подхода к проблеме, интернациональными масштабами изучения и возникновением новых банков данных, которые аккумулируют данные по проблеме из разных традиционных видов хранилищ информации (архивов, библиотек, выставок, центров изучения, музеев). Можно констатировать возникновение целостной системы, самостоятельными важными элементами которой стали архивы, библиотеки, интернет-библиотек и и интернет-архивы, использующие новые формы обработки информации, которые не являются традиционными в исторических исследованиях, но дают очень многое для данной темы.
Одним из важнейших источников для характеристики русской эмиграции как социокультурного феномена, бесспорно, являются ее архивы. По наиболее крупным архивам, содержащим документы зарубежной архивной россики, изданы каталоги и путеводители.
Использование документов и информационно-поисковых систем: путеводителей, каталогов, выставок
При обращении к путеводителям по зарубежным архивам необходимо отметить, что существуют большие отличия на теоретико-методологическом уровне российского архивного дела от архивного дела США. В последнем отсутствует базовое понятие российского архивоведения «архивный фонд». Это усугубляется тем, что из текста путеводителей часто трудно понять, представляют ли характеризуемые в конкретной его статье материалы лица или учреждения отдельную «архивную группу» или входят в состав более крупной архивной единицы. Количественная же характеристика на уровне единицы хранения (дела) или отдельного документа вообще невозможна, поскольку в каждом конкретном случае в справочниках объем материалов дается в разных единицах (папки, тома, коробки, футы, документы и т. п.).
Важным для исследователя является то, что в опубликованных каталогах, помимо наименования группы и материалов и месте их хранения, почти всегда даются краткая историческая справка об авторе материалов (учреждении, лице, семье и т. п.), хронологические рамки его деятельности, аннотация самих архивных материалов, как правило, с приведением заголовков наиболее важных документов (мемуаров, исследований и т. п.). Кроме того, каждая описательная статья, как правило, содержит информацию об объеме описываемых материалов.
Великобритания и Ирландия
Одним из наиболее интересных архивных путеводителей является каталог Дж. М. Хартли «Путеводитель по документам и рукописям о связях Соединенного Королевства с Россией и Советским Союзом»
, который включает сведения об архивных материалах, находящихся в 331 хранилище в Англии, Шотландии, Уэльсе и Северной Ирландии. Проведя анализ данных путеводителя, становится ясно, что более чем в 500 архивных фондах, хранящихся в 129 государственных и 20 частных архивах Великобритании, находится достаточно обширный комплекс документов российского происхождения. Крупнейшим собранием документов русской эмиграции является Русский архив Бразертонской библиотеки университета г. Лидса (Brotherton Library, University of Leeds). Здесь хранятся материалы Леонида Андреева и членов его семьи, И. А. Бунина, Николая Бокова, Елизаветы Фен, Натальи Кодрянской и других литераторов – эмигрантов первой волны. Большой интерес представляют материалы семьи железнодорожного инженера Г. В. Ломоносова, включая переписку с К. И. Чуковским, Б. Л. Пастернаком, М. И. Цветаевой, А. М. Коллонтай и др., петербургского фотографа М. С. Наппельбаума, а также фонд Земгора – одной из крупнейших организаций русской эмиграции.
Большое количество документов российского происхождения было выявлено в лондонских архивах. Так, в Государственном архиве Великобритании (Public Record Office) в фонде «Королевская корреспонденция» находится дипломатическая переписка между британскими и российскими монархами за 1683–1779 гг., а в фонде «Министры иностранных дел Англии» – переписка российских послов в Англии с главами «Форин офис» за 1707–1780 гг.
Обширным собранием материалов российского происхождения (начиная с XVI в.) располагает отдел рукописей Британской библиотеки (British Library): переписка английских монархов и государственных деятелей с российскими царями и императорами – Иваном IV, Борисом Годуновым, Алексеем Михайловичем, Петром I, Екатериной II, Александром I, Николаем I, а также с государственными деятелями и дипломатами – А. Д. Меншиковым, П. А. Строгановым, С. Р. Воронцовым, К. Р. Нессельроде, К. А. Поццо ди Борго и др. Особое внимание следует обратить на фонды Е. Р. Дашковой, X. А. Ливена и Д. X. Ливен, Г. В. Жомини и А. Г. Жомини, А. И. Герцена.
Самые различные документы российского происхождения хранятся в Библиотеке Школы славянских и восточноевропейских исследований (School of Slavonic and East European Studies Library), в отделе звукозаписей Имперского музея войны (Imperial War Museum), в Архиве мэрии Лондона (Corporation of London Records Office), в Собрании рукописей Библиотеки Ламбетского дворца (Lambeth Palace Library), в Библиотеке Общества друзей (Society of Friends Library), в Библиотеке Объединенной Великой Ложи Англии (United Grand Lodge of England Library), в лондонском Архиве Ротшильдов (Rothschild Archives) и в Архиве Мидленд Бэнк Труп (Midland Bank Group Archives) в Лондоне. В Архиве и Библиотеке Конгресса тред-юнионов (Trades Union Congress Archive and Library) содержатся материалы Англо-советского профсоюзного комитета, Фонда помощи России, Ассоциации «Великобритания – СССР» и других англо-советских комитетов и обществ.
В Архиве Королевского общества (Royal Society) содержатся письма и материалы из Императорской Академии наук за 1726, 1732/33, 1755, 1761, 1876, 1899 гг., письма из Императорского географического общества, Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, Главной физической обсерватории, Московского Публичного Румянцевского музея и т. д. В Архиве Королевского географического общества (Royal Geographical Society) находятся письма известных российских географов и путешественников – адмиралов П. И. Крузенштерна и Ф. П. Литке, генерала Ю. М. Шокальского, Н. В. Ханыкова и др.
Российские документы хранятся в рукописных отделах крупнейших британских университетов: в отделе рукописей оксфордской Бодлеанской библиотеки (Bodleian Library) и в Библиотеке Кембриджского университета (Cambridge University Library), в библиотеке Саутгемптонского университета (Southampton University Library), в архиве отделения палеографии и дипломатию! (Department of Palaeography and Diplomatic) Даремского университета, в Библиотеке университета г. Рединга (Reading University Library).
В отделе рукописей Национальной библиотеки Шотландии (National Library of Scotland) в г. Эдинбурге в фонде семьи графов Минто имеются копии писем Павла I за 1799 г., в фонде барона Ч. Стюарта де Ротси – копия письма Александра I за 1821 г., в фонде А. Ф. Примроуза, пятого графа Розбери, – копии телеграмм Александра III за 1893 г., а в фонде семьи Робертсон – Макдональд – письма членам семьи Робертсон от княгини Е.Р. Дашковой и князя П. М. Дашкова.
В качестве дополнения к «Путеводителю по документам и рукописям о связях Соединенного Королевства с Россией и Советским Союзом» Дженет М. Хартли был издан «Путеводитель по документам и рукописям о связях Ирландской Республики с Россией и Советским Союзом» (Лондон, 1994). В путеводитель вошла информация по следующим хранилищам: Научно-исследовательский и краеведческий фонд города Бирр, Библиотека им. Честера Битти, Коммунистическая партия Ирландии (архив), Историческая библиотека квакеров в Ирландии, Военный архив, Национальный архив, Национальная библиотека Ирландии, Главная библиотека Независимой англиканской церкви в Ирландии (Ирландской Церкви), Библиотека Колледжа Святой Троицы (Тринити-колледжа), Францисканский исследовательский институт кельтской истории и кельтологии, Генеалогическое бюро, Ирландская академия наук, – а также документы частных владельцев, находящиеся на учете в Национальной библиотеке и описанные в письменных сообщениях Королевской комиссии по историческим рукописям.
Определение России и Советского Союза, взятое автором путеводителя за основу, было очень широким как в географическом, так и в хронологическом отношении. Материал по Ирландии организован таким же образом, как и в путеводителе по британским архивам. Хранилища описаны в алфавитном порядке по городам. Внутри разделов по хранилищам комплексы документов и рукописей также располагаются в алфавитном порядке названий коллекций; они сопровождаются различными описательными статьями и пронумерованы в соответствии с присвоенными им выходными данными или номерами, зависящими от практики работы хранилища. Сведения о языке документов даны тогда, когда они имеются в научно-справочном аппарате к ним. В путеводителе применена транслитерация, принятая в Библиотеке Конгресса; русские имена и фамилии обычно приводятся в том виде, который одобрен в данном хранилище. На другие их написания даны перекрестные ссылки в указателе. Какие-либо особые условия доступа к документам оговариваются, но исследователям будет полезно знать о том, что все документы доступны в той степени, в какой это принято в хранилище, и включение сведений о том или ином документе в настоящий путеводитель не обязательно означает, что такой документ будет автоматически доступен для ознакомления или же его можно без разрешения публиковать или копировать.
Соединенные Штаты Америки
Ряд путеводителей в настоящее время издан по крупнейшим архивохранилищам США. Среди них путеводитель С. А. Гранта и Дж. X. Брауна «Российская империя и Советский Союз: путеводитель по рукописям и архивным документам, находящимся в США» (Бостон, 1981)
. Говоря о данном путеводителе, нужно отметить, что в конце разделов, посвященных конкретному архивохранилищу, во многих случаях есть указание на имеющийся в архиве внутренний или опубликованный научно-справочный аппарат. Это позволяет выйти на некоторые опубликованные справочники по истории России в конкретных архивах, что, несомненно, важно для исследователей российского зарубежья.
В путеводителе архивы сгруппированы по штатам США с указанием их почтовых адресов, внутри каждого архива фонды расположены в алфавитном порядке по наименованиям фондообразователей (фамилиям частных лиц или названиям организаций). Как правило, даются годы жизни лица-фондообразователя и краткая характеристика документов фонда.
Основную часть архивной россики, представленной в путеводителе, составляют документы дореволюционного периода, а также российской эмиграции XX в.: политических и общественных деятелей, ученых, деятелей культуры.
Документы российского происхождения содержатся также в отделе исторических рукописей и архивов Стерлингской мемориальной библиотеки Йельского университета (Коннектикут) (Historical Manuscripts and Archives Department Sterling Memorial Library Yale University); в отделах рукописей: Библиотеки Лилли Университета Индианы (Manuscripts Division Lilly Library Indiana University) и Бостонской публичной библиотеки (Массачусетс) (Department of Rare Books and Manuscripts Boston Public Library); в Хоутонской библиотеке Гарвардского университета (Массачусетс) (Houghton Library Harvard University) и в Библиотеке Международной юридической школы Гарвардского университета (Law School Library – International Legal Studies Building Harvard University). В отделе специальных коллекций Библиотеки Ньюберри (Чикаго, Иллинойс) (Department of Special Collections Newberry Library) имеются ценные русские документы XVII в. светского и церковного характера.
Значительное число документов по истории России хранится в подразделениях Университета Аляски в Фэйрбэнке (Центре местных языков Аляски и Университетском архиве и рукописных коллекциях). Они представлены как материалами учреждений (например, Российская американская компания), так и личными архивными «фондами».
Лучше всего, если полагаться на полноту справочника, в архивных собраниях Аляски представлена история Русской Православной Церкви (РПЦ), и это закономерно, поскольку именно Церковь и ее миссии являлись одной из ведущих сил в русских колонизационных процессах на данных территориях. Материалы по РПЦ содержатся практически во всех приводимых авторами справочника хранилищах Аляски. Пастырская школа св. Германа в Кодьяке хранит так называемый Архив РПЦ на Аляске, который на самом деле представляет собой коллекцию нескольких сотен документов, редких книг и периодических изданий, собранную в последние десятилетия в основном в приходских церквах Аляски. К статье о данном документальном комплексе прилагаются определения наиболее часто встречающихся в нем разновидностей церковной документации с иллюстрацией конкретными примерами.
Количество документации по теме, содержащихся в 37 архивохранилищах Калифорнии, в разы превосходит совокупность аналогичных документов на Аляске. Наиболее крупными хранилищами здесь являются Музей русской культуры в Сан-Франциско (свыше 100 архивных групп) и Архив Гуверовского института войны, революции и мира Стэнфордского университета (до 1000 архивных групп). Большую часть выявленных по данным хранилищам материалов, как и следовало ожидать, составляют документы, связанные с жизнью и деятельностью участников Белого движения и эмиграции, – в основном это мемуары участников событий, затрагивающие деятельность лидеров Белого движения.
Среди архивных документов есть ряд документальных комплексов из Архива Гуверовского института, по своему происхождению относящихся к государственной части Архивного фонда РФ, но в силу исторических причин оказавшихся за пределами России. В первую очередь, это материалы делопроизводств государственных учреждений Российской империи, функционировавших за границей (посольства, консульства и дипмиссии во Франции, США, Германии; российские военные и морские агенты в Германии и Японии; заграничная агентура Департамента полиции за период 1883–1917 гг.), а также документация, отложившаяся в деятельности подразделений российской армии в период Первой мировой войны (Кавказская армия, Лейб-гвардии кирасирский полк и т. п.).
Хранящему Архив Гуверовского института Стэнфордскому университету также принадлежит отдел рукописей Департамента специальных коллекций Библиотеки Грина, хранящий рукописные материалы нескольких известных русских композиторов (П. И. Чайковского, М. А. Балакирева, А. П. Бородина, М. И. Глинки, H. A. Римского-Корсакова, А. Г. Рубинштейна, И. Стравинского, А. Гречанинова, А. Ф. Львова, С. И. Танеева).
Другим крупным держателем архивных материалов по зарубежной архивной россике является Университет Калифорнии в Беркли, а именно его подразделения: рукописное отделение Библиотеки Бэнкрофта, бумаги Марка Твена Библиотеки Бэнкрофта, коллекция устной истории Библиотеки Бэнкрофта, Коллекция иллюстраций, музыкальная библиотека, департамент особых коллекций Университетской библиотеки, частная коллекция профессора Андрея Лосского (исторический факультет), музыкальная библиотека (музыкальный зал). Крупнейшее хранилище среди них – рукописное отделение Библиотеки Бэнкрофта – хранит огромный массив материалов по истории русской колонизации Аляски и Калифорнии ХVIII–XIX вв.
Выявленные в процессе изучения путеводителя сведения позволяют судить об огромном информационном потенциале архивов США по проблеме зарубежной архивной россики.
В качестве источника по вопросам россиеведения может быть использован каталог по документам Бахметевского архива российской и восточноевропейской истории и культуры при Колумбийском университете (США)
. Бахметевский архив был создан в 1951 г. по инициативе бывшего посла Временного правительства в Вашингтоне, профессора Инженерной школы Колумбийского университета Б. А. Бахметева для хранения документов из России и Восточной Европы, оказавшихся за границей после революции 1917 г. и Гражданской войны и в последующие годы. Бахметевский архив быстро стал вторым по объему (после Гуверовского института) хранилищем российских и восточноевропейских документов за пределами России и бывшего Советского Союза.
Фонды архива, отраженные в данном каталоге, можно разделить на четыре группы, в каждую из них входят документы частных лиц и организаций. В первую группу входят документы видных литературных деятелей русской эмиграции или имеющие к ним отношение, например документы Бунина, Алданова, Ремизова, Цветаевой, Ходасевича и др. В эту же группу входят менее обширные по объему, но представляющие большой интерес материалы деятелей в области музыки, балета и театра. В эту группу также можно включить фонды ученых (например, историков Г. В. Вернадского и М. Т. Флоринского, философов С. Франка и В. Зеньковского), а также документы литературных критиков и журналистов [В. Вейдля, А. Бачрака (Бахража) и др.]. Все эти материалы содержат переписку со многими выдающимися писателями, художниками и музыкантами, российскими и иностранными.
Вторая группа включает документы учреждений и организаций. Большинство из них составляют эмигрантские благотворительные и профессиональные организации, главным образом находившиеся во Франции, например Союз писателей и журналистов, ассоциации членов войсковых союзов [включая Российский общевойсковой союз (РОВС)], Союз русских шоферов и т. д. В эту же категорию входят документы церковных организаций и видных мирских и духовных деятелей, участвовавших в русской церковной жизни за границей. Имеется также несколько фондов (часть из них – личного происхождения), относящихся к основным российским политическим партиям предреволюционного и революционного периода. Наиболее значительным из них является фонд Алексинского – депутата-большевика второй Думы, собравшего большую коллекцию партийных и личных документов, относящихся крайней истории РСДРП.
К третьей группе относятся документы, отражающие важнейшие исторические события, послужившие причиной эмиграции из России, – революцию 1917 г. и Гражданскую войну. Многочисленные мемуары участников и свидетелей событий отражают важнейшие политические и социальные процессы XX в.; в архиве имеются мемуары дореволюционных общественных и государственных деятелей, лидеров политических партий и революционного движения, участников Первой мировой и Гражданской войн. В документах личного и официального характера освещена деятельность военных и гражданских учреждений, имевших отношение к событиям первой четверти XX в. Собирание документов третьей группы было хронологически продолжено приобретением материалов, принадлежавших лицам, перемещенным в ходе Второй мировой войны, или созданных ими. В этих документах отражена интересная информация о положении в Советском Союзе во время войны; в основном они включают мемуары и интервью, записанные в 1950-е гг.
Четвертая группа документов архива состоит из материалов восточноевропейского происхождения.
Основные статьи каталога расположены в алфавитном порядке наименований фондов. В большинстве случаев статьи озаглавлены по фамилиям фондообразователей; в некоторых случаях – по названиям организаций и учреждений. Каждая статья каталога содержит следующую информацию: название фонда; годы жизни фондообразователей – частных лиц; объем фонда и его крайние даты; существующие ограничения доступа; биографическая или историческая справка о частном лице или учреждении; описание состава фонда. Детальное описание состава фонда включает указание видов документов, их тематики, фамилии корреспондентов и авторов. На основе этой информации был составлен именной и предметный указатель. Небольшая часть статей, включенных в каталог, не имеет исторической справки.
Более 900 документальных коллекций Гуверовского архива было обработано, каталогизировано и описано, 1,2 млн отдельных писем, рукописей и документов было исследовано и каталогизировано, благодаря чему информация об архиве стала полностью доступна для исследователей. Была составлена база данных по фондам и составу коллекций, поиск в которой осуществляется по наименованиям фондов, фамилиям и темам. Она послужила основой для опубликованного каталога.
Значительное число русских беженцев после революции 1917 г. проживали в славянских странах, таких как Болгария и Сербия, что, естественно, привлекает внимание современных исследователей российского зарубежья к архивному наследию этих стран.
Болгария
В 1996 г. был издан на болгарском языке каталог «Белая эмиграция в Болгарии»
. В каталоге содержатся сведения о названиях и месте нахождения 1473 документов болгарских архивов, хранящихся в более чем 40 государственных архивах и музеях, архивах общественных организаций и частных лиц. Сведения о документах и иных материалах подразделяются на тематические разделы и подразделы, посвященные прибытию эмигрантов в Болгарию, положению эмигрантов в этой стране, различным сторонам их жизни и деятельности, адаптации в Болгарии, раскрывается история создания некоторых частных коллекций. Ряд документов приведен также (помимо сведений об их названиях и местах хранения) в виде иллюстраций.
Тематика документов, представленных в каталоге, может считаться всеобъемлющей, а многие документы – уникальными по своему характеру и содержанию. Весьма разнообразны представленные документы и по своим видовым признакам. Сюда входят самые разнообразные виды организационно-распорядительной документации: указы болгарского царя Бориса III, распоряжения правительства Болгарии и отдельных ее министерств и ведомств, уставы различных эмигрантских учреждений и общественных организаций, протоколы заседаний этих организаций, переписка между болгарскими органами власти и российскими эмигрантскими учреждениями и организациями по вопросам регистрации, открытия и закрытия эмигрантских учреждений и организаций и т. п.
Много места занимает отчетная документация: отчеты болгарских учреждений о наблюдении за российскими эмигрантами и их организациями, отчеты российских эмигрантских организаций перед болгарскими властями и т. п.
Важное место занимает переписка между белоэмигрантами, а также между ними и болгарскими подданными и другими лицами по самым различным вопросам.
Большой интерес представляют также личные документы эмигрантов: удостоверения личности, в том числе так называемые нансеновские паспорта; дипломы об окончании учебных заведений, в том числе и российские, и болгарские; разрешения, выданные болгарскими властями эмигрантам на право заниматься врачебной, преподавательской или иной деятельностью, и т. д.
Архивными документами можно считать также малотиражные типографские издания: афиши театральных спектаклей, пригласительные билеты на различные мероприятия (в основном культурно-просветительского характера), устраиваемые российскими эмигрантами, и т. п.
Также характер архивных документов, безусловно, носят многочисленные фотодокументы, даже если они и хранятся не в архивах, а в музеях.
