скачать книгу бесплатно
потом накажешь всем и смертью,
но только выуди, поймай,
достань меня своею сетью!
Дай выгадать мне белый свет —
одну-единственную пользу!)
– Припомнишь, дура, мой совет
когда-нибудь. Да будет поздно.
Зачем ты ломишься во вход,
откуда нет освобожденья?
Ведь более удачный год
ты сможешь выбрать для рожденья.
Как безопасно, как легко,
вне гнева века или ветра —
не стать. И не принять лицо,
талант и имя человека.
12
Каков мерзавец? Но, средь всех затей,
любой наш год – утешен, обнадёжен
неистовым рождением детей,
мельканьем ножек, пестротой одёжек.
И в их великий и всемирный рёв,
захлёбом насыщая древний голод,
гортань прорезав чистым остриём,
вонзился мой, ожёгший губы голос!
Пусть вечно он благодарит тебя,
земля, меня исторгшая, родная,
в печаль и в радость, и в трубу трубя,
и в маленькую дудочку играя.
Мне нравится, что Жизнь всегда права,
что празднует в ней вечная повадка —
топырить корни, ставить дерева
и меж ветвей готовить плод подарка.
Пребуду в ней до края, до конца,
а пред концом – воздам благодаренье
всем девочкам, слетающим с крыльца,
всем людям, совершающим творенье.
13
Что ещё вам сказать?
Я не знаю.
И не знаю: я одобрена вами
иль справедливо и бегло охаяна.
Но проносятся пусть надо мной
ваши лица и ваши слова.
Написала всё это Ахмадулина
Белла Ахатовна.
Год рождения – 1937.
Место рождения – город Москва.
Наиля Ахунова
хайбун
Стрижи и бабочки
Вчера меня разбудили стрижи и бабочки. Стрижи со свистом и щебетом носились за окном, а пара крупных нарядных бабочек залетела в мою комнату. Одна из них присела на одеяло прямо передо мной, а потом перепорхнула на занавеску, бахрому которой перебирал своими длинными пальцами залётный утренний ветерок. А в приоткрытую дверь балкона нетерпеливо заглядывали цветы…
Стрижи стригут воздух.
Бабочки облаков
уносятся ветром.
Клад
С возрастом начинаешь себя ощущать золотоискателем. В завалах пройденного перебираешь воспоминания, ощущения, впечатления… В поисках тех драгоценных крупиц, тех счастливых мгновений, что составляют настоящую суть и смысл твоей жизни, которые хотелось бы вспоминать напоследок…
Частое сито памяти.
Золотые крупицы
воспоминаний.
Снеговичок
За ночь выпало много снега. Да и сейчас метель из сил выбивается, навёрстывая упущенное. На детской площадке во дворе всем широко улыбается аккуратный снеговичок, но некому улыбнуться ему в ответ, в это время во дворе пустынно, одни лишь вороны…
Крахмальная манишка
зимнего утра
запятнана кляксами ворон.
Наперегонки с одуванчиками
В маминой комнате висит большая картина, по сути пленэрный этюд: холст, масло. Солнечный день в конце мая или начале июня, зелёный косогор, кое-где заросший деревьями и кустарником, вдалеке угадывается река… Этот пейзаж я подарила родителям много лет назад, на папин юбилей. Он ему напоминал родное арское холмогорье, где берёт начало река Казанка. А мне сейчас – покойных маму и отца. И беззаботные летние каникулы в Арске…
Взбегаю на косогор
наперегонки
с одуванчиками.
Вечерняя молитва
Иду старинным татарским кладбищем в Арске. Тихо, лишь под ногами шуршат опавшие листья. Узкая тропинка, влажная после дождя, вьётся мимо старой части кладбища. Но вот и родительские могилы… Над ними, склонившись, вовсю полыхают рябины. По-летнему тепло, последние погожие дни бабьего лета. Заботливый паучок оплёл калитку в три ряда серебристыми нитями. Хризантемы и бархатцы ещё свежи и ярки, но бабочек уже не видно…
Серебряный полумесяц
над кладбищем.
Вечерняя молитва.
Лунные блики
«Лунные блики таят неизбывную печаль…» – написал как-то Китахара Хакусю. В бессонную морозную ночь уходящего года Дракона читаю стихи японских поэтов Серебряного века. Луна серебрит изголовье. Улыбаются со старой фотографии молодые папа и мама…
Лунный круг.
Как трудно разомкнуть
Объятия…
Снова метель
Один за другим погасли огоньки тюльпанов, подаренных на 8 Марта. А за окном снова и снова кружит метель. Март – четвёртый месяц зимы в наших широтах…
Снова метель.
Рисую пастелью
цветы и бабочек.
Люблю сказки
Больше всего на свете я люблю сказки. С хорошим концом. С самого раннего детства. Благодаря им я полюбила книги и чтение. Почти все современные мелодрамы – это современные варианты «Золушки» или «Дюймовочки», или «Гадкого утёнка»… Из сказочных персонажей больше всего мне нравились феи и добрые волшебницы. В раннем детстве я мечтала быть похожей на них. И вряд ли была в этом одинока. И сейчас эта мечта, похоже, не совсем исчезла. Но жизнь, увы, часто превращает милых мальчиков и девочек в Бабу-ягу, в Бармалея, в Снежную королеву, в Дуремара, в Карабаса-Барабаса, Лису Алису… Но иногда чудеса всё же случаются, особенно под Новый год. Главное, верить в это, как в детстве…
Под Новый год
верят в сказки
не только дети.
Айсберг
На углу улиц Бутлерова и Маяковского Казани долго зиял пустыми глазницами-окнами Дом культуры медработников, от них веяло ледяным холодом заброшенности… А раньше здесь двери не закрывались: драмкружок, народная оперная студия, клуб книголюбов, вечера, дискотеки… С этим домом связано десять с лишним лет моей жизни: я работала здесь сначала библиотекарем, а потом заведующей библиотекой – вплоть до её закрытия. Наступили перемены и в самом начале 90-х профсоюзные библиотеки стали закрываться. Некогда большая и сильная межсоюзная библиотечная система развалилась. Перестали существовать старейшие библиотеки в центре Казани: Дома учёных, ДК госторговли, обувной фабрики «Спартак»… А ведь они обслуживали и взрослых, и студентов, и школьников… Один мудрый человек заметил когда-то, что если экономить на культуре и образовании – потом придётся тратиться на тюрьмы.
Капля камень точит.
Сколько слёз нужно,
чтобы растопить айсберг?
Аллея Жемчуговой
Дома на Аллее Жемчуговой выходят окнами в парк «Кусково». Сквозь зелень, слегка тронутую желтизной, пробивается сентябрьское солнце. На карнизе голуби заглядывают в окно. Они терпеливо ждут, пока хозяин не насыплет им горсть проса. Прилетают ещё, но чужаков дружно прогоняют. Вот по тропинке прошла девушка с далматинцем, который ярко выделяется на общем фоне. Проехала медленно поливалка. Солнце незаметно исчезло и всё как-то потускнело…
Поливальная машина,
а следом —
дождь…
Млечный Путь
Гулять в сосновом лесу ясным днём в пору цветения ландышей – ни с чем не сравнимое удовольствие. К терпким запахам сосновой хвои и смолы примешивается тонкий, дурманящий аромат цветов, которые матово светятся под широкими листьями, словно рассыпанные крупные жемчужины. Они прячутся в ложбины, в лощины, жмутся поближе к могучим соснам, пока светотени по-хозяйски делят лес…
Гуляю в лесу
среди ландышей.
Млечный Путь.
Slow life («медленная жизнь») – движение, объединившее множество людей из самых разных стран мира. Адепты Slow life руководствуются желанием жить неспешно, наслаждаясь повседневными моментами. Завоевание новых и новых рубежей, карьерная гонка не являются приоритетами для сторонников «медленной жизни»; они не лентяи, они, скорее, гедонисты, стремящиеся каждый день своей жизни прожить не зря.
Одним из самых популярных пособий по Slow life, первые предпосылки которого появились ещё в середине 80-х, является книга канадского журналиста Карла Оноре «Похвала медлительности» («In Praise of slowness»), переведённая на 30 языков.
Гость
Сегодня ко мне в гости без стука ворвался ветер. Переворошил все бумаги на столе, перешерстил волосинки коту на хвосте, запарусил занавеской, словно приглашая за собой… Сначала увлёк на балкон, а затем я и сама не заметила, как оказалась во дворе. Там было так хорошо после душной надоевшей комнаты, а ветерок всё кружил вокруг, обволакивая запахами летнего вечера…
Город заснул.
Гуляем вдвоём —
ветер и я.
Мамин портрет
Здесь одиночество меня поймало в сети.
Хозяйкин чёрный кот глядит как глаз столетий,
И в зеркале двойник не хочет мне помочь.
А. Ахматова
На книжной полке стоит в простой деревянной рамочке мамин портрет. Её последняя прижизненная фотография. На нём видны царапины. Любимец мамы, чёрный кот Шаян, после её смерти каким-то образом умудрился забраться именно на эту книжную полку и долго трогал лапой портрет…
Портрет в простой рамке.
Два жёлтых тюльпана.
Надолго ли разлука?
Евгений Баратынский
Признание
Притворной нежности не требуй от меня,
Я сердца моего не скрою хлад печальный.
Ты права, в нём уж нет прекрасного огня
Моей любви первоначальной.
Напрасно я себе на память приводил
И милый образ твой, и прежние мечтанья:
Безжизненны мои воспоминанья,
Я клятвы дал, но дал их выше сил.
Я не пленён красавицей другою,
Мечты ревнивые от сердца удали;
Но годы долгие в разлуке протекли,
Но в бурях жизненных развлёкся я душою.
Уж ты жила неверной тенью в ней;
Уже к тебе взывал я редко, принуждённо,
И пламень мой, слабея постепенно,
