скачать книгу бесплатно
АНДРЕЙ. А что касаемо этого дела… Я думаю, Дашенька, тебе надо сделать аборт. Пока не поздно. Ну, Дашенька, согласись, что ты не сможешь воспитать одна достойного гражданина нашей родины, России. У тебя нет к этому средств. Да и ты плохая мать будешь, я это чувствую. Ты слишком рассеянна…
ДАРЬЯ. Нет, доверчива.
АНДРЕЙ. Нет, ты рассеянна. Ты живёшь мгновениями, быстро вспыхиваешь, а потом так же быстро гаснешь… Тебе надо сделать аборт. Мой тебе совет. Денег на эту операцию я тебе, к сожалению, дать не смогу, как ты понимаешь…
ДАРЬЯ. Понимаю. С тобой ни своровать, ни покараулить.
АНДРЕЙ. Что? Да. Вот. Так что, Дашенька, выкручивайся сама. Знаешь что? Я вот тот костюм примерю, можно? Ты ведь и мужские костюмы будешь выкидывать на помойку? А это мой размер как раз. Я же вижу. Я примерю, да?
ДАРЬЯ. Примерь, конечно.
АНДРЕЙ. Слушай, Дашенька, я только сейчас заметил…
ДАРЬЯ. Что?
АНДРЕЙ. Ты почему так одета? Ты для чего вырядилась в свадебное платье?
МОЛЧАНИЕ.
ДАРЬЯ. Как странно: я смотрю на тебя и вдруг только через какое-то время вижу, что ты не так одет. А потом ты смотришь на меня и только через какое-то время спрашиваешь: «А почему ты так одета?» Знаешь, что это значит?
АНДРЕЙ. Что?
ДАРЬЯ. Что мы друг друга вообще не видим. А только себя видим.
АНДРЕЙ. Ну, ты без фанатизма давай. Почему ты так одета, спрашиваю?
ДАРЬЯ. Должна же я себя невестой почувствовать хоть раз в жизни.
АНДРЕЙ. Какие глупости. Театр. А говоришь: театр не любишь.
ДАРЬЯ. А вы говорите: «Мелкая речка Урал», Василий Иванович… Да. Удивительно. Я тысячи девок за эти десять лет наряжала в свадебные платья, столько их продала, этих платьев, а себе вот не удосужилась платье продать.
АНДРЕЙ. Дашенька, только не надо меня обвинять в том, что я разрушил твой бизнес. Ну при чём тут я? Не надо, прошу, с больной головы на здоровую. Ты все полгода, что я был с тобой, каждый день жаловалась, что свадебные платья и костюмы плохо продаются. Ну вспомни! А я слышал по телевизору, что сейчас в России стало на порядок меньше свадеб. Люди не вступают в брак. Потому что в девяностые женщины меньше рожали, да, да! Из-за кризиса. И сегодня в разы меньше людей, которые по возрасту могут считаться брачующимися.
ДАРЬЯ. Да?
АНДРЕЙ. Да, Дашенька, да! Стало гораздо меньше браков. Это научный факт. Так что не надо на меня валить всё. Я тут при чём? Надо валить на время, на страшное время, которое Россия с помощью Господа Бога Всевышнего и ангелов небесных каким-то странным образом проскочила. Проклятые девяностые. Вот как-то просто вот что-то её над пропастью пронесло, мою прекрасную Родину. Даже и не знаю, что. Ну, Россия всегда вставала с колен, несмотря ни на какие трудности, препятствия, препоны… Там померить можно костюм?
ДАРЬЯ. Там.
АНДРЕЙ. Может, взять вон тот в полоску лучше?
ДАРЬЯ. Бери какой нравится.
МОЛЧАНИЕ.
Какой же ты умный, а? Но словно камень.
АНДРЕЙ. Дашенька, это неправда.
ДАРЬЯ. Тебе меня – не жалко, про ребенка ему говорю – не слышит. Мимо ушей. Вот как так люди могут: вдруг будто отрубают себе что-то, все чувства, а?
АНДРЕЙ. Ну не надо, я ничего не отрубал. Это твой, так сказать, своеобразный взгляд на меня, в тебе говорит обида. Я понимаю, но что я могу сделать со своими чувствами?
ДАРЬЯ. Тебя, гляжу, Россия беспокоит. А вот я – нет. Я перед тобой стою. Нет, не беспокоит.
АНДРЕЙ. Ну, почему ты так говоришь? Конечно, беспокоит. Но что я могу сделать? Чем я могу тебе помочь? Дашенька, прекращай. Там можно померить костюм?
ДАРЬЯ. Видать, у тебя столько баб, что тебе едва ли не каждый день говорят про детей от тебя, и ты устал слушать это и пропускаешь мимо ушей, а главное – мимо сердца.
АНДРЕЙ. Хватит.
ДАРЬЯ. Так? Да так, конечно.
АНДРЕЙ. Дашенька, я тебя повеселю. Ты же говоришь, что ты любитель анекдотов? Ну вот, слушай. Сейчас в машине по «Камеди клаб» услышал. Я только «Камеди» слушаю, не могу новости. Там, в новостях, всё время: убили, застрелили, повесили или повесился. А «Камеди» смешные, с ними отвлекаешься от этой гадкой жизни… Понимаешь?
ДАРЬЯ. Ну да.
АНДРЕЙ. Ну вот. Анекдот: мужик приходит к врачу на осмотр, тот его обследует и говорит: «Поздравляю, в вас зародилась новая жизнь!» Мужик ему: «Но я мужчина, как так?!» А врач ему: «Я имею в виду, что у вас глисты!»
Андрей долго смеётся. Даша молчит.
Не смешно?
ДАРЬЯ. Жутко смешно.
АНДРЕЙ. Ну ладно, раз ты не в настроении, я пойду – померяю костюм там…
ДАРЬЯ. Померь, померь…
Андрей снимает с манекена костюм, уходит в примерочную, закрывает шторку, и кольца звякают по железной палке. Шебуршится там, за занавеской.
Манекен, с которого он снял костюм, постоял, постоял и вдруг упал.
Даша подошла, подняла его. Стоит, смотрит на манекен. Руки ему на плечи положила.
А что ты прячешься?
АНДРЕЙ. Ну, я тебя стесняюсь…
ДАРЬЯ. А-а. Нуда.
АНДРЕЙ. Я очень стеснительный, ты разве не заметила, Дашенька?
ДАРЬЯ. Конечно, заметила. Ты боишься меня, потому что думаешь, что я увижу тебя в трусах с прикольной надписью, возбужусь, наброшусь на тебя и изнасилую. Да?
АНДРЕЙ. Ну да. Ну, как тогда, в первый раз. Дашенька, ты же меня просто изнасиловала. Ну согласись. Ты меня просто затащила в постель, и всё. Мне, по идее, надо было, так-то, утром написать в полицию заявление об изнасиловании. Ну, так-то да, согласись?
ДАРЬЯ. Ну, так-то да.
АНДРЕЙ. Но я не написал, потому что, как я уже сказал выше, я очень стеснительный, мне было неловко об этом сообщать в правоохранительные органы. Ну, так-то – да, надо было бы.
ДАРЬЯ. Ну, так-то да. Правильно.
АНДРЕЙ. Прикольно. А тут, оказывается, подклад шёлковый у пиджака…
ДАРЬЯ. Прикольно, да.
АНДРЕЙ. А в кармане платочек, чтобы его всунуть в кармашек на груди.
ДАРЬЯ. Ну, всунь.
АНДРЕЙ. Прикольно как.
ДАРЬЯ. Прикольно, да. А вы говорите: «Мелкая речка Урал!», Василий Иванович…
АНДРЕЙ. Ну хватит тебе…
Андрей за занавесками возится, примеряет костюм, напевает: «Милая моя, звёздочка лесная…»
Дарья курит.
Вытерла слезы, затушила сигарету, встала, смотрит в окно.
ДАРЬЯ. Надо же. Я до семи лет, пока в школу не пошла, была уверена, что мы живём в Москве. Очень странно. Думала: вот это, наш город, и есть Москва и мы живём в столице. Пришла в первый класс, а мне сказали, что мы живём совсем не в столице, а в жопе мира. И разрушили маленькой девочке все иллюзии.
АНДРЕЙ. Я не слышу.
ДАРЬЯ. Да и не надо. Я сама с собой. Как всю жизнь. Я одна. Я одна. Я всю жизнь одна. Господи, как я устала от одиночества. И за что мне это, за что? Все мои подружки замужем, у всех дети, у всех всё пучком, а я одна – как белая ворона. Масакра какая. Адище какой-то с моей жизнью. Почему я никому не нужна, почему меня никто не подберёт, не заберёт, не прижмёт к себе, не пожалеет, не погладит, не защитит, почему?
АНДРЕЙ. Я ничего не слышу, тут плотные шторы.
ДАРЬЯ. Я не тебе, я сама с собой.
АНДРЕЙ. Сама с собой? Ну ладно тогда.
ДАРЬЯ. Всю жизнь тяну лямку, всю жизнь бита и бита, всю жизнь каждую ночь плачу в подушку и молю Бога, чтобы кто-нибудь меня подобрал бы и прижал к себе. Неужели я такая страшная, такая глупая, такая неугодная Богу? Зачем тогда создал меня, зачем тогда я появилась на свет, сюда, зачем я мучаюсь, зачем мне жить, почему я не умерла сразу, как родилась?
АНДРЕЙ. Глянь в окно, стоит там машина моя? Я припарковался, но боюсь, что там нельзя, приедет эвакуатор, и машину заберут. Ты ведь у окна стоишь?
ДАРЬЯ. Я у окна стою.
АНДРЕЙ. Не приехал эвакуатор?
ДАРЬЯ. Нет, не приехал.
АНДРЕЙ. Ну, я сейчас.
Даша смотрит в окно, молчит.
Трамвай за окном прогрохотал.
ДАРЬЯ. Есть же где-то парень, мужик какой, которому так же одиноко и херово, как мне. Ну, где ты, ну приди, ну забери меня, а? Я тебе буду ноги мыть и юшку пить из того тазика, в котором я тебе ноги мыла, слышишь? Я всё-всё для тебя сделаю, только если я нужна тебе буду, если ты меня так же любить будешь, как я тебя стану любить. Слышишь, нет?
АНДРЕЙ. Я ничего не слышу.
ДАРЬЯ. Я не тебе.
АНДРЕЙ. А-а. Ну ладно…
ДАРЬЯ. Как я устала от одиночества. Столько дней, столько ночей, и никого на белом свете, ни одного человека, кому я нужна была бы, кому я была бы нужна. Господи, за что ты меня так мучаешь, за что?!
Молчит, слёзы вытирает.
Из примерочной вышел Андрей.
Он в красивом костюме, он улыбается, пиджак одёргивает.
АНДРЕЙ. Ну как? Нормально мне?
Даша подошла к нему, взяла его за руки. Они вдруг и вправду стали как жених и невеста.
Даша поцеловала Андрея. Улыбается.
ДАРЬЯ. Ну да.
АНДРЕЙ. Ну, ты давай, без фанатизма… Ну, так-то да, всё ведь нормально, нет?
ДАРЬЯ. Нормально. Конечно.
АНДРЕЙ. Ну и всё тогда?
ДАРЬЯ. Ну и тогда всё. Нормально. Нормалды. Иди. Иди давай. Иди. Детское время кончилось.
АНДРЕЙ. Можно прямо в этом костюме пойти?
ДАРЬЯ. Ну а что, нет?
АНДРЕЙ. Я тогда заберу куртку свою, одежду там всякую и положу в эти две сумки? Можно ведь, да?
ДАРЬЯ. Конечно, можно.
АНДРЕЙ. Я сумки заберу тогда, а? Ну, ты ведь сказала, что можно взять, что ты их на помойку выкинешь. Можно? Вдруг мне пригодятся в новом деле…
ДАРЬЯ. Конечно, можно.
АНДРЕЙ. Тебе же не надо теперь будет? Ты же не обидишься?