скачать книгу бесплатно
Каждый, коснувшийся дерзкой рукою, —
Молнией поражён:
Карл под Полтавой, ужален Москвою
Падает Наполеон.
Помню квадратные спины и плечи
Грузных германских солдат —
Год… и в Германии русское вече:
Красные флаги кипят.
Кто там? Французы? Не суйся, товарищ,
В русскую водоверть!
Не прикасайся до наших пожарищ!
Прикосновение – смерть.
Реки вздувают безмерные воды,
Стонет в равнинах метель:
Бродит в точиле, качает народы
Русский разымчивый хмель.
Мы – заражённые совестью: в каждом
Стеньке – святой Серафим,
Отданный тем же похмельям и жаждам,
Тою же волей томим.
Мы погибаем, не умирая,
Дух обнажаем до дна.
Дивное диво – горит, не сгорая,
Неопалимая Купина.
***
С Россией кончено… На последях
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях.
Рспродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик, да свобод,
Гражданских прав? И Родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
О, Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огонь, и язвы, и бичи,
Германцев с запада, монгол с востока.
Отдай нас в рабство, вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до страшного суда!
П. Вяземский
(1792—1878)
***
Простоволосая головка, улыбчивость лазурных глаз,
И своенравная уловка, и блажь затейливых проказ.
Всё в ней так молодо, так живо, так не похоже на других,
Так поэтически игриво, как Пушкина весёлый стих.
Она пылит, она чудесит, играет жизнью, и шутя,
Она влечёт к себе и бесит, как своевольное дитя.
Её игрушка – сердцеловка: поймает сердце и швырнёт;
Простоволосая головка всех поголовно оберёт.
***
Нужно ль вам истолкованье, что такое русский бог?
Вот его вам начертанье, сколько я заметить мог.
Бог метелей, бог ухабов, бог мучительных дорог,
Станций – тараканьих штабов – вот он, вот он, русский бог.
Бог холодных, бог голодных, нищих вдоль и поперёк,
Бог имений недоходных – вот он, вот он, русский бог.
Бог грудей и щёк отвислых, бог лаптей и пухлых ног,
Горьких лиц и сливок кислых – вот он, вот он, русский бог.
Бог наливок, бог рассолов, душ, представленных в залог,
Бригадирш обоих полов – вот он, вот он, русский бог.
Бог всех с Анною на шеях, бог дворовых без сапог,
Бог в санях при двух лакеях – вот он, вот он, русский бог.
К глупым полон благодати, к умным беспощадно строг,
Бог всего, что есть некстати – вот он, вот он, русский бог.
Бог всего, что из границы не к лицу, не под итог,
Бог по ужину горчицы – вот он, вот он, русский бог.
Бог бродяжных иноземцев, к нам зашедших на порог,
Бог в особенности немцев – вот он, вот он, русский бог.
Г. Галина (1870—1942)
***
Кода угрюмый дождь стучит в моё окно
И лампы огонёк так ласково мерцает,
Я думаю о том, кто в этой тьме блуждает,
Кому найти приют всю ночь не суждено.
О, если б я могла ту лампу, как маяк,
Поставить на окно, как вызов ночи тёмной;
И гостем бы вошёл ко мне мой брат бездомный,
Оставив за собой осенний дождь и мрак.
Но мы – условности трусливые рабы —
Ни ярко чувствовать, ни жить мы не умеем,
И голову поднять свободно не посмеем
Из-под ярма приличий и судьбы.
***
Лес рубят – молодой, нежно-зелёный лес…
А сосны старые понурились угрюмо
И полны тягостной неразрешимой думы…
Безмолвные, глядят в седую даль небес…
Лес рубят… Потому ль, что рано он шумел?
Что на заре будил уснувшую природу?
Что молодой листвой он слишком смело пел
Про Солнце, Счастье и Свободу?
Лес рубят… Но земля укроет семена;
Пройдут года, и мощной жизни силой
Поднимется берёз зелёная стена
И снова зашумит над братскою могилой.
***
Всем вам, что спите так мирно, спокойно
В ваших богатых нарядных домах,
Снится ли вам хоть в полуночных снах
Дикая, страшная бойня?
Слышите ль вы, как бушует и стонет
Море чужое в далёком краю?
Это погибших в неравном бою
Жёлтое море хоронит.
Видите ль вы, в глубине под волной
Мёртвою тенью лежат корабли,
Залиты тёмною кровью они,
Кровью такою родною.
К вам не глядят ли в окно по ночам
Взоры тяжёлой немой укоризны?
Жертвы ненужные бедной Отчизны
Снятся ли вам по ночам?
Г. Гейне (1797—1856)
***
Твои глаза – сапфира два, два дорогих сапфира;
И счастлив тот, кто обретёт два этих синих мира.
Твоё сердечко – бриллиант, огонь его так ярок;
И счастлив тот, кому пошлёт его судьба в подарок.
Твои уста – рубина два, нежны их очертанья;
И счастлив тот, кто с них сорвёт стыдливое признанье.
Но если этот властелин рубинов и алмаза
В лесу мне встретится один, – он их лишится сразу!
***
Как ты поступила со мною, пусть будет неведомо свету.
Об этом у берега моря я рыбам сказал по секрету.
Пятнать твоё доброе имя на твёрдой земле я не стану,
Но слух о твоём вероломстве пойдёт по всему океану.
И. Гёте (1749—1832)
***
Боюсь, дружок Тереза, как острого железа,
Твоих сердитых глаз.
И всё ж, когда ты водишь, ты вмиг меня находишь,
Меня находишь враз.
Поймав меня, в смущенье, прижмёшься на мгновенье,
И в лад стучат сердца.
Но вот повязка сбита, и снова ты сердито
Глядишь, как на слепца.
Мечусь я, спотыкаюсь, на стены натыкаюсь
В весёлой кутерьме.
Твоей любви молю я, не то, всегда горюя,
Блуждать буду во тьме.
***
На старой башне, у реки, дух рыцаря стоит.
Он, лишь завидит челноки, приветом их дарит:
– Кипела кровь и в сей груди, кулак был из свинца,
И богатырский мозг в кости, и кубок – до конца!
Пробушевал полжизни я, полжизни проволок.
А ты плыви, плыви, ладья, куда несёт поток!
