скачать книгу бесплатно
Так в глубину душевных туч твой проникает взгляд:
Когда погас последний луч – в душе горит закат.
Ю. Балтрушайтис
(1873—1944)
***
Брось свой кров, очаг свой малый, сон в тоскующей груди,
И громады скал на скалы в высь немую громозди…
Божий мир ещё не создан, недостроен божий храм,
Только серый камень роздан, только мощь дана рукам.
Роя путь к твердыне горной, рви гранит, ровняй холмы,
Озари свой мрак упорный искрой, вырванной из тьмы.
Лишь свершая долг суровый в мире лени, праздной лжи
Ты расширишь гранью новой вековые рубежи…
Лишь предав свой дух терпенью, им оправдан и спасён,
Будешь малою ступенью в тёмной лестнице времён…
***
Тихо пело время, в мире ночь была
Бледной лунной сказкой, ласкова, светла.
В небе было много ярких мотыльков,
Быстрых, золотистых, майских огоньков….
Искрами струился месяц в водоём,
И в безмолвном парке были мы вдвоём.
И земля, и небо были, как венец,
Радостно замкнувший счастье двух сердец…
Онемело время. В мире вновь легла
Поздняя ночная тишь и полумгла.
В небе было много белых мотыльков,
Медленных, холодных, мёртвых огоньков…
Был, как сон могильный, скорбен сон долин,
И в заглохшем парке плёлся я один.
Меркнули пустынно звёзды в тишине,
Одиноко сердце плакало во мне…
К. Бальмонт (1867—1942)
***
Она отдалась без упрёка, она целовала без слов.
– Как тёмное море глубоко, как дышат края облаков!
Она не твердила: «Не надо», обетов она не ждала.
– Как сладостно дышит прохлада, как тает вечерняя мгла!
Она не страшилась возмездья, она не боялась утрат.
– Как сказочно светят созвездья, как звёзды бессмертно горят!
Н. Бараташвили
(1817—1844)
***
Цвет небесный, синий цвет, полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал синеву иных начал.
И теперь, когда достиг я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам голубого не отдам.
Он прекрасен без прикрас – это цвет любимых глаз,
Это взгляд бездонный твой, напоённый синевой,
Это цвет моей мечты, это краска высоты.
В этот голубой раствор погружён земной простор.
Это лёгкий переход в неизвестность от забот
И от плачущих родных на похоронах моих.
Это синий негустой иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым мглы над именем моим.
Е. Баратынский
(1800—1844)
***
Приманкой ласковых речей
Вам не лишить меня рассудка.
Конечно, многих вы милей,
Но вас любить – плохая шутка.
Вам не нужна любовь моя,
Не слишком заняты вы мною,
Не нежность – прихоть вашу я
Признаньем страстным успокою.
Вам дорог я, твердите вы,
Но лишний пленник вам дороже;
Вам очень мил я, но, увы!
Вам и другие милы тоже.
С толпой соперников моих
Я состязаться не дерзаю
И превосходной силе их
Без битвы поле уступаю.
О. Барбье (1805—1882)
***
Да Винчи Леонардо! Великий сын! Твой лик
С крутым высоким лбом, с волнистой бородою
Прекрасней для меня могущества владык,
И я, восторга полн, склоняюсь пред тобою.
Что честь, добытая кровавою войною,
Перед сокровищем души твоей, старик?
Что лавры тщетные и почести герою
Пред порослью искусств и миром мудрых книг?
Почёт тебе, почёт! Твой животворный гений
Фантазии полёт и мудрость рассуждений
Двойным могуществом в живом единстве слил.
Подобен Солнцу ты, что на пути небесном,
Склоняясь, восходя, в могуществе чудесном
Живит поля Земли и водит хор светил.
К. Батюшков (1787—1855)
***
Ты хочешь мёду, сын? Так жала не страшись.
Венца победы? Смело – к бою!
Ты перлов ждёшь? Так опустись
На дно, где крокодил зияет под водою.
Не бойся! Бог решит. Лишь смелым он отец.
Лишь смелым – перлы, мёд, иль гибель, иль венец.
***
Меня преследует судьба, как будто я талант имею.
Она, известно вам, слепа, но я в глаза ей молвить смею:
– Оставь меня, я не поэт, я не учёный, не профессор;
Меня в числе счастливцев нет, я – отставной асессор.
***
Тебе ль оплакивать утрату юных дней?
Ты в красоте своей совсем не изменилась
И для любви такой немеркнущей моей
От времени прелестней ты явилась.
Твой друг не дорожит неопытной красой,
Незрелой в таинствах любовного искусства.
И взор её, такой стыдливый и немой,
И робкий поцелуй без опытного чувства.
Но ты, безмерная владычица любви,
Ты можешь страсть вдохнуть и в мёртвый камень;
И в осень дней твоих в волнующей крови
Не погасает чувства неизбывный пламень.
Р. Баумбах (1840—1905)
***
Из ручья пивал я горстью, пил из кубка короля,
Из охотничьего рога, из стекла и хрусталя,
Из бокалов драгоценных, кружек глиняных, простых…
Кубков нет таких на свете, чтобы не пил я из них.
Лучший кубок… Отгадайте. Называть не стану я…
Горячи всегда и алы кубка этого края.
Кто прильнёт к нему устами, – во сто крат счастливей тот
Всех счастливых, всех блаженных, жизнь проживших без забот.
Хоть, в конце концов, пустеют бочки всякие до дна,
Мой же кубок – это море, вечно полное вина.
В нём и хмеля не убавить: как прильнёшь к его краям, —
Он всегда готов ответить поцелуями устам.
***
Да ты – злодей, трактирщик, тебя казнить пора давно:
Чем слаще дочери улыбка, тем всё кислей твоё вино.
Когда она подносит кружку, я вижу – ангел предо мной;
Но в этой кружке налит уксус, вина ж нет капли ни одной.
Сок винограда Магометом Пить потому запрещено,
Что он проездом давним летом В твоей таверне пил вино.
Прощай, весёлая красотка. Ведь взглядом ласковых очей
Не подсластить такой отравы, От них она – ещё кислей.
Г. Беккер (1836—1870)
***
Не говорите нам, что время смолкнуть лире,
Что ей уж пищи нет, прошёл её черёд.
Поэтов, может, и не будет больше в мире,
Поэзия сама вовеки не умрёт.
Покуда ветерок в пространство увлекает
Дыхания цветов и звуков хоровод,
И светлая весна так бурно расцветает, —
Поэзия для нас на свете не умрёт.
