скачать книгу бесплатно
После оплаты Татьяна сказала:
– Редактирование займет до двух дней. Вы уже решили, кто будет вынашивать плод?
– Она. – Мужчина бросил короткий взгляд в сторону Елены. Та опустила глаза.
Татьяна решила, что Елена пыталась уговорить мужа на суррогатное материнство, но тот отказался.
– А что там с синхронизацией? – спросил он, вставая с кресла.
Девушка посмотрела на доктора. На этот раз – взглядом полным мольбы.
– Синхронизация прошла успешна. Все данные в отчете, который я уже отправила вам на почту.
– Ну-ка посмотрим… – Мужчина достал телефон. Открыл уведомление. Пробежал глазами по файлу, где встретил знакомые слова: увидел и «Одиссей+», и пометку о цвете глаз в пункте «фенотип», затем пролистал в самый низ, где были данные родителей – данные его с Еленой генокарт. Тут он задержался. Лицо его изменилось. Глаза бегали слева направо по одному и тому же месту. Он вытер лоб, хоть тот и был сухой.
– Дорогой… я… – начала Елена.
– Уходим, – сказал он.
– Прошу, дай объяснить!
– Нечего объяснять.
Мужчина вышел, забыв надеть очки. Девушка выбежала следом.
2
Раздался второй сигнал. Татьяна отключила голографическую панель. За дверью стояла взрослая пара. Одетые не богато, но опрятно. Хотя по неухоженному лицу и рукам мужчины было ясно, что его одежда – это заслуга жены, сам же он не очень волновался о внешнем виде.
Татьяна открыла дверь.
– Добрый день. Проходите, – пригласила она.
Пара прошла и села в кресла.
Татьяна посмотрела данные в компьютере.
– Тут написано, что у нас нет вашего эмбриона. Вы записывались только на консультацию?
Женщина посмотрела на мужа, который никак не мог оторвать взгляд от рук: какое-то черное масло впиталось в его ногти и кончики пальцев. Женщина покашляла. Мужчина посмотрел сначала на жену, потом на доктора.
– Здравствуйте, – сказал мужчина. – Мы вот хотели узнать, сколько будут стоить услуги вашей клиники? У нас с женой проблема. Точнее у нашего ребенка. Дело в том, что у жены был мукови… муковицд…
– Муковисцидоз, – сказала женщина и улыбнулась, будто муж не смог выговорить название какого-то японского блюда.
– Да, он самый, – сказал он. – У меня же есть… как я понял… и такой и такой ген. Ну, понимаете?
– Вы гетерозиготны по аллели муковисцидоза, если я все верно поняла, – сказала Татьяна.
– Думаю, верно. – Мужчина посмотрел на жену, как бы спрашивая: верно ли он сам все понял.
Жена кивнула.
– Вот. Мы сейчас попали в такую ситуацию, что из четырех эмбрионов, которые мы держали в третьей городской, сейчас жив только один. И у него как раз полный ген… не знаю, можно ли так сказать.
– Он, видимо, гомозиготен по рецессивной аллели муковисцидоза.
– Да, – сказал мужчина с ноткой вопроса.
– Другими словами, у него стопроцентный шанс на эту патологию, – заключила доктор.
– Точно. В третьей городской нам сказали, что на квоту у них очередь на полтора года вперед. А срок бесплатного хранения эмбриона истекает через месяц. Платно они гены не редактируют. Вот мы и пришли узнать: сколько будет стоить у вас этот ген… починить?
– Это несложная процедура, – сказала Татьяна, – могу я сначала посмотреть ваши генокарты?
Женщина достала из сумки папочку, в которой лежала мультифора, а уже в ней были обе генокарты.
– Возьмите, – сказала женщина.
Татьяна заметила, что у нее утолщены кончики пальцев. Видимо, проблему с легкими до конца решить не удалось.
– Просто приложите их вот сюда. Действительно, – сказала Татьяна, проверив генокарты. – Кроме муковисцидоза проблем не ожидается. Простите, а вам?..
– Мне пересадили легкие, – опередив вопрос, сказала женщина. Она сказала это так же обыденно, точно ответила на вопрос «который час?».
– Так. Редактирование одного-единственного гена обойдется вам в двести тысяч, плюс расходы на транспортировку эмбриона из бюджетного учреждения, ведь они сами не будут его перевозить. Если вы не собираетесь хранить его у нас, а сразу заплатите за процедуру редактирования, то все это будет стоить двести десять тысяч.
«Для прошлых клиентов – это просто смешная сумма. Одни серьги Елены стоят дороже», – подумала Татьяна.
– Двести десять, – сказал мужчина и посмотрел на жену.
– У нас есть кредитный отдел. Если у вас нет такой суммы, – сказала Татьяна, – наши специалисты помогут подобрать вам удобную систему выплат.
– Нет, нам это не подходит, – сказал мужчина. – Столько денег у нас нет. Еще на эти таблетки вечно тратим, чтобы легкие не отторглись… столько лет уже прошло, а они все…
Женщина толкнула мужа в плечо, чтобы тот не болтал, а сама улыбнулась доктору и сказала:
– Спасибо за консультацию. Мы попробуем обратиться куда-нибудь еще.
Она сказала это совсем без злобы.
– Спасибо, да… – сказал мужчина, не понимая, за что благодарит.
– Пошли, может, до обеда успеем на Новолубянскую, – сказала женщина и встала с кресла.
– Простите, вы собираетесь на Новолубянскую? – спросила Татьяна. – Вы хотите заключить контракт с «Валькирией»?
– Попытаемся. Говорят, что они быстро рассматривают такие случаи, когда есть всего один дефектный ген.
«Не лезь в это… – сказала себе Татьяна, – не лезь».
– Подождите, – вырвалось у нее, – подождите минутку.
Татьяна пару мгновений собиралась с мыслями.
– Вы ведь знаете, что это за организация?
– Военные, – сказал мужчина.
– Наемники, – исправила его Татьяна. – Вам не стоит обращаться к ним. Вы лишитесь ребенка.
– Мы поспрашивали, и нам сказали, что до восемнадцати он будет жить с нами и после пятилетней службы он опять вернется к нам.
«Не лезь в это… не лезь!»
– Это неправда, – сказала Татьяна. – Я… я сталкивалась с этой структурой. Ваш сын будет учиться в спецшколе, находиться в закрытых лагерях. Вы будете видеть его только по выходным раз в месяц – вот как это будет. В «Валькирии» не только изменят дефектный ген, они изменят геном под свои нужды. Превратят его в идеального солдата. Вы потеряете сына. И нерастущие на голове волосы – это не самое страшное, что его ждет. А после службы, если его вернут вам, это будет не ваш сын. Это будет…
Татьяна замолчала. Да, она изучила военные модификации, но сделала это тайно, а потому боялась говорить об этом вслух.
– От него мало что останется, поверьте, – подумав, сказала она. – Может, вы сумеете занять у кого-нибудь или все же возьмете кредит?
– Мы бы хотели выслушать, что нам скажут на Новолубянской. Но спасибо за предупреждение, доктор.
Пара ушла. Встреча длилась считаные минуты, однако она истощила Татьяну сильнее, чем предыдущая.
Сумма, необходимая для лечения ребенка второй пары, смехотворна, по сравнению с той, которую выложил мужчина, желающий «достойного наследника».
«Наверняка, он на еду тратит в месяц больше, чем стоит редактирование одного несчастного гена», – подумала она.
Татьяна села за стол, проверила расписание: больше никаких консультаций. После чашки кофе она отправилась в лабораторию, где приступила к генной кастомизации эмбриона первой пары.
Когда на экране появилось сообщение о завершении процесса, она размяла шею, потянулась и посмотрела на часы. До конца смены оставалось чуть меньше получаса. Это время она скоротала в ординаторской, где коллеги делились впечатлениями о недавней конференции «ГеноБог» – форуме, организованном «Православной трансгуманистической организацией».
После работы она зашла в кондитерскую неподалеку. Взяла эклер с заварным кремом и пошла на остановку, что располагалась точно напротив клиники. Табло, встроенное в панель остановки, сообщило, что электробус номер «11» прибудет через пять минут.
Татьяна села на скамейку. Сняла сумочку с плеча и хотела уже положить на скамейку рядом, когда увидела стопку листовок.
В эпоху, когда человек оцифровал все, кроме сознания, стопка бумажных листовок бросалась в глаза. Татьяна взяла одну и провела пальцами по шероховатой поверхности. От листков шел запах, напоминающий детство. Так же пахло от газет, которые ее отец доставал из почтового ящика.
Вдоволь насладившись тактильными ощущениями и запахом, она посмотрела на рисунок: за столом сидел человек в белой рубашке, локти на столе, пальцы сцеплены замком перед лицом, глаза закрыты. Фигура его напряжена, но напряжение это шло скорее изнутри. На столе перед ним тарелка, по виду с кашей, и стакан. Под рисунком текст: «Если ПОСТчеловек, то только такой».
Татьяна долго вникала в надпись. Наконец, вспомнила, что раньше слово «пост» имело еще один смысл. На обратной стороне листа она увидела адрес. Тут же вбила его в поисковик на телефоне.
– Церковь неприкосновенного Божественного права, – прочитала она вслух.
Татьяне и раньше попадались листовки этой организации. Из встретившихся ранее запомнились две: на первой было написано слово «евгеника», только не обычным типографским шрифтом, а так, точно слово связали из розовых шерстяных нитей, которые должны были пойти на свитер. От краев «евгеники» в стороны шли две спицы. В углах виднелись края рук того, кто связал слово. На безымянном пальце левой руки была печатка. Татьяна потом нашла в интернете, что это кольцо называлось «Мертвая голова». Видимо, это был намек на высказывание: «Генная инженерия – это мягкая евгеника», а кольцо должно было напомнить о людях, некогда евгенику практиковавших.
На второй листовке была изображена группа людей, у которых вместо глаз были черно-белые спирали, рты у них были полуоткрыты, как у умалишенных. Перед людьми в пустом пространстве зависла рука все с той же печаткой на пальце. Рука держала за пуповину человеческий плод. Люди со спиралями в глазах следили за плодом, точно за часами гипнотизера. Над этим действом красными расплывчатыми буквами, имитирующими разводы крови, расположилась надпись «ТРАНСгуманизм».
Листовка про «ПОСТчеловека» была попроще предыдущих.
«Наверное, поменяли художника», – подумала Татьяна.
Тут приехал электробус.
3
Телефон завибрировал, когда Татьяна вышла из электробуса.
– Да?
– Татьяна Сергеевна? – спросил знакомый голос.
– Да, с кем я разговариваю?
– Эта тварь… эта…
Татьяна узнала голос мужчины: того самого, что хотел «достойного наследника».
– Простите, о чем идет речь?
– Эта тварь… я надавил на нее. Она мне все рассказала… а ведь пела, что никогда с ним не… никогда не… тварь такая! Я ведь ей все дал. Все! Так ладно бы аборт. Она продала эмбрион!
– Вы уверены, что вам нужна именно я? – спросила Татьяна, поймав паузу между словами мужчины.
– Да, именно вы мне и нужны. Точнее… вы мне больше не нужны.
– Простите?
– Мне больше не нужны услуги вашей клиники. Не нуж-ны… – выговорил он, и в трубке стало тихо.
– Алло? Вы тут? – спросила Татьяна.
Резкий шум, точно кто-то высморкался, оглушил ее.
– Я тут! Уничтожьте эмбрион. Мне от этой… мне от нее ничего не надо! Не будет мой сын носить гены этой… этой бродяжки!
– Простите, но это так не делается. Вы должны оформить отказ, ваша супруга…
– О, она мне больше не супруга!
– Тем не менее. Эмбрион записан на нее. Одного вашего желания недостаточно.
– Это мы еще посмотрим!
– К тому же вы уже заплатили за все процедуры. Возврат в таких делах не предусмотрен.
– Да и хрен с этими деньгами! Я еще в десять раз больше заработаю. Но уже без нее… да-а-а, – протянул он, затем что-то брякнуло, по-видимому, стакан. – Она хрен что получит от меня!
