скачать книгу бесплатно
Тут группа рабочих, стремясь передать эстафету
(Перо словно штык, но и с молотом сходство заметно),
У сцены толпясь, широко улыбнулась Поэту,
Мол, мы тебя знаем, знакомы по снимкам газетным.
Он съездом смущён и, в реальность победы поверив,
Свой голос негромкий, но твёрдый отдав коммунистам,
Схватил молоток у проходчицы, сил не размерив,
Как тот самовар, что у горничной брал гимназистом…
Гудит его голос: «Не жертвуй лицом ради сана,
Не стоит в подобье болонок волкам превращаться,
Смысл счастья – в труде, в исполнении твёрдого плана,
Быть голосом действенной прозы не нужно стесняться…
Поэзии факта в её первородном упорстве
На наших глазах расцвести суждено неизбежно,
Её сохранить, не испортив в ненужном позёрстве, –
Приняв инструмент у сестры, пронеси его нежно…»
Слова заглушат общий хохот и аплодисменты,
Но смысл через годы познав главной прозы Поэта,
Писатели все, метростроевцы, даже студенты
До самых глубин этой действенной прозой задеты –
«Сквозь ветры свершений, напоенных ядом разлуки,
Как встретиться душам на торных российских дорогах?
Не видно конца непонятной бессмысленной муке,
И чем оправдать эти жертвы Октябрьского рока?» –
И дружно строчат обвиненья поэзии факта.
Пускай эта свора зазря оглушительно лает!
Чтоб книгу закончить, он выжил и после инфаркта,
Теперь же и близкий конец гордеца не пугает.
Придут времена – и в музей, что в квартире Поэта,
Ты в дождь забредёшь ненароком с экскурсией школьной
И выпьешь чайку, самоваром любуясь заветным,
А молот отбойный ржавеет в заброшенной штольне…
Философский пароход
Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно.
Л. Д. Троцкий
Сударь, мистер, товарищ, изволите ещё глоток?
Безнаказанно бродят ветра на расшатанном юте,
И пока не осипнет от слёз пароходный свисток,
Предлагаю продолжить беседу в ближайшей каюте.
От случайной Отчизны осталась полоска земли,
Всё сильней её сходство со ржавою бритвой монаха,
Множить сущности всуе – что воду толочь в пыли –
Ничего не устроится сверх умножения праха.
Что ж, багаж наш негуст – башмаки, пара старых кальсон,
Впору зависть питать к пассажирам четвёртого класса,
Ни собак, ни зевак – Петроград погружается в сон,
По ночам здесь пирует тупая разбойничья масса…
Пусть на запад нам выписан литер – ногами в восток
Упереться придётся и к койке шарфом пристегнуться,
Отряхнём мир насилья, что цепи с измученных ног,
Раз диктует судьба поутру в новом мире проснуться…
Но и там нет покоя изгоям, настойчив Господь
В своём промысле ветру доверить осколки былого,
И, пока ещё держит тепло окаянная плоть,
Для потомков хранится в умах сокровенное слово.
В этом граде-казарме продолжит свой курс изувер,
Что мечтал разлучить с головой философские выи,
От судьбы и его не спасёт именной револьвер,
И от кары небес не прикроют собой часовые.
А пока сквозь дремоту он видит извечный мотив
(Помнишь, как в Верхоленске ты мучился близкой разгадкой?),
Как задержанный мытарь, с ворами свой хлеб разделив,
В тесном склепе томился, глотая обиду украдкой.
Из оливковой рощи призывно звенел соловей,
И ему в унисон настороженно выли собаки,
Словно глаз Асмодея, сияла луна меж ветвей,
Разливая покров изумрудный в удушливом мраке.
Надвигается полночь, настал третьей стражи черёд,
Но забыть о мытарствах мешают треклятые думы,
Невдомёк бедолаге, за что угодил в переплёт:
Не за то ли, что долг исполнял раздражённо-угрюмо,
Шкуры драл с толстосумов, но часто прощал бедноте,
Не за то ли, что дал свой приют чужестранцу-бродяге,
Меж знакомцев хмельных ему место нашёл в тесноте
И под дождь не пустил, не позволил погибнуть в овраге?
Что твердил этот странник с глазами небесного льна?
Не забыть этот голос, душевно и тихо журчащий, –
Будто есть одна страсть, опьяняющая, как весна,
Не любовь, ей не страшен огонь и разрыв жесточайший…
Что за страсть? Не расслышал, не зная, как переспросить,
Заслужу это знанье, изведав на собственной шкуре,
Сохрани меня, Боже, прости и ещё раз спаси,
Прозябаю в грехах и мечтах о безгрешной натуре.
…Лев, потомок Давида, в тревоге застыл у окна,
Словно из подземелья всё стонет свисток парохода,
Две России отныне и впредь разделяет стена,
Удаляя последнюю мысль ради «рабской» свободы.
Пусть в сорбоннских архивах сгрызают науки кирпич,
Льву маячит Стамбул под присмотром учтивых чекистов –
Словно лодка Харона, баржа под названьем «Ильич»
Вслед за мыслью изгонит и души последних марксистов.
Революция – праздник, ей грубый не в масть перманент.
Диктатура ликует, пусть помнится праздничный вечер,
Жаль, отсрочили казнь – ГПУ упустило момент,
В пресловутом отеле «Бристоль» назначавшее встречу.
Не сойтись им в Париже – что жертвам делить с палачом?
И в Берлине не выйти вразрез марширующим ротам.
Неприветлив Мадрид, там свой бунт бьёт кипящим ключом,
Не до диспутов жарких голодным испанским сиротам.
В Койоакане был шанс, но вмешался кремлёвский тиран…
Смысл в жизни твоей, коль она не сгодилась тирану?
Власть сильнее любви – вам докажет любой ветеран,
Что не сгнил в лагерях, завещавший брильянты Гохрану.
Кто-то верит в судьбу, мол, у тайны готовый ответ –
Смерть любовь побеждает, рассудит всех пламень бесовский.
Уплывает в бессмертье, дымя, пароход философский,
И, сжигая в погоне часы, век торопится вслед.
Драматургия
Надежда Колышкина
Потерянная туфелька, или Конец времён
Действующие лица:
Зевс – верховный бог Олимпа.
Гера – супруга Зевса, богиня брака и семьи.
Херувим – страж Эдема, охраняющий райские кущи с огненным мечом.
Афродита – богиня любви.
Гермес – сын и вестник Зевса, бог просвещения и торговли.
Арес – сын Зевса и Геры, бог войны.
Гелиос – бог солнца.
Часть 1
Действие происходит на Священной горе, в чертогах Зевса и Геры.
Будуар Геры обставлен со всей роскошью, подобающей супруге верховного бога, однако повсюду заметны следы ночного пиршества. На столе два бокала с рубиновым напитком, в вазе фрукты, на полу валяются перья, будто выдранные из хвоста огромной птицы. На белой скатерти поблёскивают, словно капли запёкшейся крови, зёрнышки граната. Богиня брачных уз, простоволосая, в кружевном пеньюаре, бродит, не замечая беспорядка. Подходит к окну, всматривается вдаль. Тишина.
ГЕРА (раздражённо). Ну где его носит? Получил простейшее задание – слетать в сад Гесперид за яблоками – и исчез на три дня, будто его послали за три моря. (Резко задёрнув тяжёлую штору, оборачивается на скрип двери.)
В проёме двери, ведущей в соседнюю комнату, стоит во всей красе Зевс-громовержец.
ЗЕВС (насмешливо). Дорогая Гера, тебе пора заняться самообразованием. С географией, вижу, нелады, да и счёт хотя бы до десяти пора освоить. Острова Гесперид не за тремя морями, а на краю самого большого земного океана, ставшего почти несудоходным после гибели Атлантиды. Обернувшись птицей, туда за три дня не долетишь. (Поднимает с пола перо, рассматривает.) Кого, кстати, ты туда послала?!
ГЕРА (надув губки). Тебе лишь бы меня обидеть! Три дня и три моря – это фигура речи, принятая у людей! (Продолжает капризно.) Что до внешности, так ты сам решил, что мне идёт образ белокурой красотки. Будь моя воля – я бы век вороной летала. Или кукушкой. Светло, просторно, и никто за тобой не следит!
ЗЕВС (несколько смущённо). Да за тобой и так никто не следит, а может, и следовало бы… (Присаживается на смятую постель и тут же подскакивает, будто его ужалили. Пошарив рукой, обнаруживает в складках покрывала точно такое же перо, как те, что рассыпаны по полу. Машет пером перед носом жены, вопрошая угрожающе.) Что за тайные визиты к Гесперидам? Я спрашиваю, кого ты туда послала? И зачем? Это перо не грифа, которым мог бы обернуться наш сын Арес, не ибиса, в образе которого часто летает Гермес…
ГЕРА (почти истерично). При чём тут Гермес?!
ЗЕВС. При том, что он мой вестник, и если бы экспедиция к Гесперидам была поручена ему, он бы мне доложил в первую очередь! (Продолжает с едва сдерживаемой яростью.) Кто тут своим хвостом тряс?! И запах какой-то странный, горелым тянет!
ГЕРА (мигом преображаясь в любящую жену). Ну ты у меня и ревнивец! Да это же перо херувима! Залетал тут один, из Эдема. Хотел с тобой поговорить, да случайно ко мне в окно попал. Говорит, в остальных света не было, одно моё горело! Так перепугался, меня увидев, что от ужаса с него перо посыпалось!
ЗЕВС (сменив гнев на милость). Неудивительно. Ночами нормальные боги спят, одна ты колдуешь, как ведьма! А что ты его ко мне не направила? Если дело важное, я бы его и ночью принял.
ГЕРА (умильно). Да нет, сущие пустяки. А ты мог спросонья его молнией огреть, вот я и пожалела беднягу, выслушала. Херувим жаловался, что Эдемский сад совсем зарос, одичал, яблони, мол, выродились, а нужные сорта есть только у Гесперид. Ну те, которые от семечка растут, не утрачивая своих качеств. Долго плёл про размножение саженцами и черенками и почему эти методы не подходят. Ты бы этого не вынес. Я тоже чуть бедолагу не выгнала, но, вовремя вспомнив про значение этого плода в судьбе человечества, пообещала послать Ареса за посадочным материалом.
ЗЕВС (хохотнув). Да ты у меня, оказывается, садовод! А Деметра-то и не знает! Вот обрадуется, обнаружив, что обустраивать Землю тебе помогает бог войны!
ГЕРА (сухо). Для меня Арес прежде всего сын. Как и для тебя, кстати.
ЗЕВС (равнодушно). Понятно. (Берёт со стола бокал, брезгливо нюхает содержимое.) Как не устроить сыну пирушку перед дальней дорогой! Но ты же не выносишь земных напитков, а тут кровь лозы. С кем он пьянствовал на дорожку?
ГЕРА (лживо). Не поверишь, Вакх залетал с дарами. Мы как раз обсуждали с Аресом детали путешествия. Так этот пьяница стал напрашиваться в попутчики, еле удалось отговорить. Хорошо Арес нашёлся. Говорит, зачем тебе лететь в такую глухомань, там до сих пор драконы правят, и спиртное у них не в чести. Тут я и посоветовала Аресу в попутчики Геракла взять, негоже нашему сыну самому головы драконам рубить. Там, оказывается, какой-то допотопный Ладон всем заправляет!
ЗЕВС (насмешливо). Кажется, я ошибся, присвоив тебе титул богини брака и семейных уз. Любые узы рвутся, когда жена, вместо того чтобы котлеты жарить, занимается проектами переустройства земной жизни.
ГЕРА (обиженно). Какие такие котлеты?! Я ни одного рецепта земных блюд не знаю… Да и ты этой дряни не ешь!
ЗЕВС. Прости, реминисценция из будущего…
ГЕРА (истерично). Ты специально непонятные слова придумываешь, чтобы меня позлить? Я вынуждена земные дела за тебя утрясать, пока ты картинками из будущего балуешься!
ЗЕВС (иронично). В твоей спальне, вижу, баловством и не пахнет. Только дрянным вином и чем-то горелым. Почему бы, дорогая Гера, тебе кабинет не оборудовать? Негоже вести деловые переговоры из спальни, да ещё такой неприбранной! Вдруг делегация с дальних островов прибудет, с просьбой, чтобы ты пощадила старика Ладона, а тут конь не валялся… Впрочем, кто-то явно валялся… (Брезгливо отодвигает ногой перо, выплёскивает вино из недопитого бокала на пол. Добавляет сурово.) Ты мне Ладона не трожь! И чтобы ни одна реликтовая особь от ваших экспериментов не пострадала! Отбор веду я, ну и Деметра, конечно.
ГЕРА (капризно). Тебе любой трёхглавый гад, что прозябает на краю мира, ближе родной жены! Как я могу проследить, кому наш сын голову отрубит и где?! Это его прерогатива – порядок наводить! Я и не слышала раньше ни про какого Ладона, зачем мне его наказывать?!
ЗЕВС (с насмешкой). Придётся самому заняться просвещением! Ладон, дорогая моя, – мудрейший из драконов, поставленный на власть ещё атлантами в те времена, когда Западные земли принадлежали титану Иапету.
ГЕРА (с недоумением). Но ты же сверг титанов, а теперь их ставленников оберегаешь?! Зачем они тебе, когда Атлантида благополучно утонула, а титаны разлетелись кто куда?
ЗЕВС (хмуря брови). Продолжить урок?! (Заметив, что Гера всерьёз обиделась и готова разрыдаться, добавляет более мягко.) Окраины ойкумены должны соблюдать старый порядок. Стоит там всё разворошить, люди сами будут выбирать себе начальников. Не факт, что новичок справится. В результате пойдёт кровавая карусель земных царей и правителей. Вот тогда и придётся нашему с тобой сыну огнём и мечом усмирять народы.
ГЕРА (простодушно). Так он с удовольствием…
ЗЕВС (с усмешкой). Что Аресу – удовольствие, народам – погибель! Мне надоело возиться с этими дикарями, восстанавливая их из пепла. Пусть развиваются эволюционным путём! И не сердись. Насчёт самообразования я, конечно, пошутил. Займись лучше обустройством дома. Назвалась богиней семейного очага – вот и соответствуй, не лезь не в свои сферы! Кстати, об очаге. Горелым откуда-то явно тянет. Вызови златых дев. Пусть приберут, почистят всё.
ГЕРА (бормочет). Я богиня брака и семейных уз, а за очаг у нас Гестия отвечает…
Зевс разворачивается и уходит, махнув рукой.
ГЕРА (вдогонку). Постой! Херувим вот-вот за яблоками прилетит или за саженцами, не знаю, что там Арес добудет. Его к тебе послать?
ЗЕВС (останавливаясь в дверях). Зачем он мне? Ты меня в эти делишки не впутывай. Хватит, намаялись мы в своё время с Эдемским проектом. А нынешняя затея с омоложением сада вообще идиотская. Люди как не были готовы вкусить плод мудрости, так и не вызрели до сих пор. Пусть просо сеют и рыбу ловят. В ней фосфору много, может, поумнеют! Что и Аресу не помешало бы. Да! На помощь своему сынку-задире Гермеса пошли. Постарайся сделать всё аккуратно, чтобы они не рассорились при встрече. Гермес нашего вояку уже раз из плена вытаскивал, кстати, это было близ Атлантиды, а путь на острова Гесперид как раз там проходит. Может, чадо твоё драчливое опять в пещере под присмотром местных разбойников сидит.
ГЕРА (обиженно). Арес, между прочим, и твой сын, и характером он – весь в тебя!
