скачать книгу бесплатно
«Прощайте, Розенкранц и Гильденстерн!
Убойный написал про нас Шекспир том.
Интригу не осилишь без цистерн,
наполненных ядрёным датским спиртом.
Достигнув берегов чужой страны,
вы будете слегка удивлены,
а после – казнены. Меня потряс
доверенный вам дядюшкой приказ,
а выводы буквально изумили.
Полночи я корпел над факсимиле,
сюжет перелицовывал… Печать
из Интернета удалось скачать».
Так бормотал, слоняясь меж кают,
неадекватный принц по кличке Гамлет.
Трещал на нём камзол, что выдают
сироткам в секонд-хенде. Сапогам лет
пятнадцать… Плюс – одышка, целлюлит
и взор полынной горечью налит.
И жизнь не веселит. Ведь поутру
предполагается дуэль с Лаэртом.
И принц уже не принц, а полутруп,
поскольку быть ему дрючком пропертым.
Или не быть? А если быть – то где ж,
раз жизнь – сплошной винительный падеж?
Принц виноват. Намечена дуэль.
Партер гудит, набит, как клуб XL,
когда там декламировал Воден —
ников, но без обиняков
принц говорит: «Какой ужасный день!
Но я же – не маньяк, я не таков!
Жизнь царственных особ окружена
пиаром чёрным, выхлопом зловоний.
Таблоид написал, что мне жена —
Офелия. Навязчивый Полоний,
решив, что он – потенциальный тесть,
задумал в душу, словно в спальню, влезть.
А у меня был глюк, что там – хомяк,
сожравший “Камасутру” с “Капиталом”.
Я дверью хлоп, и папа ваш обмяк
и вдруг по стенке сполз сугробом талым…
К чему он ошивался под дверьми?
Лаэрт, дружок, сочувствие прими!
Что до моей несбывшейся жены —
она была не лучшей из Офелий.
Иные дамы краше сложены.
Однажды наблюдал я в Коктебеле
заплывы петербургских поэтесс.
Вот это – драйв, и катарсис, и стресс!
Офелия твердила, что умрём
мы в счастье страсти, но опередила
меня. Я соблазнял монастырём,
спокойствием, замужеством с дебилом…
Она была готична и бела,
Но так неубедительно плыла!»
Король вскричал: «Я тоже виноват,
хотя жена меня давно простила.
Однажды брат спросил: «В чём правда, брат?»
И я поднёс ему бутыль этила.
Он по-английски выругался: «Shit!
Нет правды на земле! Ведь я – подшит!
Здоровый образ жизни доконал!
Плесни мне, брат, хоть в ухо, хоть в анал!»
«Покойник прав! – заметила вдова. —
Пойду бухну». – «Не пей вина, Гертруда!
Ты горлышко ошпаришь – там Н
SO
в глубине сосуда.
Там KCN, сивушные масла!
Глотнёшь – и станешь самкою козла!»
«Пошто споил ты матушку мою? —
Воскликнул Гамлет. – Эк её колбасит!
Пей с ней на брудештафт!» – «Дык, я ж не пью!» —
«Возьми бокал, обрюзгший старый бассет,
и вылакай отстойный свой настой!
Пускай я стану трижды сиротой!
Лаэрт, засунь перо мне под ребро!
Шекспир любил концовки садо-мазо!
Любовь и смерть, злодейство и добро
на бутерброд трагедии намазал,
решив на кончик шпаги и в стакан,
цианистого калия добавить…
Умрём корпоративно! Вот судьба ведь…
Привет вам, Гильденстерн и Розенкранц!»
Фауст
(февраль 2005)
В. Лейкин
Пролог
Продюсер, Режиссёр и Поэт, в свободное от священной жертвы время пишущий сценарии.
Продюсер
Итак, мы снова вместе, господа,
И к творческим свершениям готовы.
Осталось, так сказать, отдать швартовы,
И пусть несет нас полая вода.
Поэт
Во-первых, интересно знать куда.
Как это всё у нас легко и просто:
Отдал концы, и сразу понесло.
А во-вторых, когда во лбу короста,
Ни парус не поможет, ни весло,
Как сказывал Петрарке Ариосто.
Режиссёр
Когда утилитарно ремесло,
Любое воплощенье бездуховно.
Как ни верти, известно издавна:
Сложнее сделать из барана Овна,
Чем сотворить барана из Овна.
Продюсер
Поволокло. Уже глаза горят,
Уже друг друга злобят и корят,
Уже и губы дергаются, пенясь.
Друзья, мы этак сладимся навряд.
Возможно ли, взаимно ерепенясь,
Искомого согласия достичь
И двинуть к результату наше дело,
Когда один привычно порет дичь,
А у другого, как всегда, набдело.
Один творить не может за бабло,
Другому выжрать дринка и на хауз.
Один боится мельпоменопауз,
Другому быть публичным западло.
А публика меж тем ломает руки
От полной безысходности и скуки,
Поскольку нет у названных людей
Ни творческих позывов, ни идей,
А только жизнерадостные муки.
Поэт
Довольно! Хватит! Ты уже достал.
С твоих щедрот попробуй не повой-ка.
Карабкаться всю жизнь на пьедестал
И понимать, что твой удел – помойка,
Где судит соумышленников круг
О веществе твоем, и вправду сером,
Где ждет тебя неотвратимый друг,
Зовимый в просторечье продюсером.
Продюсер
Ты наловчился с некоторых пор
Метать икру и обрывать на спор
С берез и сосен смоквы типа фиги.
Но публика не зрит тебя в упор,
Поскольку ей по барабану книги,
Тем паче поэтические. Мир
Ей кажется воистину реален,
Когда он заклиширован до дыр,
А главное, когда засериален.
Режиссёр
Уговорил. Ну что мы в самом деле
Друг друга в сокровенное одели
И норовим сыскать источник зла
В традиционно благостном борделе,
Где душно, как в подпашье у козла.
Я не Антониони, не Годар,
И даже, так сказать, не Юрий Мамин,
Но если дан мне некоторый дар,
То я готов поторговаться. Амен.
Поэт
И я готов. Тем более, что для
Восторгов – ни сантима, ни рубля.
Пегас линяет. Жизни нет в природе.
И понимаешь, лист пером скобля:
Закончен бал, как не было. И вроде
Нам некуда деваться с корабля.
И вечный дрейф. И, грусть усугубляя,
Ни брода нет, ни бутера на броде.
Осталось соус ссасывать с манжет…
Продюсер
