скачать книгу бесплатно
Где ходит и сейчас «с глазницами скелета,
Их чёрная снующаяся смерть».
Боритесь, люди, против зла фашизма,
За мир в ответе все – и вы, и мы.
Пусть не померкнет свет родной планеты
В пучине страшной атомной войны!
Тунгокочен Читинской обл., 2005 г.
Фашист
Балакшин Алексей Васильевич
Фашист – не зверь, а много хуже,
В его руках средства убийств.
Не человек он, а подонок,
Ему и звание «фашист».
Они в домах живьём сжигали
Безвинных для войны людей,
Живьём безжалостно кидали
В колодцы маленьких детей.
Они хотели взять Россию
И поделить между собой,
Но находили здесь могилу,
Когда на нас ходили в бой.
Берёзок русских не жалели
На все могильные кресты,
На каждом их висела каска
С крестом до метра высоты.
Но наш солдат, поднявши палку,
Сбивал невинные кресты,
Чтоб знаку не было фашизма
С их агрессивной стороны.
Борись, мой друг, со злом фашизма,
Уничтожай проклятый сброд!
За жизнь свободную на свете
Благодарит тебя народ.
Тунгокочен Читинской обл., 5 февраля 2005 г.
Бурылов Владимир Арсентьевич
Фото Финка Я. А., 1987 г.
Родился 24.09.1954 г. в деревне Закамышенка Заводоуковского р-на Тюменской обл. В 1972 году закончил школу в Заводоуковске. 1972–1976 гг. – учёба в ИСХИ.
С 27 марта по 10 октября 1976 г. – егерь Тофаларского КЗПХ. 1976–1978 гг. – служба в СА. Старший сержант.
Женился в 1979 г. Две дочери, внук и внучка.
Институт окончил заочно в сентябре 1983 г.
С 10 апреля 1979 г. по 9 марта 1981 г. – охотовед Кышыковского отделения Ханты-Мансийского госпромхоза.
С 19 марта 1981 г. по 2 августа 1988 г. – главный охотовед Присаянского КЗПХ.
14 октября 1988 г. по 15 декабря 2006 г. – охотовед в Управлении охотничьего хозяйства Тюменской области, с перерывом с 1990 по 1995 гг., когда работал в Советско-Датском СП и частном ООО «ТАРБ».
24 сентября 2010 г. вышел на пенсию.
Умер 3 сентября 2013 г.
О нас
В соавторстве с Скавитиным К. А.
Охотоведов вы не знаете, не знаете!
Разве в детстве прочитали альманах…
Вы в туфлях своих по городу шагаете,
А они бредут тайгою в сапогах.
Вы живёте в этом мире, мире топота и прозы,
В городах, посёлках, суете.
Вы не знаете, как пахнут хвоей грозы,
Как глухарь тоскует на заре.
Вам, конечно, не понятны, не понятны
Тяга странствий, холод утренней зари.
И не надо очень сильно огорчаться,
Если парня манят мари и костры.
И пускай течёт палатка, стонут сосны, воет ветер,
Пусть тревожусь, пусть волнуюсь, пусть я жду,
Но я знаю, будут песни, будут вёсны,
А сейчас гроза сжигает темноту.
Охотоведов вы не знаете, не знаете!
Может, как-то видели в порту
С рюкзаками, ружьями, собаками
Парни ждут вертушку на ветру.
Иркутск, ул. Подаптечная, 1974 г.
В память о моём друге Бурылове
Рябушкин В. Г.
Владимир одно время работал старшим егерем в Тофаларском КЗПХ. А у меня был период «свободного полёта» – возвращался к нормальной жизни после нескольких медицинских операций. Контора КЗПХ находилась в Нижнеудинске. Там жила (и, слава Богу, живёт по сей день) моя тёща, поэтому я наезжал туда раз-другой в году. Пересеклись с Володей. Ему предстояла командировка в Тофаларию, в Верхнюю Гутару. Предложил мне поехать с ним. Конечно, я согласился. Был очень рад поводу ещё раз оказаться в прекрасной стране, да ещё и с хорошим другом. Раньше я уже бывал в Тофаларии, в том числе на практике на четвёртом курсе.
Час болтанки в Ан-2, и мы в Верхней Гутаре.
Лошадей решили не брать: паси их, карауль от медведя… С утра пораньше вышли. Ставим себе первую цель – дойти до Иденского перевала. Для этого надо пройти километров 15 вверх по р. Гутара до устья р. Идеи, затем вверх по Идену ещё 20 км. Второе название перевала – Федосеевский. На перевале находится могила Федосеева Григория Анисимовича, писателя, книгами которого мы зачитывались в юности. Прах его упокоен там по завещанию почитателями творчества. Как говорят, он просил похоронить его в самом красивом месте России. Ни больше, ни меньше…
Через пару часов хода встретили группу туристов, которые только проснулись и готовились завтракать.
– Мужики, присоединяйтесь к нам!
Из вежливости согласились. Ребята радушно налили нам супчика – по половинке порции «Супа овощного», если кто помнит, из пакета с концентратом. Сейчас это называется «бич-пакет». Быстренько схлебали баландушку, поблагодарили и в путь.
Да, ребята, на таком пайке с рюкзаками-колобками по полтиннику весом вы, пожалуй, далеко не уйдёте…
Сходили по реке, выше Идена, глянуть на Гутарский водопад (65 м), зашли на необычное Чёрное озеро. Озеро замечательно своей действительно чёрной, но прозрачной водой и локальной популяцией многочисленных тритонов.
Погода радовала. Назавтра нам открылся перевал во всём своём великолепии: на Север и Юг уходили вниз долины Идена и Казыра, на Восток и Запад поднимались начала хребтов, ещё заснеженные по верхам, по северным сторонам. Сам перевал представлял собой большой альпийский луг, покрытый высоким сочным разнотравьем – жарками, водосборами, левзеей (маральим корнем). Попадались острова черемши по колено, нежной и сладкой, несмотря на середину лета. У воды везде виднелись кустики родиолы розовой (золотого корня). Чуть ниже пригорка, на котором находилась могила писателя, лежало чистое овальное голубое озеро.
Постояли у могилы, помолчали, каждый о своём.
Дальше наш путь лежал по тропе, идущей верхами в сторону Агульского озера. Намеревались немного кружануть и сходить к Малокиштинскому водопаду. Водопад интересен своей высотой свободного падения. Как мне говорил гутарский охотовед Сергей Чекушкин, там были все 125 метров. А это, скажу я вам, мог быть рекорд для России. Самый высокий на сегодня, из известных – труднодоступный Кандинский водопад на плато Путорана: 106 метров в двух ступенях. Для попытки измерения высоты у нас с собой был стометровый моток шнура и ещё верёвка.
Но увы – фиксации рекорда в этот раз состояться было не суждено…
Прошли мы совсем немного, как увидели далеко впереди, на открытом участке, идущих нам навстречу двух человек. Стали ждать неожиданных встречных у поворота, за скалкой, встав по обеим сторонам тропы каждый на высоком валуне. Оружие держали в руках перед собой. Это вполне могли быть браконьеры, охотники за кабарожьей струёй.
Летом кабарга охотно бежит на манок-пискульку причём как самки, так и самцы, которые, собственно, и представляют шкурный интерес для бракашей.
– Здорово, мужики, – зычно рявкнул Володя, – кто такие?
Один от неожиданности поскользнулся и сел задницей на тропу, второй зачем-то поднял вверх руки. Хотя выглядели мы, наверное, не очень презентабельно после ночёвки у костра. Да ещё с оружием – у Володи карабин-драгунка, у меня тозовка.
– Мы туристы, у нас большая проблема…
И они рассказали, что произошло.
По их версии, они втроём ночевали где-то на полпути между Гутарой и Агульским озером. Один из них, якобы, выбросил в костёр использованные, непригодные батареи от рации. Батареи взорвались, и одному из них осколками разорвало мошонку (!). Идти он не может, продукты на исходе, и они вдвоём, оставив ему сухарей, отправились в Верхнюю Гутару за помощью.
– Как же вы его оставили одного? Аптечка там хоть есть?
– А мы ему спиртом смазывали и спирта оставили…
Уточнили у туриков, где их палатка, и Володя жёстко распорядился:
– Возвращайтесь к своему приятелю, вот вам продукты, какие есть, и ждите борт.
В Гутаре мы были уже вечером. Пришлось, однако, поспешать…
Фото Рябушкина В. Г.
Назавтра за раздолбаями ушёл борт по санзаданию из Нижнеудинска.
Как тот неуклюжий турист сумел так подставить яйца, осталось тайной следствия.
Я стоял на дороге и печально смотрел на вылезшую полуось своей Нивы. Кто знает, что это такое – меня поймёт. При наличии инструмента дружащий с техникой мужик, даже в глухомани, может перебрать мотор или редуктор, тем более если что попроще… Но выскочившую полуось без одного маленького запорного кольца в полевых условиях установить на место – невозможно. Кольцо это садится «на горячую» раз и навсегда. Снять его можно только с помощью болгарки. В крайнем случае старое кольцо можно приварить. Но где тут в глуши взять сварочный аппарат? Нового кольца у меня не было…
Кругом тайга. Вперёд, до цивилизации больше сотни километров. Назад – Саянские горы. Да ещё и выходной – воскресенье.
Какая-то надежда забрезжила через час в виде пылящего со стороны Саян УАЗика.
Машина остановилась, и из-за руля вышел… Володя Бурылов.
– А, Валера, здорово. Чего ты тут? – изрёк Владимир так, как будто мы вчера вместе ужинали. А надо сказать, что не виделись мы несколько лет. Невозмутимость в любых обстоятельствах – в этом весь Бурылов.
– Вот, полуось выскочила…
Пока стоял, я уже разобрал проблемный узел – полуось была в руках.
– Фигня. Жди, – Володя закинул железяку в УАЗку и умчался.
При этом я не успел дать ему деталюшку, которая ставится на полуось первой, до запорного кольца.
Часа через полтора Вова примчался.
– Держи, готово… Показываю ему не взятую деталь.
– Фигня. Отрежем, приварим. Жди, – и упылил…
Как оказалось, он в каком-то глухом колхозе нашёл полупьяного, по случаю выходного, кузнеца. У того имелась сварка и токарный станок. Отказать Бурылову в районе никто бы не посмел: как-никак – главный охотовед Присаянского КЗПХ.
Ещё через полтора часа Володя привёз отремонтированную полуось:
– Сам поставишь? Ну, я погнал.
Где-то его уже давно ждали.
Был у меня в жизни период «свободного охотника». После ряда медицинских операций я уже несколько одыбал, возвращаться в промхоз смысла не было: всё уже начало рушиться, но на жизнь зарабатывать надо… Ну, а так как охота-рыбалка и, вообще – Тайга, были делом знакомым, я стал ездить на разные сезонные промыслы.
Одно время хорошие заработки были на заготовке листа толокнянки. Японцы охотно её покупали и извлекали какую-то химозу. Работа спокойная, душевная: тишина, тайга, палатка… В тот сезон я взял с собой жену Ольгу. А что – и для здоровья полезен лесной воздух, и работа не тяжёлая, ну, и заработок вдвоём больше. Работали мы в Зиминском районе, недалеко от какой-то деревушки. Поставили палатку, разведали территорию, и работа пошла.
И вот, как-то однажды вечером, видим – прямо через лес в нашу сторону ползёт УАЗ – «Буханка». Подумалось – лесники, наверное, с проверкой. Сейчас умничать будут…
Но – нет. Из машины выпрыгнул Володя Бурылов. В кожаном пиджаке, с кожаным же портфелем, в котором позвякивало… «Подъедешь к семи утра, – крикнул он водителю, – у меня в восемь собрание кролиководов».
Каким-то неведомым образом Владимир узнал, что я здесь нахожусь, а эта территория относилась к его Присаяскому коопзверопромхозу.
Не виделись мы уже давненько. С Ольгой они тоже были давно знакомы. Она даже в армию его провожала в Нижнеудинске. От радости встречи мы опустошили Володин портфель, а было там немало, несколько пузырей «Столичной». Банкет за разговорами затянулся далеко за полночь. Как мы уснули втроём в палатке, ни я, ни Оля не помнили.
